Вторник 14 мая 2024 Москва 23:47
Прохладный ветер резкими порывами обжигает кожу, высушивая дорожки от слёз на слегка припухшем от долгих рыданий миловидном лице. Через секунду небо озаряет яркая вспышка. Словно раскалывая напополам, его пронзила молния, заставляя девушку, сидящую на самом краю крыши, вздрогнуть, и, кажется, только сейчас прийти в себя. Стэйси подняла взгляд, несколько раз моргнула, тщательно прогоняя слёзы и убирая пелену с глаз, сделала глубокий вдох полной грудью, которую тут же наполнил прохладный ночной воздух. Погода стояла неопределённая: то снег, то дождь, то вдруг выглянет солнце в самый неожиданный момент. Этот май напоминал ей собственную жизнь. Непредсказуемый, полный неожиданностей и чаще всего не самых приятных. Девушка поморщилась, когда почувствовала холодные, кажется, даже ледяные, пронизывающие капли дождя сначала у себя на макушке, а потом и на хрупких плечах. Она подняла голову к небу, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь сквозь невыносимо тяжелые тёмно-серые тучи, которые, кажется, вот-вот обрушатся на неё, погребая под собственным весом. Дождь усиливался, очередная вспышка молнии рассекла небо. И только в этот момент брюнетка поняла, что ей всё же придётся подняться и покинуть то место, в котором она чувствовала себя более-менее спокойно. Наверное, даже умиротворенно. Эта крыша одного из многочисленных высотных зданий стандартного спального района Москвы была для неё будто бы роднее, чем собственный дом. Здесь было много места, совершенно пусто и безлюдно, а также открывался умопомрачительные вид на ночной спящий город. Его яркие огни манили, предлагая прогуляться по таким же пустым, уютным, ухоженным улочкам окраины. Или спуститься в подземку, нырнуть в метрополитен, вдыхая его такой привычный запах, усесться в вагон, надевая наушники, и доехать до самого центра, погрузившись с головой в шум самого сердца Москвы. От глубоких размышлений отвлёк пронзительный писк мобильника в кармане. Чёрт, она так надеялась, что у него уже сел аккумулятор, и ей не придётся брать трубку, разговаривать с матерью или отвечать на многочисленные сообщения подруги. Но нет, яркий экран оповестил о том, что заряд аккумулятора всё ещё стойко держится на 10% и, кажется, не собирается опускаться вниз. Снова раскат грома, дождь неприятно охлаждает кожу, вызывая мурашки и лёгкое чувство озноба. Узкие чёрные джинсы и ярко голубая толстовка неприятно прилипли к телу. С волос, доходивших до плеч, тонкими струйками текла вода по рукам, заливая смартфон, мешая провести пальцами по экрану. Может, это судьба? Может быть, ему суждено выключиться и наконец-то больше никогда не включиться? Но нет, чуда не произошло, телефон всё ещё был жив, всё ещё показывал 10%. На экране большими буквами было выведено имя подруги. И прекращать звонить она, судя по всему, не планировала. Очередной вздох и мокрый холодный телефон касается уха девушки, пока она осторожно проходит по влажной крыше, от поверхности которой отражаются огни города. Она осторожно открывает люк и всё также осторожно спускается вниз по металлической лестнице. Тихо, осторожно — если её поймают здесь в очередной раз... Она даже не хочет думать о том, что будет. Пальцы не слушались, так как замёрзли, и раздражение вместе со злостью сократилось где-то внутри в тугой комок: — Тань? Она наконец подняла трубку, перед этим сделав глубокий вдох, как будто собирается нырнуть под воду. Но не ответить подруге она не могла. Слишком сильно её любила, да и это был единственный человек, которого она всегда была рада слышать. Не хотелось потерять и её тоже. — О-о-о, Стейси-мать-твою-Райс, а если без выпендрежа — Настя. Ты какого хрена трубку не берёшь? А если меня здесь убили? Настя закатила глаза, аккуратно пробираясь по коридору, тускло освещённому холодным белым светом. — Не драматизируй, ты знаешь, что с большей вероятностью убьют меня, чем тебя, — она невинно пожимает плечами. — Так что у тебя там? — Я хотела... Ты не отвечала мне почти два дня. Я переживала, что что-то случилось. Если честно, не надеялась, что ты поднимешь трубку. Ты в порядке? — Ты хочешь услышать правду? — Как и всегда, от тебя я хочу слышать только правду. — Конечно, я в порядке, что со мной будет, вишенка? — Не называй меня так, и не надо съезжать с темы. Твоя любовь давать мне новые прозвища каждый раз когда-нибудь сведёт меня с ума! — Да ладно, ладно, поняла я, поняла. Нет, правда, у меня всё хорошо. Вот, решила прогуляться на ночь глядя. Говорят, вечерние прогулки улучшают сон. — В такой дождь? Опять, как всегда, была на крыше? Клянусь, когда-нибудь я лично тебя с неё сброшу! — подруга фыркнула. Эти слова заставили Настю впервые за этот день искренне улыбнуться. — Пф-ф, валяй, но знай, я утащу тебя за собой! — Кто бы сомневался, — вздох, и на некоторое время в трубке воцарилась абсолютная тишина. Брюнетка за это время успела войти в лифт, нажав на кнопку собственного этажа, и наблюдала, как с двадцать четвертого медленно лифт опускается всё ниже и приближается к седьмому. Так не хотелось домой, так не хотелось выходить из этого лифта, хотелось просто находиться здесь. Но она понимала: выбора нет, да и глупо все это — постоянно бегать непонятно от чего. Сейчас дома тихо, спокойно. Она может просто прийти налить себе чай, чтобы согреться и вправду не заболеть, лечь в кровать, включить на планшете какой-нибудь мультик и просто уснуть. Уснуть и надеяться, что завтра утром всё будет хорошо. — В общем, у меня есть проблема, — наконец выдала Таня после затянувшегося молчания. — Так, я вся внимание, — выйдя из лифта, брюнетка прошла к подоконнику и опустилась на него, уставившись в окно, наблюдая, как дождь окончательно набрал обороты. Взгляд устремился на такую знакомую дверь собственной квартиры: подойти, вставить