Это у нас в крови

      На другой день левое предплечье продолжало гореть как в огне. Боль ни на мгновение не утихала. − Я ожидал, что он отметит тебя позже, − признался Дамблдор, встав и подойдя к высокому окну, из которого открывался вид на обширную территорию Хогвартса. – Обычно Метку удается заслужить лишь спустя несколько месяцев. − Я особенный, − язвительно бросил Сириус. Дамблдор подал ему чай. Сириус испытал большое искушение швырнуть кружку в глупую физиономию Финеаса Найджелуса. – Наверное, он решил, что не стоит давать тебе время передумать. В этот короткий период у тебя будет больше свободы действий, воспользуйся преимуществами. Попробуй завоевать его расположение. Благодаря твоему имени, твоему… увлечению темной магией, ты сможешь достичь больших высот. Если тебе удастся проникнуть во внутренний круг, возможно, мы сможем выиграть эту войну.       Сириуса больше волновал устремленный на него взгляд Финеаса. Что светилось в его глазах? Разочарование? Презрение? Гордость? − Но ты должен вести себя соответствующе, а для этого тебе нужно сохранять трезвый ум. − Говорят, меня легче переносить, когда я пьяный, − хмыкнул Сириус. – Имей в виду: Волдеморт презирает пьяниц. Он не пьет. − Будто мне нужны лишние причины, чтобы возненавидеть его еще больше.       Дамблдор продолжал вещать что-то, без сомнения, важное. Вся сила воли Сириуса сосредоточена на желании закатать рукав и взглянуть на отвратительное клеймо.       Он сопротивлялся. Он ведь знал, что увидит. Воспаленную, все еще кровоточащую рану и страшный череп со скользкой змеей.       «Не надо на неё смотреть, − твердил себе Сириус вновь и вновь, не обращая внимания на Дамблдора. − Хуже ведь не стало. Лучше тоже». ***       Джеймс не попросил показать.       Когда им было по четырнадцать, они мерились длиной членов, но Метка… это куда более интимно. Джеймс вообще старался не смотреть на левую руку, даже если предплечье закрыто. Лили знала.       И все.       Сириус рассказал Питеру о визите Волдеморта. По словам Сириуса, он отказал Волдеморту и на этом все закончилось. − Повезло, − пробормотал Питер. – Могло быть и хуже. − Могло. ***       На пятый день Сириус проснулся в пьяном бреду, не понимая, что происходит. Спустя несколько мгновений он осознал, что боли нет.       Кожа вокруг Метки стала гладкой, рана перестала кровоточить. Наступило исцеление.       Но Сириус не исцелится никогда. Это только начало. ***       Трудно жить в постоянном ожидании, что Метка может вспыхнуть в любое мгновение. Сириус прилагал все усилия, чтобы не пить. Если Волдеморт призовет его, когда Сириус не сможет вспомнить даже его имени, это будет провал.       Трезвый образ жизни давался Сириусу тяжело. Как скоротать время, утопить кипящую внутри злость?       Джеймс и Лили – пара.       Ремус… иногда Ремус раздражал Сириуса как никто, слишком знающим и осуждающим был его взгляд.       Питер… Сириус любил его, но у него осторожный характер, Питер – это тихий голосок разума, который указывал Сириусу, что желаемые глупости – на самом деле глупости.       С чувством, похожим на ужас, он осознал, что не может даже трахнуть, кого захочет. Необходим постоянный самоконтроль даже в этом. Никто в магическом сообществе не должен видеть эту мерзость. − Я перехожу на исключительно маггловскую диету, − пожаловался он Джеймсу на другой день. – Это единственный выход.       Лили закатила глаза. − Пока Марлен не постучится в твою дверь. − О чем ты? Я могу отказать МакКиннон! − Тогда почему не отказываешь? – спросил Джеймс, помогая Лили мыть посуду. − Лили, ужин был замечательный. Как ты сказала, что это было?       