Поэма грёз

      Не знаю сколько времени прошло с последней записи. Я.. я прибываю в растерянности! Вельт сказал, что меня в течении недели видели в комнате Дань Хэна. Это обеспокоило весь экипаж. Хозяин комнаты очень долго на меня смотрел. Вероятно, все пассажиры догадались, что я намереваюсь сделать после того, как мы окажемся на станции. Хотя здесь сложно не догадаться. С каждым днём мой внешний вид изменяется в худшую сторону. Пишу этот текст с большим трудом. Руки очень тяжело поддаются контролю, но я намерен дописать эту историю раз уж пообещал. Или… не обещал? Но это не важно! Мне просто очень хочется поделиться тем, что я обнаружил! Пусть данные записи и останутся в базе Экспресса.       На чём же я остановился?       В этот раз меня занесло на Риф. Передо мной были двое мужчин. Один из них явно был местным жителем, а второй… Это, видимо, Фишер. По диалогу я понял, что грёзотворец пришёл за Орлой, но тот явно не желал его видеть. Наверное, считал своего друга предателем.       На лавочке недалеко я заметил очередную газету, которая должна была дать мне новую пищу для размышления.       «Глава клана Ночных Дроздов господин Глаукс уходит в отставку. Что же станет с единством пяти главных кланов? Строительство Академии оригами Пенаконии официально завершено. Глаукс, прежний глава клана Ночных Дроздов, становится её первым директором, а после открывает Академию грёзотворцев, чтобы воспитать новых выдающихся мастеров. Строительство двенадцати миг-районов Мира грёз почти завершено, а затянувшийся грёзотворческий проект обещает большой успех. По мнению автора, это будет прекраснейшее время для Пенаконии, золотая Эра грёз…»       Я решил сопроводить Фишера и понаблюдать за его диалогом с Орлой. Он сказал, что хочет вернуть своего друга домой, но у меня возникло предчувствие… Ничего у нового главы клана не выйдет. Он уйдёт отсюда ни с чем. Жаль, конечно, но Фишер это как-нибудь переживёт.       Лазурная птица-оригами, которую создал для себя Орла, долгое время не шла на диалог со старым знакомым. Юный грёзотворец был искренне расстроен тем, что сделал его друг. В целом, я мог понять обоих. Фишера, который старался защитить своих сокланавцев и отдал Ночных Дроздов на милость Семьи. И Орлу, который был недоволен подобным поступком, ведь это превращало жертву погибших храбрецов в ничто. Это явно серьёзно ранило Доктора Лазурь.       Глава клана Ночных Дроздов попросил меня помочь уговорить Орлу вернуться, но я не знал смогу ли справиться с такой задачей. Это всё же не мой профиль. Только вот моё желание всем помогать вновь сыграло свою роль.       В мои руки вновь попала та фотография. Я подумал, что она сможет растопить сердце Орлы, как сердце Доктора Лазури. Конечно, у меня были определённые сомнения, но было уже поздно отступать.       Птица хранила молчание, когда я к ней приблизился. Мне оставалось только протянуть фотографию, чтобы Орла её увидел. Перья создания топорщатся, но снимок он не принимает.       — Теперь я вспомнил… — произносит синяя птица, — Грёзотворец потерял последних родных и потому построил для себя убежище в глубине Пенаконии. Он прячется там. В глубине Мира грёз, однако его взгляд устремлён к небесам. Как бы он не призирал заявления Фишера, ему хочется, чтобы однажды они дали свои плоды.       На секунду Доктор Лазурь прерывает свою речь. Мне невероятно трудно было тогда в воспоминаниях понять кто же конкретно передо мной. Даже сейчас я с большими усилиями осознаю, что птичка-оригами и юноша-грёзотворец — это единое целое.       — Прошло много времени… Тело грёзотворца с годами ослабевало, поэтому один лжец из Гончих создал для него новое: небесно-синюю птицу-оригами, по воле Часовщика олицетворяющую самого грёзотворца.       — А прежде его звали Орла… — тихо бормочу я, но он меня прекрасно слышит.       — Однако длительное ожидание сказалось на нём: разум и воспоминания истощались под его давлением… — птица вздыхает от чего всё его тело начинает колыхаться, — А, Фишер – просто бесстыдный лжец. Он не вернулся, как и все остальные. Часовщик и Галлахер просто дождались своего «идеального финала». Взгляни на нынешнюю Пенаконию – шумную, яркую, прекрасную, в точности такую, как обещала Джоуи. Тем, кто не согласен с этой красотой, я предлагаю другое прибежище – Риф потока сновидений. В грёзах никто не останется одиноким.       Я задумался. Сам Орла в образе птички-оригами хоть и находился среди себе подобных, но выглядел как-то уж слишком одиноким и отстранённым. Неужели он не хочет завести себе друзей? Хотя… ему, наверное, до сих пор очень больно из-за пережитой потери.       — Грёзотворцы-оригами исполнили своё обещание, однако… Мир грёз без них я не приму… Держаться дальше смысла нет. Пришло время встретиться с неидеальным финалом.       — Но у тебя есть другие птицы-оригами, — охрипшим от волнения голосом отвечаю я.       — Эти птицы были лишь непреднамеренно созданы Часовщиком… Он постоянно создаёт странности вроде них, — орла вздыхает, — И всё же я его понимаю. Пенакония забыла о своём прошлом, но тем не менее ей следует сохранить, хотя бы крошечный фрагмент. Мне страшно осознавать, что однажды и я начну забывать те ценные моменты… В итоге я так и остался самым робким и наивным… Каждый хочет воплотить мечту, а я… лишь мечтаю о птичьем гнезде.       Мне остаётся лишь внимательно слушать монолог уставшей, одинокой и жутко расстроенной птицы. Я частично понимал его. Мне тоже бы хотелось обзавестись своим гнездом, где можно будет скрыться от всех напастей. Или… я совершенно не понял этого грёзотворца?       — Если Пенакония – царство грёз, тогда я прошу выполнить и мою мечту, хотя бы всего раз: позвольте мне вернуться в гнездо.       Сзади появляются четыре знакомых образа. Друзья Орлы зовут его. Они пришли за ним и ждут, когда он подойдёт. Птица трепещет крыльями. Её оболочка постепенно становиться прозрачной, и её мимическая форма уплывает прочь. А я оказываюсь перед выбором, ведь понимаю, что сила грёзотворца ослабевает и вскоре его поглотит собственный Мир грёз. Мне… нужно либо разбудить Орлу… Или же оставить всё как есть…       — Не отдавайся Миру грёз! — кричу я в надежде, что он меня послушает.       — Да, я знаю… — спокойно отвечает мне некогда юноша, — Мысли и эмоции способны материализовываться в зоне воспоминаний. Это базовый принцип грёзотворчества.       Я стою в ступоре и смотрю на птичку-оригами. Неужели ему настолько тоскливо без друзей?       — Даже зная, что это лишь сон, я не хочу пробуждаться, — Орла замирает, — Я так давно не видел их лиц. Мечтатели не способны повторно погрузиться в грёзы. Я ведь их почти забыл… Возможно, оказаться глубоко в заточении грёз для меня – идеальный финал.       Легендарные грёзотворцы прошлого стоят в далеке и ведут Орлу к сладким мечтам. К их несчастью, я уже сделал выбор и не собирался от него отказываться тогда. Сейчас, когда мы уже далеко от Пенаконии, мои мысли вновь и вновь возвращаются к Доктору Лазури и тому насколько был правилен мой выбор. Но тогда из моего рта вырвалось:       — Если это так важно, то не стоит заменять это фальшивкой. Историю из их жизни нужно нести в народ, пересказывать всей Пенаконии, чтобы каждый знал, кто возвёл её грёзы.       Птица замолкает. Он слушал меня внимательно. Наверное, даже слишком внимательно для того, кто собирался остаться в грёзах навсегда.       — Я знаю, что ты уже зафиксировала их историю. Передай другим правду, не сумевшую сохраниться во времени, и этого будет достаточно, — отвечает мне Орло.       — Без такого человека история из жизни будет снова искажена, — продолжаю стоять на своём я, — Мне кажется… грёзотворец, который был свидетелем истории, больше всех подходит на эту роль.       — Льстивый Безымянный! Ты точь-в-точь как Часовщик! — я хотел было заикнуться ещё о некоторых вещах, но он меня опередил, — Ладно, твоя взяла. Раз уж Фишер сдержал обещания, то я, как и договаривались… буду заглядывать время от времени.       Хозяин Мира грёз сделал свой выбор(?).       — Я достаточно здесь пробыл. Вперёд. Пора уходить, — сообщила мне птица, — Теперь-то я не забуду…