Новый директор Хогвартса

Мне настойчиво предлагали спиртное, но я для себя решил, что больше не буду травить свой организм. Тем более, что дед страдал алкоголизмом. Бильбо тоже ограничился тем, что можно и учащимся. У него лекции с утра. Старшие преподаватели недовольно ворчали: «Молодежь не уважает старших!». Давний друг отлично играл роль того, кто в курсе всех событий моей жизни. Балин вскользь упомянул, что держит связь со всеми участниками Компании. Значит, раз интересую Бильбо, есть шанс раздуть пламя любви вновь. Повезло оказаться наедине, когда вышли покурить. — Ты много знаешь обо мне, Бильбо. Откуда? — У каждого из наших общих друзей есть истории, связанные с твоими поручениями. Кстати, никогда бы не подумал, что ты оставишь престол сестре. — Ее головную боль я привез с собой. Мои два племянника: Фили и Кили. — Сегодня, кажется, Кили, младший, вытер сапоги об сундук моей матушки, а Фили разложил ножи… Я же вижу, что ты сдерживаешь смех. — Не сердитесь, профессор Бэггинс, я обязательно поговорю с шалопаями о манерах. — Они же наследники твоего королевства! Уж поговорите, директор. И, возвращаясь к предыдущему вопросу: признаться, меня больше удивляет, как ты, после стольких испытаний, легко передал корону. Я не раз сам задавался вопросом. Почему? Какую из причин стоит озвучить? Меня замучили кошмары о проклятом золоте. Хм. Сочувствие — не люблю. Попытка вернуть расположение Бильбо? Можно и так сказать. Но лучше то, о чем я думал в последнюю очередь… — Я не… — Бильбо запнулся и очаровательно прикусил кончик курительной трубки. — Давай сменим тему… Я позволил себе слишком долго смотреть, чем вызвал смущение. Притворился, что пейзажи меня тоже интересуют, продолжил: — Может, прозвучит пафосно, но… Корона принадлежит мне по праву рождения. Завоевать же признание среди сильных волшебников, профессоров — цель масштабнее. — Но у тебя же есть орден Мерлина! — Мне дороги племянники. Головная боль, да. Но и семья. Я сам представляю, как волновался бы, отправив их в другую школу. А об Ордене Мерлина? Я думаю, что о многих подвигах мы просто не знаем. Вернуть свой дом — вполне стандартное желание для человека. Защитить свою семью? Для меня все эреборцы — семья. И еще я хочу сделать мир лучше. Дети — наше будущее. Поэтому обучение молодого поколения не стоит недооценивать. — Ты все такой же потрясающе целеустремленный. О, Мерлин, кажется, твои волосы развеваются на ветру… Ох, Торин! Я-я не хотел оскорбить! Моя неудачная попытка флирта. В смысле ты как герой из книги. В хорошем смысле. Очаровательно! Возьму его за локоть. — Обязательно буду пересматривать в омуте памяти этот момент. Ты впервые признался, что флиртуешь со мной. Ты в этом определенно неплох. Пожалуй, мне стоит признать, что я совсем не умел понимать намеки. — Торин…— друг нежно улыбнулся, придвинулся ближе. — Самокритика? Перестань, — легко толкнул, — а то неприлично для джентльмена так быстро влюбляться. — Еще флирт? Продолжай, мне нравится. Я все тот же Торин, что любит слушать комплименты. В ответ скажу: я не был удивлен, что ты стал именитым мракоборцем! Вот уж кто еще полетит за опасным проклятым предметом, если на нем не сработали чары издалека? — Ты? — Бильбо усмехнулся. Он все ещё прячет взгляд, смущается. Как же хочется поцеловать его хотя бы в щеку… *** Нас прервали. Коллеги разбрелись по своим делам. Кто-то пошел собирать ингредиенты, как раз полная луна. Другие же полетели искать лунтелят, надеясь на их танец. — Помнишь, как нам повезло? Может ли второй раз?.. — У нас же есть шанс! — прервал я. Кажется, Бильбо понял. Он о танце лунтелят, а я — о наших отношениях. — Но сегодня я еще должен подготовить кое-что к лекции. Дурная привычка откладывать на потом. — Можно ли вас сопроводить? — старался игриво сказать, предлагая взять меня под руку. С одной стороны между нами огромная пропасть в девятнадцать лет, а с другой — будто их и не было. У нас очень насыщенный совместный год. Я наслаждался легким запахом луговых трав. Если бы сейчас был день, то солнце играло бы с волосами Бильбо, придавая