Почему так?
⤝Дэн⤞
Несмотря на количество обезболивающих препаратов, Мира выглядела очень бодрой и до чертиков красивой. Суматоха этого вечера только сейчас начала немного отпускать. Когда Мира упала прямо мне в руки, страх ударил в голову с такой силой, что сначала казалось, словно сознание покинуло и меня тоже. К счастью, Арс успел сориентироваться намного быстрее. Он быстро встал с дивана, освобождая место и сбивая мою растерянность своим голосом. Все бы ничего, но страх с каждой новой минутой возрастал, потому что Мира никак не хотела приходить в сознание. — Странно, но пульс очень быстрый, — отозвалась Ася, сидящая рядом с Мирой. Она не выпускала запястье подруги из рук. — Вот, — протянул мокрое холодное полотенце Арс. — Сколько она уже в отключке? — Больше десяти минут, — ответил я, стараясь подавить панику. — Может, отвезем ее к твоему отцу? — вновь подал голос Арс. — Нельзя так долго лежать без сознания без очевидных на это причин. Что-то не так. — Сплюнь, дурак! — воскликнула Ася. — Надеюсь, с ней ничего плохого не произошло. Переутомилась.. — От чего же? — хмыкнул Арс. — Мы ездили недавно к ее маме, с которой она не общалась уже.. — Два года, — договаривает Ася. — Проблем у нее, конечно, выше крыше, как я вижу, — отозвался друг, но без веселья, а скорее с сожалением. — Звони давай, что замер? — он слегка толкнул меня в бок. И через полчаса мы уже были в больнице. Папа опешил, когда я сказал, что нужна помощь моей девушке, но затем, мягко хлопнув меня по плечу, пообещал, что с ней все будет в порядке. Я не сомневался в его словах, в его опытности и профессионализме, поэтому спокойно вверил Миру его коллегам. Спустя пару часов я сижу у постели и нежно касаюсь ее. Мне тяжело отстраниться от Миры, будто меня к ней примотали незримыми веревками. Но когда я немного отодвигаюсь, вижу в ее глазах еще больше жизни, чем было до этого происшествия. — Ты вроде как больной пациент, а сияешь так, словно только что узнала не о том, какой диагноз тебе поставили, а о том, что выиграла в лотерею, — хмыкаю я, не сводя взгляда с Миры. — Внешняя оболочка бывает обманчивой, — пожимает она плечами. — Тебе замылила глаза любовь ко мне, — говорит лиса с видом знатока говорит и усмехается. Я молчу и просто смотрю на нее. Этого достаточно, чтобы ощущать себя хорошо, даже когда вокруг снуют врачи и медсестры, а слух режет писк мониторов. Дверь в палату открывается, я оборачиваюсь и вижу Асю с Арсом, в руках которых три стаканчика с кофе. — Тебе не кажется этот факт слегка абсурдным? — слышу приглушенный голос Арса. — Это не имеет значения, — говорит Ася, уже заходя в палату. Ее взгляд падает на подругу, и на лице расцветает улыбка. Она сразу же пихает мне в руки кофе и садится на край кровати. — Мира! Ну ты и напугала нас! — голос Аси звонким эхом отлетает от стен. — Нам уже сказали, что с тобой, но, насколько я понимаю, это не страшно, и все под контролем. Все обязательно будет хорошо, обещаю. — Ася, — смеется Мира. — Со мной ничего ужасного не случилось, не трезвонь так громко. Я встаю со стула, уступая место Асе, а сам подхожу к Арсу. Мы молча наблюдаем за этой картиной. И взгляд каждого устремлен на ту, которая зажигает в нем искру. Делаю глоток кофе и чувствую, как жизнь снова возвращается в прежнее русло. Конечно, такой толпой нельзя находиться в клинике, тем более никто из нас не является родственником Миры, но все-таки связи играют свою роль. Хотя мне пришлось пообещать отцу, что я свяжусь с Владом. И это нужно было сделать прямо сейчас. Я выхожу из палаты, оставив на журнальном столике стакан с кофе. Мира этого не знает, но ее брат с недавних пор работает у Арса в ресторане, поэтому у меня есть его номер. Это не тайна, но не думаю, что именно я должен сказать ей об этом. Будет забавно посмотреть на ее выражение лица. Спустя несколько гудков трубку снимают. — Слушаю. — Привет, это Даня, парень твоей сестры, — произношу я и ощущаю волну неловкости. Мы настолько заигрались, что сами начали верить в эти отношения. — Эм, привет. Ты что-то хотел? Как можно аккуратнее, я рассказал ему о том, что произошло, где сейчас Мира, и какой диагноз ей был поставлен. — Твою ж.. — послышалось на другом конце. — Я сейчас приеду. Не отходи от нее. — И не собирался, — отвечаю я, и звонок тут же сбрасывается. Еще с минуту остаюсь в коридоре, пытаясь осознать, что Мира перестала быть для меня обычной девушкой, которая являлась бы проходимцем в моей жизни. Что-то надломилось внутри меня и отчаянно заставляет следовать за ней, принимая всю без остатка. Но как переступить последние две ступени на пути к ней? Первая — признать те изменения, что происходят со мной, и