ключ в замок, тихо войти в свою комнату — ничего сложного. Но, если есть возможность оттянуть этот момент, она это сделает. — Я сегодня у себя в телеге обнаружила двадцать семь непрочитанных сообщений. Как ты думаешь, от кого? А я тебе скажу от кого. Все эти сообщения, Насть, от Ангелины. И знаешь, что она хочет? — М-м? — Она хочет, чтобы мы как следует развлеклись. Понимаешь, что это значит? — Подожди, — брюнетка оторвала свой взгляд от окна, подняла руку вверх, как будто этот жест мог затормозить подругу. — Маленькое уточнение: «мы» — это ты и она? Или «мы» значит, что я тоже буду вынуждена страдать? — Милая моя, ты тоже будешь страдать. Ровно через неделю в Москве состоится концерт её любимого исполнителя. Боже, как его там... Чтобы, блин, я пересекла половину земного шара, потратив на перелёт двенадцать часов, и сходила с вами на этот загадочный концерт. На концерт рэпера, о котором я в душе не гребу ничего! И знаешь, что она мне сказала, когда я попыталась отказать? Она готова оплатить мне билеты на самолёт. А билет на концерт на мою персону она уже купила, как, собственно говоря, и на твою. Соответственно, как ты думаешь, есть ли у нас какие-нибудь шансы слиться? Правильно, никаких! Так что, Анастасия, я тебя поздравляю, готовься к нескольким часам выноса мозга по полной программе, так сказать, с чувством, с толком, с расстановкой! Настя в ответ закатила глаза и прислонилась лбом к холодному стеклу, слушая, как ледяные капли громко стучат по карнизу за окном. — Она серьёзно готова отвалить почти пятьдесят штук за билет из Нью-Йорка, просто чтобы ты сгоняла с ней на концерт? Подруга, да, по-моему, это круто, нет? Мы с тобой не виделись почти год, и ещё хрен знает когда увидимся. А ты мне сейчас здесь нужна как никогда. У меня, конечно, нет столько денег, чтобы заплатить тебе за билет, но разве я могу отказаться от нашей встречи? Поверь мне, концерт Егора Крида — не самая ужасная плата за то, чтобы мы с тобой смогли провести хоть немного времени вместе после этого, — она пожимает плечами. Всё, оказывается, действительно не настолько страшно. — А-а-а поняла. То есть, помогать мне отмазываться ты не собираешься? — обречённый вздох, в трубке на некоторое время повисла гробовая тишина. — Но у меня же работа, у меня статьи горят, у меня куча заказов. Мой ноутбук буквально лопнет, если я не доделаю в ближайшее время оставшиеся пять проектов. Photoshop сам себя не сделает, текст сам себя не напишет и не продаст. У меня заказы на полтора месяца вперёд, если не дальше. Как ты себе это представляешь? — Ноутбук в зубы, задницу в самолёт, и у тебя будет целых двенадцать часов, чтобы плодотворно поработать. Ты можешь работать из любой точки мира, так что... — девушка слезла с подоконника. — Ладно, окей, я поняла. Ты права, наверное, всё же всё действительно не настолько страшно, как я себе вообразила. Меня периодически пугает способность Ангелины придумывать нам авантюры с бешеной скоростью и втягивать в них. — Ага, меня тоже, но без этого, наверное, нам бы с тобой было скучно, тебе так не кажется? — один жест, ключи от квартиры как будто сами выскальзывают из кармана мокрых джинс прямо в руку. Лёгкий звон, три раза провернуть замок и застыть, держась за ледяную металлическую ручку входной двери. — Тут я с тобой согласна. Ладно, хрен с этим, скажи мне, как там твои дела с танцами? Как твои тренировки? Ты сходила на кастинг, на который хотела? Девушка всё-таки осторожно прошла в квартиру, тихо закрыла за собой дверь и прислушалась к тишине. В коридоре темно, единственный свет проникает из подъезда, но она быстро закрывает за собой дверь, чтобы не впустить сквозняк. Ну или, в крайнем случае, какой-нибудь нежелательный шум. В квартире стоит стойкий запах крепкого табака, настолько удушливый, что к горлу подступил кашель. Но вместо этого девушка просто скривилась и стянула мокрые кроссовки, оставляя их на белоснежном ламинате. Завтра утром обязательно всё за собой уберёт, сейчас на это нет никаких сил. Тихо прошла, держась рукой за стену, открыла ближайшую дверь и застыла, снова прислушиваясь. Быстро зашла в свою комнату, всё так же тихо её закрывая. И только тогда ей удаётся выдохнуть с облегчением. Рука тянется к выключателю, но в комнате загорается только тусклый свет ночника, покрывая пространство лёгким желтоватым светом и оставляя часть помещения в кромешной темноте. Оказывается, тело уже по-настоящему пробил озноб, а она даже этого не заметила. — Если честно, никак. Я давно не была на тренировке, уже, наверное, дней пять совсем не получается. Учёба, работа, дома полный кавардак. Ну, в общем, всё как обычно. Надеюсь, завтра удастся вырваться хотя бы на пару часиков, — девушка остановилась на мгновение, бросила на кровать мобильный телефон, предварительно включая громкую связь, и принялась стягивать с себя влажную одежду. — Как всегда. Твой отец никак не угомонится? Когда он научится сам решать свои проблемы? У тебя нет никакой жизни, ты не должна ни за кем бегать, ты помнишь? Ты взрослый самостоятельный человек, как и он. — Таня, я всё понимаю! Но ты же знаешь, у нас всё сложно. Я не могу пока его бросить, да и вообще, не такой я человек. Маме нужна помощь, а он правда старается. Девушка в трубке возмущённо вздохнула. Это было настолько громко, что, кажется, было слышно на другом конце Москвы. Таня была недовольна, это было понятно ещё до того, как она снова заговорила: — Старается? Это так называется? А, по-моему, ты просто-напросто его жалеешь. И меня это бесит! Я тебе об этом уже говорила. Ты забиваешь на свою мечту, пропадая на работе и учёбе. Танцы для тебя — всё. Но ты за последние полтора года никуда не продвинулась. У тебя талант! Его нужно развивать, а не прятать глубоко в себе. Ты же знаешь, какие это возможности. — Да-да-да, давай мы не