***
Они появились в столовой, когда завтрак уже был в самом разгаре. Инумаки с Мимико о чём-то тихо переговаривались — он писал на салфетке палочками и соевым соусом, а она над его каракулями веселилась, дорисовывая что-то в ответ. Панда откачивал Нобару после ложки корицы на спор, пока Нанако ухахатывалась над получившимися видео, скидывая файлы в общую беседу; весь стол в радиусе метра от компании был засыпан коричневым порошком. Маки в гневе пинала стул Нанако, одновременно отряхивая шерсть Панды. Первым, что услышал Мегуми, когда зашёл в столовую, стала её ругань: «Ни одного завтрака, чтоб никто не удавился! Ни одного!» Мегуми чувствовал с её эмоцией неописуемую солидарность. По крайней мере, их кухня отделена от учительской, что уже можно считать доброй волей судьбы. Однако это не сдерживало Годжо Сатору от стабильного заглядывания к ученикам на каждый приём пищи. И стоило ли уточнять, в каких разрушительных масштабах он мог сеять хаос одним своим присутствием? Так уж вышло, что Мегуми с Итадори немного проспали. И если в характер Юджи ещё вписывалось проспать ползавтрака, то для Фушигуро это было что-то очевидно выпадающее из ряда. Заприметив их на пороге, Нобара как по волшебству пришла в себя. Компрометирующее двойное опоздание Мегуми и Итадори. Такой шанс подстебать выпадает раз в жизни! — О-о, Мегуми, дружище! — она подняла запрокинутую голову словно восставшая из мёртвых; занимавшийся ее реабилитацией Панда остался под впечатлением. — Как спалось? Итадори во сне не пинался? Именно этот момент Юджи выбрал, чтобы блеснуть невинностью, ответив за двоих: — Вообще, Мегуми пинался больше. Удивительным образом, Нобара подавилась снова. — Ты… — она скрюченной зомби-рукой ткнула в сторону Фушигуро. — Испортил его… В тихом омуте… Итадори приблизился, чтобы помочь подруге откашляться. — О, прости. — от его похлопываний бедная Кугисаки заныла. — Я подумал, Мегуми про нас рассказал… Маки переглянулась с Пандой так, словно только и ждала подходящего момента вставить слово. — Про вас? — всего парой слов она заострила всеобщее внимание. Панда с готовностью подхватил: — Так, значит… Нанако закачалась на стуле во все стороны, вскинув руки вверх. С её высокого пучка едва не слетела ажурная резинка. — Я скажу это! Я так долго ждала, чтобы это сказать! — Ты ждала не больше дня… — пробурчал Мегуми. Его сестра, не обращая внимания на посторонние комментарии, с гордостью воскликнула: — Мой братишка встречается с Итадори! — То есть, Мимико и Нанако давно всё знали? — вновь восстала из мёртвых Нобара. — Один день… — снова попытался Мегуми. С другого конца стола Мимико добавила: — Инумаки тоже знал. Когда Мегуми скосил на неё возмущенный взгляд (но не то чтобы он не догадывался, что так и будет), она добавила в своё оправдание: — Ну, он бы всё равно никому не сказал. — Лосось. — подтвердил Инумаки, сложив пальцы в знак победы. Маки и Панда тайком скопировали этот жест, потому что — само собой — Инумаки им всё доложил. — Итадори! А ты почему мне даже не намекнул?! — Нобара принялась душить его в убийственном локтевом захвате. А то что это выходит, вываливать свои нежные чувства и воздыхания на неё можно, а делиться новостями о себе и своём возлюбленном уже нет? — Я здесь единственная отстала от жизни! — На один день… — и воцарилась тишина. Мегуми уж было решил, что к нему наконец-то прислушались, но быстро понял, что все смотрят сквозь него, в сторону входа. Обернувшись, Фушигуро своими глазами увидел, что так поменяло атмосферу. А точнее, кто. В дверях появился молодой парень примерно одного с ними возраста, одетый в форму колледжа. Чёрные волосы были собраны в пучок, а лицо обрамляла асимметричная чёлка. Выглядел парень крайне сбитым