Сказка о бессоннице

Серебряный.

Серебряный. Се. Ре. Бря. Ный. Нет, а если по-другому? Серебря....Ный. Серебр... Или, если задом наперёд? Водоворот закусил губу. Йын...Ярберес? Йынярберес. Это имя звучало в мыслях чёрного кота, казалось бы, даже когда он спал. Даже когда во сне на него обрушивалась гигантская волна, то в голове мелькал серебряный блик, и кот расслаблялся, позволяя привидевшейся стихии разрывать его тело на маленькие кусочки. На деле, Водоворот воспринимал своё тело лишь как бесполезную собственность, не более. Что-то вроде подстилки в палатке воинов - вроде твоё, но как-то и не принципиально, если увидишь, что там кто-то спит - не огорчишься. Водоворот не видел смысла заботиться о своём теле, например, кормить его - порой кот днями напролёт не шевелился, думая о чём-то в полуобмороке. Ему не нужно было тело, чтобы чувствовать себя живым, ему нужны были только мысли. А в них всё отдавалось и отдавалось приятным мелодичным звоном имя "Серебряный". Водовороту не было о чем думать помимо целителя. Конечно, можно было раз за разом погружаться в пучину воспоминаний из детства и размышлений о скорой кончине, но... В жизни Водоворота теперь было что-то ярче и интереснее, чем это. Теперь он мог днями вслушиваться в это захватывающее дух имя, беззвучно шевеля пастью, вспоминать луну, запах, шерсть, солнце, пыльцу золотарника, голос, улыбку, тихий смех и глаза. Глаза, такие синие, что в них хотелось нырнуть, хотелось узнать, что таится в их глубине, когда они в последний раз сияли счастьем, с кем лукаво щурились, когда блестели от слёз... Водоворот встрепенулся, поднимая голову. Надо не забыть спросить, не забыть спросить... Всплывший перед глазами образ плачущего Серебряного чрезвычайно беспокоил его сердце, наполнял лапы энергией и тянул двигаться, вставать с подстилки. Хотелось смотреть в его плачущие глаза, и чтобы слёзы мочили чёрную шерсть, а потом Серебряный тихо выдыхал, прислоняясь лбом к чёрному плечу. Импульс пронесся по коту судорогой, тот вскочил - совсем разучившись пользоваться собственным телом и контролировать его. Выпрямился и пошатнулся, резко дыша. Перед глазами потемнел волнующий образ влажных глаз Серебряного, Водоворот громко выдохнул, возвращаясь к реальности. Вудсия оторвалась от трав и глядела на него настороженно и удивленно. Старая воительница, которая лежала в палатке уже полнедели из-за внезапно подхваченной простуды вздрогнула, распушила грудку и жалобно смотрела куда-то сквозь Водоворота. Чёрный кот неловко повёл усами, пригладил шерсть и сел обратно на подстилку, переводя взгляд с целительницы на соседку. - Доброе утро, - всё еще снедаемый внезапно навалившейся на него неловкостью, любезно поздоровался с ней Водоворот. Он немного испуганно повёл головой, пока старая кошка вглядывалась ему в глаза, словно пытаясь прочитать в них послание смерти. Водовороту было страшно и от самого себя. Что вдруг за вежливость и тяга к разговорам? Что за застенчивость, коей он не испытывал со времен своего ученичества? Почему он ведёт себя как...живой? Воительнице уже очевидно пора было присоединиться к палатке старейшин - она вся иссохла, кожа на боках обвисла, и под ней больше не играли былые стальные мускулы. Бывшая сила тихо шуршала на кончиках когтей, давая лишь призрачную надежду на боеспособность кошки. Уставшие глаза сидели так глубоко и слезились настолько сильно, что Водоворот вскоре начал переживать, не расплакалась ли воительница из-за него. Однако кошка была серьёзна, и, видимо... Всё же, немного напугана. Воительница, кажется, уже забыла, что Водоворот ей что-то сказал, и кот, надеясь избавиться от душащей тишины и пристального взгляда старухи, выдал новую необдуманную фразу: - К-как вам спалось?..