Я тебя не помню

…Говорят, что навстречу человеку нужно сделать десять шагов и остановиться. Но, если понадобится, я сделаю их три тысячи…

- Привет, Ди, - поздоровался Леон, зайдя в палату брата, и улыбнулся. - Привет, - Дориан тоже ответил ему улыбкой и вновь опустил взгляд, слабо болтая ногами. - Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался старший, подойдя ближе к нему. - В принципе, нормально, - пожал плечами Дориан, продолжая смотреть вниз. – Только шов чешется, - он указал на левый бок, - и другие тоже. И голова болит. - Это пройдёт. Всё пройдёт, Ди. Младший слабо улыбнулся в ответ, лишь приподнял уголки губ, и снова опустил взгляд. Какое-то время он сидел молча, затем посмотрел на Леона и спросил: - А… - было заметно, что вопрос даётся ему тяжело, он осознавал его глупость и оттого чувствовал себя ущербным. – А сколько мне лет? - Ты хотел спросить – нам? – мягко улыбнувшись, уточнил Леон и подошёл ближе, встал в изножье постели. - Да-да… - покивал Дориан, снова опуская взгляд, хмурясь. - Нам двадцать один год. Какое-то время Дориан снова молчал, после чего спросил: - А кто из нас старше? - Я старше. Леон чувствовал, как у него душа ликует внутри, он не мог перестать улыбаться. Вот же она – победа, Дориан не просто отвечает и поддерживает диалог, а сам проявляет заинтересованность в нём, задаёт вопросы. От этого хотелось восторженно кричать, хлопать в ладоши и бегать по всей комнате, а потом облить её и себя шампанским, потому что большего праздника для него быть просто не могло. Его Ди возвращается. - Я старше тебя на двенадцать минут, - уточнил он, после чего улыбнулся-ухмыльнулся и, решив внести долю юмора, добавил: - И мы всегда прикалывались, что ты специально пропустил меня вперёд, чтобы я проверил, как там, в этом мире, и что это был первый раз, когда я ждал тебя, но, увы, не последний. - А я… часто опаздываю? - Не всегда, конечно, но бывает. В голове Леона мелькнули воспоминания о том злосчастном вечере, когда он выгнал близнеца из дома, о том разговоре, в котором он упрекал его в том, что он невозможно долго собирается и погонял его. Это наполнило его улыбку привкусом боли. Каким же он был идиотом… Дориан покивал в ответ. Леон не нарушал молчания, внимательно, с нежностью смотря на него. - Почему ты молчишь? – неожиданно спросил младший. - Даю тебе возможность сказать, - чувствуя, как теплится сердце от слов близнеца, от его желания говорить с ним, ответил Леон. - Так, вроде бы, это я тебе уступал, а не ты мне. Губы Дориана тронула улыбка: несовершенная, немного кривая. Ему ведь по-прежнему было больно. - Я тебе, ты мне… Какая разница? Мы никогда не считали уступки. - Мы действительно настолько близки? – спросил Дориан после недолгого молчания. Он поднял взгляд, смотря на близнеца. - Да, - уверенно кивнул Леон. – Мы всегда и во всём вместе – с самого рождения, да что уж там, задолго до него! Младший снова опустил взгляд, нервно сжимая край кровати. - Если честно, - тихо произнёс он, - мне сложно представить это… - Это потому, что ты ничего не помнишь. Пока не помнишь. - А я могу вспомнить? – Дориан коротко взглянул на брата. – Я даже не знаю, что вспоминать… - Ничего, со временем всё придёт, - как же ему хотелось в это верить. Постояв какое-то время, Леон всё-таки решился и спросил, указывая на кровать: - Можно мне сесть? Дориан посмотрел сначала на него, затем на то место, куда он указывал. Недолго подумав, он коротко кивнул и, отсев к спинке кровати, взглядом указал на её изножье. Леон прикусил губу. Что ж, лучше так, чем никак. Сев, он развернулся корпусом к младшему, разглядывая его. Дориан сидел, ссутулив плечи и смотря куда-то вниз. Леон ждал не меньше пяти минут, но Дориан так и не заговорил и не обратил на него внимания. Вздохнув, он сам обратился к нему: - Ди, тебе неприятно от того, что я близко? Дориан повернул к нему голову, рассматривая, медля с ответом. - Нет, - немного неуверенно произнёс