Я тебя не помню

На следующий день Леон безуспешно ждал, когда Дориан выйдет из комнаты, ходил около его двери, потом снова уходил, чтобы дать ему личное пространство. Но когда время перевалило за шесть часов вечера, он всё-таки постучался к нему и, зайдя в комнату, спросил: - Ди, к тебе можно? Младший перевернулся на спину и приподнялся на локтях, рассматривая гостя. Ответа не последовало, но была реакция, а это уже хорошо. - Ди, ты уже больше суток тут сидишь и не выходишь, в чём дело? Дориан неопределённо пожал плечами. Нахмурившись, будто не до конца понимая подоплёку своего ответа, он произнёс: - Я не хочу никуда выходить. - А ты… не хочешь есть? Младший отрицательно покачал головой, но не отвернулся и продолжил смотреть на близнеца. - Ди, - чуть твёрже добавил Леон, - тебе нужно есть. Ты и так никогда не был особо упитанным, как и я. Хочешь потом от анорексии лечиться? Дориан скривил губы при упоминании лечения. Время шуток на больничную тематику для него ещё определённо не пришло. Старший вздохнул. - Ладно, Ди, без всяких «но» и «чем это грозит» тебе надо нормально питаться. Только сейчас он заметил, что близнец заметно похудел за те пять дней, которые прошли после его странной истерики, вчера ему было просто не до того, чтобы обращать на это внимание. - Я не хочу есть. - Когда ты в последний раз ел? Было заметно, что Дориан задумался, но он так и не ответил, не смог вспомнить. В последнее время вся его жизнь превратилась в грязный серый туман, в котором он блуждал, и в его плену ему было совсем не до принятия пищи. - Ди, это не обсуждается, - Леон заметил, что, если разговаривать с братом с некоторой директивностью, то можно добиться больших успехов, - тебе нужно поесть. И ты поешь. Скажи, чего ты хочешь именно сейчас. Или я выберу сам, я прекрасно помню, что ты любишь. - Я ничего не хочу, - повторил младший, голос чуть дрогнул. - Значит, сделаю на наш вкус, - непоколебимо ответил Леон. «Наш вкус» - это звучало так странно и непривычно, но давало какую-то уверенность в том, что в этом мире ему есть, на кого опереться и положиться. А человеку в минуты отчаяния большего и не нужно, чем точка опоры во тьме и пустоте. Подумав какое-то время, Дориан слегка кивнул, соглашаясь на то, что предлагал брат. - Хорошо, - тоже кивнул Леон. – Теперь решай – будешь есть на кухне или принести тебе еду сюда? - Здесь. - Как хочешь. Значит, я сейчас уйду и вернусь через минут двадцать с обедом. Дориан согласно кивнул, исподлобья разглядывая близнеца. Но когда тот вышел за дверь, он вдруг окликнул его: - Подожди. У Леона душа заликовала внутри, кажется, он действительно всё делал правильно. Обернувшись, он внимательно посмотрел на младшего. - Ты что-то хотел, Ди? - Да… - Дориан говорил неуверенно и нервно заламывал пальцы. – А… где кухня? - Кухня на первом этаже. В квартире. Дориан слегка кивнул, не решаясь продолжить говорить. Леон осторожно подтолкнул его к этому. - Ди, ты хочешь пойти на кухню? Дориан прикусил губу. В глазах его плескался странный и беспричинный страх, заставляющий их блестеть и бегать. - Наверное… Я… - он не мог собраться и определиться и начал тянуть футболку вниз, словно пытаясь растянуть её до размеров платья-кокона. – Там… никого нет? Сердце Леона болезненно сжало. Дориан боялся чего-то даже в их собственной квартире, и это было ужасно. - Там будем только мы, - заверил брата Леон. – Это наша личная квартира и ключей от неё нет больше ни у кого. Никто не сможет зайти сюда без нашего разрешения и согласия. Дориан несколько секунд никак не реагировал, затем сдавленно кивнул. Неловко встав, продолжая тянуть футболку вниз и теребить её край, он прикусил губу, неуверенно смотря на брата. - Пошли, Ди, - Леон указал рукой на дверь. – Если ты хочешь, конечно. Дориан гулко сглотнул, переводя бегающий взгляд с близнеца на дверь и обратно. Он жутко боялся