***
Девушка всё-таки поднялась на ноги. Хромая, упёрлась руками в стену и начала ногами собирать все тряпки, которыми теперь являлись вещи, в одну большую кучу. Пыталась закинуть это всё за дверь и закрыть её. Он не должен оказаться здесь, не должен увидеть всё это, не должен начинать задавать вопросы. А он обязательно будет, и она ничего с этим не сделает.***
— Так, идём, присядем, ладно? — он оглядел её лицо, и пальцы закололо от эмоций, которые смешивались внутри. Он осторожно взял её за плечи и повёл к дивану, посадил рядом с женщиной. Как же они были похожи. Точно родственницы, это было понятно с первой секунды. Сам он осторожно опустился на колени перед ними, прямо перед этим диваном. Взял руку девушки в свою, посмотрел в лицо, потом перевёл взгляд на женщину. Он чувствовал растерянность. Ещё немного и у него самого начнётся паника. Он ожидал увидеть всё, что угодно, услышать всё, что угодно, мчался сломя голову, а сейчас... — Так, начнём сначала. Всё хорошо, ладно? — его тон походил на тот, с которым Егору приходилось бы разговаривать с маленьким напуганным ребёнком. Он по очереди посмотрел сначала на девушку, потом на женщину, которая, поджав губы, наблюдала за ним. Обе медленно кивнули, как если бы были роботами. — Так, хорошо, с этим разобрались. Я Егор, — он протянул вторую руку женщине осторожно, чтобы не спугнуть. — А Вас как зовут? — взмахнул головой, откидывая мешающие волосы назад. — Ирина, — она прочистила горло. — Так, хорошо. Рад знакомству, Ирина. Сейчас я посажу вас в машину и увезу отсюда, ладно? — уже взгляд на девушку, сжал её руку. Она просто кивнула. Так хотелось обнять его, вдохнуть запах. Может быть, тогда чувство спокойствия действительно пришло бы. — Хорошо... — он медленно выпрямился, поднялся, выпустил обе руки из своих, снова окинув взглядом, полный бардак в квартире. Поджал губы, перевёл взгляд на открытое окно. На секунду провёл рукой по волосам, как будто это помогло бы привести мысли в порядок. Но нет, не помогло. Девушка поспешно поднялась, перевела встревоженный взгляд на маму. Она тоже сделала попытку подняться, аккуратно упёрлась руками в поверхность дивана, встала на дрожащие ноги, сжала пальцы в кулаки с такой силой, что хрустнули кости. — Я... Мам, я принесу... — ей не дали договорить. — Я. Дойду. Сама, — произнесла женщина твёрдо, и, всё-таки оттолкнувшись от дивана, пошатнулась и сделала несколько шагов по направлению к выходу из квартиры. Егор продолжал наблюдать настороженно, каждая мышца в его теле была напряжена, он готов был протянуть руку прямо сейчас. Сделал шаг, посмотрев на девушку. Он не мог смотреть на её лицо спокойно, внутри клокотали злость и непонимание ситуации. Хотя, что здесь не понимать. Сейчас она выглядела встревоженной, явно тревожилась внутри. Он взял себя в руки и одним уверенным движением просто подхватил женщину на руки. Она оказалась совсем легкой. Она даже вскрикнула, резко повернула в его сторону голову. — Вам больно, — просто констатировал он очевидное и направился к выходу. Девушка посмотрела на него с благодарностью. И снова слёзы подкатили к глазам, на этот раз уже не от страха и отчаяния, а от того, что она действительно была благодарна. Он, ничего не спрашивая, просто увезёт их отсюда, а завтра она подумает, как быть дальше. Настя схватила ключи от квартиры и направилась следом. Через пару минут они уже оказались на улице возле такого знакомого автомобиля. Она скучала по этой малышке. По-летнему тёплый воздух с запахом дождя наполнял лёгкие. Кажется, ночью будет ливень. Парень аккуратно опустил женщину на заднее сиденье и посмотрел на Настю, закрывая двери и не спеша садиться за руль. Открыл ей дверь, проследил, как она опустилась на пассажирское сиденье рядом с водительским. И только тогда сел и завёл мотор в такой же абсолютной тишине. Никто не проронила