Джеймс и Лили переглянулись, но его больше беспокоила Марлен. ***       Он лежал на полу своего почти пустого дома, в ужасном настроении, уставившись в стену и заставив себя бросить пить.       Больше он не мог выносить ожидания.       Прошла уже неделя. «Просто призови меня уже».       Сириус хотел что-то сделать. Хоть что-то.       И «что-то» пришло. Раздался стук в дверь.       Он взглянул на часы. Несколько минут до полуночи.       Стук становился громче, настойчивее.       Он спустился по лестнице, но не успел дойти до двери – она слетела с петель.       Сириус спрятался за углом и вынул палочку, его сердце бешено колотилось.       Какого хрена?       Он осторожно выглянул, и у него пересохло во рту.       Выбравшись из-под обломков, в его дом вошла Белла. − Сириус?       Она улыбалась, ища его глазами.       Он вышел из-за угла.       С их последней встречи она стала еще красивее. Кажется, впервые за целый год Сириус вздохнул. Его сердце наполнилось счастьем.       Она увидела его, её улыбка исчезла, выражение лица смягчилось.       Они смотрели друг на друга.       Мгновение. Целую вечность. Сириус никак не мог оторвать взгляд.       А потом она шевельнулась, и Сириус выронил палочку, когда она ринулась к нему.       Он заключил её в объятия и разрыдался.       Блэки не плачут, но она тоже в слезах, так что все хорошо. − Это правда? – отстранившись, спросила она. – Он сказал, что да, но…       Она резко схватила его левую руку, в спешке едва не разорвав рукав.       Сириус считает Метку уродливой. Это знак подчинения.       Беллатрикс явно видела в ней что-то еще, поскольку, увидев её, улыбнулась.       Она вновь обняла его. − Я всегда знала, что ты поймешь суть. Я знала! Я всем говорила, они решили, что я чокнутая. Я говорила, что ты просто юный бунтарь.       Она обхватила ладонями его лицо и принялась покрывать поцелуями виски, нос, губы. − Я всегда знала, что ты вернешься ко мне.       Сириус никогда не задумывался над тем, как тяжело будет лгать Белле. По большому счету это невозможно. Она видела его насквозь.       Он лишь надеялся вновь увидеть её, хотел, чтобы взгляд её прекрасных глаз лучился любовью к нему, и не думал ни о чем другом.       Он немного запаниковал, просто так.       Она так хотела, чтобы это было правдой, хотела, чтобы Сириус передумал, она забудет о своих опасениях.       Совсем как Джеймс. Он тоже на многое закрывал глаза, отказываясь видеть темную сторону Сириуса.       А Белла отказывалась видеть светлую. − Я скучал по тебе, − охрипшим голосом произнес он. Что ж, по крайней мере, это правда. – Я сделал это ради тебя. – Тоже правда, но лишь наполовину.       В глубине души Сириус сам не знал, почему же согласился на план Дамблдора. − Я знаю. Я просила Темного Лорда оказать мне услугу и быть с тобой терпеливее. Я предупредила его, что тебе понадобится время, чтобы разглядеть его величие.       Сириус не сдержал усмешку: − Блядь, мне понадобится вся жизнь. − Он потрясающий, вот увидишь. Он… − Я не хочу говорить о нем.       Сириус не хотел видеть в её глазах обожание, которое когда−то предназначалось лишь ему, когда она говорила об этом ублюдке.       Это был последний удар в ту ночь, два года назад.       Болезнь отца, презрение матери, возложенные на него ожидания, ссора с дядей… а потом он увидел Метку Беллы, отчетливо разобрал в её голосе страсть, когда она говорила о своем Лорде, и Сириус сбежал.       Больше он не мог этого выносить.       