Я тебя не помню

…Достаточно сущей мелочи, чтобы сердце наполнилось светом надежды…

Леон открыл дверь в свою спальню и замер на пороге. Дориан сидел на полу под подоконником, держа на коленях гитару – он тоже немного умел играть, и неторопливо перебирал пальцами по струнам. У Леона даже дыхание перехватило, он узнал этот мотив. «Ванилью пахнут облака» - та самая песня, которую он раскритиковал и назвал девчачьей незадолго до трагедии. Теперь же эта мелодия казалась ему лучшей музыкой в мире. Младший не замечал присутствия близнеца, полностью увлекшись своим занятием и погрузившись в мир музыки. Он хмурился, не до конца понимая, откуда шла эта мелодия, откуда взялась в его голове, но она звучала там, внутри, и её хотелось играть. - А знаешь… - совсем тихо пропел он первые слова припева, большего не пробилось через толщу тьмы его памяти. - Ванилью пахнут облака… - тоже тихо, шёпотом напел Леон продолжение песни; сердце от волнения и счастья неистово стучало у основания горла. Услышав его, Дориан поднял голову и прижал струны, чтобы не гудели. - Ванилью пахнут облака? – переспросил он. - Да, - закивал Леон, выйдя из светлого ступора. Он подошёл к младшему и сел рядом. - Помочь тебе, Ди? Дориан опустил взгляд на гитару, затем несмело протянул её брату. - Кажется, это твоё и из нас двоих ты играешь. - Ты тоже умеешь, - заверил его Леон, - просто не на профессиональном уровне. А так – она действительно моя. - Сыграешь? Дориан смотрел так внимательно и в то же время странно, с невообразимым коктейлем чувств в глазах, что у Леона сжалось сердце, и он прикусил губу. - Конечно, сыграю, - кивнул он и забрал гитару. – Что? Дориан пожал плечами. - Не знаю, сыграй что-нибудь. Я пока ещё не особо разбираюсь в музыке и не помню никаких названий песен. Это было так странно слышать от того, кто жил и болел музыкой едва ли не с рождения. Улыбнувшись близнецу в знак того, что всё в порядке, Леон взял гитару удобнее и начал играть. Ту самую песню, которую несколько минут назад наигрывал сам Дориан – от начала, самых первых нот и до того момента, дальше которого он не успел придумать текст. Младший внимательно слушал, следил за тем, как брат умело перебирает пальцами по струнам и перемещает ладонь по грифу. Взяв последний аккорд, Леон позволил гитаре окончить свою песнь и поднял глаза на близнеца. - Красиво, - улыбнулся Дориан. – Ты действительно здорово играешь. - Ну да, есть такое, - тоже улыбнулся Леон. – Но со словами музыка звучала бы куда лучше. Попробуешь напеть? Улыбка пропала с лица Дориан, и он опустил глаза, нервно теребя свободные спортивные штаны. - Я не знаю текста, - произнёс он. - Знаешь, Ди. - Не знаю, - голос дрогнул от лёгкого раздражения. – Я понятия не имею, что это за песня. - Это наша песня. Младший поднял глаза, непонимающе смотря на брата, тот продолжил: - Ты написал её в конце последнего тура, вернее, её часть. - И… когда это было? Леон тяжело вздохнул и на секунду опустил взгляд, затем снова посмотрел на близнеца. - Ты написал её примерно за две недели до того… что случилось, - ответил он. Дориан покивал и снова опустил взгляд. Подумав, он спросил: - А какой там текст? - А у тебя же есть блокнот, - воодушевился Леон, вставая, - там ты записываешь идеи песен, их наброски и тому подобное. Он не знал точно, где именно нужно искать блокнот, потому что у Дориана никогда не было для него специально отведенного места, но по логике он должен был находиться где-то в его комнате. Дориан молча наблюдал за тем, как Леон искал блокнот. Когда он нашёлся, старший вернулся на своё место. - Вот, Ди, - он протянул блокнот близнецу. Дориан несмело и с некоторой настороженностью взял его, открыл, просматривая обрывки текстов. Их было очень много: написанных аккуратным каллиграфичным почерком и едва разборчивых, длинных и обрывков, состоящих из двух-трёх строк. Около многих текстов была проставлена дата, когда они были написаны, это больше всего привлекло внимание Дориана. Нахмурившись, он сосредоточено скользил взглядом по датам, продвигаясь от совсем старых дней к тем, которые предшествовали трагедии, запустившей его жизнь с чистого, но измятого листа. Дойдя до конца, он пролистал ещё парочку пустых листов, затем вернулся к последней исписанной странице. Там были два текста – «Странные знаки», полный, написанный вдоль и поперёк страницы, по самому краю, и «Ванилью пахнут облака» - всего два столбца, куплет и припев, а потом пустота. Слишком символичная пустота. - Это тот текст? – спросил младший и развернул блокнот к Леону. - Да, это он. Дориан слегка кивнул и снова опустил блокнот на колени, растерянно водя взглядом по строкам, которые не так давно сам написал. Он молчал около двух минут, затем попросил: - Ты можешь снова сыграть? - Да, конечно. А что ты хочешь, чтобы я сыграл? - Эту же песню, про ваниль. - Ванилью пахнут облака, - подсказал старший, снова устраивая гитару на коленях. Дориан слегка кивнул, опустил взгляд в блокнот. Сердце забилось чаще от волнения. Леон не спеша заиграл, вновь воспроизводя тот мотив, который некогда объяснял ему близнец: тихий, ненавязчивый, и украдкой поглядывая на него. Подождав пятнадцать секунд, Дориан негромко запел: Мне, наверно, будет больно И будет кровь на простынях… Он резко