Лимонный лукум

Лале застала Александру в школьном зале. Лунный свет падал сквозь решетку окна в комнату, на пол, и освещал погруженную в вечерний мрак комнату. Сияние этого крупного диска бросало лучи на лицо племянницы падишаха, и теперь колдунья могла наблюдать за полным спектром отражающихся на ее лице эмоций: от шока до нешуточной паники. — Что с тобой? — ее глаза сейчас же стали озабоченными. — Дядя Мурад, он говорил со мной о Мехмеде, точнее, о нашем возможном браке. Александра усадила девушку рядом с собой на диван, сняла с нее обувь и положила ноги подруги себе на колени. Колдунья видела ее состояние, но совершенно не знала, как успокоить взвинченную Лале. — Я не вынесу такой жизни, — в голосе слышалось отчаяние. Племянница падишаха во всех подробностях описала ей недавний разговор с султаном. Внимательно ее выслушав, колдунья насторожилась. Она не задала ей ни единого вопроса, боясь усугубить и без того пошатанные нервы подруги, ведь все это было очень болезненно для нее. — Ох, если бы я только могла уберечь тебя, защитить, — приобняла ведьма, по-дружески поглаживая девушку по спине. — Не бойся, мы - твои друзья - всегда будем рядом и не дадим в обиду. Было довольно прохладно, по этому поводу Александра накинула на плечи подруги свою накидку. Несколько минут они сидели в тишине, слушая мерное, едва различимое гудение насекомых за окном. Наконец, Александра первая нарушила тишину: — Хочешь, я заварю тебе каркаде? Просто обожаю гибискус, к тому же, я припрятала свежий фисташковый щербет, — она хитро улыбнулась. Неожиданно взгляд колдуньи заволокло мутной дымкой. Подсознание стало выдавать какие-то несвязные картинки, которые Александра пыталась сопоставить между собой. Ведьма просто рассматривала их, пытаясь вникнуть, но в то же время, абсолютно не понимала значение своего видения. Девушка провалилась в омут, балансируя на грани сознания и реальности, хоть это и давалось ей тяжело. В противном случае, погрузись она в него полностью, видение бы растворилось в подсознании и она уже не смогла бы его вспомнить. А дело касалось Лале, поэтому Александра не могла упустить это важное предзнаменование. Улавливая каждую деталь, она вдруг подскочила с места и, едва не падая, затараторила: "Чувствую надвигающую беду. Грядет несчастье, которое повлечет за собой еще большее злополучие. И все это невидимыми нитями связанно с тобой, Лале." Испуганные глаза племянницы падишаха смотрели на подругу взглядом, полным страха. Колдунья видела на ее лице немой вопрос, требующий ответ, но не знала, что сказать. Как подбодрить и объяснить все то, что было сказано ею секунду назад. Лишь подошла и неуверенно взяла за руки, виновато заглядывая в глаза. — Послушай, это лишь один из вариантов будущего, — медленно, подбирая каждое слово отдельно, она сказала это так тихо, что Лале должна была напрячься, чтобы расслышать Александру. — Я чувствовала что-то неладное по возвращению мужчин из похода. Подсознательно, я будто ощущала, что случится что-то неладное. Все это не просто так: разговор о замужестве; твое видение; Мехмед, недающий прохода; кошмарные сны. — Тебе сняться кошмары? — так внезапно громко спросила Александра, что Лале дрогнула от неожиданности. — Точнее один и тот же кошмар, поэтому я не могу нормально спать, — девушка погрузилась глубоко в мысли, пытаясь вспомнить каждую его деталь. — Будто бы я бегу по дворцу, в надежде найти выход, но каждый раз возвращаюсь в одно и то же место. Стены давят на меня, я пытаюсь безнадежно вырваться из этого ада, но попытки раз за разом не увенчиваются успехом. А из тени коридоров за мной наблюдает мужской силуэт, при виде которого кровь в венах стынет и нигде не спрятаться. Что это может значить? С надеждой в глазах Лале смотрела на подругу, жаждя объяснений, но та лишь встревоженно слушала ее, не зная, как трактовать подобное. В такой растерянности от невозможности чем-либо помочь, ведьма пребывала крайне редко и это очень огорчало ее. — Я бы хотела отдохнуть, — племянница султана устало потерла глаза, в которых