ни слова. — На заднем сидении есть бутылки с водой, а там... — кинул взгляд на пассажирскую дверцу, — есть аптечка, какие-то таблетки там точно присутствуют. По крайней мере, обезболивающее. Тебе нужно приложить что-нибудь холодное. Может, в больницу? Чёрт, идиот, как он сразу не подумал, им точно нужно в больницу. Настя отрицательно покачала головой в ответ. — Нет, в больницу мы точно не поедем. Просто отвези нас уже куда-нибудь. Всё хорошо... — несмотря на свои слова, она действительно достала аптечку, откопала там ибупрофен, закинула в рот сразу две таблетки и протянула упаковку матери. Хотя, подумав, забрала обратно. Сколько таблеток она съела до этого, непонятно. Ещё не хватало здесь передозировки. Вместо этого протянула ей бутылку воды, которую женщина с благодарностью приняла. — Ладно, как скажешь... — Егор кивнул, хоть и не особо был согласен с её решением. Погруженные каждый в свои мысли, в полной тишине, которая сопровождалась только звуком мотора машины, они ехали по пустому ночному городу на другой его конец. Парень по пути отправил несколько сообщений. Его не отпускала тревога. Хотелось знать, что, чёрт побери, там произошло, разобраться с этим. Придушить ту гниду, которая всё это устроила. Но время перевалило за полночь. Сейчас единственное, чем он мог действительно помочь, это дать ощущение безопасности, возможность выспаться, прийти в себя. И сделать всё, чтобы этим двум испуганным — хотелось даже сказать, побитым, но от этого дрожь проходила по телу — женщинам было комфортно. Машина остановилась возле знакомого жилого дома. Здесь уже привычно было тихо и абсолютно безлюдно в такое время. Ситуация снова повторилась. Егор подхватил женщину на руки, перед этим убедившись, что девушка может идти самостоятельно, и направился наверх. Настя шла рядом и молчала, не проронив ни слова. Как же она надеялась, что они окажутся в отеле, что ей не придётся с ним говорить... Когда они вошли в квартиру, в ней горел свет. На кухне, которая хорошо просматривалась прямо от входной двери, сидела женщина лет 50-ти с чашкой кофе. И как только она их увидела, тут же подорвалась со своего места. — Егор Николаевич, что-то случилось? — она переводила встревоженный взгляд с девушки на женщину и обратно. — Всё потом, — он отмахнулся. — Спасибо, что приехала так поздно, — он перевёл взгляд сначала на одну женщину, потом на другую. Осторожно прошёл к одной из дверей, нажал на ручку, проходя в светлую комнату с кремовыми стенами. Осторожно посадил мать Насти на кровать, накрытую покрывалом. — Так, Ирина, это Тамара, моя домработница. По всем вопросам просьба обращаться к ней, ладно? Она вам поможет, не стесняйтесь и ни о чём не переживайте, — Настя просто наблюдала за всем, что происходит вокруг, как будто на экране телевизора. Женщина кивнула неловко, а потом отвела взгляд. Открыла рот, но, посмотрев на дочь, закрыла его. — Хорошо, отдыхайте, знакомьтесь. А мы... — он посмотрел на девушку. — Марш за мной, — для убедительности взял её под руку и направился к выходу, потом сразу же свернул в сторону лестницы. На первой ступеньке подхватил её на руки, переступая сразу через одну. Он желал как можно быстрее остаться вдвоём и нормально поговорить, потому что эта тревога внутри надоела. Настя просто вцепилась в его плечи, не сопротивляясь, не возмущаясь, вообще ничего не говоря. Она оказалась в просторной комнате всё с такими же серыми обоями, с огромным телевизором, большой кроватью с тёмным изголовьем. Яркий мягкий свет распространяла большая люстра на потолке. Слева дверь в гардеробную, справа, кажется, в ванную. Разобранная, так и не заправленная постель с белоснежным постельным бельем и огромным одеялом. Её аккуратно усадили на мягкий пуфик на круглых ножках бежевого цвета, на котором заряжался сейчас телефон, который Егор откинул в сторону. Он