Кажется, эти бумаги никогда не закончатся. Вечная волокита со всем этим дерьмом! То наркотики пришли не те, тьфу ты, порошок оказался не тем, который нужен, то итальянцы опять задержат поставки оружия, то какой-то мелкий работник, не умеющий держать язык за зубами, проболтается лишнего.
Бормоча себе под нос, мужчина перебирал бумаги на своём столе. Его пальцы скользили по папкам, полным отчётов, накладных и прочей бумажной волокиты. Он уже который час сидел за этим столом, пытаясь привести в порядок свои дела, но работа никак не продвигалась.
Каждый раз, когда он думал, что закончил с одной папкой, на столе появлялась новая. Он чувствовал себя Сизифом, обречённым вечно катить свой камень в гору.
Мужчина вздохнул и откинулся на спинку кресла. Это кресло было воплощением роскоши и комфорта. Сделано из натуральной чёрной кожи, мягкой и гладкой, как шёлк. Спинка и подлокотники были обильно простёганы, создавая ощущение элегантности и изысканности. Рама кресла была изготовлена из тёмного дерева, отполированного до зеркального блеска. Ножки были резными, с замысловатыми узорами, которые придавали ему королевский вид.На подлокотниках были расположены массивные бронзовые ручки с парочкой драгоценных камней. Они служили не только для удобства, но и как украшение, подчеркивая исключительность этого предмета мебели.Когда человек садился в это кресло, тело погружалось в мягкую кожу, которая принимала его форму, словно вторая своя. Высокая спинка поддерживала его голову и шею, а широкие подлокотники позволяли отдохнуть рукам.Это кресло было не просто предметом мебели. Это был трон, созданный для того, чтобы его хозяин чувствовал себя властелином мира. Но несмотря на столь шикарный предмет мебели, мужчине никак не выходило расслабиться. Он устал. Устал от этой бесконечной бумажной возни, от вечных проблем с поставками и от болтливых работников, которые не умеют держать свои рты на замке.
Но он знал, что должен продолжать. Он должен был закончить эту работу, иначе его быстро сожрут и глазом моргнуть не успеет. Он должен был быть сильным. Он должен был быть беспощадным. Он должен был быть...
Мужчина потёр глаза и снова взялся за бумаги. Он должен был закончить эту работу. Он должен был доказать всем, что он достоин своего положения. Он должен был быть лучшим. Он должен был доказать, что ему не просто так передалось место
Главы Мафии.
Разминая затекшую шею, мужчина ненадолго закрыл глаза и позволил себе на минутку расслабиться. Только лишь тяжесть с его плеч начала спадать, как тут же эту блаженную минуту спокойствия разорвал телефонный трезвон.
Пронзительный звук эхом разнёсся по кабинету, заставив мужчину слегка вздрогнуть от неожиданности. "
Я был уверен, что выключил телефон, или нет?.. Чёрт, надо дать себе отдохнуть!" Он открыл глаза и посмотрел на телефон, который лежал на столе. Экран светился, на нём высвечивалось имя звонящего.
Тетсуи.
"
И какого ему надо? Если это опять бред про экси, я сам лично оторву ему башку. Может, это по поводу Рико? Насколько мне известно, его не было в гнезде, и о своём отсутствии он никого не предупредил" - О нет, он никак не
волновался о своём младшем брате.
Мужчина вздохнул и принял вызов.
— Да, — раздражённо сказал он в трубку.
— Здравствуй, Ичиро, — раздался голос на другом конце провода. — У меня для тебя есть очень интересная новость.
— Настолько интересная, что ты лично позвонил мне в столь поздний час?
— Довольно таки. - Ичиро был уверен, что Тетсуи на том конце ухмыляется. "
Если это какая-то не нужная мне хрень .... " Начал было думать он. -
Натаниэль Веснински объявился.
- Ты серьёзно? Звонишь мне, чтобы сказать, что Натаниэль Весн... Стоп. Что блять?!- Морияма мгновенно вскочил со своего кресла. Эти слова были как удар под дых. Они выбили весь воздух из лёгких. "
На-та-ни-эль" По слогам в своей голове произнёс он, как будто не мог поверить в сказанное. - Объясни. - хрипло, но требовательно
попросил, приказал босс мафии.