все еще блестели слезы. Александра бережно помогла обессиленной девушке подняться и они направились в комнату. *** Утро следующего дня выдалось солнечным, однако это ничуть не повлияло на подавленное настроение Лале. Птицы заливались вовсю, деревья шелестели листвой, а облака текли по чистому небу медленно и важно, и казались уютными и мягкими. Голова девушки была так тяжела, что с трудом держалась на плечах, а каждое движение причиняло ей невыносимую боль. Просыпаться сегодня было особенно тяжко. Совершенно не хотелось идти куда-либо и, скорее всего, это была не классическая утренняя усталость, а легкая простуда. Шахи-хатун открыла двери покоев, пропуская в комнату служанку и затворила за ней дверь. — Ваш завтрак, — в комнату вошла прислужница и погрузила на стол поднос с едой. Все, как Лале просила: сыр, творог, зелень и ничего лишнего. Потрапезничав, девушке помогли надеть лазурное платье, расшитое жемчугом, которое село на ней так умело, что под ним легко угадывались формы ее прекрасного тела. Волосы собрали в плотный низкий пучок, где несколько прядей непослушно выбивались из незамысловатой прически и небрежно спадали на плечи. Затем Шахи аккуратно надела на Лале тиару, поверх которой накинула плиссированную накидку на голову, а затем нежно и так по-отечески поцеловала в лоб. — Как настроение, дорогая? — каждый еë взгляд был словно теплая волна, которая накрывала Лале сладкими воспоминаниями о детстве. — Все прекрасно, — нагло соврала воспитанница. — Думаю, навещу Александру. — Вы так сдружились последнее время, к добру ли? — то ли спросила, то ли констатировала. Шахи, вроде бы, не настораживала новая подруга Лале, но в тоже время, так внезапно появившаяся Елена-хатун, почему-то вызывала у нее недоверие. — А как может быть иначе? — девушка легко улыбнулась и покинула покои. Мальчики сегодня весь день должны были быть заняты на службе. Александра, как всегда, находилась на своём месте - на кухне, занимаясь любимым делом - перекусом сладостей. Она бесстрашно переговаривалась с Эдизом-агой и пребывала в прекрасном расположении духа, как, впрочем, бывало всегда после хорошего перекуса. Колдунья один за другим погружала в рот лукум разных вкусов и другие восточные сладости. Лале же следила за своим питанием и, видя безмерный аппетит подруги, требовала, чтобы та ела как можно меньше мучного, пахлавы и прочих лакомств. — Ну сколько можно есть? — вздохнула Лале. Крупная капля сиропа скатилась по подбородку Александры, когда подруга застала ее врасплох своим внезапным появлением. — Не нужно быть провидицей, чтоб догадаться, где ты можешь находится, если тебя нет в покоях или школе, — девушки заливисто расхохотались. Не в силах выдержать изумительных ароматов, что воцарились на кухне, Лале и сама не смогла отказать себе в парочке свежих фруктов и, прихватив с собой по гранату, подруги направились к озеру. Умиротворённая природа вокруг так нежно расслабляла. Сейчас можно было просто полежать возле прохладного водоема, отдохнуть от суеты, дворцовых забот, да и просто забыться. Громко и звонко плескали волны, шумел водопад; тонкий запах трав, цветов и деревьев радовал своим ароматом. Вода с водопада впадала в озеро, похожее по форме на чашу, а блеск солнечных лучей отражался от его поверхности. Птицы заливались радостным щебетом, подлетали ближе к озеру и задевали воду. Синяя гладь водоема манила освежиться, но вода в нем была такая ледяная, что это грозило неприятными последствиями. Поэтому девушки разложились возле него и с интересом наблюдали за окружающей их природой. Если обойти озеро справа, пройти по крупным камням и протиснуться в узкую щель, сквозь стремительно струящуюся вниз воду, можно было попасть прямо в пещеру за водопадом. Александре пришла блестящая идея посетить это место. На самом деле, Лале не испытывала ни малейшего оптимизма, так как понятия не имел, как им попасть туда, но колдунья уже все продумала. Девушки без труда обошли скользкие камни, обросшие мхом, подошли к щели и стремительно пронырнули внутрь водопада. Это