посмотрел в её лицо. Протянул руку, коснулся волос, убирая их назад, опустился на корточки. — Итак, Анастасия. Я дам тебе сейчас полотенце и свою футболку. Ты сможешь самостоятельно пойти в ванную? — он не отводил взгляда, даже, кажется, забывал моргать. Он был готов схватить её в охапку и проконтролировать буквально каждый шаг. Он видел, что ей больно, видел, что неуютно. Ему самому было неуютно от всего этого, и страшно тоже было. За неё страшно... За них. Она, помедлив, просто кивнула. — Хорошо, тогда... — Егор поднялся, открыл дверь в гардеробную и включил там свет. Перебирая вешалки, снял с одной из них белую футболку, аккуратно сложил на такое же белое полотенце и протянул ей. — Держи. Она с благодарностью приняла вещи, поднялась, немного пошатнулась, но уверенными шагами направилась в сторону ванны. Открывает дверь, включая свет. Она переступила через порог, застыла, обернулась, но чувство неловкости снова накрыло, поэтому девушка поспешно захлопнула за собой дверь. Стянула себя в одежду и уже открыла воду. Горячий поток хлынул на пол, буквально оглушая, со всей силы ударяясь о каменный пол. Егор прислушался к звукам воды, спустился вниз, где женщины о чём-то негромко разговаривали, вроде бы, находя общий язык. Можно не беспокоиться. Прошёл на кухню, взял самую большую кружку, засыпал травяной чай в заварник, залил кипятком. По кухне тут же распространился запах трав ромашки и сушеных цедр апельсина. Перелил всё это в кружку, а потом повторил со второй. Ему тоже сейчас хорошая порция успокоительного не помешает. Поставил на поднос одноразовый контейнер с едой и пошёл к лестнице, вернулся в комнату, прикрыл за собой дверь, все ещё слушая звуки воды. Наконец-то позволил себе скинуть куртку, переоделся в обычные домашние штаны и уселся на кровать. Ждал. Эти минуты ожидания казались буквально вечностью. Девушка в душе старательно тёрла себя мочалкой в надежде смыть на себе следы этого дня, все эти липкие грязные эмоции. По лицу катились слёзы, смешиваясь с водой. Рыдания никак не хотели прекращаться. Мысли, собственные раздумья душили, не давая вдохнуть. Она вымыла голову. Тщательно, несколько раз. Но прикосновение отца никак не хотело смываться. Настя должна была выйти, обернуться в полотенце, но не могла. Не могла и сдерживать собственное чувство стыда, чувство беспомощности. Слёзы, которые никак не хотели останавливаться. Она всерьёз решила бы переночевать в этой ванной комнате. Но вышла минут через 15. Грубо говоря, это не слишком долго. Но она переселила себя. Сидеть здесь постоянно — глупо. Она надела на себя футболку, которая оказалась длиной, практически до колен. Хорошо вытерла волосы, замотала их в полотенце и, наконец, вышла из ванной. Чувство прохладного воздуха в комнате противопоставлялось разгорячённой коже, вызывая мурашки. Парень сидел на кровати, всё ещё держа чашку с чаем. — Так вкусно пахнет... — она неуверенно переминалась с ноги на ногу, но всё-таки подошла и опустилась всё на тот же пуфик, на котором сидела раньше. Егор открыл глаза, посмотрел на неё. Окинул взглядом с ног до головы, а потом протянул кружку, которая уже была не обжигающе горячей, а приятной тёплой температуры. — Ты когда ела в последний раз? — спросил он. Она взяла чашку, сделала глоток. Чай был вкусным, насыщенным. Он приятно прокатился по горлу, упав в совершенно пустой желудок. Но есть не хотелось. И при мысли о еде тут же начинало тошнить. — Недавно, всё в порядке, — лживо ответила она, но её правда тошнило. Это чувство можно сравнить с переживанием перед важными экзаменами, собеседованием или кастингом. Когда ты настолько переживаешь, что даже от глотка воды становится плохо. — Не буду делать вид, что я тебе поверил, — сказал он серьёзно, взял пластиковый контейнер, открыл его. Наколол на вилку рыбу и несколько кусочков картофеля, затем