будем снова начинать этот разговор, ладно? Я всё понимаю и со всем разберусь. У меня хватит время и на работу, и на проблемы, и на свои танцы. Ты прекрасно знаешь, что без них я жить не могу. И в любом случае никогда их не брошу, что бы ни произошло. Просто сейчас всё правда сложно, — усталый вздох. Девушка в одном белье, самом обычном, без излишеств и большого количества кружев, падает на мягкую кровать, утопая в ярко жёлтом пушистом пледе. Он тут же согревает замёрзшие конечности. Становится чуть уютнее, что ли. — Я не сомневалась, что ты умная девочка, — раздражённо говорит девушка в трубке, — но только на словах. Прости, конечно, но ты, кроме как говорить, ничего и не делаешь! Я не могу смотреть, как моя подруга пытается заруинить собственную жизнь. — Ценю то, что ты за меня переживаешь, правда. Мы каждый раз возвращаемся к этой теме, и каждый раз ты будешь давать один и тот же совет. Давай мы поговорим завтра. Я устала, замёрзла, и скоро вставать, уже время перевалило за полночь. Прости, родная, правда, я знаю, что ты пытаешься меня уберечь, и очень тебя люблю, но сегодня я не готова отстаивать свою точку зрения даже перед тобой. — Она меня любит, а нервы мои беречь никак не научится. Ладно, сладких. Я пойду поработаю. Если что, пиши и не пропадай. — Угу, не пропаду, удачи тебе, — не дожидаясь ответа, Настя бросает трубку, тут же ставит телефон на блокировку, не обращая внимания на многочисленные уведомления из социальных сетей. Поднимает глаза в потолок. Мысли в голове вращаются с бешеной скоростью. Ангелина и концерт? Интересно, почему она ещё не сказала об этом самой Насте? Или её это ждёт завтра? Приезд Тани — это неплохо. Наверное, это было действительно хорошей новостью, которая впервые за долгое время по-настоящему порадовала её. Перевернулась на бок, обнимая огромную дакимакуру в виде шаурмы, и на секунду прикрыла глаза, позволяя себе перевести дыхание. Разговор с подругой никак не выходил из головы. Танцы, танцы, танцы... Она обязательно до них доберётся. На этой неделе. Нет, это обязательно будет завтра! Это точно будет завтра, вне зависимости от того, что её ждёт, иначе так она и правда скатится непонятно куда. Так дело не пойдёт. Девушка твёрдо поднимается с кровати, хватает махровое белоснежное полотенце, направляясь в сторону ванной. Горячий душ поможет разогнать мысли и расслабиться перед сном. «Не хочу думать, и так слишком много времени трачу на это», — пронеслось в её голове. «Завтра всё будет, завтра...»17 мая, 2024 г. Время 02:36
И снова этот проклятый ненавистный дождь! Да сколько можно, мать вашу? Сколько можно? И так в жизни хватает серости и уныния. Всё та же девушка, всё в той же голубой толстовке или, может быть, это была другая толстовка. Они все были похожи: кажется, в её шкафу висели исключительно толстовки голубых и чёрных цветов, так что хрен его знает. Да это и не важно. Важно то, что эта самая толстовка опять была мокрой. Настолько мокрой, что кареглазую брюнетку можно было буквально выжимать. Метро закрыто, такси до дома от центра города стоит практически две тысячи. У неё банально нет с собой столько денег; в кармане остались несчастные 500 рублей, а в руке — прохладная стеклянная бутылка с каким-то алкогольным коктейлем ярко розового химического цвета, которая была наполовину пустой. Настя не любила алкоголь и ненавидела людей, которые его употребляли, но лишь молча качала головой, пока подруги распивали текилу, заедая заказанными роллами. Она всегда давилась соком или, в крайнем случае, каким-нибудь фруктовым лимонадом. И её это, наверное, устраивало. Но сегодня всё было по-другому. Как всегда, всё пошло через ж... В смысле, не так, как хотелось бы. Центр Москвы. Ярко светящиеся небоскрёбы делового центра, огни которых так манили... Всегда манили, но сейчас эти огни казались угрожающими. Они маленькими бликами сияли на мокром асфальте, отражались в огромных лужах, словно в зеркалах, настораживая, заставляя мгновениями теряться в реальности. Или, может быть, это просто двоится перед глазами? С непривычки, наверное, это было именно так. Это была всего лишь третья бутылка коктейля или, может, четвёртая? Девушка не знала, но это было и неважно. Она так давно не пила алкоголь, что, наверное, было достаточно и одной, но у неё просто было настроение вливать в себя эту дрянь. Снова делать один глоток за другим, даже тогда, когда казалось, что вся жидкость вот-вот попросится наружу. Сегодня был паршивый день, ей хотелось, чтобы она его забыла. Наивная мысль, что алкоголь поспособствует этому, целый день крутилась в голове. И вот, несколько бутылок выпито, последняя практически пуста; в кармане несчастные пятьсот рублей. Может, стоило их потратить ещё на несколько бутылок обжигающей гадости? Если, конечно, они окончательно не размокли и не превратились в кашу в абсолютно промокших насквозь ярко-голубых джинсах. Ещё глоток, гром. Сильные потоки воды ударяют по плечам, как будто хотят преклонить девушку к земле, волосы прилипли к лицу, лёгкий макияж давно потёк, тональный крем запачкал толстовку. Тушь образовала некрасивые круги под глазами. И зачем красилась вообще? Для кого? Для поднятия собственной самооценки? Такой себе способ. Она вдохнула. Она не вернётся домой. Или всё же нужно? Нужно вернуться к маме, узнать, как она там, спросить, как дела, обнять, прижаться, вдохнуть родной запах и всё будет действительно лучше? Помотала головой и сделала ещё глоток. Напиток выветрился, от чего вкус спирта в нём, кажется, стал ещё более отчётливым. Очередной кастинг и снова мимо. Сколько дверей перед ней было закрыто — уже не сосчитать. Самое главное, она не могла понять, в чём проблема. В чём причина? Неужели она настолько плохой танцор, или всё дело в отсутствие необходимых связей, родственников или больших денег? Но