Душа на весах

      Нет, Кавеху не показалось. С бутылкой в руке правда стоял аль-Хайтам. В обтягивающей болотной майке, что открывала вид на серые узоры, покрывающие шею и руки. Провод от наушников свисал на грудь. Чёртов мудила: даже в Ад с ними попал.       — Ты… какого хуя?! — Кавех учащённо задышал. Боль пронзила виски.       Чарли оглядела обоих парней и присела на колено, прикасаясь к плечу дрожащего Кавеха.       — Кавех, вы…       — Не трогай меня! — Кавех откинул её руку и подскочил. Глаза от аль-Хайтама он не отрывал ни на секунду.       Аль-Хайтам свёл брови к переносице и сложил руки на груди, следя за каждым движением Кавеха.       — Ты кусок дерьма! Ты решил мне ещё тут жизнь испортить? — он ткнул пальцем в его грудь.       — Успокойся, — лишь сказал аль-Хайтам.       Гнева и обиды было слишком много. А когда они смешиваются — пиши пропало.       — Успокоиться?! Иди нахуй, вот что я тебе скажу! — в глазах снова застоялись слёзы. — Кто его сюда привёл? Наш мистер «Самый лучший управляющий»? Который хочет, чтобы всем тут было, блять, комфортно? Или ты?! — Кавех обернулся на вставшую Чарли.       Та неуверенно завела прядь за ухо и скрепила пальцы в замок, виновато глядя на Кавеха.       — Кавех, я не… — Чарли сама была готова расплакаться.       Сбоку подошла Вэгги, но не успела она встать на защиту любимой, как это сделал аль-Хайтам:       — Что тебе неясно в фразе «успокойся»? — спросил он, разворачивая Кавеха к себе.       — Руки убрал! А что тебе неясно в фразе «иди нахуй»?       Не дожидаясь ответа, Кавех пнул барный стул и, игнорируя боль, устремился обратно наверх в комнату, чуть не сбив Вэгги по пути. Никто следом уже не пошёл.       — Жемчужный мальчик, у тебя в комнате так грязно! Я прибралась! — крикнула Ниффти вслед.       Дверь хлопнула.       ЧТО. ЗА. ПИЗДЕЦ?!       Почему аль-Хайтам здесь? Зачем он пришёл? Кто его сюда звал? Кавех расхаживал по комнате и шатался из стороны в сторону. Впервые он жалел о том, что так опьянел. Это мешало соображать.       Пора бы бояться своих желаний? Хотел, чтобы Сайно встретился с Тигнари, — встретился. Хотел где-то на подсознании увидеться с аль-Хайтамом — увиделся.       — Нет-нет-нет, этого не может быть… Я пьяный, я очень пьяный… — Кавех схватился за волосы и осел на пол. — У меня белка…       А Ниффти не соврала: она убралась. Отлично. Зато мякоть на брюках осталась. Не раздумывая, Кавех подцепил пряжку на ремне и стянул, бросая куда-то в угол. Пол обдал холодом ноги, и испытываемые ощущения кричали о том, что сейчас Кавех не спал.       Аль-Хайтам и правда здесь. Он смотрел. Он разговаривал. Кавех тыкал ему в грудь и чувствовал собственным пальцем, что тот не галлюцинация или голограмма. Как это возможно? Что он тут забыл? Почему пришёл именно в Отель? Вопросов сыпалась куча.       В дверь аккуратно постучали.       — Вали нахуй! — тут же огрызнулся Кавех и на четвереньках отполз к кровати.       Тело тянуло вниз, глаза смыкались, голову кружило.       Тонкая полоска света просочилась в комнату. Стала различна тень, но Кавех зажмурился, пытаясь совладать с собой, и опёрся на кровать.       — Я тебе сказал…       — Кавех, тише.       Кавех тут же приоткрыл веки: в проходе стоял Тигнари, а не аль-Хайтам. На его лице читалось нескрываемое сожаление. Прикрыв дверь на щеколду, он приблизился к полуголому Кавеху и присел на колени рядом.       — Почему он здесь? Нари, я спрашиваю, почему он здесь?!       Тигнари осторожно, словно боясь разбить, коснулся Кавеха и прижал к себе. Его трясло, тело было слишком слабым, чтобы не упасть покорно в объятия.       — Я не знаю, Кавех, но… — Тигнари осёкся. — Может, ты хочешь об этом поговорить?..       Обида жгла грудь. Хвост ненароком прошёлся по ляжке, Кавех дёрнул ногой.       — Извини, я до сих пор не умею его контролировать.       До носа дошёл тот аромат роз. Хоть какой-то приятный запах за день. Тигнари гладил Кавеха по плечу, пока тот не перестал дрожать.       — Нари, почему всё в Аду оборачивается против меня?.. — вдруг спросил он более спокойно.       Тигнари пожал плечами.       — Наверно, это закалка? Всё, что даётся нам с трудом, более ценно.       Донёсся удручённый стон. Лучше бы он этого не говорил.       — Я уже устал от этих «закалок».       Тигнари дёрнул ушком и поджал губы. Да, ему было безумно интересно, что у Кавеха на душе, но тот почему-то делился неохотно. Давить Тигнари не собирался. Он терпеливо ждал. На руку вполне могло сыграть то, что у опьяневшего Кавеха абсолютно всегда развязывался язык.       — Нари, мы не можем выгнать аль-Хайтама отсюда нахуй? Столько бы проблем ушло сразу, — слова заглушались.       — Не уверен…       — А надо бы! — Кавех перевернулся, ложась головой на колени и смотря снизу вверх.       