рассказать ей об этом; и вторая — набраться смелости услышать ее ответ. Задачка не из сложных, но для меня кажется опасной, ведь взрывная лиса может просто-напросто оттолкнуть. К тому же, сейчас не время, чтобы ее решать. Через час приходит Влад, и мы с ребятами уходим, чтобы не мешать им. Ася с Арсом уезжают, точнее Арс почти уносит свою девушку из клиники, потому что та явно не намеревалась отходить от подруги. Да я и сам не хотел уходить, но встретил папу, который настоял на том, чтобы я отдохнул и приехал уже завтра днем. Заглянув еще раз в палату, я попрощался, не подходя к Мире, чтобы не нарушить их идиллию с братом, который выглядел очень встревоженным. Добравшись до дома, я упал на кровать. Сердце беспокойно билось в груди, будто хотело о чем-то предупредить, но я не стал на это обращать никакого внимания. Сегодня я не на шутку перепугался, и такое состояние вполне было объяснимым. Жизнь тебя никогда не жалеет, подкидывая новые трудности, которые нарастают снежным комом, беспощадно давящим на плечи. И нельзя плавиться в разъедающей кислоте этих проблем, чтобы они не умножились и не уничтожили тебя, оставив после лишь унылую лужу. *** Утром следующего дня я уже был в спорткомплексе и ожидал инспектора по безопасности. Многие считают меня педантом и перфекционистом, но я всего лишь стремлюсь на совесть делать свою работу. Тем более она неразрывно связана с обслуживанием людей. Нет ничего непосильного для человека, который упорно идет к своим целям, пусть и ориентир на совершенство иногда ставит подножку. К Мире я планировал поехать после обеда, так как именно в это время ей можно будет покинуть клинику. И когда все проблемы были улажены, вопросы оговорены и последние инструкции обозначены, я направился к ней. Сегодня на город, наконец-то, опустилась зима. Крупные хлопья снега застелили улицы, закрыв собой серые здания. Красота красотой, но из-за наступления морозов увеличилось количество аварий, поэтому приходилось томиться в пробках на центральных дорогах. В больницу я приезжаю ровно к обеду, но, когда подхожу к нужной палате, не вижу там Миру. Кровать была только заправленной, никакого намека на присутствие пациента. Выхожу в коридор и почти сразу же встречаю отца. — Привет, — подхожу к нему я. — А Мира уже уехала? — в моем голосе сквозит непонимание и беспокойство. Все было бы нормально, если бы она даже не подозревала, что я заберу ее. Но я ей вчера об этом сказал, и Мира согласилась. — Уехала, верно. Вы что, разминулись? — Видимо, — растерянно отвечаю я. — К ней приезжали Арсений с той милой девушкой, — говорит папа. — Она вроде уехала с ними. Или нет.. — он задумался. — Память уже не та, — усмехается он. Мимо нас в этот момент проходит медсестра, что все это время ухаживала за Мирой. — Катюш, — окликает ее папа. — Ты не помнишь, когда уехала Мирослава Громова? Пациентка из двенадцатой палаты. — Ой, где-то полчаса назад, наверное, — отвечает девушка. — Правда, она такая хмурая и злая была, что я даже побоялась подойти и попрощаться. С ней еще были ее друзья. Блондинка со мной мило поговорила, а вот Мирослава и взгляд не подняла.. — Спасибо, можешь идти, — улыбнулся папа и перевел взгляд на меня. — Вы поссорились? Я не хочу лезть, но.. — он замешкался, подбирая слова. — Просто имей в виду: если она смогла растопить твой лед, — папа указал мне на грудь, — то уж постарайся не упустить эту волшебницу. Его слова выбивают землю из-под ног. Мы с отцом никогда не были близки. Он всегда был довольно скуп на эмоции и телячьи нежности, что, наверное, и свойственно отцам парней. Но с годами он становился все мягче. — Да уж, волшебница, — повторяю его слова. — Ладно, пап, увидимся еще, — делаю несколько шагов назад. — Постой, — он окликает меня. — Знаю, что у тебя проблемы с доверием, даже не пытайся отрицать. Но у этой девочки тоже куча тараканов в голове. И если ты действительно что-то чувствуешь к ней, то не позволяй сейчас эмоциям взять верх, хорошо? Его слова заставляют меня насторожиться. — Я это говорю как твой отец и как лечащий врач Мирославы. Она сейчас нестабильна, во всех отношениях. Поэтому надеюсь на твое благоразумие. Теряюсь, не зная, что ответить. Да и мне сложно просто взять и открыться ему, вывалив все, что таится в сердце, поэтому я просто с благодарностью киваю ему. Понимаю, что, несмотря на отсутствие разговоров по душам, нам необходимо быть ближе. Даже тут Мира умудрилась вклиниться и сдвинуть в места очередной пазл моей жизни. Что снова произошло у лисы в голове, я даже представить не могу. Возможно, я преувеличиваю, и она просто решила уехать с Асей. Но почему не написала мне и одного слова? Меня разозлила эта ситуация. Я не какой-то мальчик на побегушках, который будет вилять хвостиком, следуя по пятам за ней. Вот только с собой я ничего не мог поделать. Сразу же поехал домой к Мире. Ради чего? Спросить, все ли у нее хорошо? Или почему она решила проигнорировать факт моего существования и уехать, наплевав на договоренность? Черт, порой она изводит меня так, словно делает это специально. И у нее это отменно получается. Дверь в подъезд была открыта, и я беспрепятственно вошел внутрь. Отодвинув в сторону сомнения, я нажал на дверной звонок. И вот она Снежная королева, от которой за километр веет хладнокровием.⤝Мира⤞