ведь это несправедливо. Всё не должно быть так. Ей всегда говорили, что она очень талантливая девочка, вся в мать. Все те одиннадцать лет, которые она посвятила танцам, Настя всегда старалась быть лучшей. По-другому нельзя, так учила мама. Она должна быть первой везде, первое место в любом конкурсе, и никак иначе. Ей нравилось это, она любила танцевать, долгими часами наблюдая за собой в зеркале, любила включить музыку на всю громкость так, что дрожали стены и сотрясался пол, а зеркала были готовы вот-вот потрескаться. Самозабвенно забыв весь мир, она просто танцевала и танцевала часы напролёт, и иногда останавливалась лишь тогда, когда проблески лучей рассвета заглядывали в пустую танцевальную комнату. Танцы — это её способ общения с этим миром, способ выплеснуть все свои негативные эмоции или подарить что-то хорошее, светлое кому-то, кто в этом очень сильно нуждается. Ей нравилось смотреть на себя, нравилось видеть восхищённые взгляды в свою сторону, слышать аплодисменты и крики поддержки от семьи и близких, или восторженные возгласы от абсолютно незнакомых зрителей, которым посчастливилось понаблюдать за её выступлениями. Постановка номеров в танцевальной школе или любимом университете — за эти часы она была готова отдать много. Лекции — самое скучное что могло придумать человечество. Танцы — это то, чем она жила, горела, то, что помогало ей двигаться дальше. Музыка, музыка звучала в голове. Иногда грустная, иногда весёлая, но всегда неизменно музыка тянула её за собой. Музыка — это якорь, который связывал девушку и этот мир. Она рождена танцевать, она рождена слышать и слушать музыку, подчиняться ей, плавно двигаться в такт, ловя ритм. По-другому быть не может. По крайней мере, так казалось раньше. Ей хочется большой сцены, хочется, чтобы больше людей могли увидеть её, восхититься её талантом. В отношении танцев девушка не страдала плохой самооценкой и прекрасно понимала, что делает это хорошо, как никто другой. Возможно, даже была немного чересчур самоуверенна, но это самоуверенность, как и музыка, помогала ей двигаться вперёд, не останавливаясь на препятствиях, но сейчас эти препятствия... Они довели. Практически уничтожая её по кусочкам день за днём. Тренировки, сбитые ноги, многочисленные мозоли и шрамы, тысячи попыток превратить танцы не просто в хобби, а в работу. Это ведь было бы идеально. Танцевать и получать за это деньги. Она была готова трудиться, много работать, проводить на тренировках всё своё свободное и несвободное время, если это будет действительно нужно. Она, как и всегда, была готова жить танцами и музыкой, отдаваться им полностью, без остатка, захлёбываясь в этих ощущениях, в этой эйфории. Но побыть хотя бы маленькой частью какого-нибудь захудалого танцевального ансамбля. Нет, когда-то она была участницей хора и даже неплохо пела. Потом вроде как с девочками из университета у них вышло создать что-то наподобие собственного коллектива, хотя так их было назвать сложно: скорее, просто творческая группа, которая ставила танцы под популярные треки и выкладывала их в TikTok в надежде, что их кто-нибудь заметит. И все они танцевали действительно неплохо. Видео собирали много просмотров, иногда даже настолько много, что в эти цифры было сложно поверить, но на этом всё. Маленькая группа распалась, вместе с ней начали распадаться на мелкие осколки мечты о счастливом будущем, в котором всё так, как хочет Настя. Ещё большой глоток воды. Она поднимает взгляд в небо, делает несколько шагов в сторону дороги, ярко жёлтые кроссовки сильно выделяются на фоне тёмного мокрого асфальта, покрытого большими лужами. Размах прежде, чем выбросить стеклянную бутылку, напоследок делает ещё глоток. Громкий звон, бутылка вдребезги разбивается о дорожную гладь, мелкие прозрачные осколки разлетаются, как капельки дождя. Кислый, неприятный аромат алкоголя и какого-то ягодного ароматизатора на секунду ударяет в нос, а потом его легко уносит ветер. Но этой секунды хватает, чтобы к горлу подступила тошнота. Громкий визг тормозов настолько оглушил, что девушке показалось, что она на секунду потеряла сознание. Несколько раз моргнула. Сделала глубокий вдох: на улице холодно, кажется, не больше пары градусов Цельсия, так что холодный воздух обжёг лёгкие. Медленно повернула голову, чуть не ослепнув от яркого света фар, которые в полумраке города казались нереальными, к тому же отражались все от того же проклятого мокрого асфальта. Она сделала шаг назад. Автомобиля не было близко, но и не настолько далеко как хотелось бы. Это громадина её напугала. Стейси вскинула мокрые руки. Они были тяжёлыми из-за промокшей насквозь толстовки, а автомобиль просто стоял, просто не двигался, его громкое уверенное урчание мотора заполонило всё вокруг. Несколько секунд не происходило вообще ничего, и это дало возможности осмотреться. Всё та же тихая, спокойная настолько, насколько может быть улица. В дождливую ночь проезжая часть была пустой, на которой не было ни одной машины, а она стояла прямиком на зебре пешеходного перехода. Все светофоры в городе на ночь горели красным, замирали застывали до самого утра. Автомобиль — она прищурилась — кажется, был зелёным. Хищные черты и невероятные габариты автомобиля восхищали. Даже пьяным мозгом она понимала, что это не простой автомобиль. Автомобили она очень любила. Будь сейчас день или хотя бы вечер, она бы обязательно разглядела каждую деталь, если бы не было так мокро, холодно и перед глазами всё не плыло, она, наверное, непременно сделала бы это даже сейчас. Но сейчас её внимание больше, чем красивая машина, привлекли осколки, мелкие прозрачные осколки бутылки, которую она бросила несколько секунд назад. Оказывается, та самая бутылка с неприятной дрянью не приземлилась на асфальт, не долетела до него, она приземлилась прямиком на