Белла вздохнула, но продолжала радостно сиять. Ему больно от её красоты. Почти физически. Всегда было. Ему захотелось запереть её в стеклянном вакууме и держать в безопасности. − Почему ты живешь в этой лачуге? – она сморщила изящный носик, оглядевшись по сторонам.       Сириус рассмеялся. Это двухэтажный дом с тремя спальнями. Большинство волшебников могут позволить себе такой лишь спустя много лет работы в Министерстве.       Разумеется, Сириус считал этот дом помойкой по сравнению с его родовым гнездом. Но он достаточно прожил с плебеями, как их мать называла всех, кто не спит на галлеонах, чтобы признать: дом хорош.       А Белла нет. − Я беден, − ухмыльнулся он.       Она вздрогнула от притворного отвращения. − Разве дядюшка Альфард не оставил тебе кучу денег в наследство? Твоя мама за это стерла бы его с лица земли, будь он жив. − Старая добрая мамуля, − фыркнул Сириус. – Он всю жизнь бухал и блядовал, так что куча оказалась не такая уж и большая. − До меня долетали слухи, ты полон решимости пойти по его стопам. − Беру пример.       Она рассмеялась и снова обняла его. − Поверить не могу, что я тебя вновь обрела.       «Ты меня и не теряла. Я был здесь».       Это она отказалась от него и возвращала его письма.       Но Сириус этого не сказал, в кои-то веки удержав рот на замке.       Будь он пьян, промолчать бы не вышло.       Возможно, дурацкие правила Дамблдора не так уж бесполезны. − Ты же вернешься домой, да? − Нет. Ни за что. – Сириус отстранился. – Туда я не вернусь никогда. − Это твой дом. Эта ужасная ведьма не имеет права не пускать тебя или выжигать твое имя с… − Белла. Я не могу вернуться. Я шпион. В окружении Дамблдора не должны видеть, как я возвращаюсь домой. − Ах вот как, − она нахмурилась. – Да. Что ж, тогда мы с Рудольфусом дадим тебе денег. − Не стоит. − Ты живешь в нищете!       Сириус рассмеялся. − Белла, ты не знаешь, как выглядит нищета. − Вот так, − Белла указала на пустые стены, где кое-где облупилась краска. – Примерно так. − Тогда тебе придется принять меня нищим. − Хм… − она снова сморщила нос.       Он повел её на крышу.       Там их никогда не достигали ни крики его матери, ни ненависть её отца. Небо всегда было их прибежищем.       Сириус и Белла не были трусами. Они стояли на своем и давали отпор.       «Блэки не отступают. Блэки не показывают страх», − говорил его отец, крепко сжав подбородок Сириуса.       И что делать Блэкам, когда другие Блэки их ненавидят?       Кто победит? Чем это закончится, если никто не отступает?       Давным-давно Белла носила его на своих худеньких ручках, и они прятались на крутой крыше.       «Энди испугалась, когда я привела её сюда. Цисса расплакалась. А тебе понравилось, да, Сириус? Тебе понравилось здесь, со мной».       Они поднимались на крышу даже став достаточно взрослыми, когда крики и ненависть стали чем-то обыденным и совсем их не беспокоили.       Он рассказывал ей о своих шалостях в Хогвартсе, она делилась впечатлениями от Лестрейнджей. Он угрожал сбросить её с крыши, если еще раз услышит это имя.       Из его маленького домика в лесной глуши небо виднее яснее, чем когда-либо из дома на площади Гриммо, двенадцать.       Он лежали на преображенном одеяле и смотрели на звезды, наперегонки называя их.       В конце концов, они замолчали и в тишине крепко обняли друг друга.       «Это того стоило», − пронеслось в его голове. Что бы ему ни пришлось сделать, на что бы ни пришлось пойти – близость Беллы стоила всего.       