— Что ты.. — опешив, спрашиваю я. — Даже не знаю, что я? — Даня приподнимает брови с деланной непониманием. Он перешагивает порог и заходит в квартиру, и это заставляет меня пятиться назад. — Приехал в клинику, чтобы отвезти домой, а тебя уже и след простыл. Уровень раздражения стремительно поднимается вверх, приближаясь к красной отметке. — Ладно, — ровным голосом говорю я. — Признаю, надо было тебе написать, что не хочу ехать с тобой. — Не хочешь, — повторяет он. — Отчего же такое нежелание? — Нам пока не стоит видеться, — сухо бросаю я и складываю руки на груди. Даня продолжает смотреть на меня своими дурацкими синими глазами, которые теперь возвращают меня к образу его отца. — Нет необходимости, тебе не кажется? Когда там вечеринка, на которой мы должны появиться в роли влюбленной парочки? — последние слова я выплевываю с пренебрежением. — Ты можешь человеческим языком объяснить, что случилось? — цедит Даня, который тоже начинает закипать. — В угадайку я не собираюсь играть. — А гадать и не надо. — У тебя что, язык отвалиться, если ты прямо мне скажешь? Глаза в одно мгновение становятся влажными. Мне не нравится все то, что со мной происходит. И я искренне не понимаю, почему именно я оказываюсь в переплетении судеб всех этих людей. Неужели наша планета настолько мала, что на моем пути неизбежно появляются те, кто так или иначе уже успел причинить мне боль? Слабость после успокоительного еще не прошла, поэтому я не могу контролировать слезы, что вырываются наружу. Даня делает шаг в мою сторону и осторожно берет за ладони, притягивая к себе. — Почему ты плачешь? Расскажи, — тихо просит он, стирая свое возмущение, что еще минуту назад искрилось вокруг. Мое сердце сжимается от грусти, нахлынувшей сразу после волны злости. Долбаные чувства. — Мира, прошу тебя, не молчи. — Дань, я не могу, — выдавливаю из себя я. — Я плохо помню папу, но мне его так не хватает. Если бы он не попал в ту аварию, все было бы иначе. Если бы его смог спасти твой отец.. — Мой отец? — недоуменно спрашивает Даня. — Маленькая я ничего не понимала, но мама постоянно сокрушалась на все, что касалось смерти па.. папы, — я начинаю заикаться. Так всегда происходит, когда плачу. — Хэй, лисенок, — Даня вытирает мои мокрые щеки и поднимает мою голову выше. И наши взгляды встречаются. — Объясни мне. — Знаю, что это глупо, но я лишь ориентируюсь на то, что мне когда-то рассказали, — начинаю я, запинаясь. — По словам мамы и брата, папа мог выжить, но врачи не сделали все возможное для этого. — И оперировал его мой папа. — Да. Мама подавала на него в суд. — Который она проиграла, потому что никакой врачебной ошибки не было, — заканчивает вместо меня Даня и отводит взгляд в сторону. — Так, ты знаешь? — Я тогда тоже не особенно понимал, что происходит, но мне всегда было интересно слушать о работе отца. Помню, как они с мамой из-за этого много переживали. — Не в курсе всех подробностей, — говорю я, — но судебные разбирательства длились около полутора лет. — А еще в это время у мамы обнаружили онкологию, — произносит Даня, а мне словно бьют под дых. — Поэтому отцу было не до суда. Он тогда проклинал весь мир. Дома уже не было прежней атмосферы. Мне становится еще хуже от этой информации. Я отхожу от Дани, пытаясь не разреветься пуще прежнего. — Теперь, когда я вижу тебя, то невольно вспоминаю все последствия гибели папы, — почти шепчу я. — Поэтому считаю, что нам не стоит видеться. — Мира, это было давно и нас вообще не касается. Я ведь тут не причем, как и ты. Почему ты воспринимаешь все в штыки? — Просто.. просто. — Мысленно я обрушила поток ругательств на свою слабость и слезы, что не давали мне нормально говорить. — Я устала. Даня снова сокращает расстояние между нами и, не произнося ни слова, обнимает меня. Ощущаю его тепло и желание быть рядом со мной. Я тоже хочу этого. Тоже тянусь к нему, как к чему-то жизненно необходимому. Но чертова скорбь вперемешку с ноющей печалью не дают мне в полной мере почувствовать облегчение от того, что, кажется, я нашла свою.. любовь?