капот шикарного авто. Разбиваясь в дребезги с громким звуком, вот почему было так громко. Сейчас жидкость медленная стекала вниз к фарам, смешиваясь с потоками дождевой воды, а осколки так же медленно, красиво и изящно, вместе с водой, те, что поменьше, тоже стекали вниз, а те, что побольше, смиренно оставались на своём месте. Осознание медленно приходило в затуманенный алкоголем разум. И в эту секунду все звуки и картинки в мире как будто бы стали чуть ярче, наверное, мозг всё-таки решил сжалиться над бедолагой. Дверь автомобиля открылась, но потом снова закрылась, опустилось окно, машина чуть-чуть проехала вперёд и, несмотря на осколки стекла на собственном капоте, остановилась перед девушкой. У Стейси замерло сердце в груди и через секунду начало биться быстро и часто. С тихим шумом стекло опустилось до конца, молодой мужчина в чёрной кепке медленно повернул к ней голову. Его лицо ничего не выражало. Она уже приготовилась услышать гневные крики, попытки незнакомца вызвать полицию, засудить негодяйку за испорченное имущество, но мужчина просто обречённо выдохнул. Так, словно ему надоел абсолютно весь этот мир. И она, Настя, стала последней каплей, и он вот-вот не сдержится и просто переедет её на этой чёртовой машине. — Вот мне интересно, это ещё одна изощрённая попытка привлечь моё внимание? Плохая попытка, мне не нравятся девочки, которые портят моё имущество, особенно, если это мой любимый автомобиль, — он стиснул пальцами руль, окидывая взглядом мокрую незнакомку. Она была странная, он заметил её издалека, единственную сейчас, в такое время, на дороге, в ярко жёлтых кроссовках и голубой толстовке. Странное сочетание цветов, но выглядело неплохо, очень привлекало внимание. Мокрые волосы, но, собственно, девушка была вся промокшая насквозь. Первые несколько мгновений Егору стало тревожно, может быть, у неё что-то случилось? Просто так девочки не гуляют по улицам Москвы в одиночестве во втором часу ночи. Красивое лицо, карие глаза, самые обычные, как и у большинства девушек, сейчас словно немного задёрнутые пеленой, зрачки расширены — может, это от испуга? Или… От догадки он поморщился. И стало как-то противно и немного не по себе. «Только неприятности в виде наркомана мне сегодня не хватало для полного счастья...» Он ведь действительно хотел остановиться и поинтересоваться, всё ли у неё хорошо, до тех пор, пока это долбанутая точным ударом не запустила бутылку с какой-то хренью прямо ему в лобовое стекло! Когда затормозил, он не понял, скорее действовал на инстинктах. Бутылка ударилась о стекло, покрывая его мелкой паутинкой трещин, скатилась на капот и окончательно разбилась вдребезги. Подобного он точно не ожидал, так что разозлиться сразу даже как-то не получилось. Громкий раскат грома разрезал тишину. — Это о чём? В смысле, вы это о чём? Простите, я это, — девушка начала заикаться, кажется, состояние с каждой секундой волшебным образом становилась всё лучше и лучше. А мысли в голове вращались в правильном направлении. Она только что бросила бутылку в автомобиль какого-то мажора? Или как назвать этого мужчину? В общем, явно в кого-то очень серьезного и влиятельного, а это всегда неизбежно несёт за собой большие — нет, не так, гигантские — проблемы. — Я говорю о том, что, когда ты хочешь привлечь внимание кумира, это нужно делать более деликатно, иначе рискуешь попасть за решётку. Ты не знала об этом? Тебе восемнадцать есть? — взгляд суровый, но всё ещё настороженный, может быть, она действительно не в себе? Снова перевёл глаза на осколки и обратно на девушку. Выходить на улицу и мокнуть под дождём ему не хотелось, но и вот так просто уехать и оставить незнакомку... Плевать ему на стекло, неприятно, конечно, и возмутиться бы, и наказать нахалку, но вызывать полицию, заполнять кучу бумаг, всё это... Он поморщился. Страховка в любом случае покроет повреждения, а если и нет, скорее всего, ему не составит труда оплатить ремонт, это лучше, чем потратить кучу часов на бесполезную возню с непонятной невменяемой девкой. Наверное, неправильно, но это казалось самым удобным и практичным вариантом. — Я просто... Я, конечно... Мне... Мне двадцать три. В смысле, я не хотела ничего... Я действительно случайно. Простите, — она застыла, захлебнувшись потоками дождя, как оказывается, холодного, — не хотела привлекать ничьего внимания. Действительно случайно... Я... Могу ли я оплатить Вам ремонт или... — переминалась с ноги на ногу девушка. Парень посмотрел ещё несколько секунд, потом сделал вдох, всё-таки нажал на ручку, открывая дверь, впуская холодный ночной воздух в машину. Несколько капель дождя тут же упали с крыши прямо на него. Ладно. Он выбрался из машины и, тут же намокнув, прошёл к пассажирской двери и одним уверенным движением распахнул её. — Садись, живо! У меня нет желания мокнуть! Стейси опешила и застыла, даже не думая двигаться с места. Они оба находились в непонятных чувствах. Она всё ещё не могла прийти в себя от выпитого алкоголя и переживаний, ведь паника с каждой секундой захлестывала всё сильнее. А он не понимал, почему не злится, почему не кричит, не кроет её матом, а предлагает сесть в салон машины. Да она намочит здесь всё за пару секунд, испачкает грязной обувью — он опустил взгляд на жёлтые кроссовки, покрытые грязью. Тем не менее, всё ещё продолжал стоять и держать открытой пассажирскую дверь. — У меня нет настроения повторять несколько раз, ты серьёзно? Хотя, в принципе, можешь оставаться здесь и... Девушка не дала договорить, сорвалась с места, выходя из лужи, в которой стояла. Подошла и, замешкавшись, наплевав на всё, тут же опустилась в салон авто, вздрогнув, когда холодная мокрая одежда ещё плотнее соприкоснулась с кожей. В автомобиле приятно пахло. Было тепло, сухо, стоял запах мужского парфюма и ещё чего-то... Кажется, лимонная