Лимонный лукум

Дворец с самого раннего утра находился в движении: слуги бегали туда-сюда, занятые разными приготовлениями; повара кухарничали; калфы готовили наложниц, которые должны были этим вечером хвастать своими танцевальными навыками, в общем — каждый в меру сил занимался своим делом. Все ждали возвращения Повелителя и Шехзаде из похода. Правитель и его сын одержали победу и весь двор торжественно ждал их, пребывая в прекрасном расположении духа. По комнатам разносился запах угощений; если проследовать за ним, можно было уткнуться прямо в кухонные двери, за которыми упорно трудился Эдиз-ага. Александра, учуяв этот изумительный запах качественно приготовленных блюд, с наслаждением вдохнула. Девушка молча улыбнулась Лале очаровательной улыбкой и напоследок ещё раз вздохнула, сложив руки в умоляющем жесте, а большие голубые глаза смотрели с такой надеждой, что племянница султана даже растерялась. — Ладно уж, пойдем, — нехотя согласилась она, — Эдиз-ага опять ворчать будет, что захаживаем на кухню раньше ужина. Девушки робко прошли в комнату, где на сковородах аппетитно шкварчали будущие блюда: обжаривались семена масличных культур и карамели для халвы; поспевал рахат-лукум с фисташками и пахлава с медом. От изобилия еды у Александры моментально потекли слюнки, а глаза разбегались, и она никак не могла определиться. Выбрав столько блюд, сколько смог бы выдержать ее безразмерный желудок, колдунья одобрительно кивнула и Эдиз сложил все необходимое в корзину, не забывая ворчливо добавить, мол, грех это – до ужина на кухню якшаться. Девушки спешно удалились и вышли прямо на задний двор. Здесь царили покой и умиротворение. Легкий шелест листвы и щебетание птиц, сияющее солнце и лёгкий прохладный ветер - все это создавало прекрасное настроение. Они прошли дальше к ручью, организовавшись возле большого древа. То раскинуло свои ветви над землей, отбрасывая тень, в которой прохлада сохранялась даже в полдень. Лале открыла корзину, на дне которой лежали две тарелки нож и столовые приборы, даже соль и салфетки положил Эдиз-ага, хоть и ворчал без умолку. Девушка развернула сверток, лежащий прямо на дне корзины и обнаружила свежайший лимонный лукум. Ее любимый лукум. Племянница султана мысленно поблагодарила его за то, что он запомнил, казалось бы, такую сущую мелочь. — Ходжа Мустафа предложил мне проводить у детей уроки, — с гордостью нарушила тишину Александра, — правда, я пока не знаю, чему могу научить их. Лале сложила руки под подбородком и наклонилась в бок, искренне улыбаясь: — Ты ведь очень умна и талантлива, да и детям нравишься, а Ходжа Мустафа частенько говорил, что ему стало очень тяжело справляться с ними. Ты как никто другой сможешь обучать детей. Поначалу будет трудно, но со временем станет легче. Я уверенна, ты справишься. Лале взяла подругу за руку и одобрительно сжала, ощущая как сильно ей сейчас нужна поддержка. Александра, получив поощрение, воодушевилась ещё больше. Теперь она с аппетитом принялась поедать пахлаву и лукум: девушка очень любила сладости - и не только к чаю, она была готова употреблять в пищу только их. Лале засмотрелась на ее по-детски радостное, живое лицо и такой серьезный взгляд, точно повидавший многие тяготы жизни. Затем устремила глаза к нему и, улыбнувшись своим тёплым мыслям, погрузилась в них, наполняясь счастливыми воспоминаниями. — О чем задумалась? — наевшись, и, припав к стволу дерева, спросила колдунья. — О ребятах. Мы частенько сидели здесь, тоже устраивали пикник, — в голосе Лале улавливалась тоска, словно она не надеялась, что когда-то снова сможет так же беззаботно проводить с ними время. — Как они там? Живы ли, здоровы ли? — прошептала она и задумалась; казалось, на несколько минут Лале вернулась в прошлое. Племянница султана тяжело вздохнула, и во вздохе её была такая грусть, что даже у Александры перехватило дыхание. Неожиданно племянница султана оживленно