30 декабря
⤝Дэн⤞
— Тебе не кажется, что это все слишком? — спрашивает Мира, обводя руками первый этаж коттеджа. — Я, конечно, все понимаю, день рождения — это очень важно, но ему исполняется не пять и не десять, а три.. Меня очень умиляет, как в ее глазах сверкает недоумение в то время, как сама она кропотливо помогает с организацией. Еще две недели назад я думал, что и так по уши влюблен в эту женщину, но после того, как Мира познакомилась с Матвеем после того, как сын стал ей лучезарно улыбаться, я понял, что лиса намертво укоренилась в моем сердце. — Забей, это прихоть его матери, — отвечаю я, притягивая Миру к себе за талию. Не могу перестать ее касаться. — Оля любит все гиперболизировать. Тем более, скоро Матвей подрастет и сам будет решать, какой праздник устраивать. В стиле тачек или супергероев. — Я за супергероев — Мира кладет ладонь мне на грудь, и это место начинает приятно гореть. — Ты же понимаешь, что мы с ней точно не поладим? — Вам ладить не обязательно, — усмехаюсь я. — С ней по жизни-то мало кто сходится. Мира поднимает на меня свои угольные глаза, и мой пульс в одну секунду ускоряется. Это когда-нибудь пройдет? Или рядом с ней я всегда буду чувствовать себя школьником в пубертате? — Ну у вас же все было та-а-ак прекрасно, — Мира щурит глаза. — Это что, ревность? — Улыбка сама собой появляется на моем лице. — Ой, да ты жить без меня не можешь, — закатывает она глаза. — Какая там ревность. — К тому же, у нас было все прекрасно ровно до тех пор, пока она носила маску невинности, — добавляю я. Но эти мысли быстро меркнут, ведь рядом со мной любимая рыжая бестия. Я готов расцеловать каждый сантиметр ее тела прямо здесь, и плевать я хотел, что с минуту на минуту придут гости. Мира, ощущая электрическое напряжение между нами, снова оглядывает меня. Ее взгляд падает на мои губы, и она закусывает свою нижнюю. — Скоро придет именник, а еще твой отец и бывшая, поэтому даже не думай, — говорит она, отворачиваясь. — О чем же не думать? Она встает на носочки, и ее губы оказываются у моего уха. — Не думай обо мне, лежащей на твоей кровати до неприличия раздетой, — шепчет она и сразу же отстраняется, кинув в меня хитрую ухмылку. Мира уходит, нагло виляя задницей, которую обтягивают джинсы, и оставляет меня с жаром, разливающимся по венам. Черт. Мне нужно остыть и сделать это как можно быстрее, потому что ловить на себе удивленные взгляды гостей у меня желания нет. Как раз в этот момент раздается звонок в дверь. И слава Богу, на пороге стоит Арс с Асей. Два неразлучных голубка. Нет, правда. С того момента, как они начали встречаться, я вижу их в основном в компании друг друга. Но нужно признаться, благодаря этой блондиночке мой лучший друг наконец полностью принял состояние трезвости и стал куда адекватнее прошлой версии себя. Думаю, так и работает любовь. С правильным человеком ты преображаешься. Ты словно перерождаешься и наконец начинаешь дышать полной грудью. — Эй! Вообще-то подарки не тебе! — возмущаешься Арс, когда я открываю аккуратную коробку, которую принес друг. — Серьезно? Маленькие солнцезащитные очки и кепка? — Это не тебе! — Арс выхватывает у меня из рук коробку и закрывает ее. — А моему крестнику! — Я в ответ лишь усмехаюсь. В это время Мира с Асей о чем-то увлеченно разговаривают. Ася, как всегда, сильно жестикулирует, а моя лиса стоит спокойно, скрестив руки на груди, вслушиваясь в слова подруги. Такие противоположные, но так цепляются друг за друга. Следующим приходит папа, и я сразу замечаю, как Мира напрягается. Меня это даже забавляет. Отец в ней уже души не чает просто потому, что она первая девушка после Оли, с которой я познакомил его. Мире нет смысла переживать, но я знаю, что она все равно будет. Ведь он еще и ее лечащий врач. По дому разносится ненавязчивый