с толку: тонкие брови хмурились, пока сосредоточенный взгляд бегал по людям в комнате, словно пытаясь кого-то отыскать. Одной рукой он опирался о дверной косяк — ноги его явно не держали. Маки проявила инициативу, выбрав дружелюбие: — Ты новенький? Выглядишь неважно. Что-то случилось? Сперва показалось, словно чужое спокойствие привело парня в чувства. Он даже вежливо улыбнулся, собравшись что-то произнести, но, едва его взгляд напоролся на вставшего особняком Мегуми, который к новым людям относился настороженно, выражение лица гостя кардинально изменилось. Несмотря на хромающее самочувствие, парень принял стойку, готовясь к бою. — Тоджи Фушигуро, твои проделки? — сухо процедил он, материализовав небольшого, но длинного шикигами, похожего на диковинную змею. Змея без промедления бросилась к Мегуми в ноги. «Хочет обездвижить?» — Фушигуро моментально ощетинился, готовясь призвать гончую. И вообще, почему последние несколько дней все только и делают, что вспоминают при нём об этом Тоджи? Итадори среагировал быстрее: откинул змею к стене, ударив покрытым проклятой энергией кулаком. В стене остался след замысловатой формы — побелка слетела на месте. Странный парень попытался призвать змею обратно, но что-то с его силой было неладно — особенно заметно это было по тому, как неровно циркулировала энергия в его теле, то и дело просачиваясь в комнату устрашающими объёмами. Второкурсники, знакомые с дьявольскими запасами проклятой энергии Юты Оккоцу, особенно ясно осознавали, что парень, шатающийся на пороге, способен быть намного сильнее, чем здесь и сейчас. Тем временем незнакомец продолжал с налётом угрозы выпытывать ответы: — Какое вы все имеете к нему отношение? Кто-то потянул Мегуми и Юджи за шиворот — Маки отодвинула их к себе за спину. Вместе с ней вперёд вышли Панда и Инумаки. — Поспокойнее, новичок. — посоветовал Панда. — Будет обидно крушить такую уютную кухню. Маки скомандовала: — Назад, первокурсники. Драться будем по старшинству. — а затем шепнула оказавшимся под рукой, — Выпадет шанс — бегите к учителям. Однако далеко ходить не потребовалось. Годжо Сатору имел свойство рисоваться на горизонте, едва только успеешь о нём подумать (а не успеешь подумать — нарисуется ещё быстрее). Мегуми впервые проявил снисхождение к его назойливой повадке заглядывать на каждый завтрак, обед и ужин. Неизвестный оказался окружён. Ну, или так все думали. Потому что сам неизвестный, завидев Годжо, выразил искреннее облегчение, в пугающе тяжёлой форме неверия выдохнув: — Сатору?.. И сам Годжо не выдал ничего лучше, чем отзеркалить такое же растерянное, хотя и не такое же отчаянное: — Сугуру?.. Теперь сходство было очевидно, даже если опустить по-иному собранные волосы и нормальную одежду вместо монашеской рясы. Прояснилась и причинно-следственная связь в следующей последовательности: → деревня с отнимающим возраст проклятием → болезнь и отсутствие учителя → молодой Гето Сугуру перед ними (единственный, кто откровенно не догадывается, что происходит). Для Сугуру всё творящееся заключало в себе только две стороны: пугающий реализм среды и очевидная невозможность её контролировать. Плюсом к этому, с его телом творилось что-то странное. Только проклятая энергия Сатору была привычной, стабильной и поддающейся прежним формам восприятия. Проще говоря, маяком в эпицентре шторма. А главное, он просто знал. Знал, что этот Годжо был настоящим. В экстренных ситуациях Гето привык верить интуиции — тому единственному, на что можно положиться с наибольшей уверенностью, даже если и ошибочной. — Слава богу, ты жив. Потом объяснишь, какого чёрта выглядишь старше заёбанного Нанами. — Сугуру встал к нему бок о бок, одновременно не теряя бдительности, и