- промяукал торопливо он, косясь на скептически усмехающуюся в сторонке Вудсию, дёргая ушами и пытаясь вспомнить имя кошки, - Э-э... М-м... - Цветочноликая, - твёрдо кивнула та, всё ещё не спуская глаз с Водоворота. Её голос был настолько скрипуч и пылен, что кот машинально немного отшатнулся. Водоворот смешался. - Да-да, конечно... Снова воцарилась тишина. Тишина и удручающий зрительный контакт. Водоворот готов был плакать, ёрзать и кусать самого себя за лапы и хвост, так душно и невыносимо это было. Но он уже ввязался в это и не представлял, как выпутаться. Старуха отчего-то не спешила отвечать на его вопрос. Вудсия начинала тихо посмеиваться, хитро щуря глаза и откровенно упиваясь муками подопечного. А Цветочноликая всё глядела и глядела своими цепкими и слезящимися глазами, схватив взглядом кота за горло и прижав его к стенке. "Бездна, да кто удосужился назвать это чудище таким цветущим именем?! - мысленно плакал и кривился он. - Это просто нечестно, нечестно, возмутительно! Да чтоб я ещё хоть раз открыл пасть чтобы заговорить с соплеменником!" - Я сразу понял, что вас как-нибудь в таком роде зовут, у вас очень нежные черты морды, - внезапно для себя брякнул он, фальшиво улыбаясь кошке. Вудсия бесцеремонно издала громкий истерический смешок, пока Водоворот покрывался мурашками и чувствовал, как окончательно коченеет его сердце от ужаса. Неожиданно взгляд Цветочноликой потеплел, она заурчала, смеясь своим старческим сухим смехом. - Хе-хе-хе, ну ты даешь, сынок... Я всегда знала, что у нас очень внимательная молодёжь, - проговорила она, метнув укоряющий взгляд в сторону Вудсии. Та закатила глаза и вернулась к работе. Водоворот торопливо моргнул. Сынок? Он снова придвинулся к старушке, смущённо качнул ушами. - Вы мне льстите, - уркнул он, пытаясь спрятать внезапно появившуюся улыбку... Настоящую улыбку. -Конечно, льщу, - отрезала кошка, всё ещё глядя на него с теплом. - Да разве нынче можно говорить, не подлизываясь ко всем подряд? Главное - делать это умело. Вот у тебя хорошо получилось, - она наклонила голову и теперь смотрела на него исподлобья. Водоворот сглотнул, опуская уши. "Нет, со старухой невозможно общаться... И этот её взгляд..." - думал он. - Спасибо?.. - Всегда пожалуйста, юноша, - улыбнулась воительница. Водоворот кивнул. - Э-э, я отойду на пару минут, - промямлил кот, и, не дожидаясь ответа, чуть ли не спотыкаясь в тесной и забитой травами целительской, поспешил к Вудсии. Та, заслышав шаги, подняла голову и холодно уставилась на кота, ухмыляясь: - Что ещё, хочешь и мне комплимент сделать по поводу моих нежных черт морды? - Скорее по поводу твоего изящного отколотого клыка, - тихо огрызнулся Водоворот. Вудсия тихо хмыкнула. - Можно я выйду в лагерь? - Ну ты и живчик сегодня, с чего вдруг? - присвистнула Вудсия, внимательно окидывая его взглядом. - Лапы отлежал или что? А-а, или стыдно перед Цветочноликой стало? Ну-ну, ещё немного такого, и я правда поверю в то, что ты настоящий живой кот. Водоворот оставил эту колкость без ответа, вопросительно глядя на Вудсию. Ему хотелось увидеть свет и избавиться от взгляда иссохшей Цветочноликой. Целительница, ещё немного поизучав его морду, задумчиво протянула: - С другой стороны... Раз такой общительный сегодня, то, думаю, можно тебя отпустить. Тебе будет полезно погулять. Только ни на кого не кидайся и не подкатывай к старейшинам. - Спасибо, - выдохнул Водоворот, и, не мешкая, выскользнул из палатки. В глаза тут же ударил яркий свет, свежий воздух и шум цветущей жизни, бушевавшей за стенами холодной целительской. Водоворот затормозил и заморгал, ослеплённый и оглушённый. Проморгавшись, он обнаружил себя окружённым множеством соклановцев, лучей и голосов. Кто-то латал палатки, кто-то отчитывал котят за шумную игру, кто-то сплетничал о друзьях, кто-то отправлялся в патруль, а кто-то из него возвращался. Свет сочился сквозь изумрудный купол листвы, щебетали птицы, шуршала трава под лапами, жужжали пчёлы. Все были заняты своими делами, и, казалось, не замечали Водоворота. Чёрный кот прижал уши, вытягивая голову вперёд. Его пугали громкие звуки и свет, такие непривычные после тёмной и тихой