all for love

Звонок вызова секретаря резко бьет по ушам, отвлекая Юнхо от созерцания очередной стопки бумаг, которые к вечеру должны лежать рассортированные на столе начальника. Поправив непослушные пряди волос, выбившиеся из укладки и расправив складки на жилете, он уверенным шагом направляется к кабинету начальника. Быть личным секретарем — значит при любой необходимости быть там по первому вызову. Из приоткрытой двери слышны голоса. Кроме низкого, принадлежащего непосредственно самому начальнику, второй более звонкий и задорно что-то рассказывающий первому. Он кажется знакомым и заходя в кабинет, его догадки подтверждаются — это Чон Уён, начальник отдела кадров. Он, оказывается, усердно доказывающий что-то сидящему в своём кресле Минги, осекается и только приветственно кивает головой. Они мало контактируют в процессе работы, так что он, наверное, даже имени Юнхо не помнит. Заметив вошедшего секретаря, на лице начальника виднеется просветление. Он, кажется, позвал его именно для того, чтобы наконец избавиться от чересчур говорливого и даже не по рабочим вопросам Уёна. Так что, грациозно поправив очки, он только бросает тому что-то вроде: ─ Я вас понял, господин Чон. свяжусь с вами по этому вопросу позже, ─ И полностью переключает свое внимание на секретаря, задавая абсолютно бессмысленные вопросы о подписанных бумагах и неработающей лампочке в коридоре первого этажа. Начальник кадрового отдела только фыркает оскорбленно и Юнхо, машинально отвечая на вопросы, наблюдает как тот выходит из кабинета, сердито поправляя свою ярко-алую шевелюру. ─ Мгм, да, господин Сон, я уже заканчиваю с теми бумагами, которые вы отдавали мне. К вечеру они будут лежать на вашем столе. ─ На столе, говорите, господин Чон, ─ Щелкает замок и Юнхо с удивлением осознает, что начальник давно уже стоит у двери, а не сидит за столом. В следующие мгновения, чужие руки удобно устраиваются на его талии, а самого секретаря резко усаживают на этот самый стол. ─ Ауч, ─ Не самое мягкое приземление на твердую деревянную столешницу. Скорее всего из-за их одинакового телосложения: Минги бы просто не удержал его стабильно на весу так долго. Пронзительный взгляд под строгими очками в ту же секунду сменяется на испуганно — взволнованный: ─ Юю, что такое? Я сделал тебе больно? ─ Минги быстро осматривает его со всех сторон, мягкими прикосновениями проходит вверх-вниз по бокам, пока Юнхо с легким смехом не останавливает его. ─ Всё хорошо, все хорошо, я просто не ожидал быть усаженным на стол, ─ Получив кивок облегчения в ответ, он продолжает с хитрым прищуром, ─ Давай ты вернешь того строгого начальника, а? Выглядишь горячо. ─ Вы так считаете, господин Чон? ─ И снова этот пронзительный взгляд. Юнхо он до мурашек пробирает, ─ Значит сегодня вместо бумаг на моем столе будете вы? ─ Мгм, ─ Юнхо не стал ждать первого шага, самостоятельно наклоняя чужую голову к себе, зарывшись пальцами в длинные желтые волосы на затылке. Минги, не теряя больше времени, впился в чужие губы поцелуем, расставив руки по обе стороны на столе и нависая сверху, вынуждая Юнхо отклониться назад. Тот лишь сильнее схватился руками за его шею, отвечая с тем же жаром. Губы Минги, требовательно снимавшие его собственные посылали электрические импульсы по всему телу. Кажется, такое времяпрепровождение на работе нравилось ему гораздо больше, чем скучные подписи бесконечных бумаг. Когда воздуха критически перестало хватать, пришлось отстраниться, снова встречаясь с чужим взглядом, прожигающим сквозь тонкую оправу очков. Теперь в карих омутах плясали черти, завораживая тонущего в них Юнхо. Не выдержав долгого зрительного контакта, он, схватившись за чужой галстук, выверенными движениями избавляется от него, расстегивая верхние пуговицы рубашки. Под чужие удивленные вздохи, он припадает к чужой шее. Минги только и может сминать чужие бока под жилеткой и приподнимать подбородок еще выше. Юнхо проходится по шее с мягкими поцелуями и легкими укусами, не оставляя никаких следов, статус начальника не позволяет. Когда же чужие руки тянутся к его галстуку, то оказываются перехвачены, а Юнхо хитро тянет на ухо: ─ Не здесь, родной. А после, спрыгивает со стола, и оставляя на любимых губах прощальный чмок, отправляется прочь из кабинета, бросив напоследок из-за приоткрытой двери: ─ Бумаги, господин Сон, занесу вечером вам на стол, ─ Подмигивает, ─ И себя. Минги только непонимающе хлопает ресницами, пока застегивает рубашку и надевает галстук, приводя в порядок собственное дыхание. А потом все же расплывается в довольной улыбке, возвращаясь обратно к работе. Он подождет.