***
Как приятно перешагивать через тела врагов. Теперь и с гурцами покончено. Глупцы. Он мог бы проявить великодушие, не будь они настолько узколобы. Но кто с мечом придёт… Лив смотрела с неодобрением. Она пыталась избежать кровопролития. И теперь хмурилась... Она всегда хмурилась настолько очаровательно? Эти плотно сжатые губы так и хочется раздразнить покусыванием… Если она выживет и спасёт город, то станет Героиней. Её имя войдёт в летописи Врат Балдура. Более того, она может быть его Героиней. Она ведь и сама этого хочет. Остаться с ним. Всю дорогу Лив тянулась к нему. Нужно лишь протянуть руку и схватить её. До этого мига он всегда старался угодить ей, когда ласкал. Был нежным, в меру напористым, терпеливым. Важно было создать впечатление, что он всё сделает для её удовольствия. В итоге Лив из всех возможных интрижек выбрала его. Да ещё и захотела чего-то сверх простых ночных развлечений. На его нежность она ответила своей, была деликатной, милой даже. С ней и правда было приятно. Да, они обменивались колкостями, а иногда и хамством, но от Лив было легко получить комплименты, утешение, внимание. Она уважала его личные границы и никогда не переступала их без разрешения. Его забавляло то, как Лив подходила, смотрела ласково и спрашивала: «Можно тебя поцеловать?» И он знал, как она радовалась, когда получала желаемое. Но хотел ли он того же? Несмотря на личинку, сейчас Астарион наконец ощутил себя полноправным хозяином своих мыслей и желаний. И… оказалось, что в них царил разброд. С воплощением одной части желаний нужно было подождать. Набраться терпения даже, изучить возможности, заручиться связями. Да, чтобы прибрать к рукам город, придётся усердно поработать. Ему нужны не только пешки, но и союзники. Нужны таланты. Которые он мог бы взять под свой контроль. И начнёт он с дражайшей Лив. Сила её воли иногда пугала. У неё острый ум к тому же. Огромный запас терпения. И… обалденная задница, на которую он волей-неволей поглядывал всю дорогу до их лагеря в Ривингтоне. Как и множество раз до этого дня. Эта дроу вызывает у него желание. Похоть, конечно же. Несмотря на это, Астарион думал, что вполне бы мог расстаться с упёртой и принципиальной дроу после своего освобождения… Лив гордая и у её гибкости есть пределы. Но чёрт побери, почему это он должен чувствовать себя проигравшим из-за влечения к ней? Отбросить её он всегда успеет, но куда полезнее её поймать… С наступлением ночи Астарион почувствовал, как мир вокруг него преобразился. Ночь и мрак взывали к нему. Не холодная пустота, как в храме Шар, а опасная и манящая стихия, пахнущая соблазнами и страхами. Все ночные и тёмные твари будут подвластны ему. Они откликнутся на его зов. От этого ощущения хотелось смеяться в голос. Но Астарион также заметил, как напряглись все в лагере. Он вознёсся, но в их глазах будто бы упал. Неодобрение, недоверие, но вместе с ними — никакого удивления. Хоть в чём-то он не разочаровал своих союзников! Жаль, что вновь придётся ютиться в палатке, но… герои должны быть в поле его зрения. Чтобы он мог отобрать лучших из них. Роскошь у него непременно будет. Много золота. И шёлковые простыни. Лив пришла к нему в палатку после вечернего исцеления у Шедоухарт. Окутанная беспокойством и нетерпением. И позвала пройтись по округе. Не хотела, значит, чтобы все в лагере грели уши на их разговоре. Ночь была тихой и ясной. И немного пьянящей. — Ты сказал как-то, что сила не бывает хорошей или плохой, доброй или злой. Что это просто инструмент, — начала Лив после недолгой и молчаливой прогулки в холмах. — Всё верно, радость моя. А ещё я говорил, что даже тех, кто силой владеет, нельзя вот так запросто распределить между белой стороной и чёрной. — Всегда будет кто-то серый. Но также я помню, как ты сказал, что не против быть добрым и милым, потому что с силой и не такое себе можно позволить. Так какой ты? — А это так важно? Хочешь измерить меня моральной линейкой? Или избить? — он озорно ухмыльнулся. — Добродетель не для меня. Скука смертная. Но если ты вдруг ожидаешь, что я сменю Орин на посту самого поехавшего убийцы в городе, то спешу огорчить. Резня меня не интересует. — А что