поднялась, потянув за рукав подругу: — Пойдем, я покажу тебе кое-что! Только это очень большой секрет. Та с интересом последовала за Лале. От хандры и тоски не осталось ровным счетом ничего. Девушка шла так быстро, что Александра едва успевала нагнать ее. Пробравшись через густые заросли кустов и чудом не поцарапавшись, они попали к заброшенному домику в саду. Колдунья была удивленна убранству старинного жилья. Александра расположилась на диване, а Лале, в свою очередь, открыла закрытый на ключ шкафчик, в котором хранились все ее богатства: письма друзей, старинные свитки, книги, армуды и медный чайник, который расписывала сама Лале, а еще несколько картин. Одна из них была завернута в плотную серебристую ткань и перевязана шпагатом. Девушка развернула ее. Изображение, нарисованное на холсте, было необыкновенно реалистичным. В нем Лале уделила особое внимание деталям, тщательно вырисовывала крошечные подробности. От такой красоты Александра замерла, но еще больше испугалась, поскольку художница изобразила двух юношей - Аслана и Влада, а в центре - себя. — Лале, — она испуганно прикрикнула и прикрыла рот ладошкой. — А если кто-то увидит? У меня мурашки по коже то ли от страха, то ли от восхищения, то ли от того и другого вместе. Этот портрет прекрасен! Лале и сама не могла налюбоваться на свое творение. Но Александра была права, изображение людей действительно было под запретом. И все же Лале не могла не сохранить эту частичку себя и своих друзей, запечатленную на тканевом холсте, которая теперь навсегда останется с ней и сохраниться, пройдя сквозь века. Она смогла отразить то необычайное чувство дружбы и единения, которое зародилось между ребятами. Теперь она еще больше ждала возвращения мальчиков, дабы удивить и их. Александра вдруг посмотрела на Лале, замялась, будто стеснялась спросить что-то, но все же робко поинтересовалась: — Между вами больше, чем обычная дружба? Подруга покраснела и застенчиво рассмеялась: — Нет, что ты. Мы лучшие друзья и только. Совсем недавно Лале в действительности стала задумываться о том, правда ли это просто дружба для нее. Но нет, ее сомнения не касались их преданности и привязанности друг к другу, напротив, она размышляла есть ли между ними что-то большое. — А мне кажется, что кто-то из них с большей вероятностью сможет стать счастливым союзником в удачном, многообещающем браке. Александра посмотрела на подругу и хитро ей подмигнула. Лале, не в силах выдерживать ее взгляд, отвела глаза в стеснении. — Не стоит лепить из давнего доброго друга супруга и отца будущих детей, будь то Влад или Аслан. Я очень люблю их, но лишь как друзей, не более того. — А Мехмед? Рассматривала его в роли мужа? Лале явно была не готова к подобному разговору, но услышав этот вопрос она вовсе растерялась и даже ужаснулась. Мысль, что именно он может стать ее мужем, заставляла её сердце биться быстрее от страха. Она не знала, как «правильно» ответить на этот вопрос, лишь уставилась на подругу, ошарашено моргая глазами, даже не гневно, нет, а скорее удрученно. — Ты что!? Это исключено! Он вовсе не интересует меня как мужчина. Лале невольно вспомнила ту зловещую ночь, которая так или иначе никогда не затеряется в памяти девушки. Ту ночь, когда Мехмед позволил себе такую подлость и грубость, чем мог очернить честь своей кузины. — Хотя, признаться, Мехмед в мою сторону настроен весьма странно. Пишет мне с войны, шлет подарки, в то время, как запрещает передавать письма ребят. Ты ведь знаешь это, как никто другой, — Лале напомнила Александре, как колдунья передала свитки от Аслана и Влада, когда Кемаль приехал к ней ни с чем. — По началу мне казалось, что кузен очень изменился. В нашу последнюю встречу он показался прямо-таки похорошевшим и заметно поумневшим. Однако я буквально кожей чувствую исходящую от него опасность, и это меня пугает. Лале поежилась и обхватила себя руками за плечи, словно замерзла. — И