Как звезда на небосклоне, она всегда достигала высот своих желаний. И в этот раз объектом её стремления предстал — он.
Это было сродни детской страсти, когда малыш, увидев заветную игрушку за стеклом витрины, падает на пол, воплощая все свое безграничное «хочу» в немом крике. Но Яна не падала, не вопила, не билась в истерике — ей достаточно было одного взгляда, чтобы понять: она утонула в его глазах с первого мгновения и теперь готова была следовать за ним, дабы только оправдать это неуемное тяготение.
Их встреча была случайностью, кто-то сказал бы — судьбой. Они оба оказались на одном и том же мероприятии. Девушка пришла по просьбе подруги, чтобы та не чувствовала себя одинокой в толпе, а он — долгожданный гость, чьё присутствие зажелали сами организаторы. В тот вечер, они нашли друг друга в укромном уголке, где пронзительные взгляды и нежные прикосновения к ноге говорили больше, чем слова. Его предложение подвезти до дома послужило началом их истории.
Через несколько дней парочка уже мчались по ночному городу, нарушая все скоростные ограничения, словно пытаясь убежать от всего мира. Вскоре, словно эхом их безрассудства, стал разносится слух: у Вадима, авторитета из «Дом-Быта», появилась она — новая пассия.
Иванова, на удивление, покорно приняла заповедь молчания, вложенную в неё тихим, но властным шёпотом: «Если узнают, то давить станут именно через тебя, моё солнышко», — звучало в ушах, пока рука ласково скользила по волосам. Яна, с безмолвным пониманием приняла эти слова как закон.
Но все же, в кругу подруг, с которыми она делила свои страхи и радости на протяжении многих лет, она не сдержалась. Раскрыла своё сердце, рассказав о счастье, что по ее словам «возносило до седьмого неба». Ведь не каждой девушке удаётся завоевать сердце такого уважаемого на улицах мужчины. Среди троих подруг именно она, Яна, достигла этой заветной в её миростроении, высоты.
Лейла, живущая в соседнем доме, тоже имела тайную связь с местным супером. В то время как Анна, дочь директора школы, предпочитала держаться в стороне от любых группировок, веря, что все эти связи никогда не приведут к добру. Она смотрела на мир сквозь призму осторожности и предусмотрительности, в то время как Иванова лишь смеялась над опасениями подруги, погружённая в свою новообретённую любовь.
В тишине ночи, Янка стояла перед зеркалом, поправляя свои русые волосы, что падали каскадом на плечи. Губы, подкрашенные блеском, сверкнули рубинами в полумраке. Юбка, задранная выше колен, обнажала стройность её ног. Окидывая взглядом своё отражение, девушка не находила собственных изъян, все в этот вечер было прекрасным.
Свет в доме погашен, абсолютную тишину нарушает лишь тихий шорох ткани. Часы уже отсчитали полночь, но девушка, не иначе как призрак, накидывала на себя шубу, застёгивала сапоги, и, легким движением скользнула из квартиры. Она двигалась беззвучно, дабы не разбудить родителей, в её маленькой сумочке скрывались лишь ключи и флакон духов — оружие, чтобы скрыть следы ночных приключений.
Под окнами уже ждала машина, старенькая, но достойная уважения. Выпрыгнув из подъезда, словно птица из гнезда, быстро уместилась на переднее сиденье. В салоне витал запах алкоголя и сигарет, взгляд брошенный на мужчину, был полон неодобрения:
— Ты пил, что ли? — голос дрожит, словно осенний листок на ветру.
Темные глаза, глубокие как бездонная ночь, стали ещё темнее. Он смотрит сквозь неё, словно она прозрачна.
Да, он выпил. Не до той степени, как бывает иногда, но достаточно, чтобы разум стал затуманенным. Она не могла понять его. Зачем он это делает? Для чего? Кажется, он сам теряется в своих причинах, пьёт, потому что так надо. Но кому это нужно? Непонятно.
Яна ласково касается мужского лица, нежно, словно боится нежелательной реакции. Ноготки легко скользят по его шее, вызывая мурашки. Она смотрит с такой нежностью, влюбленностью, переполняющей взгляд. В её глазах он идеален. Русоволосая надела розовые очки и отказывалась их снимать. Они треснули, но она упорно склеивает их снова и снова, веря, что всё ещё может стать хорошо.
— Пил, а нельзя? — он возмущается, отталкивая её руку. — Забыла, кто я? Напомнить?
— Я помню, — она отвечает, не отводя взгляда, словно боится, что если перестанет на него смотреть, он исчезнет.
— Вот и молодец, — бурчит мужчина, заводя машину и отъезжая от дома Ивановой.
— Куда мы едем? — она спрашивает, глядя в окно, пытаясь разгадать маршрут.
— В кафе. Там никого. — отвечает он.
Девушка молчит. Это единственный способ не спровоцировать новый всплеск гнева. Пытается дотронуться рукой до его ноги, но возлюбленный отдёргивается, как будто её прикосновение — огонь. Яна сжимает губы, подавляя обиду. Она не понимает, что успела сделать не так.