- Подробностей я и сам не знаю, мне было не до того, но это из-за него Рико куда-то уехал и откуда-то его достал. Веснински вроде сам ему позвонил, откуда узнал номер - непонятно. - С готовностью ответил Тетсуи, чуть помолчал и следом добавил. - Он будет четвертым номером.
- Уже хочешь прибрать его к своим рукам. - С ухмылкой спросил Ичиро опускаясь обратно в свое кресло и кладя ноги на стол, может себе позволить, хах, все-таки как никак босс. "
Что же ты задумал Ниэль? Что заставило тебя вернуться? Он конечно все еще в тюрьме, но надолго ли?... Или в твоей буйной головушке уже созрел какой-то план? Оу , я бы на с удовольствием посмотрел на то, что ты придумал."
Морияма решил потом окунуться в омут раздумий, лишь произнес.
- Сломаешь его, я сломаю тебя. - И не дожидаясь ответа, положил трубку.
Мужчина медленно перевел взгляд на початую бутылку коньяка, стоящую на столе. Он взял ее в руки и налил себе янтарную жидкость в снифтер. Коньяк был выдержанным, с богатым ароматом сухофруктов, шоколада и дуба. Ичиро сделал глоток и почувствовал, как приятное тепло разливается по его телу. Вкус коньяка был насыщенным и терпким, с нотками специй и орехов.
Он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, наслаждаясь вкусом и ароматом коньяка. Тепло медленно распространялось по его телу, вызывая чувство расслабленности и покоя. Морияма сделал еще один глоток, смакуя каждый оттенок вкуса.
-
Чувствую, что ближайшее время скучать нам всем точно не придется. - В предвкушении проговорил Ичиро, хищно сощурив глаза.
*****
Жан сквозь сон чувствовал, как на него пристально смотрят.
Очень.
Пристально.
Смотрят.
Вначале он пытался отогнать от себя эту мысль, но не мог. Собравшись с мыслями, силами и на всякий случай придумав план, как он будет отбиваться от незнакомца, он начал медленно открывать глаза.
-
Мммм. - Сонно протянул француз, и когда его зрение более-менее сфокусировалось, он увидел, что прямо напротив него, меньше чем в десяти сантиметрах, сидит парень и смотрит на него своими
синими глазами. Постойте, синими? Моро знал только одного человека, у которого были
такие запоминающиеся глаза, которые, увидев лишь единожды, ни за что
невозможно будет
забыть, даже если очень
захотеть.
- Опять ты мне снишься. - Сонно пробубнил француз.
- Воу, так я тебе снился, и не один раз? Мне приятно знать, что я настолько засел в твоей голове. - Шепотом сказал ему голос напротив.
- Ага, с той ночи как Рико за тобой поехал... - Жан уже было снова не заснул как его ухо обдало горячим дыханием.
- И вот я тут, Жанчик, - Чуть ли не мурлыча сказал парень.
Моро резко распахнул глаза и так же резко вскочил на ноги. Ох, это была ошибкой. Из-за того, что мозг не успевал соображать, а тело действовало быстрее, он почувствовал, как внезапно сердце забилось сильнее, а адреналин пронзил его всё существо. В мгновение ока он повис в воздухе, словно маэстро, дирижирующий своим телом, но неудачно приземлился, ударившись о синеглазого, который захрипел, неожиданно оказавшись под его весом.
Натаниэль почувствовал, как весь воздух одним и точным ударом выбило из лёгких.
- Бля, багет, я только решил, что буду жить, как ты сразу решил меня раздавить. - Хрипло рассмеявшись, сказал парень.
Моро поспешно встал с парня, на которого упал, помогая ему подняться. Синеглазый парень хрипел и держался за горло, откашливаясь от неожиданности. Моро виновато смотрел на него, не зная, что сказать.
- Ещё не успели как следует выяснить ситуацию, а уже подрались, какие плохие мальчики. - Сказал Рико, заходя в комнату с подносом, на котором стояли три чашки кофе, с которых ещё шёл пар. Одно было для самого Мориямы: классический чёрный кофе до половины чашки, остальную половину заполнило молоко. Другое такое же, только с тремя ложками сахара, - фе, какая гадость, и как Жан только это пьет? А третья для Натаниэля: две, мать его, ложки кофе с горкой и без капли молока или же сахара. Рико даже не знал, чей из этих двоих напитков был хуже. Ну да ладно, не ему же это пить.