шум голосов, приятно заполняющий пространство. Наконец приезжает Оля с Матвеем, которого я сразу забираю к себе на руки, готовый подарить этому малышу всю свою ласку и заботу. Даже не сразу замечаю, как за бывшей следом заходит парень с копной темных кудрей на голове. Длинные рукава белой кофты торчат из-под огромной черной рубашки. Широкие джинсы и яркие кроссовки. Сколько, вообще, ему лет? — Знакомьтесь, это Тимур. Можно просто Тим, — с сияющей улыбкой на лице произносит Оля, когда они проходят в гостиную. — Всем привет, — салютует парень. Меня что-то тревожит в этом смазливом личике, хотя он кажется вполне безобидным. Или в нем просто еще нет хоть какого-то стержня, потому что он явно младше Оли. Папа и Арс пожимают ему руку, как подобает вежливым людям. Я же отхожу в сторону. Матвей пальцами исследует мое лицо, тихо рассуждая вслух на понятном только ему языке. Я решаю полностью перенести внимание на сына, которого и так не часто вижу. Пространство вокруг снова заполняет непринужденный гул, только к нему прибавляются еще мелодичные звуки музыки. Из кухни выходит Мира со стаканом воды в руках и замирает. Ее взгляд останавливается на Тимуре. — Ты, — нахмурившись, бросает она. В мыслях начинают мелькать догадки. В одно мгновение я оказываюсь рядом с Мирой, касаясь ее руки своей. — Я, — тяжело выдыхает Тимур. Мира не задерживается рядом со мной, а просто проходит к этому недоразумению, берет его за локоть и уводит в гардеробную. Твою ж мать. Если это действительно тот урод, который разбил сердце моей лисе, то сейчас происходит полнейший сюр. Хэй, чувак наверху, у тебя с юмором совсем плохо? Хотя удивляться уже нет смысла. Все, что касается Мирославы Громовой обречено на нелепый и неожиданный исход. Оля растерянно смотрит им в след и вопросительно смотрит на меня. Но я лишь качаю головой, чтобы она не мешала. — Па-а-а, — тыкает меня в предплечье Матвей и начинает ерзать. — Все, все, — отвечаю спокойно ему. — Не задерживаю Вас, Матвей Даниилович. Держите путь куда хотите и к кому хотите, — опускаю сына на пол, внимательно следя за каждым его движением. И ведь он и правда с важным видом обходит гостиную, рассматривая всех присутствующих. Вот только его взгляд ни на ком не останавливается. Матвей даже игнорирует свою мать, пытающуюся пихнуть ему игрушечную машинку. Я поглядываю на дверь гардеробной, которая скрывается в тени коридора. И чувствую, как в груди начинает скрести злость. Какого хрена они там так долго? Какого хрена вообще этот Тимур прилип к Оле? Не выдержав, направляюсь к злосчастной закрытой двери. И ровно в тот момент, когда оказываюсь в метре от нее, оттуда выходят Мира и Тимур. Стреляю глазами на кудрявого, и если бы взглядом можно было убить, то он давно бы бездыханно лежал на полу. — Дань, все хорошо, — сразу же приближается ко мне Мира и нежно касается плеч, отчего я немного расслабляюсь — Мы все обсудили. Конечно, это стоило сделать еще два года назад. Но лучше поздно, чем никогда. — Ага, — появляется рядом Тимур. — И даже обошлись без ссор. — Слушай, моего терпения и доброты не хватит на твою тощую задницу, если ты постоянно будешь крутиться рядом, — шипит Мира и на моем лице сама собой появляется ухмылка. — Кыш отсюда. Из Тимура вылетает горький смешок, но он все-таки слушается и исчезает. — Ты как? — спрашиваю я, заправляя за ухо выбившуюся прядь Миры. — Как ни странно, в норме. Даже лучше. — Мне стоит переживать, что после встречи с бывшим, ты говоришь, что все хорошо? — Это что, ревность? — парирует Мира, повторяя мои же слова. Наклоняюсь к ней ближе. Так, чтобы наши лица были на одном уровне. — Боюсь, я жить без тебя не могу, поэтому да. Это ревность. Из диалога нас вырывает звонкий писк, исходящий откуда-то снизу. Матвей на всех парах бежит к Мире, протягивая к ней свои маленькие ладошки. — Привет, именинник, — подхватывая его на руки, говорит Мира. — С Днем Рождения! — Миа! — утыкается носом в ее щеку Матвей. Эти двое — мой самый настоящий дом. И ради них я готов на все.***