он. - Тогда, можно я сяду ближе? – осторожно спросил Леон, внимательно смотря на близнеца, боясь пропустить любую его реакцию, эмоцию. Попытка не пытка. В конце концов, Дориан уже привыкает к нему и пусть это будет новым шагом к сближению, к тому, чтобы вновь стать одним целым. Несколько секунд Дориан просто напряжённо смотрел на него, не то решая что-то, не то наоборот не решаясь. Протянув руку, он коснулся кровати, указывая на место чуть ближе к себе. Мягко улыбнувшись, Леон пересел туда, куда указал брат, тот тут же убрал руку и скрестил руки на груди, закрываясь и защищаясь. Ему было неуютно, это было заметно невооружённым глазом, но он терпел и молчал. Чтобы вернуться к забытой для него нормальной жизни он тоже должен прилагать усилия. Смотря на него, такого напряжённого, натянутого, как струна, Леону так хотелось заключить его в объятия и не отпускать, пока всё не пройдёт. Они ведь всегда умели лечить друг друга, как бы антинаучно это не было. Но сейчас это «лекарство» могло только навредить. Дориану было отвратительно чувствовать себя слабым, напуганным и даже не понимающим причины своего страха. Сделав над собой усилие, он вновь указал на постель на расстоянии тридцати сантиметров от себя и произнёс: - Можешь сесть ближе, - голос его звучал напряжённо, но в нём слышалась, пусть слабая и шаткая, но всё же уверенность. Большего и не было нужно. Теперь, когда они оба будут бороться за то, чтобы Дориан выбрался и вернулся к нормальной жизни, всё точно получится и будет хорошо. Пересев, Леон вновь развернулся к Дориану. Посмотрев на него какое-то время, он произнёс: - И всё равно ты меня помнишь, я это знаю, чувствую. Здесь, - он указал на голову младшего, не касаясь его. – И здесь, - он указал на его грудь. Дориан хотел улыбнуться, но не смог. От слов Леона становилось ещё больнее, ведь он так верил в него, верил в хорошее, в самое лучшее, а он ни черта не мог оправдать его надежд. От этих мыслей глаза заслезились. Поспешив спрятать их, Дориан отвернулся, стараясь дышать глубоко и мерно, чтобы успокоиться. Но в каждом его вздохе всё равно слышалась боль и ядовитая горечь. - Прости меня… - прошептал он. - Ди, ты чего? – удивился Леон. – Это я перед тобой извиняться должен! - За что? Вопрос близнеца немного остудил эмоции и вернул мозги на место. Перед глазами вновь заскакали кадры того рокового вечера, за который ему стоило просить прощения всю оставшуюся жизнь, ползая на коленях. Но он не мог об этом сказать. Не мог, потому что Дориан уже знал другую «правду» о случившемся, и потому, что просто боялся, что он его никогда не сможет простить. - За то, - собравшись, ответил Леон, - что я тебя отпустил в тот вечер гулять одного. Дориан широко улыбнулся. - Но разве мы всегда и везде ходили вместе? - Да, - слишком уверенно кивнул старший. – Нет, конечно, до абсурда не доходило и в туалет мы ходили по отдельности, но в остальном практически всё делали вместе. - Прикольно… Жаль, что я не помню. - Вспомнишь, - в который раз повторил Леон. Он положил ладонь на покрывало, рядом с рукой близнеца, внимательно смотря на него. Между ними было несколько сантиметров расстояния, но он всё равно ощущал тепло его руки, будто касался её. Это ощущение уже давно въелось в кожу, ещё до рождения. Около минуты Дориан так и сидел, смотря вниз, затем несмело придвинул ладонь к руке брата, замер, не решаясь коснуться. Также осторожно, чувствуя его внутреннюю дрожь, от которой у самого едва не клацали зубы, Леон прикоснулся кончиками пальцев к его ладони. Дориан вздрогнул, но руки не убрал. Прошло несколько минут прежде, чем Леон полноценно взял Дориана за руку, слегка сжал. Какое-то время младший так и сидел, напряжённо сжавшись, смотря в пол, затем облегчённо и немного неровно выдохнул. Посторонний – самый близкий – человек прикоснулся к нему, и ничего страшного не произошло, мир не рухнул. Это могло значить только одно – Леон прав и с ним всё действительно будет хорошо.