Желтый, скользит по нужному маршруту. Взгляд прикован к дороге, но мысли явно блуждают вдали. Руль под его руками внезапно выкручивается при повороте, а машина рвется вперёд на светофоре. Сердце Яны сжимается от такой езды; кажется, давление в груди подскакивает, в голове начинает кружиться.
У кафе он тормозит так резко, что её слегка потряхивает. Бросив взгляд, полный немых приказаний, вынуждает выйти из машины. Её рука ищет поддержку, и он в снисхождении подает ей ладонь.
Малейший жест заботы вызывает у девушки улыбку, взгляд оживает. Войдя в кафе, дверь захлопывается за ними, отгораживая от внешнего мира. Шуба летит на стул, а они устраиваются на диванчике. Яна прижимается к мужчине, ища в нем такое нужное тепло, и ласку. Она забывает, кто он на самом деле. Забывает о тёмной стороне авторитета из Дом Быта, и том, на что он способен. А, зря.
Из-под стойки мужчина достаёт бутылку с синей этикеткой, на которой красуется одно единственное слово — «Водка». За ней следуют две стопки, буханка свежего белого хлеба и маленькая баночка горчицы. Яна смотрит на всё это с презрением в темнеющем взгляде. В этом простом наборе она видит не просто еду и питьё, а символы той жизни, которая ей чужда.
— Дорогой, — нежно проводит рукой по спине, — разве оно нужно? Мы ведь и без этого можем хорошо провести время, — целует за ухом, тихонько выдыхая. Она видит, как по мужскому телу мурашки пробегают.
— А чё такого, солнышко? — наполняет обе стопки. Одну тянет Ивановой.
— Бери. — иного выхода нет. — Выпьем за тебя, такую хорошенькую, — его рука ложится на девичье колено.
Русая опрокидывает стопку водки, пытаясь избавиться от мандража. Она чувствует его сильную руку на талии, на бедре, под юбкой. Она позволяет ему всё, радуясь, что Вадим выбрал именно её. Не любую другую маленькую девчонку. Она же — совсем другое дело, не похожа на остальных. Её отец капитан милиции, она хороша собой и знает, какие имеет недостатки и достоинства, и умеет показать глазу людей то, что им необходимо узреть.
Он закуривает одним движением руки. Сигаретку предлагает и спутнице, но она отказывается. Ноги в сапожках на диван закидывает, на любовь свою круглыми глазами таращится, чуть ли не в рот ему заглядывая. Гордится собой и своими отношениями с этим человеком, несмотря на всё плохое, что он уже успел сделать. Терпит. Стерпится — слюбится, а бьёт значит любит. К тому же он не бьёт, а воспитывает, ведь она молодая и ещё не понимает реальной жизни. Он-то пожить успел и знает побольше неё.
— Скоро один ресторан хороший в центре откроется, мероприятие, говорят, будет громкое. Может, мы могли бы сходить?.. — накручивает волосы избранника на собственный пальчик.
Очередная стопка опрокидывается, не закусывая.
— Чё то, ты болтаешь много — он рот рукой вытирает. — Сказано же тебе сидеть смирно. Зачем нам эти разговоры ни о чём?
Он говорит убедительно, она верит в каждое его слово.
— Мне бояться нечего, у меня ты есть. А ещё я капитанская дочка , не забыл?
— Я-то знаю и отца твоего уважаю, но вот другие в этом увидят только способ тыкать меня и батю твоего. Неужели не понимаешь?
От него несет дешёвой водкой и никотином, но Яна целует его нежно и медленно, дабы запомнить каждое мгновение. Рука его вверх по ноге стремится, под юбку шустро проникая. Она знает, как ему нравится.
Немного стараний, и через некоторое время перед ней будет парень, согласный на всё. Так она уже получила необходимые товары, которые сейчас в диком дефиците, и заставила сходить с ней на несколько свиданий, но только там где никто не мог их увидеть. Рубашку расстёгивает профессионально быстро, откидывая её куда-то в сторону.
Когда он снимает с неё кожаную юбку и тонкие колготки, она молчит — как ему нравится. Это совсем не то, чего она сама хочет, но знает, что нужно ему. Её привезли именно для этого. Яна слышит его стон, по комнатке разносится удар ладонью по ягодице. Громкий и грязный. Всё соответствует друг другу. Иванова рукой собственный рот зажимает, когда больно становится. Предплечье прикусывает, взгляд с одной точки не отводя. Мужская рука по спине гладит, волосы на кулак наматывает, заставляя замычать. И она делает сильнее нужного, проявляя все свои актёрские навыки.
Ему хватает десяти минут, дабы кончить куда-то в сторону. Иванова ноги сразу поджимает, а мужчина рядом садится, руку свою на плечо ей закидывает, целует аккуратно и почти нежно. Это именно то, чего она добивалась. Он всегда становится таким после секса. Со всеми был таким или только с ней? Яна уверена, что только с ней. Она слышала о других его увлечениях, но никогда это не длилось так долго, как у них. Она переиграла их всех, прибрав к рукам лучшего, по её нескромному мнению.