Моро посмотрел на Морияму, потом медленно повернул голову к Веснински и аккуратно дрожащими руками взял того за тёплые щеки, заставляя тем самым обратить внимание на него и посмотреть в свои серые глаза. Жан долго всматривался в черты его лица, будто что-то трепетно ища. Бросив мимолетный взгляд на волосы, он вроде как нашёл недостающую деталь, чутка прищурил глаза и сказал:
- Ты че не рыжий? - Натаниэль даже дар речи потерял от такого заявления. Он ожидал всего, любых вопросов по типу: "
Почему ушёл ничего не сказав?", "
Почему тебя так долго не было?" или простых, типа: "
Почему ты просто исчез?", но никак не того, что задал Моро.
- Волосы... Крашеные... - Находясь в прострации, сказал Нат.
Рико смотрел на развернувшуюся перед ним картину с тёплой улыбкой на губах.
Его младшие братья рядом. В этот момент частички его сердца наполнились теплотой, а глаза сверкали от радости. Но как быстро они начали блестеть, так же быстро застыли, словно глыбы нерушимого льда.
Он больше
не позволит.
Не допустит.
Кому-либо
тронуть его семью.
Его взгляд стал жёстким и холодным. Теперь он был готов на всё, чтобы защитить тех, кого он любит.
Рико Морияма не остановится ни перед чем, чтобы защитить свою семью.
Никогда.
Из раздумий его вывел голос Жана:
- Может расскажешь нам, где тебя носило на протяжении шести лет? - изложил мысль француз, которая терзала их на протяжении столь долгих лет, попутно беря в руки две чашки с кофе и морщась, стоило только взглянуть ему на содержимое чашки Натаниэля.
- Если вкратце, то: бегал от людей отца, два годика пожил в Германии, два с половиной во Франции, мельком был в Швейцарии , пару месяцев в Италии, и..- Натаниэль замолчал, потупил взгляд в пол и тихо продолжил. - И оставшиеся время в Америке. Сам. - В конце его голос предательски дрогнул.
Первый номер с Третьим переглянулись, но не стали зацикливаться на его последних словах.
- А если поподробнее? - Выгнув бровь,
спросил Морияма.
- А если поподробнее...
*****
12 сентября
— Абрам! — Голос женщины дрожал. — Абрам, ты где?
— Я здесь, мамочка. — Ярко-рыжая макушка показалась в дверном проеме.
— Быстро бери рюкзак и иди к машине.
— Мм... Хорошо, а зачем? — Мальчик по-птичьи наклонил голову, задавая вопрос.
— Я сказала быстро! — крикнула Мэри.
Что ж, третий раз повторять не надо. Натаниэль быстро побежал по лестнице вниз, забегая в небольшой чуланчик, где они с мамой заранее приготовили рюкзаки для путешествия.
"
— Давай собирай все самое нужное. Я сказала нужное. Абрам, зачем ты берешь эту игрушку? — недовольно прошипела Мэри.
— Она нужная! — в протест крикнул Нат. — Мне ее Ри подарил! — И как бы показывая, что он возражений не потерпит, прижал игрушку в виде небольшого енотика к своей груди.
— Тц. Ладно, бери. — Сдалась женщина. — Но не более. —Эти сияющие синие глазки надо было видеть. — А теперь продолжай собирать вещи."
Натаниэль взял рюкзак, который был поменьше, и повесил себе на плечики. Другой же, который был побольше, он взял за лямку и хотел было понести, но у него не вышло. "Почему он стал в разы тяжелее?" Ничего лучшего не придумав, Нат просто потащил его все за ту же несчастную лямку.
Выйдя на улицу, Натаниэль прошел мимо трех машин. Они были дорогие, несомненно, а еще бронированные. Мальчик, не обращая на них никакого внимания, пошел дальше к неприметной Tata Punch черного цвета с внушительными вмятинами кое-где. Двери оказались не заперты, и Нат закинул сначала рюкзаки на задние сиденья, а потом уселся сам. "Неужели сегодня мама отвезет меня на тренировку?" С воодушевлением подумал мальчик. "Но тогда для чего мы взяли эти рюкзаки?"
Передняя водительская дверь открылась, и на кресло села Мэри, громко хлопнув дверью. Она посмотрела на сына через зеркало заднего вида и, прерывисто всхлипнув, прокрутила ключи, заводя машину.