Тигнари опустил свой чистый белый взгляд и вытер большим пальцем слёзы, убрал прилипшие пряди с жемчужного лица.       — Почему ты так категоричен к нему, Кавех?.. — было спрошено без капли злобы или чего-то подобного.       Тяжёлый вздох. Кавех закрыл глаза. Ладно, это Тигнари. Тигнари всегда был вторым голосом разума, более спокойным, утешающим, чем аль-Хайтам. Может, поделиться хоть частью того, что Кавех старательно заталкивал подальше в себя? Тигнари поймёт. Всегда понимал. Энджел уже сказал всё, что мог сказать.       — Вот представь ситуацию, Нари… — Кавех поднял ватные руки, пытаясь жестикулировать. — У тебя погибает отец, умирает друг, второй, переезжает мать… — глаза защипало от воспоминаний о том кошмаре. — А один хуесос не может взять трубку, когда тебе настолько гадко, что ты… ну, о смерти думаешь.       Тигнари свёл брови к переносице и задумался. Кавеха можно понять: на каждую безымянную роль в рассказе без проблем вставало три имени. Сайно, Тигнари, аль-Хайтам. Кавех потерял опору, содрогнулся. Каждое трагичное событие добивало за предыдущим.       — Ну…       — А потом всё: у тебя нет ничего. Ты один в этом мире, на тебя сыпятся обязательства, которые ты просто не в силах выполнить. И смысла жизни не видишь. Что бы ты сделал, Тигнари?       — Я не уверен, что смогу ответить, но я понимаю, что ты чувствуешь…       — Вот! — хвост опять пощекотал ляжку, и Кавех дёрнулся. — Так и почему я должен с распростёртыми объятиями встречать этого гандона, который не мог оказаться рядом? Я хуеву тучу времени провёл в каком-то клубе, где меня обожали, они говорили: «Тайлер, ты — сокровище!»       Тигнари выгнул бровь.       — Тайлер?       — Неважно, это… впрочем, просто забудь... Мне надоело, я пошёл сюда, узнал, что в этом захолустье можно получить искупление, отправиться в Рай… Сайно поддерживал, потом пришёл ты и… Нари, мне стало так завидно. Вы любили и любите, вы оба оборвали свои жизни ради друг друга. А что насчёт меня?.. Я… вроде хочу искупить душу, но я ничего не делаю для этого. Скажи честно, я ничтожен, Нари?       Со стороны монолог Кавеха казался чуть несвязным, но то дело можно списать на опьянение.       — Ты не ничтожен. Но, Кавех… зависть — плохо для того, кто хочет искупления, разве нет?.. — осторожно спросил Тигнари.       — А что я могу поделать? Я так устал…       — Я думаю, тебе надо поговорить с аль-Хайтамом, но потом, когда протрезвеешь.       Кавех снова перевернулся. Теперь его взгляд был направлен на закрытую дверь.       — Нари, когда я протрезвею, я набью ему ебальник.       Глубокий вдох.       — Это лишнее. Обычный разговор, Кавех. Вот как сейчас мы с тобой — это ведь просто.       — Просто? — Кавех попытался приподняться, но снова рухнул на колени Тигнари. — Ты уверен, что ты говоришь про этого урода? Он простой?       — Давай называть всё своими именами. Аль-Хайтам сложный в какой-то мере, но он не настолько глупый, чтобы не выйти с тобой на диалог. Вы просто обсудите тот момент, и…       — Я не хочу с ним ничего обсуждать. Он мне жить мешает.       — Он же не стоит около тебя с ножом, чем мешает? От разговоров ещё никто не умирал. Ты просто можешь видеть ситуацию не так, как она есть на деле.       Это сейчас Тигнари решил взять пример с Энджела и тоже ткнуть в импульсивность? Не был бы сейчас Кавех пьяным, он бы вскочил и разнёс всё к чертям. Но в голове сейчас одна каша.       Да, Кавех тысячу раз пожалел, что выпил.       — Нари, короче… — он опять привстал уже с поддержкой Тигнари и раздражённо выдохнул. — Я в любом случае сейчас пьяный…       — Это понятно. Поспи ещё немного, а потом подумай над тем, что я сказал.       Поспать… А если опять тот кошмар приснится? От воспоминаний бросило в дрожь, Кавех кое-как залез на кровать и до отметин от ногтей сжал ладони в кулаки. Тигнари стоял рядом и жалостливо глядел на друга, не зная, что ещё сделать.       — Всё, Нари, выйди отсюда… — промямлил Кавех. — Ой, прости, пожалуйста…       — Я всё понимаю, не извиняйся, — Тигнари перевёл взгляд на тумбу, на которой лежал блокнот.       Руки сами потянулись открыть. На первой странице изображён садик, в полутьме разглядеть, какие именно цветы, было сложно. На второй — подобие заката. Как же не хватало красок.       — Может, ты порисуешь ещё? — спросил Тигнари, кладя блокнот обратно. — Хорошая сублимация.       — Я в руке карандаш не удержу… — слова заглушались подушкой.       — Ну, потом. Ладно, я ухожу.       Тигнари натянул одеяло на тело Кавеха, развернулся и заметил скомканные брюки. Недолго думая, он взял их с собой — скажет Ниффти, что нужна стирка, — и вышел за пределы комнаты.       Боялся-не боялся Кавех засыпать, но усталость взяла своё. В этот раз кошмар не снился.