вода или мятная жвачка. Никакого запаха сигарет или кофе, хочется снова и снова вдыхать эту свежесть. Она как будто бы даже проясняет мысли. Дверца тут же захлопнулась, вода струйками начала стекать вниз, с громким звуком падая на идеально чистый пол автомобиля, пока хозяин обходил его и садился за руль, тут же заводя мотор. Брюнетка глупо моргала, переводя взгляд то на капот, то на водителя, потом на своё мокрое отражение в зеркале заднего вида. — А осколки? — глухо спросила она, просто чтобы заполнить тишину и избавиться от чувства стыда, страха и неловкости, которые одним разом накрыли её. — Сами как-нибудь справятся, — Егор молча завёл машину и поехал в том же направлении, куда, собственно говоря, и собирался, но вдруг остановился, повернул голову, посмотрев на девушку, и усилил напор тёплого воздуха в салоне Lamborghini. — Как тебя зовут? — он потянулся и резким движением схватил девушку за подбородок. Холодная, даже ледяная, кожа обожгла горячие пальцы. На несколько секунд вгляделся в её лицо, потом осторожно убрал руку. — Прости, просто хотел убедиться. Его поза стала более расслабленной. Внутри боролись любопытство и что-то еще. Что-то тяжелое, настолько, что сдавливало грудную клетку. То ли усталость, то ли тревога. Это чувство не покидало молодого мужчину долгое время, но сейчас на его место на какой-то период пришло именно любопытство, связанное с этой странной мокрой, грязной незнакомкой в разноцветный одежде. Ему действительно важно, как её зовут? Зачем вообще предложил сесть в машину? Хотя, не оставлять же её реально на дороге в одиночестве. Мокрую, грязную и какую-то... Какую-то потерянную? Точно, вот оно, подходящее слово, которое описывало хрупкую незнакомку — абсолютно потерянная. Немного пьяная и испуганная потеряшка. — Настя, — глухо на автомате ответила она, не отводя взгляда от лобового стекла, а потом всё-таки подняла руку и спрятала мокрые волосы в мокрый капюшон толстовки, чтобы вода не стекала на лицо и на спинку сидения. Вода вместо этого коварно начала затекать за шиворот, вызывая ледяные мурашки. — Понял, я представляться не буду. Зачем тратить на это время, — тяжелый вздох, машина снова завелась. Размеренный гул тоже помогал потихоньку успокаиваться теперь им обоим. — Итак, Настя, что же ты делала в центре города в такое время одна и мокрая? — Я просто решила прогуляться перед сном, простите, что так вышло. Я правда... — она смутилась, чувствовала себя маленькой девочкой, которая не просто нашкодничала, а натворила что-то действительно ужасное. И теперь обязательно получит за это от матери такой нагоняй, который запомнит надолго. — Я не хотела... — снова, как на автомате, повторила брюнетка и увидела, как парень возмущенно поднял руку, отмахнувшись, потом с раздражением стянул с головы кепку, бросая её куда-то на заднее сидение. В полумраке автомобиля это выглядело красиво. Странно, да? И именно об этом она подумала — что этот жест был красивым. Его волосы волнами рассыпались по плечам аромат мужского парфюма в авто сразу же усилился. — Вот так вот просто гуляла, просто под дождём, просто почти в 3 ночи? Понял, не дурак. И куда же мне тебя отвезти? Где ты живёшь? Она несколько раз моргнула, откинулась назад, но тут же выпрямилась — мокрая одежда снова охладила кожу. А это неплохой способ приводить мысли в порядок. — Далеко, почти час, не думаю, что вам стоит везти меня куда-то. Может, я всё же выйду здесь? Я сама справлюсь, правда. Простите. Вы можете оставить мне свой номер телефона. Я завтра, как только проснусь, сразу же наберу Вам и все вот это... — она растерянно обвела руками вокруг себя, а потом схватилась пальцами за волосы. Чёрт, да что вообще происходит? Это как будто бы тупой, странный сон. И, если честно, хочется быстрее проснуться. Что за хрень! Она пила алкоголь, шлялась по улицам, промокла, залезла в какую-то грязь, чуть не разбила незнакомцу автомобиль. Хотя, это как посмотреть, мелкие трещины на лобовом стекле, которые сейчас при освещении ламп городских фонарей были отчётливо заметны, можно считать за что-то разбитое? Ведёт себя как какая-то... А всё из-за очередной ссоры с отцом, и собственных неудач? Куда катишься? Правильно, вниз. Со скоростью по наклонной. Если так пойдёт, завтра пойдёшь работать в бордель и будешь с милой улыбкой предлагать секс вот таким вот богатым мальчикам за несколько тысяч рублей. А что, неплохо. Там хотя бы менингит не подхватишь из-за вечных прогулок под дождём, хотя как посмотреть. Там может найдёшь и что похуже. Она поморщилась, мысли опять завели куда-то не туда. — О, нет-нет-нет, — на его губах появилась снисходительное улыбка, такая если бы Егору приходилось общаться с несмышленым ребёнком. — Я никогда и ни за что, ни при каких обстоятельствах не даю свой номер телефона незнакомцам, тем более незнакомым девушкам. Зная, на что вы способны, — он поморщился. — Мне бы действительно высадить тебя прямо здесь и сейчас, но мы оба знаем, что я этого не сделаю, — он лишь набрал скорость посильнее, цепляясь пальцами за руль, устремляя взгляд вперёд, чтобы не смотреть на странную пассажирку рядом. Номер телефона. Глупость. Как же это всё надоело: фотография, номер телефона, готовность выполнить любой каприз просто потому, что он это он. Нет, определённо это было неплохо, и ему бы радоваться. И буквально лет семь назад он благодарил вселенную за то, что у него есть всё это. Да и сейчас он, собственно говоря, благодарен, и до сих пор не может понять, почему всё это досталось именно ему. Почему вселенная позволила ему воплотить свои мечты, хотя вместе с этим взяла такую плату, что Егору иногда кажется, что всё это было не самой лучшей идеей. Потому что та же самая вселенная всё ещё от него не отстала и всё ещё каждый раз требует платить. Платить за свою популярность, за