Впервые за много лет Сириус почувствовал себя дома. *** − Хорошо выглядишь, − с улыбкой заметил Джеймс. – Лучше, чем в последнее время. − Выспался хорошенько, − подмигнул Сириус. – Бухать нельзя, ебаться нельзя. Все, что мне осталось – это сон.       Джеймс рассмеялся. − На выходных выберемся в тот маггловский паб, который тебе так нравится.       Сириус кивнул, он всецело поглощен мыслями о Белле.       Джеймсу лгать будет тоже нелегко.       Он сможет. Он сможет сделать все.       Сириус был настроен оптимистично.       На следующей встрече с Дамблдором он даже сосредоточился и терпеливо выслушал его речи.       Они просмотрели список членов Ордена, и Дамблдор назвал Сириусу тех, кого можно выдать Волдеморту, а кого не стоит. − Пройдет время прежде чем он начнет доверять тебе. Но ты умен, любая мелочь поможет тебе кого-то опознать.       Понятное дело, он не рассказал Дамблдору о том, что провел ночь, обнимая ярую сторонницу Волдеморта из его ближайшего окружения. *** − Чего он так на меня пялится?       Питер закатил глаза. − Потому, что ты трахаешь его невесту. − А. Значит, это Гидеон. Я думал, Фабиан.       Он ухмыльнулся и помахал рукой Прюэтту. − Перестань! Незачем еще сильнее настраивать его против себя. Однажды он не выдержит и проклянет тебя.       Сириус расхохотался в голос.       Люди за соседними столиками завертели головами. − Они расстались, − сказал Джеймс. − Мерлин, опять? – нахмурился Питер. – Я же видел их вместе… когда, на прошлой неделе? − Кто может за ними угнаться? Я не могу. Мне неоткуда знать, когда она его невеста, а когда нет, − ухмыльнулся Сириус. – У меня самые лучшие намерения, и я тешу себя надеждой, что в моей постели она думает не о нем. − Ну конечно, − саркастично вставил Ремус. – Как в тот раз, когда вы вдвоем улизнули с рождественской вечеринки Фрэнка и Алисы, когда она пришла с Гидеоном? − Я улизнул? – Сириус помахал рукой Тому – бармену, прося еще огневиски. – Нехорошо вышло. − Держите, мистер Блэк, − Том протянул ему стакан.       Тому нравился Сириус.       Он давал хорошие чаевые. Чем больше он напивался, тем безумнее становились чаевые. − Почему ты позволяешь ему звать тебя мистером Блэком? – спросил Ремус. − Потому, что это мое имя, − ответил Сириус резче, чем хотел.       Наступила тишина. − Я хотел сказать, что это слишком официально. Он ко всем нам обращается по именам и… − Ремус сжал зубы и попытался сгладить ситуацию. − Не знаю, Ремус, − Сириус залпом осушил стакан. – Может, потому, что воспринимаю его скромным слугой, который должен мне кланяться, когда я швыряю ему бабки. Ты это хотел услышать? − Мерлин, Сириус! – прошипел Джеймс. – Перестань!       Питер заерзал на стуле, нервно глядя то на одного, то на другого.       Сириус встал. Он уже ощутил себя виноватым из-за того, что сорвался, но злость осталась. − Я ухожу. − Бродяга… − Джеймс тоже встал, но Сириус не стал его дожидаться.       Он стремительно направился к двери, ведущей прямо в маггловский Лондон.       В дверях он наткнулся на Гидеона и его друзей, осуществляющих патруль.       Сириус мог бы притвориться, что случайно ткнул его плечом, но он слишком зол, чтобы лгать себе. − Приношу свои извинения, кузен. Я тебя не заметил, − не скрывая неприязни, произнес он.       Когда Сириус покинул Хогвартс, ему было невероятно одиноко без Джеймса. Тогда Гидеон таскал Сириуса по пабам и представлял как «маленького кузена».       Сириус мгновенно возненавидел его всем сердцем.       Кузен. Как он посмел? То, что тетка Сириуса вышла замуж за Прюэтта, вовсе не значило, что Прюэтт и Сириус стали кем-то друг для друга.       Он вырос со своими настоящими кузенами, любил их, и ему не нравился этот странный рыжий идиот, претендующий на их место.       