***

      Когда проснулся, Кавех понятия не имел. Тело всё ещё ломало, но какая-никакая трезвость появилась. И не сразу до горе-алкоголика дошло, по какой причине он решил напиться.       Потянувшись, Кавех понял, что лежал без штанов: ноги замёрзли. На тумбе около кровати покоилась какая-то пачка таблеток, а рядом стоял стакан с водой. Что-то кольнуло. Воспоминания ненароком вернулись к тому злосчастному дню, когда Кавех тоже наглотался таблеток, а потом отъехал в Ад. Но… Энджел говорил, что второй раз умереть нельзя, да? К упаковке была приклеена какая-то бумажка с написанным номером телефона.       Таблетка полетела в рот. Кисло и горько одновременно. Хоть вода немного смогла перебить этот вкус.       Пустота. Лёгкое головокружение. Ужасный привкус во рту. И отшибленная память.       Скомкав одеяло, Кавех заметил на краю кровати сложенные брюки. Когда он вообще успел их снять? Что вообще было?       Точно, Тигнари заходил.       Кавех быстро натянул брюки на себя и попытался вспомнить, что происходило. Сначала Аластор пришёл говорить какую-то ахинею, потом Энджел пытался успокоить Кавеха… барная стойка, пойло, кошмар… и аль-Хайтам. Хотя два последних слова можно объединить.       Что Тигнари говорил? Надо поговорить. Но как же Кавеху было страшно. Постоянно, когда мысли насчёт чего-то отвлечённого сталкивались с аль-Хайтамом, Кавех оттого и бесился, что, во-первых, опять позволил себе о нём думать, а во-вторых, не знал, что бы такого сказать и что бы хотел услышать в ответ. Кавеху просто хотелось плюнуть в лицо ему, ударить его, сделать всё что угодно, но не разговаривать с ним. Обида никуда не ушла, она лишь обострялась от мысли, что аль-Хайтам теперь тоже в Отеле. Что тот мог ответить? «Кавех, мне на тебя было насрать, поэтому я не пришёл к тебе, а потом я случайно умер и решил вернуться к тебе и начать всё сначала»? Чёрт, как же это отвратительно звучит. Кавех поёжился. А что ещё аль-Хайтам мог сказать? «Ты был таким жалким при жизни, сейчас не изменился»?       По щеке прилетел громкий шлепок. Кавех учащённо задышал. Он ведь не понимает (или не хочет понимать), что своими додумками делает всё только хуже.       Тяжёлый случай.       Кавех достал позабытый давным-давно телефон. Большие цифры, отвечающие за время, показывали шесть утра. Да уж. Рукой Кавех нащупал ту бумажку и, зайдя в пустующие контакты, стал вводить номер. Не с первого раза, но вышло. Отлично, теперь осталось понять, чей.       Никакой сложности: во встроенном в систему чате Кавех быстро нашёл контакт. На аватарке красовался Энджел. Значит, это он принёс воду и таблетки? Какой хороший мальчик.

Кавех: Эндж.

Кавех: Ты спишь)

Кавех: *?

      Кавех пьяно глядел в три отправленных сообщения, искренне надеясь на то, что получит на них ответ. Никогда не нравилось ему просыпаться раньше всех. Особенно после пьянок. Энджел Даст: хорошо, что ты исправил, иначе бы я подумал, что ты следишь за мной, хаха. Энджел Даст: доброе утро. ты таблетку выпил?       Получил. Невольно уголки губ приподнялись.

Кавех: Выпил. Доброе утр.

Кавех: О.

      Бесило, что палец всё не мог попасть по клавиатуре. Кавех перечитал свои отправленные сообщения и смахнул самое первое.

Кавех: Энджел, прости, я не дописал твоё имя.

Энджел Даст: всё ок. можешь называть меня так, если хочешь. мне зайти?

Кавех: А ты сам где?

Энджел Даст: в гостиной.

Кавех: Я тогда спущусь.