— Давай, солнышко, проси чё хочешь, — Заслужила! — следующая стопка, полная до краёв, опрокинулась им.
— В ресторан хочу, — она тихонько шепчет — Там все будут, даже Лейла. И я хочу, — она почти хнычет, давя на жалость. Сейчас он уязвим как никогда.
— Ну хули нам теперь, — весело продолжает Вадим, — раз солнышко в ресторан хочет, то так тому и быть.
Иванова целует его, глаза зажмуривая. Она стерпит.
***
Утомлённая, после такой ночи, девушка опустилась на уютный диванчик в зале кафе «Снежинка». Мягкий велюр обволакивал её тело, а приглушенный свет создавал атмосферу спокойствия. Ещё несколько минут назад она нарочито пылала страстью, но сейчас, в объятиях тишины, её тело расслабилось. Несмотря на шум кафе, девушка быстро погрузилась в сон. Ей снились яркие, красочные сны, полные любви и радости. Она будто снова переживала те страстные моменты, но на этот раз без физической усталости.
Вадим, нежно подхватив Яну, бережно укутал ее в мягкое покрывало.
Убедившись, что барышня крепко спит, он тихонько встал и направился на кухню. Огни в зале погасли, оставив лишь тусклый свет, льющийся из-под двери.
В дневное время кухня кафе «Снежинка» сияла чистотой и радушием. Но с наступлением ночи она преображалась. В приглушенном свете Вадим ловко орудовал инструментами, расфасовывая белый порошок. Его движения были быстрые и точные, отточенные годами практики.
Желтухин, в хмурой сосредоточенности, достал телефон. В глазах горел холодный огонь решимости. Он набрал номер Ромы. Гудки казались ему бесконечными, но наконец, раздался хриплый голос товарища, без лишних церемоний, переходит к делу:
— Слушай внимательно. Мне срочно нужно с тобой поговорить. Приезжай в кафе, это не терпит отлагательств.
В его голосе звучала неприкрытая угроза, не оставляя Роме места для сомнений. Вадим понимал, что объемы нелегального товара растут, а вот количество надежных распространителей, к сожалению, нет. В его глазах Колик был идеальным кандидатом. Опытный, хитрый и безжалостный, он мог стать ключевой фигурой в расширении сети сбыта.
Парень лишь буркнул в трубку:
— Буду через 20 минут.
Вздохнув, он убрал телефон. Впереди его ждал серьезный разговор, который мог изменить ход их теневого бизнеса. Судьба Колчина была предрешена. Он ступал на еще более скользкую тропу.
***
Пронзив тишину ночи, к «Снежинке» подлетел черный джип. Из него выскочил парень, хмурый и настороженный. Не тратя времени, он ворвался внутрь, стуча тяжелыми ботинками по полу. В приглушенном свете кухни встречает Вадима, что, оперевшись о стол, мрачно смотрел на него.
В воздухе висело напряжение, предвещающее бурю.
— Ну, наконец-то. Садись.
— Что хотел? — сразу чеканит в ответ, игнорируя предложения.
— Дела, Ром, дела. — Старший принялся расхаживать по своим владениям, — И, дела у нас, не очень.
— Мои дела в порядке.
— Не ерничай. Ты знаешь, о чем я.
— Я не собираюсь в это ввязываться. — с полной решимостью отвечает черноволосый, сжимая кулаки в карманах пальто.
— Ты помнишь, свое обещание? — переходит к излюбленному виду манипуляций.
— Это было давно. И я не просил тебя…
— Ты не просил, но я сделал. — прерывает череду доводов, — Я избавил тебя от обузы, мешающей жить.
— Обузы — моего отца? — со злым смешком вырывается из уст Колчина.
— Да. И ты поклялся. Поклялся считать меня семьей и выполнять мои просьбы.
— Я был ребенком, — сквозь сжатые зубы проговаривает в ответ.
Желтухин направляется обратно к столу, продолжая распределять товар по нужным фасовкам.
— Называй как хочешь. Но ты дал слово. И я жду его исполнения.
— Я не стану…
— Рома, послушай. Мне нужна твоя помощь. Без тебя я не справлюсь. А ты…
Он замолкает, задействовав иной метод манипуляции, дает Колику возможность додумать фразу.
— Что ты хочешь? — парень и сам не верит, что купился на это.
Но выбора не предвиделось, группировка единственное подобие семьи, что у него осталось. А ради семьи он готов на многое.
— Умно. Расширение сети. Новые люди. Больше товара.
— Один я не справлюсь. — мысленно просчитывает, что тут и пятью людьми не ограничится.
— Я помогу. Людей найдем. Канал организуем. Но ты…
Он снова замолкает, глядя другу в глаза.
— …буду твоей правой рукой.
— Именно. Семья ведь.
Вадим ухмыльнулся, довольный победой. Он знал, что Рома никуда не денется. Сделка была заключена. В эту ночь, в полумраке кухни «Снежинки», две судьбы сплелись в очередной виток, обрекая их на опасную игру в мире жестоких сделок.