На лбу Гидеона пульсировала вена. − Он того не стоит, − произнес кто-то из патрульных. − Не обращай внимания, он пьян и нарывается на драку, − добавил другой, положив руку на плечо Гидеона. − Боги, ну вы тут и параноики, − манерно растягивая слова, произнес Сириус. – Я его, правда, не заметил, я же не виноват, что он такой мелкий.       Гидеон потянулся к волшебной палочке, Сириус аж затрепетал в предвкушении.       Между ними встал один из мужчин, внезапно подошел и Джеймс, намереваясь испортить Сириусу все веселье.       В пабе воцарилась тишина, все уставились на них.       Сириус передумал и решил отправиться в Косую Аллею. Завсегдатаи расходились, не желая очутиться на его пути.       Едва вышел, он тут же аппарировал.       Дом, к которому он приближался, действительно маленький. И бедный. Неудивительно, что Белла не пришла в восторг.       По пути он пнул садового гнома.       Спустя несколько мгновений дверь открыла Марлен. − Блэк, мне нужно проснуться через два часа…       Сириус впился в её губы и втолкнул в дом. − А этот рослый парень – мой маленький кузен Сириус, − сказал Гидеон, представляя его Марлен. – Это моя невеста, Мар.       Он положил руку ей на плечо и притянул поближе. − Мы знакомы, − сказала Марлен. − Ну да, я предполагал, что вы учились в Хогвартсе примерно в одно время, − рассмеялся Гидеон. – Но думаю, тогда вы мало общались. − Не сказать чтобы много, − встрял Сириус.       Она была старостой, а он четырнадцатилетним нарушителем спокойствия.       Их пути пересекались то тут, то там. Вариантов у старосты тогда было немного, он так никогда не узнал, как она стала старостой.       Она всегда спускала все Мародерам. И не только Мародерам.       Иногда они застукивали её в объятиях другого старосты в то время как она должна была патрулировать, чтобы убедиться, что все студенты спят.       В тот же вечер Сириус подслушал её разговор с Гидеоном. − Я пытаюсь за ним присматривать. Дамблдор сказал мне, что Сириусу непросто. И моя мама говорила, что он, должно быть, скучает по семье. Она сама скучала по родителям и брату, когда они перестали с ней общаться. Ты же знаешь, какие Блэки семейные. Так что я пытаюсь расшевелить парня. Мы можем стать его семьей. В конце концов, наши родители родственники. − Сегодня наткнулся на твоего дражайшего Гидеона, − прорычал Сириус между грубыми поцелуями.       Марлен отстранилась. − Если ты навредишь ему… − угрожающе прошипела она. − Любимая, мне это не нужно. Ты прекрасно справляешься с этим сама. − Пошел на хуй!       Сириус прижал её к стене. − Нет, на хуй я натяну тебя, − выдохнул он, прижавшись к нему.       Он закинул ей руки за голову просто чтобы ей не пришло в голову снять с него рубашку.       Спустя минут десять Сириус, тяжело дыша, закрыл глаза, злость испарилась. − Отпусти его. Ты ему не подходишь. Он заслуживает большего.       Гидеон тоже был слишком хорош для Сириуса.       Сириус не мог вынести его доброты, не мог смириться с его жалостью. Сириус завидовал – в жилах Гидеона текла кровь Блэков, но при этом у него были брат и сестра, мама и папа, достойная карьера. Никто на него не пялился, никто его ни в чем не подозревал.       Гидеона не волновала кровь Сириуса, его миновало безумие, с лихвой доставшееся Сириусу. − Думаешь, я не понимаю? – прошептала Марлен. – Я пытаюсь, но он все равно возвращается. А я эгоистичная сука, мне нравится, когда все хорошо, тогда я притворяюсь, что мы поженимся, у нас будут дети, и мы состаримся вместе.       