было так неожиданно и волнительно, что Лале задохнулась от восторга. Подруги промокли, от попавшей на них воды, но это ничуть не смущало их. Внутри было влажно, местами с потолка падали капли. После дневной уличной жары очень приятно ощутить прохладу скалы. За самим водопадом сильно текли струи воды с пещерного потолка, под ногами набрались целые лужи, поэтому находиться долго внутри они не смогли. За те несколько минут, что девушки пробыли там, у них существенно намокли волосы и плечи, но, несмотря на все эти неудобства, это приключение показалось им незабываемым, а само место каким-то невероятно сказочным. Покинув укрытие, они направились обратно той же дорогой. В очередной раз наступив на скользкий шероховатый камень, Лале вдруг оступилась. Нога соскользнула с булыжника, слетела вниз и девушка приземлилась прямо на острые камни. Пытаясь уберечь себя от удара падения, она выставила руку, на которую впоследствии и приземлилась всем своим весом. Моментально на ее локте и ладони образовалась красная рана, а ступня посинела, отекла и наступить на ногу теперь было целой мукой. Взволнованная Александра подлетела к подруге и тут же протянула руки, помогая подняться. Та с трудом оперевшись на нее, прихрамывая, пыталась идти, но ледяная вода озера тут же стала причиной судороги ног. Лале снова рухнула в воду теперь уже на колени, ранив и их. Слезы выступили на ее глазах, боль совсем сковала тело. Александра испуганно вилась вокруг племянницы падишаха, пытаясь помочь, но вдруг, сильные мужские руки подхватили ее и прижали к мускулистой груди. Девушка ощутила невесомость, затем почувствовала, что её несут куда-то, и только тогда открыла глаза. Мехмед, на лице которого играла упоительная ухмылка, вдруг сверкнул взглядом на кузину. Она насупилась, осознав кто ее несет. Мужчина же, уловив ее настроение, с необъяснимой гипнотической силой смотрел прямо на Лале. — Аккуратнее нужно быть, — в его словах можно было различить упрек наряду с насмешливой теплотой. Лале растерянно отвела глаза. Возмущению её не было предела, но делиться эмоциями она не спешила. Натянув на лицо полный безразличия вид, Лале упрямо молчала игнорируя шехзаде. Наконец, ее терпению пришел конец, и она вдруг прошипела вполголоса: — Я думала, что Вы, скорее утопите меня, нежели спасете. Взглянув на Мехмеда, она встретила его насмешливый взгляд. — Почему именно Вы попали в подобную ситуацию? Сколько еще раз мне придется Вас спасать? — мужской голос прозвучал еще глубже, чем обычно. — Я не просила Вас о помощи! — Лале задохнулась от возмущения, чуть не лопаясь от злости. Александра все это время следовала за ними. Наконец, Мехмед уложил ее на траву и тревожно осмотрел раны: — Иди в лазарет, объясни все и принеси необходимые мази и бинт, — сухо бросил приказ Александре. Та поспешила во дворец. Лале же осталась лежать на траве, под пристальным взглядом кузена. Он бережно взял ее руки в свои и осмотрел кровоточащие раны на ладони, поднес их к губам, будто бы собирался поцеловать, но только съязвил: — Какая же вы... неуклюжая. Кузина выдернула свою руку из рук Мехмеда и скрестила их на груди, демонстративно отворачиваясь. С одной стороны, девушка во чтобы то ни стало хотела показать шехзаде, как он раздражает ее одним своим присутствием. С другой стороны, она чувствовала, что испытывает благодарность к своему спасителю, пусть и очень ничтожную. Мужчина бережно взял ее маленькую стопу, снял обувь и осмотрел рану. Нога местами приняла багрово-синий оттенок и небольшую припухлость, а вокруг краснели маленькие царапины. Они не кровоточили, но изрядно болели. Тогда Мехмед аккуратно провел пальцами по месту ушиба, чуть надавил - боли не последовало. Шехзаде взялся за подол платья и приподнял его наискось, обнажив левую ногу кузины до половины ляжки, где тоже образовалась гематома. Руки его дрожали от жадности и желания сорвать с нее это жалкое платье, но он смиренно осмотрел рану, пытаясь помочь. Лале сначала раскрыла рот в удивлении от его наглости, а затем тут же отвесила ему жгучую пощёчину