возможность получить всё, что захочешь, за внимание многочисленных невероятно красивых женщин. За возможность обеспечить счастливую жизнь себе и своей семье на долгие годы. За популярность, за фанатов, которые безгранично его любят и считают святым. Он себя таким никогда не считал — он не хороший человек и не плохой, как и мы все. И всегда не устаёт этот твердить, но, кажется, сумма оплаты уже переходит все границы. Девка, бросающая бутылки в его автомобиль, это уже как-то слишком. Девушки ради него готовы на многое, и это не могло не льстить, но у всего ведь должен быть предел? Он повернул голову. Незнакомка опустила собственную голову вниз, и мокрые волосы свисали сосульками вдоль миловидного лица, мешая разглядеть её мимику и взгляд. Было сложно понять, что творится у неё в голове. А так, наверное, было бы гораздо легче попытаться наладить общение. Им всё-таки ещё целый час проводить вместе в дороге, и как бы он не хотел в это ввязываться и побыстрее оказаться дома, но он уже влип. И назад не повернёшь. Как бы она не поступила, это не повод выбрасывать её из автомобиля в такой ливень. Дворники усердно убирали воду с капота и параллельно мелкие осколки всё-таки скатывались вниз, оставаясь где-то на асфальте, и их уже перестало быть видно. Потоки воды ускорили процесс. — Просто... Просто высадите меня, пожалуйста, возле Чертаново, дальше я справлюсь сама. Там пешком буквально десять минут, — она закусила губу от неловкости и небольшого чувства страха. Да за то, что она чуть не разнесла эту шикарную тачку, он может отвезти девушку в лес и без зазрения совести придушить рукавами её же толстовки, и будет прав. Сознание окончательно приходило в норму, она бросила взгляд на парня, внимательно его разглядывая. Красивый и как будто бы знакомый, что ли? В автомобиле был полумрак. Городские фонари постепенно исчезли, пока она торчала в своих мыслях, так что полностью разглядеть парня было не такой простой задачей. Да не особо и хотелось, оставалось молиться, чтобы он не был маньяком. Хотя что за бред. Какой к чёрту маньяк. На маньяка из фильмов ужасов здесь смахивает она, да и внешний вид как раз подходящий. — Далеко-далеко. Ладно, хорошо... Не думай, что меня это устраивает. — Но вам не стоит думать, что я буду говорить свой адрес всем незнакомцам, которых встречу в три часа ночи на улице, — вдруг перебила она его. Алкоголь действительно потихоньку начал выветриваться из организма, если совсем не ушёл, оставив за собой только лёгкость. Мозг начал наконец-то нормально работать, ура! — Согласен... Чувство самосохранения у тебя всё-таки не отсутствует, это хотя бы немного радует. А то я уж подумал... — он вздохнул. Жаль по пути все светофоры горели исключительно зелёным, так что не было возможности остановиться на пешеходном переходе и просто перевести дыхание, прикрыть глаза на мгновение, чтобы разогнать весь этот бардак в голове. Какой-то бесконечный день, честное слово. — Спасибо... — просто так сказала девушка, всё-таки откидываясь назад, тёплый воздух определённо улучшил её состояние. Рядом с незнакомцем она не чувствовала себя в опасности, в машине приятно пахло, а звук мотора просто-напросто убаюкивал. Засыпать, конечно, было нельзя, идея это чертовски плохая, но и учитывая график за последнюю неделю, бороться со сном было чертовски сложно. Глаза то и дело норовили закрыться. Она сделала вдох, а потом ещё один, эмоции скакали, как и мысли. Снова вдох, сцепив зубы. Вся эта нелепость ситуации, собственная глупость, идиотское поведение, словно она двенадцатилетний подросток — всё это как-то разом заполнило грудную клетку. Сомкнутые глаза снова, в которой раз за эту неделю или за этот день наполняются слезами. Девушка часто-часто моргала и всё-таки закрыла их — лучше уснуть, чем ещё и разреветься здесь. Мужчины не могут терпеть женские слёзы, она и так доставила неизвестному водителю слишком много проблем. Да и себе тоже, хотя она мастер в том, чтобы доставлять себе или кому-то проблемы. Егор бросил взгляд на неё, всё-таки остановился на очередном перекрёстке скорее по привычке. Девушка по-прежнему не вызывала в нём злости, скорее беспокойство и настороженность. Это всё ещё было странно. Он продолжил вести машину, ничего не говоря, просто периодически поглядывая на неё. Одежда, как и волосы, понемногу сохла, и она, кажется, засыпала. Вместо привычного аромата автомобиля добавился запах алкоголя. Терпеть не могу запах алкоголя, пронеслось в голове. Кажется это то, что по-настоящему отталкивало от девушки, от неё несло буквально за километр. Интересно, она каждый день ведёт такой образ жизни? Егору стало её жаль. Девочка губит свою жизнь, хотя может как-нибудь повзрослеет? Хотя нет, она, кажется, сказала, что ей двадцать три? Он тут же вспоминал себя в этом возрасте. Так, а вот это нам не надо. Мы просто отвезём девочку домой. Просто отдадим машину Роме. Пускай тащит её в химчистку и хорошенько почистит. Пойдёт спать, а утром отправится по делам. Точно. А девчонка? Это её жизнь. Он каждый день видит сотни таких сломленных... Убитых. Некоторые из них упорно продолжают засыпать сообщениями директ его Instagram в надежде, что им повезёт или, может, удастся заработать хорошенькую сумму денег, и они смогут купить своё счастье и хорошее настроение. Ну, или несколько бутылок алкоголя. Каждый радуется как может. — Если тебе нужно выпить алкоголь, чтобы почувствовать себя лучше, то у меня для тебя плохие новости. У тебя всё херово, — произнёс он задумчиво, всё-таки нарушая эту тишину, которая в какой-то момент начинает просто на него давить. Она встрепенулась, как будто вот-вот была готова заснуть. На секунду ему стало стыдно. Может, нужно было дать девчонке немного поспать? — Какой ты догадливый. В смысле, вы. Никто не пьет от хорошей жизни, разве нет? — она поморщилась, перевела взгляд. Сердце бешено колотилось, спонтанный вопрос напугал её, выдергивая из состояния дремоты. — Как посмотреть, алкоголь тоже можно употреблять по-разному, по разным причинам, в разных количествах, хотя я осуждаю его присутствие в жизни человека в принципе... — снова поморщился, захотелось даже приоткрыть окно и впустить в машину приятный прохладный ночной воздух, но эта идея тут же была отброшенная. Девчонка промокла, холодные порывы ветра не приведут ни к чему хорошему, она и так, скорее всего, простудилась, усугублять эту ситуацию совсем не хотелось. Она, конечно, испортила его машину, но это не повод. Он выдохнул. — Противник алкоголя? Сигарет? И только за ЗОЖ? Ааа...