интересует? — Что ты пытаешься у меня выведать, радость моя? Дальнейшие планы? Они просты и прозрачны, — поддерживая свою обычную иронично-саркастичную манеру, продолжил Астарион. — Спасти город. Захватить город и править из тени. Опутать своими сетями весь мир. Дёргать за ниточки и заставлять марионетки… дёргаться, — Астарион коротко посмеялся, представив такой марионеткой сначала Лив, потом Флоррик, а ещё Джахейру. — После победы над мозгом я стану самым сильным созданием в этом мире. А ты… — он сделал эффектную паузу и с проникновенной улыбкой посмотрел на Лив. — Ты можешь стать моей избранницей. Идти со мной рука об руку. — Я не хочу захватывать мир… — Лив в ответ уставилась на него со смесью удивления, непонимания и разочарования. — Конечно, будет лучше, если мир сам упадёт к нашим ногам, — он усмехнулся. — Но так обычно не происходит. Но вот спасём город — и всё поменяется. Хотя бы здесь. Город и всего его жители будут обязаны нам. — Ты… говоришь прямо как Горташ, — поморщилась Лив. Астарион закатил глаза. — Не сравнивай меня с этим щенком! Я куда хитрее и изворотливее. И определённо прекраснее. Не злоупотребляю выпивкой. Он расхохотался, довольный своей шуткой. Лив снова нахмурилась. — Ну что ты так холодна, моя дражайшая зверушка? Лив изумлённо распахнула глаза. Он с трудом сдержал довольную ухмылку. Ага, не поверила ушам. — Я всё ещё не отблагодарил тебя за веру в меня, — подавшись к ней, продолжил он. — Так чего бы ты желала? — Почему это звучит так, будто ты пытаешься мне что-то продать? Разве мы не вместе? — спросила она дрогнувшим голосом. — В некотором роде, все мы здесь и правда вместе. Объединились, чтобы выжить. И ещё отвлекались от тяжести судьбы по пути в город, развлекаясь друг с другом. Наш союз пока не разваливается, радость моя. Я помогу тебе всеми новоприобретёнными силами. Но хочешь ли ты чего-то большего? Хочешь ли ты… меня? Я могу подарить тебе вечность. Будем любить друг друга, пока мир не рухнет. Нужен-то всего один укус. И ты будешь моей, — прошептал он, смотря ей в глаза. Лив застыла. А он представил, как дроу окружает аура его во сто крат усилившегося очарования. Оно как густой туман или мрачные тучи, пока сам он — единственный источник света. Но вот вздрогнула личинка в голове Лив. Астарион ощутил её лёгкий укус. Лив вырвалась из капкана. — Ты… говоришь об обращении? Ты? Хочешь превратить меня в своего раба? Сделать отродьем? — Не надо воспринимать всё настолько драматично, радость моя. Я тебя не обижу. И не стану контролировать ни твои мысли, ни чувства. Я просто… сохраню тебя для себя. Кстати, я оскорблён. Ты до сих пор не поцеловала меня. А день был таким долгим. Ну же, поздравь меня с вознесением, — разведя руки и приглашая кинуться в его объятья, проговорил он. Она растерялась. Как обидно! Возмутительно! Разве тут есть, над чем так долго думать? — В чём дело, радость моя? Что мешает тебе рискнуть украсть у меня поцелуй? — спросил он, жадно схватив её за зад и притянув к себе. — Боишься получить отказ? Крылья носа у неё гневно затрепетали. Задел и раздразнил. Она определённо не исключала такой вероятности. С одной стороны, так ему и хотелось поступить: подманить, а потом больно щёлкнуть по носу. Ведь она упорно высматривает в нём другого. Да, он так долго притворялся этим другим, съёживался, стараясь казаться безобиднее, а слабым он был и так. Чтобы она помогла, защитила, устранила все преграды на его пути. А теперь защита ему больше не нужна. Он хочет обожания. Восхищения. Доверия и преданности. Всего того, чего не было у Касадора. — Может, мне подать тебе пример, дорогая? — спросил он и, не дожидаясь ответа, поцеловал её. Лив вздрогнула и напряглась, но вырываться не стала. Он начал нежно — так, как она привыкла, и очень быстро Лив расслабилась и даже приобняла его. Астарион же хотел понять, как близость с ней чувствуется теперь. Испытает ли он хоть что-то? Или Лив уже перестала волновать его и её можно отбросить? Но она волновала. Даже больше, чем раньше. «Дорогая, уже не надо быть такой осторожной и скромной», — хотелось ему сказать ей. От нежного поцелуя Астарион перешёл к напористому, стал покусывать её губы, пока