целительской, но кот снова был вовлечён в поток жизни, а не обтекаем им, и это будоражило кровь, заставляя двигаться. Водоворот неуверенно шагнул вправо от палатки целительницы, к зарослям крапивы, и, решив усесться там и перевести дух, нечаянно вспугнул двух воительниц, которые при его приближении прекратили свою оживленную беседу, кинули на кота смешанный взгляд страха и неодобрения, и поспешили убраться. Водоворот раздраженно повёл ушами - очарование летнего лагеря быстро выветривалось благодаря отношению соплеменников. Однако ему редко удавалось посидеть в лагере и не натыкаться каждую секунду на колющий шёпоток, включающий его имя. Он затаился в крапиве, и, словно маленький котенок, вытягивая шею рассматривал лагерь большими заинтересованными глазами, алчно пожирая каждую деталь, дёргая ушами и смотря вслед проходящим мимо воителям. Кот невольно вслушивался в разговоры, наслаждаясь новыми голосами, помимо утомляющего ядовитого шипения Вудсии: - Это неприемлемо! Где снова этот лоботряс... - Не может быть! Прямо так и спросил?! - Чегой-то второй патруль не приходит... - Светолапик! Светолапик, ты где? - Привет! Ты где был всё утро? - Ха-ха, да вот вздумалось проведать бабушку, ну и застрял там на полдня. Эти старики такие болтливые, честное слово! - Да, я серьёзно! А потом предложил встретиться через несколько дней у Чёрного Дуба! - Дичь в кучу... А, ещё у стариков снова блохи, пойдите да попросите у Вудсии мышинной желчи! - Ах вот ты где! Светолапик, ещё раз уснешь под бревном, а не в палатке, надеру уши! -Не-ет, только не вытравливать блох... -Ну-ка, не ныть! Вы будущие воины или кто? Кстати, раз уж идёте к Вудсии, попросите её проведать котят Мышегривой, Синичка захворал. Водоворот, поведя головой, вдруг учуял сладкий и тёплый запах, что-то колыхнувший в его воспоминаниях. Кот повернулся к его источнику - что-то виднелось по ту сторону куста, где было потише - и с удовольствием прокрался туда. Перед беззвучными кошачьими шагами расступились стебли крапивы, пропуская кота в тёплый островок уюта - детскую. Маленькая полянка, укрытая крапивой, светлая и уютная палатка, чей запах навсегда останется для многих верной подсказкой, что где-то рядом он провёл одни из самых счастливых дней своей жизни. На удивление, так было и с Водоворотом - беды он познал уже после становления оруженосцем, а до того мать была пусть и строга с ним, но всё еще, кажется, любила и заботилась. Или только делала вид, что любила - как должна делать каждая мать, которая не хочет быть осуждённой сплетниками. Водоворот скрывался в тени зарослей крапивы, с интересом наблюдая за детской и чуть ли не улыбаясь. Он очень, очень давно сюда не приходил. Чуть ли не со своего посвящения в оруженосцы - слишком уж был гордый, - а потом его... просто не подпустили бы к котятам. Сейчас на полянке носилась стайка пятнистых серых малышей, а рядом абсолютно такая же серая пятнистая королева с уставшей улыбкой устроилась вплотную к подруге, которая, мягко улыбаясь и тихим нежным голосом рассказывала что-то своим полудремлющим котятам. Полосатый котик то и дело чихал, будя братьев и сестёр. Пятнистая королева тоже клевала носом, вслушиваясь в историю, но, кладя голову на лапу, всегда держала глаз открытым, следя за отпрысками. - ...и тогда вдруг из-за дерева появились воины клана! Они помогли Облачку справиться с напавшими на него чужеземцами, а когда они их прогнали, Облачко извинился перед предводителем. Предводитель сказал Облачку: "Главное, что с тобой всё в порядке. Но впредь не сбегай из лагеря один, иначе с тобой может приключиться что-нибудь и похуже!" -закончив сказку, рыжая королева утвердительно тронула хвостом нос одного из котят. - Мышегривая, Клан Неба воистину наделил тебя даром рассказчика! - зевнула пятнистая королева, совершенно убаюканная. Мышегривая рассмеялась: - Ты мне льстишь, Каплеглазка... Водоворот задумался на секунду. Облачко и нападение, побег из