Нити раздора: Новая кровь.

Не находя себе места, я потихоньку отошла от окна. Казалось, что было невыносимо от этой разлуки и ничего не получалось с собой сделать, тоска одолевала. Я снова нуждалась в том немногословном мужчине, встреча с ним была бы глотком свежего воздуха... Вдруг меня будто кипятком ошпарило: я совсем забыла обо всех своих делах. Первым делом, переодевшись в рабочую форму, я побежала на ферму. Нужно было еще подоить корову, прибраться, если сильно грязно.. Список небольшой, но я уставала просто думая о нём. Решив не затягивать, я сразу же пошла выполнять все дела. Взяв ведро где то в уголке амбара, подошла к загону с коровой и отворила дверцу. Я занялась работой. В процессе тихонечко напевала свою любимую мелодию. А вообще, главной мечтой с самого детства, если не с рождения, для меня была именно сцена. Свет софитов отражает всю твою невероятную красоту, а ты поддаешься искусству, творчеству, отдаешь всю себя своей работе, а взамен получаешь славу, деньги, обожание, всеобщее признание, внимание. Как жаль, что я не стала одной из тех людей, кому суждено пройтись по красной дорожке Голливуда. Я с тоской опустила голову, громко вздохнув. Мои желания исполняются достаточно редко, а в случае с этой недосягаемой мечтой всей моей жизни все ещё хуже: мама сразу сказала, что ничего у меня не выйдет. Опускать руки очень не хочется, да разве есть другой выход? Я опустила глаза вниз и заметила, что уже закончила со своей работой. Подняв ведро, я отнесла его к крыльцу, а сама пошла обратно в амбар. В дальнем углу сарая стояли вилы. Мне нужно было взять их чтобы собрать сено в одну кучу, чем я и занялась, слабо вальсируя с инструментом в руке, чтобы отвлечься от скучного занятия. Внезапно за спиной моей раздался шорох. Я обернулась и увидела небольшого гуся. Я стала оглядываться по сторонам, чтобы точно знать, что тут больше никого нет и потихоньку двинулась в сторону животного, крепко держа вилы в руках. Мне хватило взгляда на него сверху вниз, чтобы совершить что то импульсивное: я проткнула вилами тельце беззащитного животного. Затем пришло осознание. Для чего я это сделала, зачем..? Я не знаю, не могу ответить на свой вопрос. Но иногда мне хотелось совершать жестокие действия безосновательно, будто в этом и есть моя отдушина. Но было невероятно страшно, что кто-то увидит то, чем я занимаюсь, когда нахожусь одна. Страшно, что кто-то уличит меня в деструктивном поведении, начнет меня бояться, захочет изгнать из общества нормальных людей. Горько понимать, что часто мои неосознанные жестокие поступки вроде убийств мелких животных, которые, очевидно, мне не ответят, могут перерасти в нечто большее. А ведь иногда так хочется, чтобы эти вилы проткнули не только тело беззащитного животного... Я посмотрела на инструмент в своих руках и слегка приподняла его: туша гуся так же поддалась вверх. Небольшие капельки крови стали стекать на землю и впитываться в нее. Рассматривать эти маленькие лужицы крови я не стала, хоть и очень завораживало. Вместо этого мне пришлось думать, куда бы деть тушу. В моей голове зародилась странная идея, но почему то именно она казалась правильной. Я выбежала из амбара и побежала вдоль дороги возле дома, которая вела вниз, к реке, не замечая рядом никого, ведь единственное, что мне хотелось в тот момент – избавиться от последствий моих кровавых и агрессивных деяний. Спустившись на шаткий деревянный мостик, я подошла к его краю и скинула тело животного в мутную воду. Я, облегченно вздохнула, радуясь внутри себя, что никто меня не увидел, но за моей спиной послышался голос. – Чем ты тут занимаешься? – Мама, стоявшая в метрах пяти от меня, удивленно глядела на вилы в моих руках. Внезапно биение сердца участилось, я не знала, что ей ответить. Я постаралась быстро обернуться назад, испугавшись, что тело животного может всплыть. Благо, скорее всего, вилы проткнули его легкие и он отправился на дно. – Я? Ничего.. – В эту же секунду я постаралась быстро убраться оттуда, как вдруг мама меня остановила. – Я искала тебя. Хотела сказать, я недавно созванивалась с матерью Джеймса, она говорит, свадьбу мы проведем в Калифорнии. Думаю, там вы и будете жить, когда он вернется. – Вздохнула мама, ожидая моей реакции. – Ого, здорово. Ладно, я пойду. – Я постаралась показаться более заинтересованной, чем у меня это вышло. От волнения мое неровное дыхание еще больше содрогалось, и я постаралась быстро уйти от мамы, стоящей теперь уже в полном одиночестве на берегу речки. Поскорее забежав в амбар, я швырнула инструмент в угол и зашла в дом. Переодевшись в более приличную одежду, то есть в мое повседневное белое платье, которым белым уже и не являлось: изношенное, подол юбки в пятнах от грязи и пыли. Но меня это не напрягало. Из раздумий меня вытащил хлопок входной двери и шаги по коридору. Мама вернулась с улицы, а я в это время вспомнила про обед, который должна была приготовить. Метнувшись на кухню, мне пришлось на скорую руку готовить все то, что задумала. Казалось, теперь время до вечера