несильно… И взглянул на Лив, желая видеть её реакцию. Она недоумевала, но отстраняться не собиралась и втянулась в новый поцелуй, явно испытывая удовольствие. Вот и славно. Закончил он укусом до крови, от которого глаза у Лив чуть не выскочили из глазниц. — Какая же ты вкусная, — облизнулся он, ненадолго отстранившись, а потом снова присосался к ранке. Лив попыталась его отодвинуть, он в ответ чуть оттянул ей губу зубами, дразня. Потом он всё же отпустил её и насладился произведённым эффектом. — Было больно вообще-то, — нахмурившись, сказала дроу. — Маленькая боль добавляет удовольствию остроты, моя дорогая. — Раньше ты так не делал, — всё ещё хмурясь, продолжила Лив и коснулась губы, поморщилась и уставилась на него исподлобья. — Ну не хмурься ты так, дорогая. Я ведь и раньше кусал тебя. Прямо во время секса. Так какая разница? Боль и экстаз обеспечены. Маленькая смерть. Не хочу пресных, скучных, скромных удовольствий. Теперь я вновь хозяин своих желаний. И их хватит, чтобы поставить целую гедоническую пьесу! — Ты хочешь… развлечений? — Само собой. Хмурая мордашка стала прямо драматично расстроенной. — Я хочу попробовать всё, что мир может мне предложить. Сперва, конечно, нужно разобраться со старшим мозгом. Возможно, получится отшлёпать его и заставить повиноваться. Только подумай, что ждёт нас тогда! Весь мир станет нашим. — Мне не нужен мир… особенно порабощённый иллитидами. И новым тираном, — проговорила она с отчаянием. — Я тебя не узнаю… — В глаз что-то попало? — усмехнулся он. — Или я настолько ослепляю своим великолепием? Не стесняйся, подойди ближе. Рассмотри меня, — пригласил он и вновь развёл в стороны руки. — Тебе даже прикоснуться позволено. — Позволено? — переспросила она и скривилась с самым горьким видом. — Вот как, ты позволяешь мне — что? Восхищаться тобой? Быть рядом? Ты только с утра был отродьем! А теперь уже… — она шумно вздохнула, подбирая слова. — Тебе что, невидимая корона жмёт? Астарион расхохотался. — Ах ты моё очаровательное дерзкое создание! Корона мне не жмёт. Я вообще не претендую на трон Врат Балдура. Куда удобнее править из тени, посадив на свет марионетку. Не Уилла, конечно. Из него даже болванчика путного не выйдет, хоть он и бревно бревном, — расхохотался Астарион. — Передо мной столько возможностей. Которые я не собираюсь упускать. У меня будет власть над этим городом. А потом, кто знает? Весь мир может оказаться у моих ног, — вкрадчиво повторил он. — Разве тебе мало того, что ты имеешь сейчас? Он закатил глаза. — Прошу тебя, не говори таких пустых и банальных фраз. Для этого у нас всё ещё есть Герой Фронтира. Что я имею? Ну кроме тебя, — усмехнулся он. — Ты не можешь понять, как это — целых двести лет не принадлежать себе. И ничего не иметь! Ничего ровным счётом! — резко добавил он, сурово уставившись на неё. — Но теперь это всё в прошлом. Благодаря тебе. Так почему ты делаешь вид, будто ни при чём? Будто… не соучастница моего вознесения? Лив прерывисто вздохнула. — Я хотела, как лучше для тебя… — И я благодарен, — откровенно ответил Астарион. — Я стал лучше. Сильнее. Могущественнее. Я свободен от своего прошлого. И хочу, чтобы ты была со мной в будущем. — И в качестве кого же? Трофея? — Не будь ты такой занудой. Ты получишь богатства, которые даже представить себе не можешь. — Мне не нужны богатства. Я хотела тебя… — И ты получишь меня, любовь моя. Прочь сомнения. Иди ко мне, — протянув к ней руки, позвал Астарион. Но Лив попятилась, разочарованно смотря на него. — Ты обманывал меня всё это время? — тихо, с горечью спросила Лив. — Использовал, чтобы я помогла тебе. А теперь решил посадить на цепь? Чтобы использовать дальше. — А ты разве не хотела быть со мной несмотря ни на что? Не собиралась прятаться в тенях вместе с жалким отродьем? Разве это не жертва — тащить за собой столь никчёмную обузу? Которой не суждено вырасти над собой, чего-то достичь, измениться. Где здесь место счастью и удовольствию? — Ты не был бы обузой! — Ещё как бы был! — огрызнулся он. — Не будь дурой, Лив. Если только ты не хотела стать моей новой хозяйкой. — Какой же ты мерзавец. — Разве я когда-то это скрывал? — ухмыльнулся он и шагнул к ней, Лив