это не удивительно, ведь тот человек, что способен на подобные поступки – он априори опасен, ибо не знаешь, чего от него можно ждать. Глупые вопросы я задаю тебе, Лале, прости, — одернула себя Александра. Дальше девушки какое-то время сидели в тишине, размышляя каждая о своем. *** Вскоре состоялась официальная часть и подношение даров. Падишах приветствовал всех собравшихся, принимал подарки, в том числе и от Мехмеда, который поднес в дар чистокровного скакуна. Семья Султана и придворные помолились, а затем и разошлись, готовясь к вечерней части праздника, так называемому, торжественному ужину. Лале и Александра ушли с официальной части почти первые, племяннице султана не терпелось поскорее найти Аслана и Влада. Она обошла все возможные места, где могли находится мальчики, но их нигде не было. Оставался один вариант: ребята во дворце и, скорее всего, сами уже давно разыскивают ее. Девушки помчались во дворец. На пути им встретился Ходжа Мустафа, который сразу забрал с собой Александру, в связи с каким-то изрядно важным делом. Так подруги разминулись, и теперь, Лале уже в одиночку искала друзей. Подхватив юбки, девушка в нетерпении, которое так легко объяснить, помчалась по коридорам дворца, совершенно не замечая на бегу приветствующих ее слуг. В очередной раз, в спешке завернув за угол, внезапно перед ней возник Он. Так неуклюже и постыдно - Лале даже не осознала, каким образом - впечаталась прямо в сильные мужские руки шехзаде, прижавшись лицом к жесткой щетине. Девушка моментально уловила исходящий от него запах благородного парфюма и чернил, манящий аромат могущества и силы. Его дыхание теперь касалось нежной кожи девушки и опаляло шею. Запах этот был такой приятный, что Лале сбился с мысли и забыла, что хотела сказать, все это время крепко цепляясь за Мехмеда. Мужчина как бы невольно придерживал ее за талию, стараясь избавить от удара падения. Лале одернула себя, склонила голову и присела в полупоклоне: — Шехзаде, рада вашему возвращению, да будут долгими ваши дни, — девушка робко отошла в сторону, на безопасную дистанцию и опустила глаза, желая поскорее продолжить свой путь. — Доброго дня, мой прекрасный тюльпан, — тихо прошептал Мехмед. Он впился в нее взглядом, в полной решимости узнать абсолютно точно, что у нее на уме и на сердце. Только теперь она заметила, как изменилось его лицо, погрубело, стало более мужественным. — У меня для Вас есть подарок, но вручу я его позже. Нужно отдохнуть после долгого пути. Взгляд его проникал прямо в душу и, казалось, мужчина читал кузину насквозь. — Прошу простить меня, я очень спешу, — очередной поклон. Девушка уже готова была бежать дальше на поиски Аслана и Влада, но цепкая рука Мехмеда, вцепилась в плечо, останавливая девушку. Унизительная догадка вдруг заполнила его душу. Во взгляде без усилий можно было разглядеть обиду и злость: желваки на скулах и губы, сжатые в непримиримую жесткую линию. Он неожиданно отпустил ее: — Я прошу простить меня, — одернул себя Шехзаде, — но позвольте узнать, куда так спешит моя дорогая кузина? Лале испуганно опустила голову в пол, нервно искусывая губу. Мехмед почувствовал тот страх, что исходил от нее и даже огорчился. Между ними была стена, и это происходило по его вине. Как же сильно ему хотелось эту стену разрушить. Кузина не хотела отвечать на его вопрос, так как прекрасно понимала, что ответ разозлит его. — Я очень хорошо понимаю значение Вашего молчания. Что ж, не буду отнимать Ваше драгоценное время, Лале-хатун. Мехмед выпрямился, вскинул голову и отошел в сторону, освобождая проход. Когда девушка сделала несколько шагов, он все же ухватил ее за локоть, останавливая, придвинул к себе и прошептал на самое ухо: — Человеку свойственны ошибки. Понимаешь? И я признаю каждую, совершенную мной. Дай мне шанс все исправить, мой нежный тюльпан. Она мягко высвободилась из его таких холодных, таких сильных мужских рук и