лагеря... Ах да. Мама рассказывала такую сказку. Правда на Облачко тогда напал смешанный патруль из птичьего и рыбьего кланов, и бедный котёнок был разодран на кровавые куски в наказание за ослушание и побег. Маленький Водолапик в тот день был смертельно напуган до такой степени, что когда сестра и брат уходили на Совет вместе с отцом, он, плача, виснул на них и пытался остановить, ведь иноплеменники, как он вынес из этой истории котёнок, несли страшную смерть. Отец тогда, улыбаясь, устало посмотрел на мать. Та, только что вышедшая из детской на крики Водоворота, ответила ему раздражённым вздохом. Ей не нравилось сидеть в палатке, пока её подруги служили клану. Она вообще не уважала должность королевы - считала, что запирать кошку с уже не пьющим молоко котёнком - невероятно глупо. Мышегривая тем временем начала рассказывать уже новую сказку, но Водоворот её не слышал. Он вспоминал детство. Здесь, на свету, под солнцем, слушая мягкий голос и урчание, это было делать не страшно. Не было страшно думать - он не боялся утонуть в ужасающей тьме. Где-то он уже чувствовал подобную свободу... Да, на той полянке на стыке земель двух кланов. Нет, дело было не в полянке... В Серебряном. Сестра и брат слишком рано ушли из жизни Водоворота. Он даже не успел сходить с ними на Совет, как всегда мечтал - оба погибли ещё до того, как он "посвятился", если так можно было назвать печальную, короткую и острую фразу предводителя, которую Водоворот слышал из палатки. " ....теперь твоё имя будет звучать как Пятнокоготь! Поприветствуем этого сильного воина в наших рядах!" - а потом, еле слышное, - "Водолапик становится воителем... Водоворотом." Он помнил, как тихо шевеля пастью, повторял про себя новое имя, прижавшись к холодному полу палатки. Помнил, как стояла дыбом шерсть от волнения и странного восторга, и как сверкали глаза. Он был счастлив, правда, всего один вечер, хоть луну назад его жизнь и канула в глубочайшее болото из всех возможных, торопливо сомкнув мрачные воды над его головой. Он так долго мечтал о своём новом имени... Сестра всегда была такой спокойной, остроумной и относилась к маленькому смешному чёрненькому котёнку как к взрослому. Столькому его успела научить, столько рассказала о кланах, истории леса, небе, дичи, боях, легендах и острых фразах, так часто обнимала его и прижимала к себе, когда мать опять воспитывала брата когтями... Как же больно, как больно Водолапику было, когда она не позволяла ему войти в палатку целителя и увидеть её! Всю последнюю неделю её догорающей жизни он злился, боялся и так много, так тихо, и украдкой плакал, столько крутился у злосчастной палатки, пытаясь заглянуть в неё и передать через целителя сестре своё "Ты только держись! Целитель у нас самый лучший, он от чего только не лечил! Всё будет хорошо, честное слово! Можно я зайду к тебе завтра?". Но Белозуб, видимо, был слишком занят - эпидемия захватила весь клан. Коты заражались слишком быстро, и скоро бóльшая часть воинов оказалась в когтях губительной хвори. Как целитель и его ученица ухитрялись избегать болезни - чудо. Водолапик помнил, как в последний, самый последний день сестры, отец пришёл в их семейное место около корней дуба и заплакал в плечо матери. Это был первый раз, когда Водолапик видел его плачущим, - по напуганным глазам брата, он разобрал что тот тоже был шокирован. - Дрёмовейная... Сначала полностью онемела, затем умерла. Её уже закопали в...