шепнул, — Ты уже разобрался, кто эти люди? Годжо вылупился в ответ с ужасающе широкой улыбкой на лице. Как киношный маньяк-потрошитель — и это ещё мягко. — А ты, выходит, нет. Он окольцевал запястья Гето, нарушил его боевую стойку, и только теперь развеял эмоцию кота, сожравшего домашнего попугайчика. — Ты мне веришь, Сугуру? — …А у меня есть выбор? — юный Гето немного отпустил себя, когда понял, что Сатору ничего не опасается и что-то в происходящем понимает. — Как думаешь, сколько я понял с тех пор, как очнулся? Здесь стоит мини-Тоджи-Фушигуро в форме нашего колледжа, говорящая панда советует мне не наглеть, и я не способен призвать никого сильнее ящерицы. А ты!.. — он пнул чужую ногу. — Разве что только ты ведёшь себя как обычно. Хуже опоздавшего на эволюцию одноклеточного. — Это и правда учитель Гето… — с облегчением прокомментировал Итадори. — В любом случае, Сугуру, ничего не бойся. Знакомься лучше, — Годжо потёрся уцелевшей ногой о пострадавшую, одновременно обводя комнату рукой. — Наши дети. Добро пожаловать в будущее! В тотальном беззвучии раздался щелчок и загудел холодильник. Лицо по уши покрытой корицей Нобары прошила судорога. Её едва не настигла нервная икота, когда она открыла рот, чтобы заполнить оглушающую тишину: — Ну здравствуй, папуля. Хорошо сохранился. Нанако, уже снимающая исподтишка, саморазоблачительно захохотала.***
Гето и Годжо сидели по разные стороны кухонного стола. Первый выглядел, словно пленённый врагами главнокомандующий, в то время как второй сошёл бы за отставного чиновника в санаторских купальнях. Ученики заняли свободные места по периметру комнаты. В напряжённом затишье раздался восклик: — Раунд! — и Маки сосредоточенно ударила по центру стола. Гето открыл экспресс-допрос: — Пароль от моего телефона? Годжо молниеносно отбился: — 421 дважды. Потому что твоя любимая песня длится четыре двадцать один. Мне сохранить твою гордость или назвать её вслух? — Засчитано, проехали. Мой любимый покемон? — Блин, я помню только Пикачу. Чар… Чам… — Чармандер. Наша первая драка? — В первый день знакомства. Я посоветовал тебе эсвицин для роста волос. — «У каждого может случиться неудачный опыт с чёлкой, это не повод быть букой.» — Сугуру вскинул бровь. — Я всё ещё в ахуе. Ах, Сатору и забыл, что раньше они матерились, как два пьяных сапожника. Наверняка для их учеников слышать такое в реальном времени — преломляющее жизнь событие. — Ну а что? — Годжо энергично перебрал пальцами по столешнице. — Ты ударил раньше, чем я согласился, что у тебя не самый отстойный стиль. — Поразительно. Ты до сих пор веришь, что смог бы исправить этим положение. — Гето сокрушённо потёр лоб. — Что я готовлю лучше всего? — Пиццу. А, нет! Горячие бутерброды. — Ладно, засчитано. Мой день рождения? — Э-э… Зимой? Февраль? Ну, у меня есть в календаре. — Засчитано, потому что я даже не удивлён. Ты и свой день рождения не вспомнишь. Зачем выбрил затылок? — Круто смотрится с повязкой. — Сатору провёл ладонью по обратной стороне шеи, подмигнув. — Нравится? — Попей эсвицина. — Сугуру закатил глаза, специально задавая вопрос позаковыристей, — Что бы я выбрал: быть несчастным и богатым или счастливым и бедным? — Быть несчастным и бедным со счастливым и богатым. Сугуру был вынужден закатить глаза снова. Допустим, засчитано. — Я храплю? — Только в дни, когда болеешь или волнуешься. — Так мы спим вместе? — Гето постарался звучать как можно более беспристрастно. — Хе. — но, конечно же, Годжо раскусил всю глубину его интереса как нечего делать. — А знаешь, как громко ты храпел, когда близняшки впервые подхватили горячку? Мне каждую ночь снилось, что я тракторист на непаханых гектарах. Мегуми вскинул руку, обращаясь к Гето: — Этот допрос