поскорее пошла прочь. Завернув за очередной поворот, она пробежала еще несколько метров, наконец, сбавила темп и остановилась, жадно и глубоко хватая воздух, которого категорически не хватало. Его напористость ошеломляла, пугала, заставляла каждый раз вжимать голову в плечо от страха перед ним. Теперь, поникнув, она побрела к своим покоям, размышляя о том, как преодолеть приступ тошноты от заново нахлынувших воспоминаний. За размышлениями Лале и не заметила, как набрела на дверь собственной комнаты возле которой столпились двое высоких фигур. Они стояли к Лале спиной, лицом - к двери, перешептываясь и не осмеливались постучать. Завидев друзей, девушка восторженно ахнула и бросилась к ним, застав врасплох, когда напала со спины. Аслан и Влад тут же ответили на объятия лучшей подруги. Радость от долгожданной встречи заставила ребят забыть обо всем на свете - благо сейчас рядом не было никого, кто смог бы им помешать, и эти трое могли позволить себе в полной мере насладиться объятиями друг друга. Невольно слёзы счастья закапали из глаз Лале, ведь она так ждала ребят с похода, что теперь ей казалось, будто она спит и видит прекраснейший сон. — Я скучала по вам! – это всё, что она смогла произнести, но в этих словах было больше чувства, чем если она прочла бы целую поэму. *** Племянница султана повязала шелковую шаль поверх струящегося до пола изумрудного платья, которое искусно украшали драгоценные камни разных форм и размеров. Элегантное колье так умело гармонировало с подобранным ей нарядом, а дополняли его серёжки тончайшей работы с тем же камнем. В зале торжеств все уже собрались, не хватало только Лале. В воздухе витала радость. Султан, хоть и чувствовал себя значительно хуже, был так рад этой победе, что не желал отказывать себе в удовольствии отметить событие с особым размахом. На его мудром лице царило умиротворение, чего нельзя было сказать о Мехмеде, который то и дело поглядывал на дверь, измученный ожиданием той самой девушки. Шехзаде выдавал свое напряжение нервными постукиваниями пальцев о подлокотники трона. Лицо Мехмеда полное мужественности, так соблазнительно граничило с грубостью. Его взгляд был задумчив и сосредоточен, надменен и дерзок. Наложницы грезили получить шанс провести с ним ночь, мечтали пройти по «золотому пути» и быть избранными будущим султаном. Отнюдь Мехмед желал только Лале. Лишь с нею возможно было его счастье. Горел огнем и нуждался в ней больше, чем в чем-либо. Всепокоряющая неприступность кузины будоражила, будила самые постыдные фантазии, заполняла его чувства и мысли. А этот блеск ее прекрасных глаз пронизывал шехзаде горячими волнами и разжигал неутомимый огонь. Это были чувства, от которых мужчина и сам пугался, не говоря уже о невинной и чистой Лале. Вечер начался, а кузина все не приходила. Вскоре заиграла музыка. Одна из наложниц легкой походкой вышла на середину зала. Она неспешно и грациозно начала двигаться по комнате, в надежде соблазнить будущего падишаха. Девушка делает непринужденный знак, и остальные наложницы тоже становятся посреди зала. Все, как одна, маняще покачивали бедрами в такт музыке, изгибались, демонстрируя танцевальные навыки. Они улыбались глазами, прельщали хитрыми обольстительными трюками. Но, несмотря на это, все эти девушки были так доступны и совершенно не интересны ему. Мехмед оставался равнодушен и к ним, и к их красоте, и к попыткам соблазна. Они были здесь, рядом. Вот, помани рукой, и любая уже припадет к ногам, пребывая в не себя от счастья. Лале же - его прекрасный дворцовый тюльпан - она была где-то там, далеко. Летала вольной птицей, которую Мехмед так и норовил поймать и посадить в клетку. Свою клетку. Внутри него ревело и бушевало море, свистел ветер ревности и кипела страсть. Двери зала открыли стражники и к тахте, где собралась женская половина, в совершенном смущении, робкими шагами проследовала Лале. Она присела в той части, где