— Мам, сегодня ты отвезешь меня на тренировку?
Женщина промолчала, выруливая на дорогу и постепенно добавляя скорость.
— Мам?
— Заткнись! — крикнула женщина, с силой ударив по рулю. — Заткнись, Абрам, заткнись!
Натаниэль понял, что лучше и вправду заткнуть свой рот. Мэри достала пачку сигарет и стала курить одну за другой, выпуская облака дыма, которые быстро распространились по салону. Запах сигаретного дыма начал дурманить, и маленький мальчик, сидящий неподалёку, невольно вдыхал его, кашляя и морщась.
— Мама, пожалуйста, прекрати курить, — попросил он.
Мэри затянулась сигаретой и выпустила дым в сторону открытого окна.
— Не учи меня жить, Абрам, — сказала она. — Я сама знаю, что делаю.
Натаниэль не стал дальше говорить. Он сидел ни проронив ни слова, пока они выезжали из Балтимора, оставляя позади суету и шум большого города. Дорога уводила их всё дальше от знакомых мест, и пейзаж за окном постепенно менялся. Мелькали придорожные закусочные и заправочные станции, а затем начались поля и леса. Деревья, одетые в осенние краски, протягивали свои ветви к небу, словно прощаясь с теплом уходящего лета. На полях виднелись стога сена, а вдали возвышались горы, подернутые дымкой.
Воздух был свеж и прохладен, и Натаниэль открыл окно, чтобы впустить его внутрь машины и хоть чуть-чуть избавить салон от табачного дыма. Ветер трепал его волосы, и он чувствовал, что-то неправильное. Мать молча вела машину, её взгляд был сосредоточен на дороге. Только изредка она отвлекалась, чтобы закурить новую сигарету с ментолом.
— Мам... — снова осторожно начал мальчик. — Куда мы?..
Мэри перевела на зеркало пустой взгляд, чтобы увидеть сына, и ответила:
— Британия. — Бесцветным голосом ответила женщина. — Полетим к Стюарту. Помнишь такого? — Натаниэль кивнул. — Вот и славно.
— А как же тренировки? А Рикко, а Жан? Мам, мы же ненадолго туда летим? А Ичи...
— Забудь. Забудь, блять, каждого из них.
ЗАБУДЬ! — вновь сорвалась на крик женщина. Чуть успокоившись, она продолжила. — И себя тоже забудь.
Мальчик перевел на неё не понимающий взгляд. Мэри устало вздохнула и пояснила:
— В твоём рюкзаке есть синяя папка, открой её и прочитай все, что там написано. — Нат бегом открыл рюкзак и сделал то, что сказала сделать мать. "
Вайт Вестебер Клион" И как будто предвидя следующий вопрос ребёнка, Мэри произнесла:
— Это твое новое имя. Натаниэль,
забудь и
себя. «
Тебя» больше нет, есть только фальшивые имена, фамилии, истории, и каждый раз они должны меняться. Кивни, если понял.
Она не стала смотреть на сына, чтобы удостовериться, что тот кивнул, она и так знала, что ему
всё ясно.
***
В Британии они пробыли четыре долгих дня и три бессонные ночи. Натаниэль почти ничего не помнил, потому что находился в постоянном стрессе и многого просто не понимал. Мать с дядей без умолку о чём-то говорили на непонятном ему языке, и он редко их видел за всё это время. Зато с ним был один из людей дяди, мистер Гильерме, но тот в свою очередь был молчалив и немногословен, хоть и не пытал и не бил.Ночью они вместе с матерью улетели из Британии в какой-то маленький городок, скрываясь от людей отца, которые словно ищейки взяли их след.Натаниэль смотрел в иллюминатор на проплывающие внизу города и реки, на разноцветные огни, мерцающие в темноте. Он чувствовал себя оторванным от реальности, словно находился в каком-то странном сне.Мать сидела рядом, крепко сжимая его руку. Её лицо было бледным и осунувшимся, а глаза полны тревоги. Натаниэль понимал, что она боится, но старался её успокоить.
-Всё будет
хорошо, мама, - шептал он. Мэри никак не реагировала на слова ребенка думая о чем-то своём , наверное она не была уверенна в его словах.
Но он сам в глубине души не был уверен. Людей отца было много, и они не остановятся, пока не найдут их. Натаниэль понимал, что они находятся в опасности, и не знал, что их ждёт впереди.