точно необходим? Ты уже понял, что он настоящий. — а затем повернулся к Годжо, — И прекращай вываливать столько лишней информации. Кто знает, что будет, если эта версия папы слишком много узнает о будущем? Гето повернулся к облокотившемуся на столешницу неподалёку Инумаки, вопросительно шепнув: — Мини-Тоджи ему сейчас подыгрывает или Сатору реально не шутил про детей? — Икра. Лосось. Теперь в их разговор пришлось вмешаться Панде: — На первый раз, спроси лучше меня… Тем временем Годжо уверял Мегуми: — Всё под контролем. Этот Сугуру — не путешественник во времени, поэтому шокировать его безопасно. Можешь даже собственноручно объяснить, почему только что назвал его папой. — …Продолжайте допрос. Фушигуро получил обходительное «Это была хорошая попытка…» от Итадори и прямолинейное «Как же быстро ты сдулся!» от Нобары. — Эй, Сугуру. — Годжо оторвал Гето от разъяснительной беседы с Пандой, чтобы продолжить своё веселье. — Его флегматизм — твоя черта. Угадай, сколько малышни мы вырастили помимо этого миниатюрного дикобраза? — То, что детей у нас больше одного… Это уже довольно… — Ладно, не буду томить. — Годжо бесконечностью поднял девочек, волей случая оказавшихся на другом конце комнаты. — Ещё две принцессы! В детстве Годжо так часто развлекал их трюками с левитацией, что для близняшек полёт стал привычнее плавания или бега. Повисшая повыше Нанако пригнулась, чтобы шепнуть повисшей пониже сестре: — Молодой папа выглядит таким серьёзным и загадочным. Мимико покивала медленно, как дрессированный морской котик: — Наполовину распущенные волосы делали его образ мягче, да и характер с возрастом стал миролюбивей. Нанако, а что если…? — Ни слова больше! — Нанако зацепилась за карниз, намекая Годжо отменить технику. Как только это случилось, она спрыгнула на пол и побежала с телефоном к Гето; Мимико ни на шаг не отставала. — Что насчёт селфи? Сугуру не успел ничего, кроме как удивлённо посмотреть в камеру, когда девочки обступили его и раздался щелчок. Но уже на второй и третий звук затвора он сориентировался, показав свой самый фотогеничный угол. — Эй, это нечестно! — Нанако пролистнула вышедшие кадры. — Даже когда папа одного со мной возраста, он продолжает идеально получаться на всех фотках. А говорил, что дело в опыте. Сатору прекрасно знал, какой потенциал к разбалыванию дочерей скрывался в Сугуру. Поэтому не увидел ничего удивительного в том, каким добродушным стал его тон: — Но вы тоже вышли очаровательно. — Ты всегда так говоришь, но даже папа Годжо не выходит на фотках так же хорошо, как ты. — буркнула Мимико, опустив подбородок на плечо сестры. Её слова навели Сугуру на воспоминания: — Вообще, однажды мы с Сатору поспорили. Цель была собрать друг на друга как можно больше неудачных фотографий. Кто соберёт за неделю больше, тот выиграл. И знаете, почему я победил? Годжо от его прямоты возмущённо ахнул: — От скромности, как погляжу, не помрёшь. Но Гето и бровью не повёл: — Потому что включил вспышку, которая подарила мне кучу фоток с его жуткими малюсенькими зрачками. Ну а Сатору собрал максимум пять-шесть плохих кадров, и то в половине из них я был ни при чём — он сам залез в объектив пальцем. — Нечем здесь гордиться, — опять встрял Годжо, — Таково проклятие всех людей с голубыми глазами. В жизни мы лучше! — До сих пор не отошёл от поражения? — Гето случайно заметил, как Нанако просматривала галерею своего телефона. — Эй, а это похоже на Окинаву… Сугуру ткнул пальцем в один из квадратиков на фотоленте, намереваясь просто указать. Он вовсе не ожидал, что система выведет изображение на весь экран — его телефон-раскладушка на такое не способен! Фото изображало семейную поездку к морю. На ней взрослый Гето в рубашке и шортах держал