Она прильнула к Сириусу. − Но потом я вспоминаю, что не состарюсь. Я ожесточусь, стану злее, но не постарею.       Марлен так же склонна к саморазрушению, как и Сириус. Родственная душа. Страдание любит компанию. − Ты и так злая и жестокая, − сказал он. − Я люблю тебя, − шепнула она.       Он провел пальцами по татуировке у неё на боку – огромный феникс. Он взмахивает огненными крыльями и распушает хвост. − Я решила, что должна это сказать прежде, чем Пожиратели придут ко мне.       Она коснулась маленького феникса вытатуированного у него на левом бедре. Она его не видела, но знала, где он.       За пару месяцев до этого они разругались и решили, что здорово сделать одинаковые татуировки. − Не дай Гиду похоронить меня в одном из тех скромных платьишек в цветочек, которые он так любит. Одень меня в мое черное платье из драконьей кожи. Я хочу выглядеть сексуально, если, конечно, труп не изуродуют.       Сириус фыркнул. − Ты ни за что не умрешь первой. – Он открыл глаза и повернулся к ней. – А в этом платье ты выглядишь просто жутко. Ни фигуры, ничего. Висит на костях и все. − Ты такой придурок! – воскликнула Марлен, но не разозлилась. – Обещай мне черное платье. − Ладно, − ответил он. – И красные туфли, с шипами на каблуках? − У тебя хороший нюх на моду, Блэк. Что насчет тебя? В чем бы ты хотел, чтобы тебя похоронили? − Похороните меня голым, − заявил Сириус, и она застонала. ***       Сириус думал, это будет больно. Но нет. Он ощутил нечто вроде зуда на левом предплечье.       «Ну, пора», − промелькнуло в голове, сердце забилось чаще.       Волдеморт явно был вежлив.       Вторник, семь часов вечера – не слишком поздно, и не рано. Вряд ли в это время Сириус валялся в чьей-то постели или напивался в каком-нибудь пабе.       Так вышло, что он на байке возвращался после ужина с Питером и его мамой.       Ощутив зуд на предплечье, он едва не врезался в машину.       Он свернул на обочину, наложил на байк маскировочные чары, и поспешил в переулок.       Аппарировав, он оказался рядом с какой−то хижиной, в лесу.       Сириус мгновенно огляделся, ища любые отличительные знаки, которые в будущем помогли бы ему найти его это место. Ничего.       Только здесь уже ночь, зима в самом разгаре. Так далеко от города ярко сияли звезды, небо было чистое.       Сириус очень хорошо разбирался в астрономии.       Ведь он с детства смотрел на ночное небо.       Позже, взяв в руки пергамент и чернила, он сможет определить местонахождение по звездам.       Он довольно улыбнулся.       «Держу пари, этого ты не учел, всесильный Темный Лорд».       Затем он тут же задумался, что делать дальше? Может, надо подождать снаружи? Или войти в хижину?       Должен ли он постучать?       Он терпеть не мог чувствовать себя неуверенно. Он терпеть не может ходить на цыпочках рядом с кем бы то ни было.       «Так вот как люди чувствуют себя рядом со мной», − подумал он.       Нахуй. Сириус Блэк никогда не ходил на цыпочках. Он ступал на полную ногу. Со всей силы.       Больше не колеблясь, он подошел к двери и рывком её открыл.       Здесь так же пусто, как и в его доме.       В центре комнаты стоял стол, вокруг – четыре кресла и… больше ничего. − Белла сюда приходит? – приподняв бровь, спросил он. Еще удивительнее – Люциус? Человек, однажды издевавшийся над занавесками Нотта за три тысячи галлеонов, потому что они были «потрепанными»?       Волдеморт уже занял одно из кресел.       Разумеется, во главе стола. − Нет, − ответил он. − Понятно. У гламурных Пожирателей места сбора поприличнее.       «Мерлин, ты можешь заткнуться?».       