***
Двенадцатилетний Крис вообще ничего не понимал. Люсэль что-то сбивчиво тараторила незнакомому мужчине на непонятном языке, размазывая слезы по щекам. "Скорее всего, какая-то слезливая история...", подумал
Натаниэль. Крис и оглянулся.В Фюссен они приехали неделю назад, и немецкий Криса всё ещё хромал. Нет, не подумайте, он знал существительные, местоимения, некоторые глаголы и прилагательные, а также числа до двадцати, но чтобы знать язык так, как мать, Крису было ещё далеко.Он смотрел на неё с беспокойством и сочувствием - надо же было подыграть. Крис подошёл к ней и обнял.
— Alles wird gut, Mama. — прошептал он на немецком, эту фразу, которую ему вбила в голову Мэри с самого их приезда, как оказалось не зря. —Ich bin bei dir.
Люсэль обняла его в ответ и зарыдала ещё сильнее, "
вот бы и мне такое актёрское мастерство". Крис гладил её по волосам и успокаивал, как мог.
Незнакомый мужчина терпеливо ждал, пока они закончат. Когда Люсэль немного успокоилась, он повернулся к ней и заговорил на немецком. Крис ничего не понимал, но по тону его голоса было ясно, что он говорит что-то ободряющее.Люсэль кивнула и вытерла слёзы. Она что-то ответила мужчине, и он снова закивал. Затем он показал на свою машину и жестом попросил следовать за ним. "
Все-таки добилась своего". Люсэль взяла Криса за руку, и они последовали за мужчиной к его машине.Крис бросил последний взгляд на старую улицу, а затем сел в машину, и они уехали прочь.
Ехали они недолго, минут 30 от силы, и остановились возле какого-то небольшого домика. Мать толкнула его в бедро, подбородком указав на дверь машины. Послушно отрыв дверь и выйдя, Кристиан аккуратно закрыл за собой дверь, мать не вышла следом, "Наверное, опять что-то втирает", — подумал мальчик и лениво начал пинать краем кроссовка камешки.Спустя меньше десяти минут наконец вышла Мэри. На прощание говоря незнакомому мужчине:
— Auf Wiedersehen. — И закрыла за собой дверь.
— Ну и что ты ему наплела? — без энтузиазма спросил Натаниэль.
— То же самое, что говорила и тебе. — Раздражённо выпалила Мэри.
— Ммм.
— Иди в дом и подтягивай свой немецкий, через неделю пойдешь в школу.
Крис ничего не ответил, лишь молча поплелся в дом.
**
Люди отца нашли их спустя почти два года. Натаниэль помнил тот день, как будто это было вчера. Тогда он впервые в жизни убил человека.
Они жили в маленьком городке в Германии, и жизнь их была относительно спокойной, если не считать паранойи матери по поводу и без. Но всё изменилось в тот роковой день, когда люди отца нашли их.
Натаниэль сидел в зале, когда услышал шум подъезжающих машин. Он выглянул из окна и увидел группу вооружённых людей, выходящих из машин. Его сердце замерло от страха.
— Это они, — прошептал он.
Он побежал к матери, которая была на кухне.
— Мама,
они здесь! — закричал Крис.
Люсэль повернулась к нему, её глаза расширились от ужаса. Ей не нужно было объяснять, кто это "
они".
— Уверен? — хрипло прошипела она, но во входную дверь с силой постучали. Она полезла к заднему карману, в котором был пистолет. Она не расставалась с ним никогда, а особенно ночью. — Сколько их?
— Человек пять, если считать с водителем. Вышли на улицу только четыре, может, есть ещё...
— Кого-то из
них видел? — сурово спросила Мэри.
Тот лишь отрицательно покачал головой.