расположились члены султанской семьи. Праздник продолжался. Из-за спин наложниц вышла другая танцовщица, смиренно поклонившись Властелину и его сыну. Мехмед опять подал знак музыкантам, чтоб те продолжали, отнюдь взгляд в этот момент оставался все так же прикован не к играющей в танце с бубном женщине, а к той, что так бестактно опоздала на торжество. Следом в комнату вошла другая, не менее нежная и худенькая наложница, которая легкой походкой вышла на середину зала, наряженная в дорогой, усыпанный драгоценными камнями изысканный наряд, изготовленный специально для танца живота. Она плавно пританцовывала, звеня золотым поясом и кокетливо прятала лицо за вуалью. Эта была особая наложница гарема. Но и та не сумела обратить на себя внимание Мехмеда. Мужчина лишь равнодушно и безучастно бросил на танцовщицу быстрый взгляд, полный безразличия и снова устремился на Лале. Никто и ничто не способно уничтожить желание шехзаде обладать этой девушкой, любить ее и ненавидеть одновременно. Это словно болезнь, а он сам словно стал жертвой этой беспощадной болезни, обезумел. Сколько уже времени мужчина переживает эти чувства? И каждый вздох при виде кузины дается ему с особым трудом. Превосходные мелодии заполнили все пространство, когда изящные руки очередной наложницы стали умело водить по струнам смычком. — Какая прекрасная девушка, в ее руках скрипка будто обретает голос, — наклонился к сыну падишах. — Да, это так, — согласно кивнул Мехмед. — Ты скоро взойдешь на престол, пора бы и о наследниках подумать, подобрать подходящую девушку, — Мурад говорил это с полной серьезностью и даже с каким-то воодушевлением. — Нужно понимать, что у тебя будет нелегкая жизнь, полная ответственности за свою страну, народ и семью. К тому же, не исключены перевороты, войны, покушения. С наследником медлить не стоит. — Я думал об этом, — на лице шехзаде непроизвольно показалась подозрительная ухмылка, мужчина весь точно вспыхнул, а глаза его загорелись ликующем пламенем. Теперь Мехмед пытался мудрено свести разговор в нужное ему русло. — И что, нет подходящей кандидатуры? — отец вопросительно посмотрел на сына и, с интересом ожидая ответ, подпер кулаком щёку. — Есть одна, падишах, да только одобрите ли Вы... — Правда? — интерес в глазах правителя разыгрался еще сильнее. — Что ж, я слушаю тебя, сын. — Падишах, — набравшись уверенности вдруг начал наследник, — А что вы думаете на счет Лале, уже размышляли о ее будущем? Вы собираетесь выдавать кузину? Я думаю, что в ее возрасте пора тоже задуматься о замужестве. Властелин устало потер веки. — Признаться, я думал об этом. Дай только бог ей партию хорошую, а из нее выйдет превосходная жена: умная, кроткая, благородная. Мехмед мысленно согласился с отцом и сделал глубокий вздох. В действительности, каждое сказанное им слово было правдой. "Но для такой благородной, образованной да и, к тому же, красивой невесты, такой жених как я – настоящая находка.", — самонадеянно подумал он. — Так ведь и муж должен быть из благородного рода, — преобразил он свои мысли в слова. — Мне кажется, мы идеально дополняли бы друг друга, вы не находите? — Что? — властелин посмотрел удивлённо сначала на сына, а потом обвёл взглядом всех присутствующих и остановился на племяннице. — Я не ослышался? Ты предлагаешь себя в роли мужа Лале? Но как? Это невозможно. Теперь уверенный взгляд шехзаде поник, и сменился грустным и разочарованным. — Но почему нет? Наш союз не будет противоречить традиционной концепции брака. Я женюсь на Лале, как только Вы дадите на то согласие. — Сын мой, но ты же помнишь тот случай? - падишах смущённо перевел взгляд в сторону, а в его глазах возникли сомнение и насторожённость, когда он посмотрел на ни о чем не подозревающую Лале. - Подыщем тебе другую жену, – подытожил он. Однако Мехмед не собирался так легко соглашаться с отцом. От обуявшего его гнева и растерянности, мужчина сжал рукой