Если бы. Если бы мог, Сириус бы не попал в такой переплет. Сидел бы себе дома, на площади Гриммо, двенадцать, и насмехался бы над теми, кто беднее.       Дамблдор не просчитался. Если Волдеморта и раздражало отсутствие пиетета со стороны Сириуса, он этого не показывал. Поначалу он будет терпелив. − Посмотрим, получишь ли ты туда доступ. Садись.       «Мать твою, я не пес». Этого, к счастью, он не сказал.       «Но я же все-таки пес», − подумал он и расхохотался во все горло.       На это Волдеморт тоже никак не отреагировал. Просто наблюдал за Сириусом, пока тот не сел.       Поближе к Волдеморту. Только трус выбрал бы место подальше.       «Наверное, он привык к Белле», − решил Сириус. Белла тоже хохотала как сумасшедшая.       Ничего не происходило.       Волдеморт просто сидел, не шевелясь, как мраморное изваяние.       «Тебе надо присоединиться к клубу Дамблдора людей с пронзительными глазами, − мелькнуло в голове Сириуса. – Будешь по воскресеньям ходить в парк и пугать людей».       Он уставился в ответ. − Что Дамблдор сказал о твоей Метке?       «Как и я, он счел её нелепой». − Сказал, что не ждал, что она появится так скоро, − стараясь говорить равнодушно, ответил Сириус.       У него возникло ощущение, что он доносит, пусть Дамблдор и осведомлен обо всех действиях Сириуса.       И все же это неприятное чувство.       Сириусу ведь придется кое-где действовать на собственное усмотрение. Волдеморт может задать вопрос, который не учел Дамблдор, и тогда Сириусу придется решать, что и как сказать… − Как прошла твоя неделя? – поинтересовался Волдеморт. О да, это Сириус и Дамблдор не обсуждали на встречах. − Скучно, − ответил он.       Волдеморт и глазом не моргнул. Как такое возможно? − Ты не кажешься скучным. − И все же бывает.       Похоже, Волдеморт ждал большего. − Я покрасил стены у себя в доме, − продолжил Сириус. – Маггловским способом. Теперь там скучно. − Почему было не воспользоваться магией? − Я хотел чем-то заняться.       Однажды какой-то маггл сказал Сириусу, что у него явно проблемы с гневом, и посоветовал решить их «в спортзале».       Эти магглы… Сириус узнал, что такое спортзал, и часами наблюдал, как мужчины и женщины, запертые в тесной комнатушке, часами бегали на тренажерах, катались на ненастоящих велосипедах и поднимали тяжести.       Просто того чтобы просто гонять по парку, купив настоящий байк.       Поднять что-нибудь нужное.       Но совет Сириус запомнил, и, когда в голову лезли дурные мысли, он занимался какой-нибудь ерундой, чтобы отвлечься от насилия. − Вина? – предложил Волдеморт, на столе тут же появились два уже наполненных кубка.       «Зачем спрашивать, если у меня нет выбора?». − Дамблдор сказал, ты не пьешь. − Дамблдору нравится думать, что он очень хорошо меня знает, − пояснил Волдеморт. – Он знал меня, когда я был студентом. Разумеется, тогда я не пил.       Сириус фыркнул: − Разумеется? Лучшее, что было на седьмом курсе – это вечеринки. − Я был хорошим студентом, − ответил Волдеморт. − Держу пари, ты был старостой.       Едва очутившись в Хогвартсе, Сириус начал искать старост.       Волдеморт ничего не ответил, пригубив вино. Сириус заметил кольцо у него на пальце.       Тяжелое золотое кольцо с черным камнем. На камне выгравирован символ, но Сириус не успел сосредоточиться. По крайней мере, если он хотел, чтобы его интерес остался незамеченным.       Сириус вынул из кармана безоар и проглотил вместе с вином.       Это вызвало у Волдеморта улыбку. − Если бы я хотел тебя отравить, безоар бы тебе не помог.       