— она чуть усмехнулась. Так банально, почему все богатенькие мальчики и девочки живут как будто бы по какому-то одному шаблону. Настя не считала, что отсутствие алкоголя и сигарет в жизни — это плохо; наоборот, очень даже поддерживала эту идею, но иногда образ жизни богатых и популярных ребят с их причудами казался уж совсем странным. — Звучит так, будто ты это осуждаешь, — мнение о девчонке испортилось за секунду, как и его настроение почему-то. Хотя до этого его можно было назвать с натяжкой даже неплохим. — Просто предсказуемо, а ещё ты три раза в неделю ходишь в зал, делаешь там красивые фото, выкладываешь их в Instagram с какой-нибудь пафосной подписью типа... — она задумалась в попытке выдать что-нибудь остроумное, но мозг отказывался работать. Егор удивлённо поднял брови, даже забывая про дорогу на несколько секунд: — Фотки в Instagram? — Это вызвало улыбку. — Интересно... Бывало пару раз, признаюсь, но не то, чтобы мне это нравится. — Да ладно? Мальчики любят похвастаться шикарным телом перед девочками. Особенно зная, что это привлечёт их внимание... — она чуть нахмурилась и снова прикрыла глаза. Так как будто было легче общаться. — Мне не нужны фотографии из спортзала, чтобы привлечь внимание девочек, — он немного грустно усмехнулся. — Если я захочу, любая девушка окажется рядом со мной и так. По-моему, это очевидно. — О... Проблемами с самооценкой не страдаете. Это хорошо, наверное... — она вздохнула. — Ошибаешься, — сказал он задумчиво. Егор действительно не считал себя настолько привлекательным, каким его выставляли девушки вокруг, но определённо знал, что красив, и за столько времени научился пользоваться своей красотой. Во благо себе, во благо своих желаний. Машина остановилась, и он с удивлением посмотрел на навигатор, прошло сорок минут? Так быстро, они ведь, кажется, только начали диалог. Он резко опустил взгляд в телефон и действительно... Кажется, девчонка только села в его машину, а на самом деле прошло столько времени. А хотелось ещё попрепираться, ещё задать несколько вопросов, вывести её хоть на какие-нибудь эмоции, но спереди уже виднелись высотки спального района. Девушка тоже только очнулась, повернула голову в сторону, с удивлением замечая знакомые дома за окном, в некоторых из них, даже несмотря на поздний час, горел свет. Дождик, кажется, немного прекратился, но всё ещё не прошел. Она повернула голову. Захотелось как можно быстрее покинуть автомобиль несмотря на то, что здесь было уютно, кажется, даже на удивление спокойно. Так странно, и диалог оборвался так быстро, но... Почему это должно её расстроить? Настя снова вгляделась в черты лица незнакомца, нахмурившись, и кивнула, мол, ладно. — Ещё раз простите за беспокойство, мне пора. Уже действительно очень поздно. Раз вы не хотите оставить мне Ваш номер телефона, у меня нет с собой ничего... Чем бы я могла загладить свою вину, — она полезла в карман и неуклюже достала оттуда промокшую бумажную купюру, на которой виднелась цифра пятьсот, и как-то неловко протянула её мужчине. Боже мой, какой бред, как же стыдно, лучше бы она вообще не делала и не говорила ничего, это выглядит настолько нелепо. Он опустил взгляд и просто покачал головой: — Мне ничего от тебя не нужно, просто пообещай, что больше не будешь пить в одиночестве посреди пустой улицы, ладно? Придурков хватает... — он застыл, не заканчивая фразу. Девушка поспешно смяла купюру в руках, чувствуя, как на щеках появляется румянец. Опустила взгляд, потом, закусив губу, кивнула и открыла дверь — теперь желание покинуть автомобиль было буквально нестерпимым. Дура, дура, дура! Чёрт, чёрт! Блядь! Она высунула одну ногу, чувствуя, как на неё капает новая свежая холодная вода, повернула голову. — Обещаю, я больше не буду пить в одиночестве на улице... И вообще пить... Спасибо вам. Могу я всё-таки хотя бы спросить ваше имя? — она выжидающе посмотрела. Егор выгнул брови — эта игра как-то затянулось. И это даже первые пару секунд бесило. Ладно, плевать. Они всё равно больше никогда не увидятся, так что можно и на пару минут принять её правила, если это поможет ему быстрее оказаться дома. — Егор. Меня зовут Егор, потеряшка... — произнёс он с усталостью и откинул голову назад на сидение. Странная, очень странная леди. Она кивнула. Просто выбежала из машины и, кажется, излишне громко захлопнула дверь, вставая на тротуар и набирая скорость, чтобы быстрее оказаться дома. Быстрее лечь спать и забыть обо всём этом, как будто бы ничего не произошло. Понять, что она идиотка можно и сейчас, а заняться самобичеванием, наверное, всё же лучше утром, на свежую, так сказать, голову. Какая же гадость, какая же всё-таки алкоголь жуткая гадость. Никогда больше... Она застыла, обернулась, наблюдая как шикарный автомобиль отъезжает, резко разворачивается и набирает скорость, на полном ходу покидая район, оставляя её в одиночестве и полной темноте. Всё произошло настолько быстро: вот был незнакомец, а теперь его нет. Может, это всё галлюцинации. Так, во-первых, не незнакомец, его зовут Егор. А, во-вторых, домой, блядь, Райцева, прямо сейчас домой!