чего-то, боялся до дрожи в коленях, но не мог осознать причин своего ужаса. От этого сознание начинало гнить и расползаться на лоскуты и хотелось просто забиться в какой-нибудь угол, укрыться с головой и, закрыв глаза, поверить, что тебя никто и ничто не найдёт, потому что тебя просто нет. - Ди, не бойся ничего. Кроме нас здесь никого нет, - мягко произнёс Леон, пристально смотря близнецу в глаза, следя за его реакцией. - Я... Лицо Дориана болезненно изломало, он сам ужасно страдал от своего страха, от того, в кого превратился. - Я не могу… - Ди, ты же смог вчера выйти на улицу, а это намного сложнее, чем выйти из комнаты. Почему ты не можешь сделать этого сейчас? Дориан вновь гулко сглотнул. - Я… не знаю, - запинаясь, произнёс он. – Я просто боюсь, что там будет кто-то… - Ди, там никого нет. Только ты и я. У нас даже домработницы нет, потому что мы не успели её нанять. Только ты и я. Если кто-то и приедет, то это будет Рональд, Эван или Леонард, ты помнишь их, они наши друзья. Но если ты не захочешь их видеть, мы им не откроем дверь. Дориан не ответил. Он продолжал мяться, не решаясь ни вернуться на кровать, ни пойти с братом. Сделав два шага вперёд, он вновь остановился, настороженно смотря на Леона. - Ди, помни – только ты и я. Здесь больше никого нет, и никто не сможет причинить тебе зла. Помолчав немного, он добавил: - Если хочешь, возьми меня за руку, чтобы тебе было спокойнее. Он протянул близнецу раскрытую ладонь и в голову неуместно влезли мысли о том, что подобным жестом дают понять животным, что их не обидят. Дориан какое-то время подумал, но всё-таки несмело подошёл к брату, останавливаясь на расстоянии двух с половиной шагов от него, потянулся к его ладони, но резко отдёрнул руку, с опаской смотря на его вторую руку, опущенную вдоль тела. Медленно подняв её, Леон показал ему и вторую ладонь, показывая, что у него в руках ничего нет. Этот жест сработал. Дориан слегка кивнул и вложил ладонь в руку Леона, он мягко сжал её. - Теперь – пошли, Ди. Дориан вновь кивнул и вышел вслед за близнецом из спальни, огляделся по сторонам. - Пошли, - повторил Леон, улыбнувшись, и продолжил движение, увлекая младшего за собой. – Наша квартира соскучилась по своему второму законному хозяину, нужно с ней заново познакомиться. Дориан ответил ему лёгкой улыбкой, от которой очень быстро не осталось и следа, и на его лицо вновь легла тень грусти и напряжения. Когда они зашли на кухню, младший остановился, разглядывая овальный стол на шесть персон. - Обычно ты сидел здесь, - напомнил Леон, указывая на один из стульев. Но Дориан отрицательно покачал головой и занял место, с которого было видно и дверь, и окна, и плиту. Это создавало такую нужную ему сейчас иллюзию безопасности. Небывало быстро подготовив продукты, Леон загрузил их в сковороду и выставил время приготовления. Он не сводил с плиты глаз, будто стараясь силой взгляда заставить её жарить быстрее, и втайне надеялся на то, что обед не сгорит, у него так часто бывало, когда он торопился. У Дориана же раньше была диаметрально противоположная проблема – он так торопился поесть и приступить к более важным и интересным делам, что вечно снимал с плиты недожаренный обед. Они сидели в полной тишине, потому Леон смог услышать, как Дориан встал. Он подошёл к одной из кухонных тумб, на которой стояла миниатюрная соковыжималка, и начал её разглядывать, несмело провёл кончиками пальцев по гладкой поверхности машины. Старший украдкой наблюдал за ним. - Я не могу вспомнить, что это, - произнёс Дориан и взглянул на брата. - Это соковыжималка. Дориан легко покивал и перешёл к следующей тумбе, на которой стоял держатель с дюжиной разномастных ножей, дотронулся и до него. Леон гулко сглотнул, на сердце стало неспокойно. Всё-таки, после того, как вчера Дориан едва не вышел в окно, подпускать его к тому, чем он мог навредить