инжир, который только что собирался надкусить, да так сдавил, что из него выступил сок. — Я возьму в жены только Лале, — чеканя каждое слово, заявил он. На лбу будущего правителя выступил холодный пот. — Что ж, я смотрю, настроен ты решительно. С другой стороны, твоя кузина красивая девушка. И кроме того, она молода и здорова, сможет родить много здоровых наследников. А что до родства, так вы и выросли не как родственники. Почему это должно быть невозможно? Вздох облегчения и тихого удовлетворения сорвался с уст Мехмеда; он принялся с упоением рассматривать Лале, убежденный, что в очень скором времени эта девушка займет место рядом с ним. — Если она захочет, тогда я не буду против, — напоследок добавил отец. Но Мехмеду уже было все равно, ведь он услышал главное – падишах не против их брака. А что до Лале, ее мнение теперь играло не такую уж важную роль. Довольный тем, что наконец смог поговорить с отцом о такой волнующей его теме, Мехмед отметил, как разыгрался его аппетит. Сладкие фрукты, которые он вкушал, были отнюдь не такие сладкие, как та, что сидела поодаль него. Глазами будущий правитель пытался уловить каждое ее движение; пытался разгадать, о чём же он сейчас думает, о чем размышляет? — Отец, но если ты решишь ее отдать, то она не сможет сказать мне нет, она слишком мягкая, и не посмеет ослушаться родного дядю, к тому же, падишаха. — Нет, я отдам ее за тебя только в том случае, если ее чувства к тебе такие же. Только тогда я готов позволить вам пожениться. Несмотря ни на что. Сердце Мехмеда бешено застучало в груди, громким эхом отдаваясь в районе висков, от одной лишь мысли, что у него появился хотя бы малейший шанс по-настоящему обладать ею. *** Дневное солнце широко стояло в небе, а его яркие лучи, ослепляющие взгляд, грели своими теплыми прикосновениями. Они даже просачивались сквозь густую зелень сада, когда Лале стремительно следовала к Эсме. Вокруг пахло теплым ароматом деревьев, который, вперемешку с запахом зелени и влажным мягким ветром, ударял прямо в нос. Девушка прошла еще немного и, наконец, набрела на скрытое за зарослями кустов и деревьев место, где ее уже ждали. Голос Эсме колокольчиком звучал за зарослями, но говорила она не с наставницами, а с мужчиной. Стоило ей заметить Лале, как она радостно ей помахала и позвала присоединиться к ним. Рядом с ней стоял Мехмед, который о чем-то увлеченно разговаривал с сестрой, но завидев кузину, тут же выпрямился и теперь не отводил от нее взгляда. — Доброго дня, Лале-хатун. Вы прекрасно выглядите, собственно, как и всегда, — Мехмед оценивающе оглядел ее, а затем добавил: — ум и красота, знаете ли, редкое сочетание, но оно вам удается. Эсме, пойди пройдись по саду. Девочка загадочно хохотнула и согласно закивала: — О, не волнуйся, братец, я буду долго прогуливаться. Дочь султана убежала к воде, оставив их на едине. Теперь шехзаде стоял подле Лале и всё это время девушку не покидало чувство, что Мехмед нагло изучает ее. Пронзающий взгляд карих глаз снова прошёлся по ней так, что было очень тяжело разобрать, доброжелателен ли этот интерес. — Могли бы пригласить от своего имени, а не использовать сестру, — едва не шепча произнесла Лале, продумывая в голове план, как бы поскорее ретироваться во дворец. — А вы бы пришли? — ухмыльнулся будущий правитель. Кузина промолчала, но ответ и так был очевиден. — Вчера, по приезду, я упомянул о подарке, — его многозначительный взгляд говорил о многом и то, какой дорогой и значимый подарок мужчина подготовил для своей кузины и будущей невесты по совместительству, должно было быть для Лале явным подтверждением его чувств и отношения к этой девушке. — Так вот он, примите же его. Мужчина протянул свиток и волнительно стал ждать, пока она развернет его. Сейчас, перед ним, кузина тоже слишком волновалась и пыталась скрыть это за сухим взглядом. — Документ о владении огромной усадьбой на окраине Эдирне, — начала она