поднёс к губам девушки. Она со вздохом приняла еду, пережёвывая. Опустила взгляд, а потом всё-таки подняла его. — Даже ничего не спросишь? Она уже сама потянулась за вилкой, но прибор никто не отдал. Вместо этого к её губам снова поднесли еду уже со снисходительной лёгкой улыбкой. Она была мимолётная, но всё-таки была. — А ты расскажешь? Взгляд снова остановился на глазах Егора, она пережевала еду, сделала глоток тёплого, почти горячего чая. — Наверное. Я понимаю, что я не должна была тебя втягивать в свои проблемы. Но это уже выглядит странно, если я сижу здесь в твоей футболке и буду говорить, что всё в порядке, — она вздохнула, продолжая есть, пока парень на автомате протягивал одну вилку за другой и внимательно наблюдал. Она должна была поесть, ей должно было стать лучше. — Ты права. Наверное, это будет странно. Но если ты не хочешь сейчас ничего говорить, я не собираюсь тебя заставлять, леди. Мы можем поговорить завтра, сейчас ты можешь просто лечь и выспаться, — он взял собственную кружку и сделал из неё несколько больших глотков. Блин, а это оказалось горячее. Может, оно и лучше, горло быстрее пройдёт. — Я не знаю. Я никогда особо ни с кем не делилась своими проблемами, просто... Мне всё это надоело, понимаешь? Я просто не выношу. Я не хочу всё контролировать, не хочу, чтобы всё зависело от меня, не хочу всё это видеть, чувствовать, слышать, — она снова быстро заморгала и снова ощутила обиду, страх, злость, чувство полнейшей беспомощности и безысходности. Еда тут же попросилась наружу, и она осторожно отодвинула от себя очередную вилку, залпом выпивая практически всё содержимое чашки с чаем. Парень отложил в сторону контейнер с едой. Протянул руку, стянул с её волос полотенце, заставляя локоны рассыпаться по плечам и распространять по комнате приятный аромат шампуня. Просто казалось верным решением делать сейчас хоть что-то. — Я просто... — она не обращала на него внимания, как будто разговаривала сама с собой, просто монолог. Снова несколько раз моргнула, встряхнула головой, капельки воды упали на лоб, но не отрезвили, вообще ни капли. — Я живу в кошмаре последние пять лет, понимаешь? Это самый настоящий кошмар, ад, я не могу это позвать по-другому. Я не хочу жить в этом доме, в этом городе, не хочу знать и помнить всё то, что со мной происходит постоянно. Мне надоело это вечное напряжение и страх того, что завтра я не проснусь, или... — она всё-таки высказалась, ну, ляпнула кое-как, и закрыла глаза. Сделала глубокий вдох, другой, попытка успокоиться прошла безуспешно, — Моя мама, мамочка... Мамуля... Она не заслуживает всего этого. Ей и так страшно и больно, и ещё он, я, мы. Эта тварь... — вдохнула воздух через стиснутые зубы с лёгким шипением, снова сделала глоток, на этот раз окончательно опустошая кружку чая, и поставила на тумбу с тихим звуком. — Егор... Я ненавижу его. Я ненавижу эту тварь. Я готова его убить. Всё, что угодно, лишь бы это прекратилось. Лишь бы он перестал портить нам жизнь, — слёзы крупными каплями покатились по щекам. Попытка предотвратить истерику ранее в душе сыграла с ней злую шутку. Сильные руки схватили, обняли, прижали к себе, пересаживая с такого неудобного пуфика на такие удобные колени. Она свернулась в клубок, как будто хотела стать крохотной, маленькой, совсем незаметной. Привычное ощущение силы и уверенности, которые она испытывала каждый раз в его обществе, потихоньку возвращались. Тем более сейчас, когда руки плотным кольцом обнимали её тонкую фигуру. Уткнулась носом в плечо, вдыхая мужской аромат, и зашлась такой истерикой, какой, наверное, с ней не происходило с тех пор, как она впервые увидела своего отца в невменяемом состоянии. Сделать вдох было невыносимо больно, слёзы градом катились по щекам, плечи содрогались, перед глазами темнело, артериальное давление, казалось, было