⤝Мира⤞
Сильный снегопад перекрывает вечерний пейзаж за окном. Маленький виновник торжества утомился и уснул прямо на моих руках, но я не спешила его отдавать ни его матери, ни отцу. Он так самозабвенно спит и так мило посапывает, что у меня перехватывает дыхание. Никогда не задумывалась о собственных детях, да и нянчить кого-то не приходилось. Но сейчас я просто таю от этого крохи. Даня садится рядом, приобнимая меня за плечи. — Давай я его отнесу наверх, — предлагает он. — Я сама, — отвечаю я, не отводя взгляд от Матвея. Поднимаюсь с дивана и иду на второй этаж, где находится детская. От царящего уюта в его комнате в груди отзывается мурлыкающий трепет. А от вида спящего котенка в моих руках сердце вообще плавится. Матвей окончательно сделал из меня сентиментальную девочку, которая вот-вот начнет мечтать о собственном пупсе. Проносящиеся в моей голове мысли не пугают. Просто выступают пищей для размышлений на будущее. В любом случае в ближайшие несколько лет мне точно будет не до детей. Я только начала приходить в форму, а через месяц будет отбор в самую крутую танцевальную команду города. И я твердо намерена туда попасть. Единственное, что знаю наверняка, — я буду пристально следить за Тимуром, который однажды подорвал мое доверие, а теперь трется рядом Матвеем. Пусть он и повзрослел. Пусть стал рассудительнее. Но прошлые его поступки оставили на нем клеймо труса и предателя. И я не собираюсь просто так отмахиваться от этого факта. Но еще я не хочу быть параноиком. Это его жизнь. Просто она снова пересеклась с моей. Матвей беспокойно заворочался в кроватке, но не проснулся. Еще минуту я рассматриваю его, после чего перевожу взгляд на окружающие меня вещи. Небольшой шкаф, мягкий пуфик, белый аккуратный комод, над которым висит пробковая доска. Когда подхожу ближе, понимаю, что на ней висят фотографии. На одной Матвей задумчиво собирает пирамиду из большого «Лего». На другой он уже в объятиях Оли. Здесь они выглядят так мило, что у меня начинает ныть в районе груди. Все-таки связь мамы с ребенком неразрывна и вечна. А еще она видна невооруженным глазом. Мое сердце падает в пятки, когда я натыкаюсь на фотографию, на которой я сижу с Матвеем в куче игрушек и смеюсь, прикрыв глаза. — Это было в день вашего знакомства. — Тихий низкий голос заставляет меня повернуть голову. Даня стоит в дверном проеме. Его глаза устремлены на меня, отчего по позвоночнику пробегают мурашки. Ничего не могу с собой поделать. Тело всегда ярко реагирует на него. — Я даже не заметила, что ты фотографировал, — признаюсь я. Даня подходит ко мне и обнимает со спины, укутывая руками, словно одеялом. — Ты была слишком погружена в игру, — усмехается он. — У тебя появился соперник, — шепчу я. — Ты о чем? — О человеке, который с каждым разом все сильнее укореняется в моей душе и сердце, — я делаю паузу, поворачивая голову к Дане. — Твой сын влюбил меня в себя, — улыбаюсь я. — Кажется, я люблю тебя, лисенок. — Признание слетает с его губ, заставляя тепло разлиться в моей груди. — Кажется? — Если любовь — это когда в человеке находишь комфорт и спокойствие, а параллельно с этим сходишь по нему с ума, тогда я в этом уверен. К моим щекам приливает кровь, пока глаза метаются от его синих глаз к мягким губам. — Тогда если я в какой-то момент я окончательно съеду с катушек, знай — все из-за тебя, — почти шепотом произношу я. Сердце не пытается вырваться наружу, выбивая барабанную дробь. Наоборот — там затишье, потому что уверена в человеке, что находиться сейчас рядом. — Кажется, я тоже люблю тебя, тренер-зануда.