им медный отблеск. Когда мы гуляли по Хогсмиду в погожие деньки, то я не мог оторвать взгляд и ловил себя на мысли, что завидую солнечным лучам. Лунному свету тоже завидую. Ему не надо думать насколько прилично можно задержаться хотя бы на рукаве рубашки. Захочет прикоснуться — пожалуйста. Хочешь потрогать мягкие кудряшки? Подсветить очаровательные морщинки? Отражайся сколько хочешь в пленительных глазах, задержись на губах, подсвети мягким светом, разве можно такие губы… — Торин, что-то случилось? — Нет. — прочистил горло я. — Ты смотришь, как бы мягко сказать, сердито. — Нет, Бильбо, уверяю. Это голодный взгляд. — Ты хочешь есть? Давай зайдем по пути на кухню. — Есть я не хочу. Бильбо выглядел очаровательно озадаченным. — Изголодался по твоему обществу. Его лицо озарила улыбка. Даже полная луна не так ярко светит. Он быстро смутился и стал пристально разглядывать траву. Мой удачный флирт? Давно не чувствовал себя таким молодым. Что за мысли, как у старика? Мне еще нет сорока, всего тридцать восемь. Бильбо прижимался. Со стороны могло показаться, что нетрезвый друг ищет опоры, но я знаю, что мужчина рядом со мной совершенной трезв. А вот я чувствую себя пьяным. Лицо горит, сердце колотится, как сумасшедшее. *** Помню наш первый диалог. — Ты больше похож на слизеринца, когда-нибудь держал палочку или только читал о них в книгах? — Между прочим, я лучше всех на курсе в контрзаклинаниях. Наглость, как у гриффиндорцев. Почему на тебе цвета пуффендуя? Остальные пуффендуйцы пытались скрыть смех. Бильбо разговаривает с будущим королем, как с простым школьником. *** Кажется, мы замедлились, когда пришли в преподавательское крыло. — Может, чаю? Я-я правда имею в виду чай. У тебя руки холодные. Замерз? Приятно, что Бильбо запомнил случайное прикосновение. — У меня всегда холодные руки. Замерзнуть, когда ты рядом такой теплый?.. Бэггинс отвернулся. Кончики его ушей сильно покраснели. Гэндальф после себя оставил бардак в документах, так что я сейчас тоже пойду работать, а так хочется оттянуть этот момент. Мебель такая маленькая. Стол низкий и слишком близко к дивану. — Вот, я сделал крепче, как ты любишь. — Спасибо. Какие у тебя завтра курсы? Что будете проходить? — Вот честно. Шестой курс не лучше пятого применяет Протего. А с контрзаклинаниями проблемы у всех. *** В дверь постучали. «Кот из дома — мыши в пляс.» Двое шестикурсников, слизеринец и гриффиндорка, ушли гулять по запретному лесу. Однокурсникам хватило ума доложить на них преподавателям. Повезло, что не мой факультет. Пуффендуйцы со своим чувством товарищества! Директор Гэндальф спас нас в свое время от троллей уже на рассвете. А сегодня мы нашли учеников в логове пауков, подвешенными вверх ногами. Я, конечно, хотел провести с Бильбо как можно больше времени, но, Мерлин! Надо четче формулировать желания. Тауриэль и Леголас, борцы с пауками, поочередно брали вину на себя. Раньше меня доставал Трандуил, пока я учился, а теперь продолжают его родной сын и приемная дочь. В кабинет весело постучали мои племянники. — Дядя, я придумал наказание! — Кили посмотрел на рыжую девушку, завис и выдал. — Пойдешь со мной на свидание? — Ужаснее наказания и не придумаешь. — весело констатировал Фили, за что брат пихнул его в бок. — Идите к Балину учить этикет, шалопаи! Младший жестами показал, что пришлет сову для гриффиндорки. Тауриэль улыбнулась в ответ. Только не хватало мне в невестки дочь Трандуила! Этот слизеринский олень опаздывал. Из-за него на шестом курсе мне с товарищами пришлось просидеть под арестом целую неделю! Ну как. Бильбо все равно нашел способ обойти заклинание заместителя директора. Мой повелитель бочек. Вызволил нас из пуффендуйской гостиной. Важная фигура наконец-то явилась. Чтоб его кентавры «полюбили». Завязался дискус. Даже, можно сказать, словесная война. «Либо месяц помогают с уборкой замка, либо исключение из школы.» Раз ребятишкам так хотелось избавить лес от пауков, то пусть начнут с паутины по углам Хогвартса. А их отец пусть даже не думает пугать министерством! У меня там мой родич Даин. Он