себе, было страшно. Но и останавливать его было неправильно в его неуверенном желании снова познать этот мир. Младший рассматривал ножи минуты три, затем взял один и вытащил из подставки. Леон вновь гулко сглотнул, нервы запрыгали под кожей, но он заставлял себя не двигаться и не мешать близнецу пока, не дай Бог, для вмешательства не придёт время. Дориан вертел нож в руках, рассматривал со всех сторон. Без нажима проведя им по ладони, он нахмурился, после чего перевёл взгляд на свою правую руку, на опустевшее место между мизинцем и указательным пальцем. В этот момент Леон не выдержал. - Ди, пожалуйста, положи нож на место. - Почему? – голос Дориана наконец-то прозвучал с нормальной громкостью, немного по-детски из-за наивности вопроса. Он не взглянул на брата, продолжая разглядывать кухонный инструмент. - Потому что ты можешь пораниться, а я волнуюсь за тебя. Положи, пожалуйста. Леон сделал шаг в сторону Дориана, но тот резко вскинул голову и выставил нож перед собой. - Ди, ты чего? – Леон медленно поднял руки, показывая брату, что не собирается на него нападать, а значит, ему нет причин обороняться или предпринимать иные реактивные действия. – Пожалуйста, положи нож. Несколько секунд младший никак не реагировал, напряжённо смотря на брата, хмурясь, затем бросил нож на тумбу и вернулся за стол, скрещивая руки на груди и обиженно надувая губы. Вздохнув, Леон тоже сел, ненавязчиво смотря на брата. - Зачем ты мне врал? – слишком серьёзно спросил Дориан, продолжая смотреть вперёд. - Я думал, что тебе так будет лучше, - тяжело вздохнул Леон, на плечи с удвоенной силой навалился груз вины. - А мне не лучше, - поджал губы младший. – Мне хуже. - Ди, извини меня, пожалуйста. Я действительно думал, что поступаю правильно. Я просто боялся, что правда ранит тебя и усугубит твоё состояние. Дориан опустил взгляд. - А мне так стало только хуже. Я не до конца понял, что со мной произошло, но я точно не попал под машину. На меня… напали? - Да, - нехотя подтвердил Леон, голос прозвучал тише обычного. - Меня избили? Дориан всё-таки посмотрел на брата, рука его неосознанно потянулась к голове, где у него было больше всего шрамов, и коснулась одного, на виске. - Да, - голос упал ещё сильнее. - За что? - Я не знаю, Ди… Я соврал тебе только насчёт того, что именно с тобой случилось, потому что, повторю, я думал, что тебе так будет лучше, но в остальном я говорил правду. Ты действительно гулял в одиночестве в ту ночь. Дориан покивал, вновь опустив взгляд, после чего спросил: - Мне разбили голову? - Да. Как же Леон не хотел говорить это, подтверждать, но, кажется, пришло время озвучить правду. - А этот шрам? – Дориан указал на левый бок. – Что случилось? - От побоев у тебя случился разрыв селезенки. Младший прикусил губу. Так странно было только спустя месяц узнавать, что произошло с тобой, с твоим телом. - Это тогда я лишился пальцев? – спросил он. – Эти люди отрезали их мне? - Да… - Что ещё они сделали? - У тебя была выбита челюсть… - Что ещё? - Отбита большая часть внутренностей… - Что ещё? Оставалось последнее – изнасилование, смешанное с извращённой пыткой, но озвучить этого Леон просто не мог. Он сидел, опустив взгляд, и молчал. Но Дориан чувствовал, что он что-то не договаривает. - Что ещё? – повторил свой вопрос он, требовательно смотря на брата. Леон не знал, как будет правильнее поступить – сказать, что это всё и снова солгать, утаить правду, или открыть её брату. Это был слишком сложный выбор, и Леон предпочёл поступить разумнее и не делать его вовсе. - Ди, давай я расскажу тебе об этом позже? – спросил он, заглянув близнецу в глаза. – Информацию лучше дозировать. Согласен? Младший какое-то время недоверчиво смотрел на него, ничего не отвечая, затем кивнул. - Хорошо. Но ты расскажешь. - Расскажу, - согласился Леон, представляя, как будет это делать и не находя нужных слов.