ослабленной рукой. Он удивленно изогнул бровь и озадаченно уставился на девушку, не ожидав такого резкого оклика. Щеку саднило, когда мужчина приложил к ней ладонь. — Да что ты себе позволяешь? — крикнул он, восторженно-озлобленными глазами глядя на племянницу падишаха. — Это ты что себе позволяешь? Лале тотчас же вскочила, хромая и прискакивая, бросилась от него наутек и, оглашая воздух возмущениями, не собиралась останавливаться. Мехмед кинулся вдогонку, схватил ее за запястье и резко развернул, доставляя еще больше боли. Заметив, на лице девушки испуг, он попытался взять себя в руки. В те редкие моменты, когда ему доводилось созерцать ее чудесное лицо, где-то в груди, расцветал сад с благоухающими тюльпанами. Будто бы все плохое, скопившиеся в сознании, вымывалось. С полной уверенностью можно было сказать, что один лишь еë невинный образ, делал шехзаде живым. — Я отнесу тебя в лазарет, если ты не хочешь ждать здесь. — Мне не нужна твоя помощь, уясни ты, наконец, — Лале нервно заправила прядь волос за ухо. Мехмед схватил ее за локоть, притянул к себе, заставляя взглянуть прямо в глаза. Он пристально смотрел на девушку, затем перевел взгляд на её губы, и вдруг понял, что так выводило его из себя все это время — их губы еще ни разу не соприкоснулись. Безумное желание овладеть ими прямо сейчас, заставило его вздрогнуть. Он точно поедал её взглядом, намерен был поглотить целиком вместе с нежной кожей, вьющимися золотистыми волосами и сладким личиком, но – увы. Эта девушка не принадлежала ему, не принимала ухаживания и знаки внимания, не хотела даже разговаривать с ним. Шехзаде не знал, с какой стороны к ней подступиться. Кажется, все свои козыри он уже выложил в этой игре и ни на шаг не продвинулся к цели. У девушек и женщин он пользовался успехом, но ни одна из них не стоила и ногтя кузины, точно она была из другого мира, неземная. Но если мысли его были теплые, то слова - колкие: — Это ты все никак не можешь уяснить, что нет смысла противиться. Я добр к тебе, но доброта моя отнюдь не безгранична. Не играй на моих нервах. Замыленная Александра прибежала с подмогой в самый подходящий момент. Она пришла с помощью так скоро, но Лале показалось, что прошла вечность. Разъяренный Мехмед тут же развернулся на пятках и зашагал прочь. *** Наступившая незаметно ночь окутала усталую землю темнотой и покоем. Еще недавно светило солнце и вдруг, уже через мгновение все покрылось тьмой. Сумерки с каждым днем опускаются все раннее. Будущий наследник опёрся локтями о парапет и провёл рукой по легкой щетине, погружаясь в раздумья. Сумерки сгущались, на небе появлялись первые звезды; Мехмед запрокинул голову, вглядываясь в величественное небо. – Шехзаде, – молодая служанка вошла, не поднимая головы и, сложив руки на груди в почтительном жесте, пролепетала: – к Вам повелитель. За ней в комнату зашел падишах, перед сном решил побеседовать с сыном. Он только что был у Эсме, а теперь зашел дать несколько наставлений будущему правителю, обговорить насущные вопросы, да и просто побеседовать с ним. Падишах понимал, что выбивается из сил и, чувствуя близкий конец, не желал упускать возможности лишний раз повидаться с сыном. — Как Вы, повелитель? — Мехмед старательно посмотрел на больного отца глазами, полными печали и, стараясь угадать его состояние, усадил его рядом. — Я чувствую себя отлично, сын мой, поживу еще, — бодрился властелин, хоть это и являлось откровенной ложью. Мурад вдруг усиленно раскашлялся, не в силах унять приступ. Ужасно бледный и с видом страшного, доходившего до отчаяния нездорового своем лице вида, он еле держался сидя. Глубокие черные мешки под глазами говорили о неблагоприятных изменениях, протекающих в его организме. Опухшие и отекшие веки, трясущиеся руки и потеря сил. Болезнь и старость съедали султана не по дням, а по часам. — Ну, сын мой, если есть, что сказать - говори, я терпеливо тебя выслушаю. Шехзаде измучился, пытаясь подобрать нужные слова и не разозлить отца очередным разговором о Лале. Падишах, вроде как, пришел поговорить