куче с остальными больными. - прохрипел он... Или он не хрипел?.. Водоворот не помнил голоса отца. А брат... Он всегда был таким храбрым, таким вездесущим и смешным! Отчего-то специально подставлял голову под нелепые удары пушистой лапки брата, а затем, когда тот победно хохотал, сбивал его с лап и подхватывал за шкирку, веселясь... Всегда был такой честный, горящий своим делом и справедливый. Учил куда бить врагов, дичь, а куда ,наоборот, не давать ударить себя противнику. Учил как подражать пению птиц (пусть у обоих выходило так себе, и их потом прогоняла сердитая разбуженная Дрёмовейная) и всегда вытаскивал из кучи с добычей самые лакомые кусочки специально для брата. А потом он не вернулся из стычки с барсуком. Какой-то жёлтоглазый кот с виноватым видом рассказал оставшейся семье, что "Тёрн... Погиб, сражаясь как герой. Ну... Он защищался, а барсук отбросил его куда-то... Когда мы его нашли, сердце уже не билось... Он одним из первых бросился в бой, спас моего брата из чужих когтей... Мой брат передавал вам благодарности. Ваш сын был самым самоотверженным и преданным воителем из тех, кого я знал." Это же... Совершенно не то, что должно было бы быть. Ведь это такой сияющий летний день, а не дождь или тучи, как обычно должно быть в таких ситуациях. Брат подмигнул, потрепал его по ушам, сказал, что после патруля обязательно научит брата ловить рыбу, "ведь всякое в жизни может приключиться, а воитель должен уметь всё!", а потом его позвали, и он, спешно попрощавшись, убежал навсегда. Последнее, что осталось - его звонкий голос из-за деревьев. В кошмарах Водоворота часто звучал последний истошный крик брата. А потом... Потом умер отец. И мать. Кот остался совсем один. Водоворот мрачно хмурился. Не было страшно до смерти, он не падал на землю и не заходился в истерике. Было просто грустно. Ныло сердце. Кот вдруг снова услышал голос королевы: - Но Король Кабанов надурил её! И, когда бедная Розоушка ушла с ним в его пещеру, оплакивая свою потерянную свободу, он приказал убить её бра... - Мам! - пискнул неугомонный пятнистый котёнок. - А монстры умеют плавать? - Почему ты спрашиваешь?.. - устало вздохнула его мать. - Просто если нет, то Розоушка могла бы завести всю кабанью стаю в реку, и всё! Кошка хихикнула. - К сожалению, Ледоусик, некоторые умеют, и наверняка бы помогли Королю Кабанов и его стае. Они ведь не любят котов... Даже сражались с нами однажды. - Расскажи! - А как же история Розоушки... - воспротивилась королева, но котёнок истошно запищал, и она устало выдохнула. Подруга нашла её хвост своим и оплела его в знак поддержки. Королева снова улыбнулась. - Как скажешь... Это случилось много-много лун назад, так давно, что сейчас ты и не встретишь никого, кто жил в эти годы. Настоящую историю знает один лишь Клан Неба... В тот день густой и непроглядный туман лёг на лес, но коты были всего-навсего рады влаге посреди страшно жаркого лета. Патруль из трёх друзей, находящихся в приподнятом расположении духа, готовился к выходу из лагеря... Ох, знали бы они, что в тот самый день из реки впервые за многие годы выползали страшные призрачные монстры... Они были огромными, с длинными цепкими ядовитыми когтями и острыми клыками... Их тёмная шерсть, подобно дыму, клубилась, заставляя монстров выглядеть клочками тьмы... А их глаза пылали, пылали желанием крови... -Ой! - снова перебил её Ледоусик. - Они что, выглядели как этот кот в кустах?! - завопил он, указывая на Водоворота. - А-а-а! Монстр из реки! - котята Каплеглазки бросились врассыпную, смешиваясь с другими котятами и паникуя. Каплеглазка быстро поднялась на лапы, пятясь и прикрывая собой котят, враждебно глядя на Водоворота. Мышегривая ахнула, инстинктивно пытаясь прикрыть больного Синичку, виновато и испуганно глядя на Водоворота. Кот опешил, сам попятился назад, прижимая уши и пытаясь совсем уж слиться с тьмой. Его нашли, поняли, что он подглядывал и подслушивал... Какой ужас... - Нет, вы чего?! - воскликнула вдруг чёрненькая кошечка, выглядывая из-за спины матери. - Это Водоворот! Помните, мама рассказывала?.. - А-а-а! Он всех нас съест! - с новой силой заверещали котята, беспорядочно паникуя. Мышегривая сморщилась от стыда, а Водоворот вздрогнул. Чёрный костлявый кот смотрел на Мышегривую, его плечи дрожали, глаза были широко распахнуты. Он медленно моргнул. Каплеглазка, перехватив его взгляд, кинулась к подруге, видимо, боясь, что он нападёт на Мышегривую. Ох... Ох. Он знал, что он