      Экран погас. Боль в голове немного стихла. Зато во рту — сушняк. Стакан был опустошен, но всё равно не особо помогло. Выбора не оставалось — только спуститься вниз и выпить ещё воды. И увидеться с Энджелом, конечно же.       Идти оказалось так легко. Но Кавех успел врезаться в стену. Ничего удивительного.       На диване скучающе лежал Энджел, тыкая что-то в телефоне. Абсолютно один, и его это, казалось, не волновало от слова совсем. Первым делом Кавех пошёл к бару в поисках воды. Как предусмотрительно, что во владениях Хаска была целая двухлитровая бутылка. Взяв её, Кавех подошёл к другу.       — Ты… а, вижу-вижу, — Энджел потеснился и покосился на его руки.       — Это просто какой-то ужас… — Кавех открутил крышку, усевшись рядом.       Энджел заботливо помог придержать тяжёлую бутылку. Вода всегда была такой вкусной? Отчётливо чувствовалось, как она стекала по горлу до желудка, освежая, похоже, всё, через что пройдёт.       Напившись, Кавех облегчённо выдохнул.       — А ты давно проснулся? — спросил он, вытирая губы.       Донёсся невесёлый смешок.       — Я не спал.       Понять это можно по синякам под глазами и немного побитому виду. Кавех встрепенулся и нахмурился.       — Как это? Ты ведь устал наверняка.       Энджел поморщился, а потом коротко бросил взгляд на телефон, кладя его на колено.       — Да я всю ночь разбирался э-э-э… — неуверенно потёр шею, — со своим боссом...       Кавех сложил брови домиком и дотронулся до плеча друга. Тот положил ладонь сверху и слабо улыбнулся.       — Давай тебе переплетём косу? — перевёл тему Энджел.       — А ты умеешь? — Кавех улыбнулся.       — Конечно. У меня есть подруга, мы раньше очень много экспериментировали с её волосами.       Подруга. Обычное слово, почему оно так врезалось? Кавех мотнул головой: не ревновать же всех подряд. Ох уж эта импульсивность.       Дождавшись, когда Кавех повернётся спиной, Энджел выудил вторую пару рук с зажатой расчёской и принялся расплетать уже знатно потрепавшуюся косу. Одно удовольствие ощущать аж шестнадцать пальцев, массирующих кожу головы. Кавех наконец расслабился, отдаваясь в руки.       — Слушай, а можно я задам вопрос? Он, может, покажется личным и всякое такое… — осторожно спросил Энджел, разделяя волосы на пряди.       Кавех, до этого блаженно сидевший с закрытыми глазами, промычал что-то и бросил непонятливый взгляд через плечо. На лице Энджела читалась неуверенность, но в глазках сверкали искорки интереса.       — Ну, задавай, наверно… — выдохнул Кавех, отворачиваясь.       Набрав побольше воздуха в прокуренные лёгкие, Энджел переплёл пряди ещё раз.       — М… человек, который пришёл к нам вчера, это тот самый друг?..       По спине пробежали мурашки. Кавех расслабил почему-то напряжённые плечи и понурил голову.       — Да.       Второй парой рук Энджел приобнял Кавеха за торс, первой продолжал работать с волосами. Телефон соскочил с колена и упал на пол. Вниманием его обделили.       — Просто ты так на него накричал, я… бы никогда не подумал, что…       — Энджи, не бери в голову. Он заслужил и не такого. Я его просто ненавижу.       Кавех сжал зубы до скрипа и положил ладони поверх предплечий Энджела, пытаясь успокоиться. Повисло молчание. Новая косичка красовалась на голове уже через несколько минут.       — Спасибо большое, — Кавех попытался развернуться, чтобы подарить улыбку другу, но тот потянул его на себя, заставляя лечь. — Ой!       Ощущения очень приятные. Спиной Кавех чувствовал мягчащий мех, который в районе груди Энджела был более объёмным, чем на остальном теле. Все четыре руки обвили торс, и Кавех почувствовал, как щёки обдало румянцем.       — Прости, мне просто хочется полежать с тобой. Ты не подумай ничего лишнего, — раздалось над ухом с нотками грусти.       — Не извиняйся.       Кавех устроился поудобнее. Стало так тепло. Не только от факта прямого взаимодействия двух тел, но и от доверия Энджела. И как только Кавех посмел мысль допустить, что тот мог рассказать что-то личное кому-то? Всё этот проклятый Аластор со своими глупыми речами.       Энджел сейчас расслабился конкретно. После бессонной ночи, проведённой за удручающей перепиской с Валентино, единственным благоразумным спасением оказался Кавех. Грудь поднималась и опускалась от размеренного дыхания, и на ней лежал дорогой человек.       Спокойствие. Доверие. И каждый думал: «Повезло же с таким другом»       А что случается, когда один не спит всю ночь, второй с бодуна рано просыпается, а потом эти двое ложатся в объятиях на диван? Конечно, накатывает сонливость. Кавех перевернулся, утыкаясь лицом в мех. Нос защекотало, но было так приятно. Особенно запах.       Никто из них уже не услышал, как на полу завибрировал телефон.