о дворцовых и военных делах, но Мехмеду сейчас до того дела не было. Все его мысли занимала одна лишь девушка. Ему не терпелось расспросить отца именно об этом. — Что тебя так встревожило? Говори же, — он одобрительно похлопал сына по плечу. Сын султана отвел глаза в сторону, желая скрыть лихорадочный блеск в них. — Вы говорили с Лале-хатун? Задав этот волнующий его вопрос, шехзаде почувствовал, как его залило жаром стеснения, но в то же время возбуждения. От мысли, что он делает медленные, но уверенные шаги к давно томившейся его мечте - жениться на кузине. Султан медленно, пожевав губы, сказал: — Мехмед, послушай, — отец начал как-то робко, а потому, сразу стало понятно, что этот разговор не оправдает ожиданий юноши. — Вижу, как любовная мука терзает тебя. Да, безусловно, Лале-хатун, достойная кандидатура. Я поговорил с ней об этом, но боюсь тебя разочаровать: она сказала нет. Как я могу выдать ее против воли? Мехмеду словно плеснули в лицо жидким огнем. Гордый, полный амбиций молодой мужчина и будущий правитель в этот момент оказался лишь маленьким мальчиком, выбор которого не уважают. Шехзаде был так он был разозлён, что весь дрожал от досады, но не мог даже представить себе, что гнев способен толкнуть человека на такой дьявольский замысел. Обуявшее его отчаяние, уже выстроило в голове гордеца блестящий план, который, так или иначе, сам толкнет девушку в его объятия. Сейчас он едва мог бы выговаривать слова, а потому отвернулся и тихо прошептал: — Что ж, дорогая кузина, ты сама подписала себе смертный приговор. Султан этого не заметил, продолжая свою речь: — Уверен, ты найдешь другую девушку. Тем более, хорошим политическим ходом, было бы отдать Лале за Влада. Этот союз сыграл бы нам на руку. Теперь Мехмед был готов провалиться под землю от ярости и стыда, потому как будущего повелителя предпочли жалкому рабу. — Как утверждает сам Влад, — продолжал султан, — их дружба давно переросла в любовь. Я думаю, это взаимно. Мехмед беззвучно глотнул ртом воздух. Когда казалось, что более ранить нельзя, ему нанесли удар, еще хлеще, гораздо страшнее. Шехзаде провел по лицу ладонью, стирая ненавистную влажную пелену, застлавшую вдруг глаза. — Государь, послушайте... Но договорить Мехмеду не удалось. Повелитель снова страшно закашлялся, не в силах унять приступ. Холодный, изнурительный пот выступил на сморщенном лбу. Кашель мешал ему произнести хоть слово, а поданный стакан воды лишь расплескался в руках властелина. По глазам шехзаде было видно, как он жаждал помочь отцу, но Мехмед был бессилен. Мурад II упал, охваченный предсмертным бредом. Силы стали оставлять, когда его уложили на кровать прямо в спальне сына. Султан пытался что-то сказать, но понять его хрипы и бормотания никто не мог. Шехзаде не знал как поступить: стоит ли звать Лале и Эсме, чтобы проститься, ведь теперь было очевидно - пришел его конец. К горлу подступил ком, а на глаза накатила скупая мужская слеза, которая неуверенно сползла по небритой щеке. Мужчина смахнул ее, ненароком отворачиваясь. Свиду бездушный, безэмоциональный, сейчас он был в шаге от потери самого родного человека - своего отца. Прежде, чем падишах испускает свой последний вздох, Мехмед опускается рядом с ним; трясущимися руками берет его и сжимает в своих. Последний раз клянется в верности Османскому престолу, обещает, что государство будет процветать и целует отца в лоб. Тот, покорно вверяя себя в руки судьбы, закрывает глаза в последний раз. Теперь новый правитель должен занять место почившего властелина и Мехмед точно знает, что не подведет доверие и возложенные на него нажеды отца. Разрушительным вихрем заметался он по покоям, не в силах остановиться. Любой предмет, попавшийся под руку, превращался в щепки, в труху. Но это не помогало унять ту боль, что затаилась в сердце. Душевная рана жгла его изнутри. Такая рана, что хотелось вырвать из груди это самое сердце за то, что оно кровоточило так сильно. Лишь ближе к полуночи его одолела усталость. Мехмед упал в постель и провалился в тяжелый беспокойный сон.