читать вслух, — с особняком и другими постройками. И он на мое имя… Откуда это? Мехмед улыбнулся и будто бы непринуждённо взял за запястье любимую, слегка сжав его. — Вы удивляетесь, словно забыли, с кем говорите, — он был явно доволен собой. — Для будущего султана сущая мелочь сделать подобный подарок любимой кузине. Нарочитое превосходство в его голосе заставила Лале испытать очередную волну гнева. Она резко одернула руки. — Думаете, все дело в цене? Вы решили, что я набиваю себе цену? Не принимала прежние подарки, рассчитывая получить подороже? Девушка была вне себя от ярости, которая таилась где-то внутри и готова была в любой момент вырваться наружу. Мехмед все это время молчал, украдкой любуясь ее раскрасневшимися щеками, искрами в глазах и вздымающейся грудью. Он отметил, как шел гнев ее нежному личику. Забывшись, в этой буре она показывала всю страстность своей гордой натуры. И, даже если бы сейчас пергамент полетел Мехмеду в лицо, эта игра для него стола свеч. Выдержав необходимую паузу, шехзаде изобразил недоумение. — Прошу простить меня, ведь я и подумать не мог, что огорчу Вас этим подарком. Помниться, как то раз, Вы упоминали, что хотели бы заниматься благотворительность. Помимо всего, я хотел бы выделить дополнительные средства для этого. Для меня нет дела достойней, чем потратиться на благословенное дело. Вам остается лишь организовать все по своему замыслу. Лале замолчала, робко присев в полупоклоне и теперь была готова провалиться сквозь землю. Этого Мехмед и ожидал. Удовольствие наивысшей пробы для него видеть, как она смущенна и покорена благородством своего кузина. По крайней мере так думал он. — Простите меня. Не знаю, как Вас благодарить. У Мехмеда было много идей на этот счет, причем добрую часть из них он уже воплотил в своих мыслях, однако ответил он иначе: — Это я благодарю Вас за возможность помочь людям. Послышался голос Эсме, которая подбежала к ним, держа за руку Раду. Мальчик, завидев старших, учтиво поздоровался. Но дети были не одни, следом показались Влад и Аслан. Оба удивленно замерли, совсем не ожидая увидеть подругу с Мехмедом. Юноши пришли за Лале и уже собирались "отвоевать" ее у шехзаде, как в сад вышел султан с сопровождающими. — Отец, как Ваше самочувствие, — озабоченно спросил мужчина. — Позволь успокоить тебя сын мой, я чувствую себя значительно лучше. Государственные дела требуют стойкости. Старик пытался говорить бодро и уверенно, но по его усталым глазам и тяжелым векам можно было четко понять - султан не сегодня завтра покинет этот мир. — Не ожидал увидеть вас вместе, но я приятно удивлен, — он по-доброму улыбнулся всем. — Аслан, ты уже рассказал приятную новость друзьям? Аслан засмущался, потер затылок и растерянно начал: — Недавно падишах подписал указ о моем назначении главой особой гвардии. Теперь это моя официальная должность. Последовали поздравления. Друзья, все как один, одобрительно улыбались и хвалили Аслана. Только Мехмед презрительно фыркнул, но так, чтобы того не заметил отец. Султан вдруг совсем расчувствовался: — У особой гвардии много задач, но приоритетом всегда должна оставаться защита султана и его семьи, — он обвел рукой Мехмеда, Эсме и Лале. — Вот самое дорогое, что у меня есть: сын, дочь и племянница. Я вверяю их тебе, Аслан. Оберегай их любой ценой. Едва закончив фразу, он вдруг закашлялся, согнулся пополам и, прикрыв рот ладонью руки, присел на скамью. Такие приступы были далеко не впервые. Постепенно кашель Властелина переходил от легкого покашливания до тяжелых приступов удушья. Руки старика тряслись и, увы, он уже не мог управлять ими. Они будто бы потеряли силу, совсем ослабли. Видя состояние отца, перепуганный Мехмед присел рядом с ним и взволнованно взял его руки в свои. — Теперь ты, Лале, — Мурад высвободился из рук сына и обнял племянницу. — Моя радость, как же я люблю тебя, дорогая, и безмерно горжусь, но иногда мне тревожно