попятилась. — Мерзавец из мерзавцев, с превосходным чувством стиля. И чувством юмора. Никогда не бьюсь над бесполезными вещами. И прекрасно знаю цену всему. Ты сама в этом убедишься. В её разноцветных глазах отразилась паника. Она поняла, раскусила его. Впрочем, меньшего он от Лив не ждал. — Не бойся, любовь моя, тебя я хочу по-прежнему, если не больше. — Я не хочу становиться твоим отродьем! — выпалила она почти в ужасе и едва не бросилась бежать, но он приблизился и схватил её за руки. — Ты даже подумать не успела! От чего отказываешься! Но я могу что угодно взять сам, — прошептал он ей на ухо. — Ты совсем обезумел, — тяжело дыша, с часто бьющимся сердцем проговорила Лив. — Мне даже кажется, что Ульма была права… Он подсёк её ловким движением и свалил на землю. Ещё пара мгновений, и он развёл ей ноги коленом и нахально уставился в лицо. — Ах, какая ностальгия. В день нашей встречи твоя шейка тоже оказалась в опасности, ты ведь помнишь? Такая тонкая, нежная шейка, так и ждущая, когда в неё погрузятся клыки. Знаешь, радость моя, наш роман начался с первого же укуса. У тебя не было и шанса спастись. Лив забила дрожь, а он беспардонно прижался губами к её шее. Ощутил, как безумно пульсировала венка, и не удержался, лизнул кожу. Да, он и правда дико хочет вонзить в неё зубы. Не сдерживаться больше не мига. Не притворяться. — Уйди! Отстань! — сорвавшимся голосом вскрикнула Лив. К счастью, они ушли достаточно далеко от лагеря. Никто не должен помешать. Но и её крики он слушать не собирается. Астарион зажал дроу рот рукой и пристально посмотрел в глаза. — Я выпью тебя досуха, убью твой разум и завладею телом. Больно будет недолго, а удовольствие вытеснит всё. Ты моя. Теперь навсегда. Когда-нибудь ты меня за это поблагодаришь. «Нет! Не смей! Не надо!» — её крик ворвался в его череп, но вампир быстро его заглушил. — Я люблю тебя, — прошептал он совершенно честно. И вонзил клыки ей в шею. …Ритуал не только наделил Астариона умением слышать голос ночи и мрака, он принёс особые знания. В том числе о том, как создавать слуг разного пошиба — от скелетов до отродий. И как увести за собой в вечность единственную душу, с которой он не пожелает расстаться. Привязать к себе крепкими цепями. И поделиться каплей своей крови — своей защиты. Чтобы единственная могла всюду быть рядом. И на солнце. И могла разделить с ним все радости вознесения. Она будет в бешенстве, когда проснётся возрождённой. Сейчас ей страшно, Лив разочарована, обижена, он чувствует по вкусу её крови. Но со временем она смирится. Ей очень повезло, что он выбрал именно её.***
Первое, что Лив сделала, когда очнулась его вечной спутницей, так это попыталась надавать ему по лицу. Она кричала и плакала, пока он держал её за руки, а потом разом затихла и безвольно сползла на землю. Астарион отпустил её. Лив сгорбилась на земле. Она больше была похожа на растрёпанную и сломанную куклу в этот момент. К волосам прилипла пара листочков, на одежде грязь, а взгляд пустой. Астарион вытянул из её волос листочек, покрутил в пальцах и выкинул. После чего опустился рядом с Лив, ухватил её за подбородок и заставил посмотреть на себя. — Не делай такое лицо, любовь моя. Ты теперь быстрее и сильнее себя прежней. Но ты и так у меня совершенство. Я всего лишь хочу сохранить тебя. Никогда ещё у Лив не было такого тяжёлого и мрачного взгляда. Астариона пробрало до мурашек. Он чуть сжал пальцами её подбородок и порывисто поцеловал. И через пару мгновений уже шипел от боли из-за прокушенной губы. Лив, гневно сопя, облизала себе губы и сглотнула кровь. Ранка затянулась быстро, и Астарион довольно ухмыльнулся. — Запомни мой вкус, дорогая. Ты будешь мечтать вкусить меня снова. Бояться нечего, — заверил он её. — Я буду хорошо с тобой обращаться. В ближайшие дни мы победим старший мозг. Против него делай всё, что сочтёшь нужным. Руководи отрядом, как хочешь. Ты всё ещё лидер. Но не пытайся сбежать от меня. Или выставить вон из отряда. Всюду бери меня с собой. Не жалуйся остальным. Вообще не говори с ними об обращении. Это только между нами. Каждую ночь ты будешь проводить со мной, милая моя. И знай, ты восхитительна. И это навсегда.