будет тянуться вечно. А в перерывах между готовкой я успевала убираться – вот что с людьми происходит, когда они достаточно сильно чего-то хотят, хотят встречи с кем то очень-очень значимым. И все же, не всегда все оборачивается тем, чем хочется. Иногда приходилось терпеть и ждать, идти на жертвы. Я даже, чтоб не сходить с ума от своих удручающих мыслей в тишине, включила радио. Но энергичная мелодия из динамика не позволяла мне задержаться над работой хоть на еще одну минуту. В какой то момент я и вовсе начала подпевать, настроение было действительно хорошим в предвкушении ужина в окружении новых знаомых. Легкое волнение продолжало изводить. С нескрываемой улыбкой приходилось работать. Но время не могло идти вечно: через пару часов с работой по дому было закончено. Наложив порцию пасты, я оставила ее на кухонном столе, а сама пошла в сторону комнаты родителей. Идя по коридору, я остановилась у нужной двери и слегка постучалась перед тем, как войти. Через мгновение та оказалась открыта, а я увидела отца, сидящего на краю кровати и смотрящего какое то нудное шоу по телевизору, работающее будто жвачка для мозгов, а рядом с ним стояла мама, которая сразу же обратила внимание на только что вошедшую меня. – Тебя долго не было. – Отпускала свои комментарии она. – Прости, виновата. Но, эм, мне есть что вам сказать. – Я обратилась к отцу. – Обед готов, папа. – Наконец то, Эйприл. Непутевой женой ты будешь, вечно в срок не успеваешь. Тебе повезло, что Джеймс и с твоими недостатками мирится. – Пробубнил отец. – Папа, не порти мне, пожалуйста, настроение разговорами о нём. – Кивнув матери, чтобы она мне помогла, мы вместе усадили отца на инвалидное кресло и двинулись в сторону кухни. Отец принялся за еду, а мама сидела рядом и зажигая сигарету, глядела на него. В это время я стояла напротив стола, пытаясь собраться с мыслями. – В общем, эм, мам, пап, когда я ходила за продуктами, то, – Я на секунду помедлила, стараясь выбирать нужные выражения, мне было тяжело донести им свою мысль. – Я познакомилась с местной семьёй. Они пригласили нас на ужин сегодня. Простите, что поздно предупредила. В общем, эм, я думаю, новые знакомства нам нужны: мы здесь совсем одни и... – Эйприл, не выдумывай. – Мама даже не дослушав, перебила. – Нам сейчас точно не до этого. Я слышала, что в местной округе полно психов, нам лучше лишний раз не контактировать с местным населением. – Но мама! Это правда обычные люди, не психи. Почему ты мне не веришь? – Я занервничала. Стоило только понадеяться, как все пойдет крахом. – Я все сказала. Мы никуда не идем. Я не собираюсь потакать ни тем чужакам, ни бредням из твоей пустой башки. – Мама встала из-за стола и подошла к окну. Сейчас она раздражена как нельзя больше, лучше оставить ее в покое. Из глаз покатились слезинки, губы дрогнули. Я не могла поверить, но приговор озвучен. Мамино слово здесь закон и никто не посмеет ослушаться. Громко вздохнув, задыхаясь от слез, я побежала в ванную, чтобы поскорее умыться. Кран заработал. Я набрала в руки воду и прислонила к лицу. Почему то на ум пришла фраза отца, сказанная им, когда он только отправлялся во Вьетнам: “– Не всегда всё оборачивается тем, чем хотела бы ты, дочка.„ Стало еще обиднее, но слёзы больше не шли. Просто вспомнилось, каким он добрым человеком был до всего того кошмара, что пришлось пережить. Думать об этом было бы невыносимо. Я выключила кран и внезапно услышала чужой мужской голос за дверью. Выйдя из ванной я сильно удивилась: на пороге нашего дома стоял тот самый шериф с заправки, а мама мило беседовала с ним. Услышав щелчок двери, они оба обернулись в мою сторону, а мужчина мне даже улыбнулся. Я была удивлена и насторожена: его присутствие еще не значило, что все обернется в мою пользу. – Эйприл, ты чего молчала, что нас пригласили поужинать в кругу семьи шерифа? – Мама с доброй улыбкой обернулась в мою сторону. Сейчас она будто бы пыталась строить из себя хорошую мать, гостеприимную хозяйку и законопослушную гражданку одновременно. – Я же говорил, зовите меня просто Хойт, миссис Хирш. – Мужчина усмехнулся и перевел взгляд с меня на маму. – Я надеюсь, вы все уже готовы к выходу, хотя как не посмотреть, вы, мадам, как всегда при параде. – Он подмигнул моей матери. Я с непониманием в лице взглянула на них. Хойт пытается клеить маму? – Да бросьте, я даже не начинала собираться. – Мама звонко посмеялась. Смотреть на это было очень странно, я просто постаралась отвести взгляд, а затем и перевести тему. – Значит, мы все таки идем на ужин? – На моем лице возникла лучезарная улыбка, безмерная радость и интерес переполняли меня. Мама еще раз взглянула на Хойта, затем перевела взгляд на меня. – Конечно, – Мама снова вернула взгляд на шерифа, – мы бы с радостью составили компанию вашей семье на ужине. – Улыбалась она. Я немного опешила. Гладко она стелит. Но в любом случае, спасибо, что ужин все таки состоится. Я с радостью улыбалась, глядя на них, думая о предстоящих теплых посиделках. Или может, меня интересовал лишь один член их семьи?