нахмурился и замолчал. Без распевки и после долгого перерыва голос звучал неровно, не попадал в музыку, это было совершенно не тем, что хотел услышать от себя Дориан. Видя, что брат не уверен в своих силах и способностях, Леон подсел ближе к нему и коснулся руки, заглядывая в глаза. - Ди, почему ты замолчал? Младший неопределённо поморщился и отвернулся, но через пару секунд всё-таки ответил. - Я думал, что хотя бы это у меня получится с первого раза, ты же говорил, что мы знамениты, а я пою большую часть жизни, значит, я должен делать это хорошо. А как-то не получается… - Ди, ты делаешь это превосходно! – заверил его Леон и взял за руку. – А если будешь сомневаться в себе, я найду записи наших концертов и заставлю тебя посмотреть их все, чтобы ты убедился в том, что ты профессионал, и в том, как сильно тебя любят поклонники. А мы отыграли немало концертов, и я от тебя не отстану, пока ты не посмотришь всё, а это займёт не меньше недели. Ты этого хочешь? Дориан улыбнулся, с благодарностью смотря на брата, он ведь так старался поддержать его. - То-то же, - кивнул Леон и щёлкнул его по носу. Обняв его за плечи, Леон притянул младшего к себе, но тот оттолкнул его и выставил перед собой руки, защищаясь. - Извини, Ди… - Не надо так резко, - проговорил Дориан, не дав близнецу договорить. – Я так не могу. - Хорошо, я понимаю тебя, Ди, просто забылся на радостях. Я больше так не буду. Извини ещё раз. Младший ответил ему слабой улыбкой, в которой заметно поубавилось весёлости. Леон тяжело вздохнул, коря себя за то, что опять не сдержался и всё испортил. Ему стоило учиться не только бесконечному терпению, но и сдержанности в эмоциональных порывах, а у них обоих всегда были с этим проблемы. Вот только теперь Дориану было простительно всё, а ему, Леону, наоборот – ничего. Он должен был быть идеальным, он сам так решил. Желая переключить Дориана, он спросил: - Ну что, продолжим? Дориан неопределённо пожал плечами. - Давай-давай, - изображая непосредственность, проговорил Леон, улыбаясь близнецу. – Если душа поёт, то песне её необходимо давать ход. - Красиво сказано, но… - младший тяжело вздохнул, - по-моему, у меня получается совершенно отвратительно. - Потому что ты не подготовился, - уверенно кивнул Леон. – И не пел давно. Никто не сможет вот так сходу спеть идеально, каким бы выдающимся певцом он ни был. Дориану не хотелось больше пытаться, он в который раз разочаровался в себе, но он решил сделать это для Леона, ради него, ведь он так верил в него. - Хорошо, - слегка кивнул он. – Можно попробовать… - Обязательно. А если хочешь всё сделать на высшем уровне, а именно так ты всегда и любил делать, можешь сделать свои упражнения для голоса, у тебя их целый комплекс. - Комплекс? - Да, - Леон улыбнулся. – Помню, как мы сидим перед концертом, отдыхаем, а ты неизменно ходишь взад-вперёд и воешь. Ну, это я это так называл в шутку, на самом-то деле ты распевался. - Прикольно… - младший тоже улыбнулся. – Покажешь мне эти упражнения? - Лучше я расскажу. - Боюсь, я не пойму так, - Дориан снова сделался серьёзным и покачал головой. - А я уверен, что просто не смогу изобразить все те голосовые этюды, которые ты всегда проделывал, - рассмеялся Леон. - Пожалуйста… Отказать Дориану Леон просто не смог и, прокашлявшись, начал показывать упражнения для связок, в его исполнении это действительно звучало так себе и смотрелось тоже. Но младший неотрывно следил за ним, периодически касался шеи, будто пытаясь прочувствовать то, что делал близнец. В конце концов, пытаясь взять высокую ноту, Леон просто закашлялся так, что из глаз брызнули слёзы. - Действительно похоже на вой, - улыбнулся Дориан. Заметив слёзы на щеках брата, он протянул к нему руку, но замер. Он действительно просто не мог вот так, без подготовки прикоснуться даже к нему, к своему отражению. Заметив порыв близнеца, Леон перестал смеяться от своего казуса и даже кашлять, внимательно смотря на него. - Сесть ближе? – почему-то именно это пришло ему в голову. Получив кивок в ответ, он сел ближе, и Дориан прикоснулся к его лицу, стирая солёные дорожки, внимательно наблюдая за тем, как они исчезают под пальцами. В глазах его всё равно читался страх, готовность в любой момент отскочить, спасаясь непонятно от чего, но он заставлял себя оставаться на месте и не убирать руки, он старался. Это ведь Леон, его брат, близнец, и он никогда в жизни не причинит ему вреда. Покончив со своим делом, Дориан вопросительно заглянул близнецу в глаза, будто ища у него подтверждения, что он всё сделал правильно. - Спасибо, - негромко, чтобы не разрушить этот момент, произнёс Леон и осторожно коснулся ладони Дориана, которой он так и не убрал от его лица. Младший улыбнулся в ответ и немного отсел. Сделавшись очень серьёзным, Леон произнёс: - Я очень хочу обнять тебя, Ди. Скажешь, когда можно будет это сделать, хорошо? - Давай позже. Я пока не… - Как скажешь, - кивнул Леон, не позволив близнецу оправдываться. – Просто скажи, когда будешь готов. - Скажу, - тоже кивнул младший, слегка улыбаясь и смущённо поглядывая на брата. - Раз мы договорились, можно вернуться к нашим баранам, вернее, песням. Не став отвечать, Дориан отсел ещё дальше, окончательно забираясь под подоконник, прислонился к стене и открыл блокнот.