***

      Разбудил Кавеха какой-то писк. Еле открыв глаза, тот заметил Чарли, что с камерой в руках снимала спящих. Улыбка походила на аласторскую: такая же широкая, доходящая до ушей. Заметив, что Кавех проснулся, стоящая рядом Вэгги прикрыла ладонью глаза и объектив.       — Кавех, вы так мило уснули! Извини, пожалуйста, я не могла удержаться!!! — произнесла Чарли, опуская камеру.       Он непонятливо закивал, ложась на Энджела обратно, но глаза зацепились за диван напротив.       Аль-Хайтам.       Его взгляд был прикован к обнимающимся. Руки сжимали книжку до побелевших костяшек. Кавех поднял голову, свёл брови к переносице и оскалился.       — Хули зыришь? Не знал, что это неприлично?!       Тяжёлый вздох. На повышенный тон отреагировал и Энджел: приоткрыл глаза, приподнялся, придерживая Кавеха за торс.       — На твоём месте я бы разговаривал потише, ты вон друга своего разбудил. Это неприлично, — передразнил аль-Хайтам.       Кавех виновато бросил взгляд на ничего не понимающего Энджела и снова вцепился в аль-Хайтама.       — Тебя это не касается! Зачем ты пришёл?       — Гостиная — общее место для всех, если ты не знал, — спокойно ответил аль-Хайтам. — Это первое. А во-вторых, пришёл посмотреть, помог ли тебе аспирин.       Тело обдало колючими мурашками.       — Откуда ты знаешь про таблетки?! — Кавех отнялся от Энджела и сел.       — Наверно, потому что я их принёс?       Если бы Кавех владел пирокинезом, его волосы бы сейчас вспыхнули, как самый настоящий огонь. А глаза бы точно прожгли в лице аль-Хайтама сквозную дыру.       — Ах, вот как?! Мне твоя помощь не нужна, тебя никто ни о чём не просил! — он подскочил и двинулся к лестнице.       Энджел протёр глаза и непонятливо проводил стремительно удаляющегося друга до скрытия из поля зрения.       — У вас всегда так?.. — спросонья спросил он.       — Не я это всё начинаю.       — А откуда ты взял аспирин в Аду? — удивился Энджел. — Я ещё вчера хотел спросить.       Аль-Хайтам вздохнул и перелистал страницу, которую успел прочитать уже раза три.       — Кавех никогда не умел пить, поэтому я взял за привычку носить упаковку с собой.       — Предусмотрительно…       Кавех чуть ли не бежал в свою комнату. От аль-Хайтама нигде не спрятаться. Дверь снова хлопнула, и первым делом Кавех смахнул таблетки в угол. Чёрт, как же он зол. Каждый вопрос, возникавший в голове Кавеха, начинался со слова «зачем».       Зачем аль-Хайтам пришёл сюда?       Зачем аль-Хайтам положил эти таблетки?       Зачем аль-Хайтам существует?       Ладно, третий вопрос Кавех сразу отмёл. Что вчера говорил Тигнари? Поговорить им надо? Кавех не хотел. Точнее, боялся. Что вчера говорил аль-Хайтам? Успокоиться? Кавех не мог. Казалось, всё, что о том придурке напоминало, буквально заставляло переходить на эмоции.       Есть ли выход? Их два: поговорить, но этот вариант Кавех сразу отсёк; избегать. Абстрагирование от проблемы не равно её решению. Так или иначе, сейчас Кавех был расположен именно к подобному. Нет аль-Хайтама — нет проблемы — нет эмоций — нет страха — спокойствие.       Кавех уселся на кровать, достал блокнот, и осознал, что один-единственный карандаш он так и не поточил. Как бы сходить вниз и спросить у Чарли, где можно найти точилку, и не попасться аль-Хайтаму на глаза?..       Идея не сразу, но появилась.

Кавех: Энджи, ты ещё внизу?

      Только бы Энджел не обиделся на резкий уход Кавеха… Энджел Даст: да.       Вроде не обиделся. Облегчённый выдох.

Кавех: Можешь спросить у Чарли, есть ли у неё простой карандаш? Мой сломался.

      Кавех с надеждой глядел на «Печатает…» под именем друга. Энджел Даст: она сказала, что с радостью принесёт, если ты не собираешься прийти сам. но, я так понимаю, пока твой друг не уйдет из гостиной, ты не вернёшься. правильно?       Это настолько очевидно. Кавех прикусил внутреннюю сторону щеки.

Кавех: Да, правильно.