терпеть не может Трандуила и при любом случае обзывает «феей»[1]. Да и Гэндальф, рекомендовавший меня, имеет много интересных связей. *** Днем на совещании обстановка не лучше. — А если теперь студенты каждый день будут гулять по запретному лесу, чтобы ночью профессора их искали, а утром отменяли пары? — возмутился заместитель директора Бард. — Подумаешь, метлой поразмахивать! На моем предмете метлу потом не отнимешь! — Отнять палочки на время наказания. Выдать щетки, тряпки и ведра… — начал я. — И самого сварливого эльфа, — продолжил Бильбо, — очень дотошного и ответственного. Гэмджи хорош не только в садоводстве, но и в перевоспитании. Я Вас уверяю — на следующий день все ученики будут считать нас злыми волшебниками и даже упоминать запретный лес побоятся. *** Вечером уже я пригласил к себе друга-возлюбленного на чашку чая. Завтра, наконец-то, выходной. Можно никуда не спешить. Бильбо опаздывал, а когда пришел, то выглядел так, будто сегодня праздник. Я, конечно, плохо разбираюсь в моде, но именно так сейчас одеваются на званные обеды. Он и до этого выглядел прекрасно, но этот голубой пиджак, в таком хоть сейчас на бал. А в руках у него коробка, из которой доносится дивный аромат. Под крышкой оказалась выпечка. Когда мы принялись пить чай, то я невольно позавидовал крошкам на губах гостя. Ух! Слишком волнительно находиться наедине. Бильбо первый прервал неловкое молчание. — Леголас и Тауриэль — хорошие. Черечур впечатлительные и с обостренным чувством справедливости. Я не стал их выгораживать при других профессорах. Конечно, мы все переволновались. У Барда трое детей, потому он особенно остро отреагировал. — Из их рассказа я так и понял. И все же Гэмджи — самый прямолинейный эльф, из всех, что я встречал. И кого он перевоспитывал? Бильбо улыбнулся, поставил чашку на стол, раскрыл руки. — Меня. Он служил у моих родителей. — А как же наши приключения? — напомнил я. — Все потому, что Гэмджи не было в Хогвартсе. Я недавно ему предложил переехать сюда. И настала моя мирная жизнь. Даже жирок нагулял. — Ты прекрасно выглядишь, Бильбо. — Спасибо. Взаимно. Повисла неловкая пауза. — Хм. Может, мне стоило попросить тебя доказать, что у тебя есть жирок? Бильбо еще больше смутился. — Я принес выпечку. Чем не доказательство? — отшутился он. — Еще я сегодня не смог надеть свитер, который прислала моя троюродная бабушка Лили, а она весьма искусная мастерица. Правда курит также часто, как и вяжет, а вяжет она все время, пока не в огороде. Также бабушка больше всего недолюбливает Лобелию. Ходит к ней ругаться постоянно. Так вот, я достал ее прошлогодний свитер, в который помещался, а теперь нет! — Лобелии или бабушки? — Чтобы Лобелия вязала? Скорее плела интриги! Я бы нажаловался на нее бабушке Лили, но тогда о нас будут знать все. А кузина еще и письма покажет. Бильбо расстроен. Чертова ведьма! Кузина? Тварь. Разве можно так с родственниками? — Может, выкрадем? Эти письма наши по праву! — Когда-то я от тебя слышал что-то похожее. — усмехнулся Бильбо. — У меня есть уже готовое оборотное зелье. Найдешь волос бабушки и трансгрессируем в твою деревню. — И превратишься ты в ее жмыра или кошку. — Почему я? — Кто предложил — тот и пьет. Еще ты так громко топаешь, что невидимость тебе не поможет. Кстати, в письме бабушка Лили упомянула, что Лобелия сломала ее любимый куст розы, который мог бы занять первое место в конкурсе. *** Мы нашли длинный седой волос. Я предварительно подготовил свой тоже, на случай, если мы оказались не правы. Бильбо превратится в меня. — У тебя же была аллергия на жмыров. И ты спокойно можешь носить свитер кошатницы? — Среди учащихся тоже много любителей кошачьих. Я постоянно принимаю лекарства. — Если перестанешь принимать, то сможешь натурально сыграть приболевшего меня. Так. Только не вдыхать. Пью зелье. Редкостная гадость. Как испорченная капуста. Внутри все сжалось от ужасного жжения. Кожу словно ошпарили кипятком. Я к этому никогда не привыкну. Бильбо заботливо подал мусорное ведро. — Не нужно. Спасибо. — И тебя не выворачивает от оборотного зелья? — восхищенно