за твое будущее. Брови девушки взметнулись от непонимания. Султан молчал, то ли предлагая ей самой додумать остальное, то ли собираясь с мыслями. — Мне было бы гораздо спокойнее знать, что твоя судьба устроена и ты не одна. Анализируя только что сказанные дядюшкой слова, в душе стали зарождаться неприятные догадки. — Тебе пора задуматься о замужестве Лале. Прости, что говорю это при других, но здесь твоя семья и друзья, а мое время истекает, и лучшего момента для этого разговора может и не быть. Племянница опешила от подобного заявления Мурада, раскрыв рот, но так и не смогла произнести и словечка. Султан, хорошо знал нрав своей любимицы и, уже одно то, что она не возразила на его требование выйти замуж, счёл безоговорочной победой. — Я не хочу тебя неволить, но ты должна скорее определиться со спутником жизни. Не отвечай сейчас, милая, подумай. А если я окажусь не в силах, устройством замужества займется Мехмед, твой кузен. Мысли ее путались, перебивали друг друга и она совсем не могла связно и последовательно размышлять. Мехмед, в свою очередь, смотрел на неё ликующим, но в тоже время особенным взглядом — всякая девушка мечтает, что когда-нибудь на неё будут так смотреть. Теперь он ловил каждое ее движение, видел в ней дикую кошку: красивую и чужую. Он словно не был будущим правителем, а был лишь рабом. Рабом этой любви к Лале. От волнения, дыхание девушки сбилось и она с трудом могла взять себя в руки. — Идите все, а ты, дорогая, останься, — государь указал на место рядом с собой, наказывая присесть. Когда все поклонились и покинули их, Мурад вдруг ободряюще сжал руки Лале. Он выглядел уставшим, но все же набрался сил на этот приватный разговор. — Лале, скажи мне, как ты относишься к Мехмеду? От такого неожиданного вопроса девушка залилась краской и замялась. — Почему Вы спрашиваете, повелитель? Он долго молчал, казалось, подбирая слова, а Лале с мучительным волнением ждала ответа. — Вчера за ужином я разговаривал с сыном. Речь шла о тебе. Он просил у меня твоей руки. Казалось, в этот момент её привычный мир рухнул, рассыпавшись мелкими осколками, вонзившимися прямо в грудь. Сердце девушки на секунду остановилось, а сама она будто забыла, как дышать. Сейчас Леле испытала очень сильную эмоцию - страх. И страх этот был за свое будущее и невозможность изменить его. Интуиция говорила ей, что исход всего этого будет неутешителен. Потребовалось время, чтобы прийти в себя. — Что вы ответили? Султан тяжело вздохнул. — Лале, я желаю тебе более спокойной и приятной доли, чем была уготована твоей матери. В то же время, я хочу, что бы на твоем жизненном пути тебя сопровождала настоящая, искренняя и чистая любовь. Именно такую я видел в глазах Мехмеда, когда он говорил о тебе. Сердце Лале провалилось куда-то в пропасть. Она наотрез отказывалась верить, что падишах говорит это всерьез. Она не любила Мехмеда, более того, она никогда не сможет забыть и простить ему ту ужасную ночь. Никогда уже она не сможет полюбить этого юношу, разделить с ним одно ложе и быть ему преданной женой. — Партии лучше тебе не сыскать. Говоря, о том случае, — султан замялся, ведь не хотел напоминать ей об этом инциденте, — это было так дано, он был молод и глуп. Но теперь я знаю совершенно точно, Мехмед исправился, поумнел, повзрослел. Я верю, что у вас все получится. Однако последнее слово за тобой. Хочешь ли ты выйти за него? Повисла немая пауза, но пауза эта была не от размышлений, а потому как девушка пыталась подобрать правильные слова. При этом на ум ничего не приходило. Перед глазами возникло лицо Мехмеда. Горящий взгляд, смуглая кожа. Лале дернулась, словно от ожога. Затем умоляюще сжала ладони на груди. "Нет" — на выдохе почти прошептала племянница, и тут же замерла от страха. Этим все было сказано. Оставив султана с его позволения, она помчалась по саду, в надежде усмирить нахлынувшие эмоции. Теперь она направлялась к Александре.