В тот самый момент, когда Мэри собирала все свое мужество, чтобы задать еще один вопрос, грохот содрогнул дом. Дверь вырвали с петель, и четверо мужчин в черных костюмах ворвались внутрь. Их руки сжимали Beretta 92, грозно направленные на всех, кто находился внутри.Мэри тут же отшвырнула своего сына за спину и выхватила свой Glock 17. Вспыхнула ослепительная перестрелка.Пули летали по комнате, издавая пронзительный свист. Дыхание участилось, а пространство наполнилось едким запахом пороха и
крови . Мэри стреляла с поразительной точностью, ее выстрелы методично находили цель. Мужчины в костюмах рухнули один за другим.Оставшийся последний мужчина сделал отчаянную попытку приблизиться к Мэри, стреляя из своего пистолета. Она ловко увернулась от его выстрелов и сделала свой финальный выстрел прямо в его грудь. Мужчина рухнул безжизненно, его пистолет отлетел в сторону.Комната погрузилась в тишину, прерываемую лишь прерывистым дыханием. Мэри опустила свой пистолет и осмотрела последствия перестрелки. Ее руки дрожали, но в ее глазах была твердость.
- Тут больше нельзя оставаться. - Монотонно произнесла Мэри. - Бегом вещи собирай, у тебя есть 10 минут, я пока покараулю. И возьми нож на всякий случай. - Твердо сказала мать.
Мигом выбежав из кухни, Натаниэль побежал в одну единственную комнату. Собирать было почти нечего: мать не разрешала доставать много вещей, а уж тем более разбрасывать их по комнате. Это правило он усвоил еще в первые дни их побега, когда она оттаскала его за волосы за беспорядок. Он сгреб все в одну охапку и впихнул в рюкзак.
Выстрел оглушил Натаниэля, за ним последовал пронзительный женский крик. "Неужели это попали в мать? Но кто она же их всех... А блять, водитель, сука!"
Натаниэль не издавая ни звука, неслышно покинул комнату. Мужчина стоял к нему спиной, предоставив идеальную возможность для атаки. Но вот в чем была загвоздка: он держал Мэри прямо за шею.
"Блять, ладно", - выдохнул Натаниэль.
Он достал нож, который ему советовала взять мать, и прицелился. Вспомнив все, чему учила его Лола (спасибо этой суке за то, что научила метать ножи прямо в цель), он метнул нож прямо в голову мужчине.
Клинок вонзился с глухим стуком, пронзив череп. Мужчина обмяк, выпуская Мэри из своей хватки. Она рухнула на пол, задыхаясь и кашляя.
Натаниэль подбежал к матери и обнял ее.
- Ты в порядке? - прошептал он.
Мэри кивнула, ее глаза все еще были полны ужаса.
Натаниэль взглянул на труп мужчины и почувствовал странную смесь гордости и отвращения. Он только что убил человека, но это был единственный способ спасти свою мать.
***
Франция, земля любви, круассанов, фуа-гра и прочих псевдоизысков. Ален Бушар стоял на улице, куря свою первую сигарету. Его рот наполнился едким вкусом табачного дыма и железистым привкусом крови. Если с дымом все было понятно, то кровь струилась из раны на его губах. Результат очередного избиения его матерью. После инцидента в Германии она сошла с ума от паранойи. Перед каждым выходом на улицу она тщательно проверяла его сумку, заставляя его бессчетное количество раз повторять выдуманную историю, и ввела новый запрет - запрет на общение с девушками. По свежим кровоподтекам под глазом и разбитым губам, которые теперь больше походили на кровавое месиво, было очевидно, что он нарушил и этот запрет. Стоил ли мимолетный поцелуй тех страданий, что он сейчас испытывал?
Однозначно нет. Стоили ли они горького дыма, отравляющего его легкие, и металлического привкуса крови во рту?
Ни за что. Стоили ли они гнева и угроз его матери? Ответ та же -
нет. Как звали ту девушку, с которой он осмелился целоваться? Абелия, Виолет, Марте? Черт его знает, теперь это уже не имело значения. Завтра они улетали из Франции в Швейцарию.
***
В тот момент, когда пуля вонзилась в плечо, Стефан почувствовал резкую, острую боль, будто его ударили раскалённым ножом. Хоть его уже и били раскалённым не ножом, а утюгом, но это было похоже. Боль была настолько сильной, что он едва мог дышать. Он чуть было не рухнул на землю, корчась от боли и пытаясь остановить кровотечение.
Боль была невыносимой, пульсирующей, распространяющейся по всей руке. Стефан чувствовал, как его плечо горит, словно его окунули в кипяток. Кровь хлестала из раны, окрашивая его одежду в алый цвет. Он чувствовал себя уязвимым и беспомощным. Боль постепенно нарастала, становилась всё более невыносимой. Ему казалось, что его плечо вот-вот оторвётся.