      Через пару минут постучались. Кавех открыл дверь и заметил на пороге светящуюся Чарли.       — Кавех! Я решила принести тебе целую упаковку цветных карандашей! — она протянула коробочку.       Кавех удивлённо поднял брови.       — Не стоило, я же…       — Нет-нет-нет, не отказывайся! — Чарли отступила на шаг и сложила руки за спиной, как вдруг дёрнулась. — Я чуть не забыла! Момент…       И принялась искать что-то в карманах пиджака. Кавех держал коробочку в руках, всё ещё не в силах поверить, что сможет дать своим рисункам краски. Хоть где-то серости не будет.       Чарли вытянулась, нащупав нужное, и выудила из кармана небольшой плотный лист с картинкой. Кавех неуверенно взял его в руки и невольно улыбнулся. Да это же снимок! На нём изображены спящие на диване Энджел и Кавех. На душе вдруг стало тепло.       — Спасибо, Чарли, — Кавех развернулся, глядя на фотографию. — Это так мило…       — Ты придёшь потом на игру «покажи и расскажи»? — смущенно спросила Чарли.       Настроение стало слишком хорошим, чтобы отказаться.       — Да, — без раздумий ответил он.       Чарли захлопала в ладоши и подпрыгнула.       — Ура!!! Мы начнём примерно в два! — и убежала вниз.       Кавех сел на кровать. Снимок вдруг подарил необъятный прилив вдохновения. Зайдя в чат с Энджелом, Кавех отослал фотографию ему.

Кавех: Мы такие хорошенькие, хахаха.