сказал он. — Вот это да! И тебе даже не надо голос изменять, говори просто хрипом. В каком платье бабушка Лили пошла бы ругаться вечером? Еще надо изменить твою трубку. «Выкуришь» Лобелию из дома. *** Подготовительный этап был завершен. Бильбо проверил, чем занимаются его родственники. Старушка уже спит в своём доме. Кузина с мужем пьет чай на кухне, их дети, как и положено в такой час, в кроватях. Зелье действует чуть больше двух часов. Лучше через час уже быть дома. Трость мне пригодилась. Как в этом чертовом длинном платье ходить и не спотыкаться? Калоши и кофта — единственные нормальные вещи. Зачем женщины усложняют себе жизнь? Бильбо под действием дезиллюминационного заклинания шел рядом, и то ли издевался, то ли подбадривал: «Ты прекрасно изображаешь старческую походку». Странная первая прогулка в родной деревне возлюбленного от дома приятной родственницы до ужасной. Мы условились, что если Лобелия с мужем соберутся уходить из кухни, то я начну стучать в окно и ругаться. А пока слежу за временем. Я закурил. Бубонтюбер[2], а не кузина. Хотя от него есть польза, лекарственное растение, а от этой — только вред. Да если бы не Бильбо, то я бы эту женщину как прыщ… Супружеская пара стала собираться. Вот и хорошо. Я хоть немного выпущу гнев. Пора стучать. Когда ставни распахнулись, то выглянула только Лобелия. — Доброго вечера, бабушка Лилия… — Ах ты штырехвост[3]! — использовал любимое ругательство старушки, хотя для такой ведьмы это ласковое прозвище. — Ты опять лазила в моем саду? — Нет! Вы опять мухоморов накурились? И потише! Дети спят! Ото, дорогой, пойдем проводим бабушку домой. — Я прекрасно дойду домой и сам. Кхе-кхе. А. Сама. Кхе-кхе. И я пришла не за этим. Когда понял свою ошибку, то раскашлялся. Надо внимательно следить что говорю и использовать женский род. — Я клянусь Вам, что в этом году не притрагивалась к Вашим розам! А в прошлом году я их случайно задела зонтиком. — Я не верю тебе, кокатрис[4]. Ты специально делаешь гадости! Ото собрался уходить. — Вот как ты живешь с такой женой? Ты же дельный. Руки золотые! И дом всегда в порядке, и лавочка удобная. Я тут присела дух перевести, и чуть не уснула. Мужчина нежно обнял за плечи супругу. — За комплименты спасибо, конечно, но Лобелию, пожалуйста, не обижайте. Моя жена говорит правду. И давайте завтра все обсудим. Мы придем утром. Заодно лавочку сделаю лучше, чем у нас. — Дубовую? — продолжал забалтывать я. — Да хоть из ивы, но только не ночью. Вас проводить? — ответил Ото. — Мне бы чаю, горло пересохло. — Дорогая, сделай чайку. И прихвати пирожки, твоя выпечка всегда великолепна. — Зайдете или нам выйти? — Погода прекрасная. В саду чудесно… «Чтобы закопать труп твоей жены» — хотелось добавить. Но бабушка Лили отходчивая, быстро меняет гнев на милость. Еще она глуховата, поэтому Лобелия без стеснения ворковала с мужем. Осыпала комплиментами его, ведь ловко спас от «старой феи» [1] Супруги скорее для вежливости настаивали проводить меня домой, легко сдались. Это на руку. Лицемеры. Чёртовы. И платье чёртово. Проклятые холмы. Где этот дом? К чёрту! Иду сразу в лес. *** Бильбо улыбался, постукивал по своей жилетке. Он нашел письма! Хватаю за руку. Мы в моем доме. — Красиво. И так вкусно пахнет! — он смущенно обратил внимание на руку, но не спешил убирать. Хочу обнять его. Сердце бешено колотится. Мы это сделали! — Я отправил заранее сову своему эльфу. И тут Буни появился. — Кто Вы? Мой хозяин — великий волшебник! Хозяин скоро будет! Лучше уходите сейчас! Действие оборотного зелья закончилось, вижу по глазам. — Простите, хозяин! Глупый Буни! Нет Буни прощения! — Буни прощен. Накрывай на стол. У нас гости. Будь вежлив с профессором Бэггинсом. — Да, хозяин, как скажите, Вам очень идет это платье. — эльф развернулся к бесстыже хихикающему гостю. — Добрый вечер, профессор Бэггинс. К Вашим услугам! — Добрый вечер, Буни! Правильно ты заметил. Торин сегодня очень нарядно выглядит. — Раз вам так нравится, то побуду в неудобном платье еще немного. Пусть Буни и не понимает сарказм, зато отлично готовит.