услышит это, непременно услышит в какой-то момент из какого-нибудь уголка лагеря, даже готов был смотреть в глаза сказавшему с палящей ненавистью сине-жёлтых глаз, но... не здесь. Не в детской. Не в момент, когда кот успел расслабиться, доверчиво поддаться солнечному теплу и тихому голосу, не когда предался воспоминаниям и неразумно оголил свою душу для криков и когтей. Захотелось плакать, словно маленькому котёнку. Замылился взгляд, защипало в носу. Крики котят так напоминали о дне, когда нашли отца... Вдруг позади что-то зашуршало, и Водоворот, не успев среагировать, оказался за спиной Вудсии. Кот лишь тихо выдохнул с неким облегчением, пригибаясь и глядя в землю, уже еле-еле реагируя на события, лишь терзаясь новым шквалом отвращения, печали и жалости. - Ну-ка тихо! Не то вас сожрет не он, а я, - услышал кот сквозь звон в ушах громкий и недовольный голос Вудсии, перед тем как снова закрыться и уйти в себя. Она раздражённо оглядела котят, застывших в испуге, подняла с земли сверток трав, который только что уронила, нащупала хвостом бок Водоворота за своей спиной и вздохнула. - Ещё раз услышу, что так верещите из-за какого-то тощего полускелета, который слабее, чем старейшина - по хвостам надаю. Пол-лагеря на уши подняли. А вы тоже хороши, - она с насмешкой посмотрела на королев. - Ну что за глупость. На кой вам надо было пугать детишек вот этим ничтожеством? Взяли бы хоть меня. Я-то пострашнее буду. Она сверкнула клыками, скалясь в улыбке на котят. - Ну, где там ваш Синичка? - секунду спустя снова заговорила деловым тоном кошка. - Вот этот? На что жалуемся? -Э-э... - Мышегривая неловко дёрнула ушами, всё еще пристыженная. - Нос мокрый, и ходить отказывается совсем... - Тьфу ты, мало мне одного продавливателя подстилки... Надо было сразу нести ко мне, дорогая, он тут может всю вашу компанию заразить... Я дам котятам и вам боярышник на всякий случай, а вот его заберу на пару дней. - Х-хорошо... Вудсия кивнула и, повернувшись к обитателям палатки спиной, начала копаться в травах. Водоворот смотрел сквозь неё, не шевелясь. За её боком он вдруг почувствовал себя защищённым. Стало легче дышать. Целительница закрывала от чужих взглядов, либо просто загораживая его собой, либо отпугивая окружающих своей злобной усмешкой. На долю секунды кот выцепил во взгляде ядовито-зелёных глаз, обращенном на травы что-то родное, в её движениях - что-то до мурашек знакомое, в её шерсти - что-то невозможно похожее на его собственную. Но это наваждение резко исчезло. Нет, конечно нет. Она его ненавидит - сама говорила. И он ненавидел её. И всё равно Водоворот хотел сказать спасибо. Кот наклонился ближе к кошке, чтобы его не слышал никто, кроме целительницы, открыл открыл пасть... И замешкался. Вудсия настороженно посмотрела на него, привычно дёрнулась, чтобы отодвинуться, но, видимо, прочитав в широко распахнутых глазах напротив невысказанную благодарность, хмыкнула: - Угу. - ... Спасибо, - с языка всё же сорвалась благодарность. Водоворот взволнованно смотрел на морду целительницы, впервые оказавшуюся так близко перед его собственной. - Вау, не знала, что ты умеешь так говорить, - качнула головой Вудсия, насмешливо щурясь. - Правда. Спасибо, - настаивал чёрный кот. Слишком большие зрачки Вудсии проглатывали его целиком, погружая в так нужные ему сейчас тишину и полумрак палатки, не оставляя в голове лишних и назойливых мыслей. - Клан Неба с тобой, дуй в палатку от греха подальше, - кошка дернула усами в его сторону, так, что они почти коснулись чёрных ушей. Почти. В этом жесте Водоворот почувствовал слишком много нежности и заботы. Слишком давно так не делал никто из его соклановцев, его родных, его земляков. Снова захотелось плакать. Будто он опять стал маленьким котёнком, проснувшимся от кошмара и успокоенный сестрой. - Давай, - грубовато, но всё же легко подтолкнула кота Вудсия, и он, торопливо закивав, побежал в целительскую, пряча мокрые искрящиеся глаза.