настолько высоким, что виски болели так сильно, будто голова прямо сейчас лопнет. Егор просто слушал непрекращающийся поток слов, просто гладил по мокрым волосам, прижимая к себе. Говорил что-то тихо возле самого уха, какой-то абсолютный бред в попытке успокоить, хотя собственное сердце металось в груди. Он аккуратно покачивался, сидя на кровати, держа в руках девушку. Гладил её по волосам, по спине, чувствуя, как её слёзы буквально катились по его оголённому плечу. Сколько они так сидели, неизвестно. Он просто прижимал девушку к себе, гладил по волосам, позволял выговориться, слушал, сам прикрыв глаза. Не мог смотреть на неё. Эти страдания так били по его голове, как будто молотом. Опустил на неё взгляд только тогда, когда женские крики стали тише, всхлипывания чуть реже, руки перестали так крепко стискивать его торс. Собственные пальцы продолжали гладить её волосы, которые, кажется, даже успели практически высохнуть. Это столько времени прошло? Оказывается, всё тело затекло. Ноги и руки онемели, но пошевелиться сейчас казалось просто невозможно. Это мгновение, пустая комната, тишина, тяжёлое дыхание девушки в руках. За окном, кажется, начался дождь, и теперь сильными потоками стучал по стеклу, как будто хотел, чтобы его впустили в комнату. Его собственное дыхание, которое, кажется, автоматически подстроилось под её. Они просто сидели, сидели до тех пор, пока в комнате не настала абсолютная тишина, дыхание девушки стало еле слышно, дождь за окном... Если бы его не было, наверное, было бы идеально. Хотя он сейчас вписывался в обстановку. Врача, всё что угодно. Наверное, этим он займётся утром, сразу же, как только она откроет глаза. И кажется, завтрашний день будет ещё тяжелее, чем этот вечер. Он осторожно, бережно взял её волосы в руки, стянул с собственного запястья резинку, которую имел привычку постоянно таскать с собой ещё с тех пор, как носил длинные волосы. Собрал их в лёгкий хвост и, аккуратно наклонившись, положил женское тело на кровать. Мягко, чтобы не потревожить. Откинул в сторону влажное полотенце, поднялся и накрыл её тяжёлым пуховым одеялом, поправил подушку, нажал на выключатель, в комнате автоматически загорелся небольшой ночник. Подошёл к кровати, оглядел девушку, она действительно спала. Всё ещё что-то бормотала, беспокойно ёрзала периодически, но точно спала. — Тссс... — он коснулся её щеки, осторожно убирая прилипшую прядку, и она, кажется, затихла. Вдохнул. Медленно выпрямился, обошёл кровать и сел с другой стороны, облокотившись на подушку. Закрыл глаза, откидывая голову на спинку кровати. Ему нужно было пару минут перевести дыхание, а потом он пойдёт в душ, ляжет и попытается уснуть, не думая ни о чём. Никакой работы, никаких, нахрен, дел. Достал телефон из-под подушки, посмотрел на часы — почти 3. Вытащил из него зарядку, убрал в сторону. Чёрт, ещё и Пенза... Он провёл рукой по волосам, снова посмотрел на девушку — вроде бы успокоилась. Из-под большого одеяла торчал только нос. Свернувшись в клубок, она почти полностью в нём утонула. Волосы разметались по белоснежной подушке. Если бы не обстоятельства и не этот синяк, который мозолил глаза, ему бы точно понравился этот вид. Но, к сожалению, сейчас эта картина вызывала только тревогу. Так, прочь всякую херню из головы. Тихо поднялся. Простой алгоритм действий. Горячий душ и кровать. Ему казалось, что с испорченным режимом уснуть будет нереально. Собственные мысли будут держать и убивать изнутри. Но нет, как только голова коснулась подушки, а парню стоило прислушаться к звуку дождя за окном, который даже не думал прекращаться, к негромкому грому, к тихому дыханию девушки на противоположной стороне кровати, его глаза тут же закрылись. И он погрузился в сон, крепкий, такой, словно он не спал последние пару дней. Оно и к лучшему, чёрт его знает, что будет завтра...