Мимико на плече, чтобы та смогла достать до растущих на тропическом дереве фруктов, пока Сатору рядом бодался с Мегуми. Видимо, Годжо пытался повторить успех Сугуру, но вступил в конфликт чести с сыном и в итоге влез в кадр лишь наполовину. Нанако была глазами картины. — Красавец, скажи? — Нанако приблизила изображение мужчины с длинными волосами и нежной улыбкой. — Когда мы гуляем без папы Годжо, все принимают тебя за отца-одиночку. Даже не знаю, как это работает. — Эй. — сам папа Годжо готов был прожечь телефон взглядом, узрев в нём корень всех зол. — Меня в такие подробности не посвящали. — Да ты бы тогда ни за что не отвязался. — съязвил молодой Гето так, будто имел за плечами все их семейные поездки и собственной персоной усмирял строптивость взрослого Сатору. — Папа Годжо иногда бывает таким упрямым. — Мимико перевела внимание Сугуру на себя. — Например, вот как ты относишься к домашним животным? Чисто гипотетически, если бы твоя взрослая дочь захотела ручное проклятие в виде кошечки… Гето непринуждённо повёл плечом: — Не вижу проблемы. Зрители боёв ММА устыдились бы своей хлюпенькой поддержки, если бы слышали подбадривания учеников колледжа в момент, когда юный Гето уверенно выкинул эту фразу. Все знали эту древнюю как мир историю о препирательствах между учителями на тему домашних проклятий. Продолжение этого спора — гораздо круче, чем любая стычка профбойцов. Нобара даже присвистнула. Годжо вскочил из-за стола, ткнув пальцем в Сугуру, как дебатор на древнеримском суде: — Не давай обещаний, о которых я заставлю тебя пожалеть через 12 лет! — Ты плачешься из-за своей собственной травмы. — Сугуру перекрестил руки на груди. — Я ведь как-то дарил тебе проклятие в виде пёсика. Его не нужно было ни кормить, ни выгуливать, но ты случайно сел на него, пока он игрался на кровати. И — пуф! Пёсик изгнан. — Эй! — взрослому Гето доставало совести не порочить Сатору при всех, но молодому понадобился только повод. — Это могло случиться с каждым. Да и чтоб ты знал, взрослая версия Сугуру со мной согласна. Гето уточнил у девочек: — Врёт? — Взрослая версия тебя ждёт, пока папа Годжо осознает свой эгоизм. — отозвалась Мимико. — Это назвается голос разума, а не эгоизм. И вообще, Сугуру, не советуйся с ними! Советуйся со мной! Сугуру, кажется, сильно забавлялся всем происходящим. — Смотрите сюда, девочки. — он сосредоточил крупицы проклятой энергии в ладонях. — У меня есть для вас кое-кто. Через пару секунд в руках Гето появился маленький гибрид кошки и хомячка, чью сиреневую шёрстку покрывали жёлтые тигриные полосы. Размером он был не больше спелого авокадо. — Только не выпускайте его на кровать без присмотра, а то папочку Сатору удар хватит. Когда силы вернутся, призову вам кошку побольше. Нанако и Мимико схватились за руки и закружили вокруг своей оси, словно две новорождённые бабочки. Их план удался, молодой Гето действительно встал на их сторону! Внутреннее Годжо был искренне рад видеть их счастье, хотя вслух запричитал: — Ужасно. Меня не уважают в моём собственном колледже! — Этот колледж — не твоя собственность… — выступил Мегуми, особо и не надеясь быть замеченным. — Пойду приведу единственного человека, который не страдает предвзятостью! — воскликнул Годжо на последок. И с улыбкой, которую не дал никому заметить, покинул комнату. Наверное, Сугуру был прав. Какое кому дело до его личного опыта? Годжо тысячу раз переступит через себя, лишь бы его дети были счастливы. Это справедливая цена. Он непременно признается Гето во всём, к чему пришёл, но для этого следует подправить нынешнее положение дел. «Как только я тебя верну, ты будешь должен минимум трижды помыть посуду за меня, Сугуру. И не жди, что я пойду на компромисс.»