— Абрам, сейчас не время нюни разводить! — крикнула Мия, ну или же Мэри. — Терпи, сука!
Натаниэль стиснул зубы и встал, несмотря на боль. Перед глазами поплыли разноцветные пятна, а весь мир закружился-завертелся.
— Давай! — сквозь зубы шипела мать.
Она запихнула его в машину и кинула тому в руки аптечку.
— Сам доставай пулю. — И захлопнув дверь, бегом пошла на водительское сиденье, заводя машину.
Натаниэль, сидевший на заднем сиденье, глубоко вздохнул. Он знал, что должен сделать это, но всё равно боялся. Он никогда раньше не доставал себе пулю из плеча и не знал, что его ждёт.
Кое-как нащупав пулю под кожей, он сделал глубокий надрез ножом. Боль была острой и резкой, но Нат стиснул зубы и продолжил. Он осторожно вырезал пулю из своей плоти и вытащил её наружу.
Боль была невыносимой, но Натаниэль чувствовал облегчение, зная, что пуля наконец-то вышла. Он перевязал рану и попытался пошевелить рукой, но всё было тщетно. Он сидел, корчась от боли и истекая кровью, но он был жив. И это было главное.
Ощущения, которые испытывал Натаниэль, когда сам себе достал пулю из плеча без анестезии, можно описать как невыносимую боль, смешанную с облегчением. Боль настолько сильна, что кажется, будто плечо вот-вот оторвётся. Но облегчение от того, что пуля наконец-то вышла, перевешивает боль.
Но кошмар на этом не закончился.
Их преследовали.
Блять.
Стараясь избежать преследователей, машина петляла по улицам города. Ее преследователи были безжалостны, постоянно подрезая и пытаясь столкнуть ее с дороги. Мэри чувствовала, как ее сердце колотится в груди, а пот стекает по лбу.
Вдобавок ко всему сзади стонал раненый подросток.
Внезапно, преследователи совершили резкий маневр и ударили в заднюю часть преследуемой машины. Удар был настолько сильным, что машину отбросило в сторону. Женщине чудом удалось удержать ее на дороге, но преследователи не отставали.
Она лихорадочно искала способ оторваться от надоедливых тварей. Резко свернув на боковую улицу, она надеялась, что это замедлит их. Однако люди Натана были готовы к этому маневру и последовали за ним.
Погоня продолжалась по узким улочкам и переулкам. Мэри неоднократно пыталась сбить преследователей с толку, резко меняя направление и совершая неожиданные маневры. Но там был опытный водитель, и они не отставали.
Наконец, им улыбнулась удача. Она резко свернула на узкую стоянку, надеясь, что преследователи проедут мимо. Но они были слишком близко и последовали за ним. Мэри въехала на стоянку и резко затормозила. Сталкеры не успели среагировать и врезались в заднюю часть их машины. Удар был такой силы, что обе машины вылетели со стоянки и остановились на обочине.
—
Хватай сумку и бежим! — отчаянно завопила та, а в самом Натаниэле бурлил адреналин и жажда жить. Схватив все остатки сил, он посильнее сжал лямку сумки и рванул вслед за матерью.
Они вдвоём выскочили из машины и бросились бежать. Они не знали, что будет дальше, но понимали, что должны как можно скорее скрыться от этих тварей. Оторвавшись от них, Мэри и Натаниэль спрятались в темном переулке. Они были измотаны и напуганы, но им удалось
спастись.
**
— Две бутылки самой дешёвой водки, — попросила женщина. По внешнему виду и не скажешь, что она была бы алкоголичкой или что-то в таком духе, но то, что она была изрядно потрëпана, было видно и невооруженным взглядом.
— Женщина, может вам полицию вызвать? — начала было спрашивать молоденькая девушка-кассирша круглосуточного магазина.
— Не лезь куда не просят и делай то, что говорят, — сухо ответила ей женщина на попытки ненужной помощи.
— Д-да, секунду, — повернувшись к стенду с алкоголем, девушка взяла две бутылки водки, пробила и отдала покупателю.
Выйдя на улицу, женщина глазами нашла невысокую фигурку своего сына, который, съежившись, сидел на лавочке, укутанный в тонкую ветровку. Подойдя к нему поближе, она заглянула тому в глаза. Раздался характерный хруст открывающейся бутылки, и Мэри протянула её Натаниэлю.