Энджел Даст: я рад, что тебе нравится) Энджел Даст: чарли мне такую же подарила.       Впервые за долгое время Кавех, откровенно говоря, давил лыбу во всё лицо. Открыв блокнот на чистой странице, Кавех зажёг лампу и принялся рисовать.       Энджела, конечно же.       Остальные мысли отошли на задний план. Карандаши легко скользили по поверхности листа. Каждая линия, каждый изгиб, каждая деталь была пропитана чувством искренней дружеской любви. Кавех не так часто рисовал кого-либо даже при жизни, но если и принимался, то со всей душой. Так же рождался портрет Тигнари. Так же рождался портрет Сайно. Кавех может отрицать, но изображал и аль-Хайтама. Правда, так и не отдал ему листок. А сейчас вспоминать о нём не хотел.       Большая стрелка на часах сдвинулась к двум. Кавех только-только закончил рисовать. На площади листа были изображены: профиль, анфас, три четверти, руки, торс Энджела. И всё в таких деталях, словно, прикоснувшись, сможешь почувствовать его белый мех. Кавех любовался своим творением, пока не вспомнил, что Чарли как раз звала на «покажи и расскажи».       Комната осталась позади, Кавех легко шёл по коридору, окрылённый вдохновением. Спустившись, он сразу заметил машущую ему Чарли и приблизился к диванам, где уже сидели все, кроме Хаска, Аластора, Сайно с Тигнари и аль-Хайтама. Отсутствие последнего расслабило ещё сильнее. А двух предпоследних… Кавех мотнул головой.       — Кавех, давай как раз с тебя и начнём! — просияла Чарли. — Покажи что-то своё и расскажи об этом!       Кавех бросил тёплый взгляд на Энджела и повернул свой блокнот ко всем.       — Э-э… вот, я нарисовал… — Энджел тут же взял блокнот в руки и с жадностью поглядел на изображённого себя. — Если Энджи против не будет, то можете рассмотреть поближе…       — Да ты шутишь, Кавех?! Я получился просто охуительно! Какие руки, какое тело… — он мечтательно закатил глаза. — Все должны это видеть! — и протянул блокнот Чарли. — Не хочешь устроиться рекламодателем в нашей студии? Уверен, ты бы такие постеры со мной рисовал! Спрос бы на меня увеличился!       Снова. Эта. Маска. Кавех неуверенно потёр шею.       — Кавех, у тебя талант… — похвалила Чарли, глядя то на него, то на рисунок.       — А плохой жемчужный мальчик не хочет нарисовать меня? — спросила Ниффти, игриво прокручивая прядь волос на пальце.       — В этом… в самом деле что-то есть, — подал голос Пентиус, и вскоре блокнот оказался у Кавеха в руках.       По груди разлилось тепло.       — Ты где-то учился, что ли? — Вэгги прилегла на плечо Чарли и взяла ту за руку.       — Ну, я при жизни на архитектора учился... Здания у меня куда лучше получаются, я думаю.       Тут же встрепенулся Энджел.       — Я, вроде как, не здание. Не скромничай! Я могу… забрать рисунок себе?       Кавех закивал и аккуратно вырвал лист. Расставаться с ним было тяжело, но для Энджела не жалко. Всё-таки Кавех может нарисовать его ещё раз и оставить себе на память, как тот снимок.       — Энджел, давай теперь ты, — Чарли погладила Вэгги и взглянула на Даста.       Тот, увлечённый разглядыванием рисунка, поднял голову.       — Ах, да. Кавех, садись.       Энджел встал, выудил кассету и вставил в видеомагнитофон. Через мгновения на экране показались ободранные стены какого-то подвала. Кавех нахмурился, вглядываясь. Вот и связанный Энджел, к нему подходит какой-то антропоморфный верзила… Допрашивает его…       Это что, порно?       Кавех почувствовал, как щёки залились румянцем. Уж не думал он, что Энджел в самом деле на подобное упражнение притащит кассету с порнухой, хоть ожидать этого и стоило.       Потянуло стошнить. Кавех закрыл лицо ладонями в момент, когда тот верзила повалил Энджела. До ушей доносились только стоны. И комментарии Вэгги. И их спор с Энджелом.       — Вы сами сказали: день «покажи и расскажи». Я показываю свой лучший и говорю, что получил награду от сиськастой дуры Тиффани.       Вмешался до этого отчуждённый Хаск:       — Сцена допроса очень неправдоподобная.       Кавех убрал ладони с лица и оглядел всех, стараясь не вслушиваться в разгорающийся спор между Хаском и Энджелом. Ниффти, безмятежно болтая ножками, с неподдельным интересом глядела в экран своим одним-единственным глазом, Пентиус подобно Кавеху пытался закрыть глаза изо всех сил. Хаск подошёл ближе с бутылкой в руке.       — Про своего жемчужного друга ты и так знаешь: он хочет искупиться, но не может сделать хоть что-то, только ноет и кричит.       Не успел Кавех вникнуть в свою характеристику от Хаска, как в гостиную вошёл аль-Хайтам, переняв внимание на себя. Он сдвинул один амбушюр с уха и поглядел на присутствующих.       — Очень мило с вашей стороны собраться для совместного просмотра второсортного порно. Стоны стоят на весь Отель.       И Кавех, и Энджел тут же обернулись на замечание.       — Да вы оба просто два ебаната! — вспыхнул Энджел, указывая на Хаска и аль-Хайтама. — А ещё…       Зазвонил телефон. Энджел мигом утихомирился, подскочил с дивана и отошёл в сторону, Кавех вытянулся, провожая его глазами. Тот боязливо оглядывался и нервно растирал руки, слушая собеседника.       «Босс…» — додумался Кавех.       А ведь Энджел не спал всю ночь как раз из-за разборок с ним же…       В животе будто что-то перевернулось, тело обдало колючими мурашками. За друга стало страшно. До ушей отрывисто долетали: «Да… да-да… Я просто…» — Энджел переживал. Абсолютно все смотрели на него.       — Я… скоро буду… — выдохнул он в трубку, а после вернулся к остальным. — Похоже, я нужен Валу для срочных съёмок.       Кавех боялся этих слов. Он тут же встал, приближаясь к Энджелу.       — Но…       — Никаких «но», — отрезал тот и двинулся к выходу.       Хаск снова бросил какую-то фразу, спровоцировавшую Энджела перейти на повышенный тон. Как же этот ебучий Хаск напомнил Кавеху аль-Хайтама.       Чарли прыгнула вслед за Энджелом с уговорами не уходить, но он тут же осадил её обычной фразой: «Это моя работа». Дверь хлопнула, забрав с собой успокоение Кавеха. Чёрт.       Он оглянулся, заметил смотрящего на него аль-Хайтама и ощутил, как по телу прошёлся ток. Ну уж нет. Разговаривать с ним Кавех теперь точно не хотел. Потому вдохнул полной грудью и стремительно двинулся обратно в комнату, бортанув аль-Хайтама.