— Пей, — механически сказала она.
Натаниэль сначала посмотрел на водку, потом на мать, потом опять перевёл взгляд на водку и дрожащей рукой забрал открытую бутылку.Ее слова, полые и неоспоримые, эхом разносились в его сознании. Неуверенно поднеся бутылку к губам, Натаниэль почувствовал резкий запах спирта, ударивший в нос. Он сделал глоток, и обжигающая, жгучая жидкость обожгла его горло, вызывая спазмы и тошноту.Тело парня сжалось от боли, слезы навернулись на глаза. Горло будто горело огнем, а желудок сводило мучительными спазмами. Тошнота подступала волнами, угрожая поглотить его целиком.Но даже сквозь мучения он мог слышать безмолвный приказ, отдававшийся из холодных глаз его матери. Он стиснул зубы, заставляя себя сделать еще один глоток. Затем еще один.С каждым глотком жжение усиливалось, тошнота становилась все невыносимее. Но Натаниэль не останавливался. В полубредовом ступоре он продолжал пить, его тело и разум боролись с последствиями алкоголя.
Пока Нат заливался этой дрянью, Мэри открыла вторую бутылку, аккуратно приподняв ветровку в том месте, где было больше всего крови. Кажется, кровотечение прекратилось, но было трудно сказать так как весь неумело наложенный бинт был ею пропитан. Слегка сдвинув кусок тонкой марли, Мэри обнажила рану от пули в плече, которая уже перестала течь кровью. Она представляла собой зияющую дыру в плоти. Края были неровными и рваными, а кожа вокруг неё почернела и обуглилась. Внутри раны видны были разорванные мышцы, сухожилия и кости.
Рана выглядела ужасно, но на самом деле она уже начала заживать. Края раны постепенно затягивались, а организм начинал восстанавливать повреждённые ткани. Однако процесс заживления будет долгим и болезненным, и полное восстановление может занять несколько месяцев.
Ещё какое-то время смотрев на эту картину, Мэри оторвалась от своего занятия и начала медленно выливать спирт на плечо сына. Тот недовольно зашипел.
— Тихо, — отрешённо сказала она.
Больно. Она знала, что сейчас ему больно, даже не смотря на всю выпитую бутылку сорокаградусной жидкости. Она сама на себе знала, каково это, когда на рану от пули, которая уже перестала течь кровью, выливают водку. Возникает резкая, жгучая боль. Водка попадает в рану и разъедает нежную плоть, вызывая невыносимые ощущения. Боль настолько сильная, что хочется кричать, но в горле пересыхает, и не получается издать ни звука. Рана начинает кровоточить сильнее, и водка смешивается с кровью, образуя липкую, красную субстанцию. Боль становится невыносимой, и кажется, что она вот-вот разорвёт плечо на части.
Постепенно боль начинает стихать, но ощущение жжения и покалывания остаётся. Рана пульсирует и ноет, и каждое движение причиняет боль. Ощущение, можно описать как мучительную, невыносимую боль, которая никогда не проходит полностью.
Но это было необходимо — всяко лучше, чем подхватить какую-то заразу и лишиться руки.
Когда юное тело перестало содрогаться, а хриплый голос утих, Мэри опустилась на лавочку и прижала голову сына к своему плечу. Тяжело дыша, он погрузился в забытье, хоть и беспокойный, но всё же сон.
Женщина чувствовала, как что-то зловещее и неизбежное окутывает её липким саваном. Она знала, что удача отвернётся от них в следующий раз.
Неприятный, липкий страх окутал её целиком, проникая в каждую пору и каждую клеточку её тела. Он был тяжёлым и гнетущим, как мокрая шерстяная ткань, прилипшая к коже. Он стягивал её, душил, мешая ей дышать.
Мэри крепче прижала к себе сына, пытаясь защитить его от надвигающейся тьмы. Но она знала, что её усилия тщетны. Страх уже схватил их в свои когти, и он не отпустит, пока не уничтожит их обоих.
Гнилостный запах смерти витал в воздухе, смешиваясь с тошнотворным запахом крови и пота. Мэри чувствовала, как её собственное тело начинает покрываться холодным потом, а сердце колотится в груди, словно испуганная птица.
Она знала, что им некуда бежать и негде спрятаться. Страх уже нашёл их, и он не остановится, пока не поглотит их целиком.