Сириус пожал плечами. Вино хорошее, пусть он его и не любил. − Белла говорила, ты хорош в Зельеварении.       Сириусу стало любопытно, что еще рассказала ему Белла. Ему противно представлять, как они его обсуждали. − Когда прижмет, − ответил Сириус. − Ну же. Я думал, ты прикрываешься своим высокомерием. Не скромничай.       «Не указывай мне, что делать!» − вскипела кровь Блэков.       Сириус сцепил зубы, изо всех сил пытаясь сдержаться. − Восемь Ж.А.Б.А., из них четыре «Превосходно». − Мерлин, серьезно? – огрызнулся Сириус. – Ты получил мои оценки? − Я заинтересовался тобой.       Понятно. − А я даже имени твоего не знаю. Как грубо. Дамблдор мне так и не сказал. − Уверен, что сказал, − ответил Волдеморт. − Нет. Он зовет тебя Волдемортом. − Это мое имя. Жаль, в лицо он меня так не называет.       «Я выясню, не волнуйся». − Этот Дамблдор… меня он в лицо тоже не зовет Бродягой, хотя я на этом настаиваю. − Странное прозвище. − Я вообще странный человек.       Волдеморт улыбнулся. − Вовсе нет.       Прозвучало как оскорбление. − Значит, мне следует звать тебя Волдемортом? – Сириус дразнил зверя, ничего не мог с собой поделать.       «Это маменька виновата в том, что я такой получился. Наверное».       Лили всегда твердила, что он спал со всеми подряд потому, что у него нерешенные «проблемы с мамочкой».       «Ты намекаешь, я хочу трахнуть свою мать?» – возмутился Сириус. Он не рассказал Лили о нескольких мужчинах, которым удалось от него сбежать. Он и сам не был уверен, что ему хотелось, чтобы они остались. − Лорд Волдеморт.       Не «милорд». По крайней мере, пока. Смысл в этом есть. Сириус не мог представить Беллу или Рудольфуса, даже Люциуса, сразу начавшими кланяться и величать кого-либо «милорд».       И все же глупо. Лорд. Сириусу захотелось ткнуть Волдеморта в то, что, при всем его презрении к магглам, ему не жмет использовать маггловский титул.       Но он не хотел слишком уж его провоцировать. − На твоем месте я бы не останавливался на «лорде». Почему не король? Или император Волдеморт? − Идея на будущее, − мягко отозвался Волдеморт, вновь пригубив вино.       Сириус вновь бросил взгляд на кольцо.       Родовое. У Сириуса когда−то тоже было такое, с фамильным гербом.       На этом кольце изображен символ Даров Смерти, теперь он его разглядел. Неужели Волдеморт выдумал новую благородную семью?       Священные Двадцать Девять звучит так же тупо, как и Священные Двадцать Восемь. − Почему «Бродяга»? Что это значит? − О, − отмахнулся Сириус. – Это ребячество. Мне тогда было шестнадцать. − У тебя в самом деле нет инстинкта самосохранения? − Ни малейшего. − Твой отец был таким же.       Это было равносильно удару в живот. Никто не упоминал его отца. Немногие упоминали в лицо мать, но отца – никогда.       Даже его семья.       Сириус глубоко вздохнул. − Мой отец тебя ненавидел. − Это вряд ли, − прокомментировал Волдеморт. – Орион Блэк был слишком холодным человеком для такого страстного чувства, как ненависть. − Мой отец, − задыхаясь, прошипел Сириус. – Это запретная тема.       Волдеморт приподнял бровь. − Мне обязательно говорить или ты сам понял? − Понял, − прорычал Сириус.       Отставить выпады в сторону его имени, и Волдеморт тоже не станет заходить на запретную территорию. − Хорошо, − он облокотился о спинку кресла.       Старого, потертого кресла.       Благодаря Волдеморту оно похоже на трон. − Это будет долгая игра, Сириус. Дамблдор стар. Ему не хватает креативности, он действует по формуле. Солдаты на земле умирают. А мы с ним играем в шахматы. Открытый двойной агент – очень популярный на войне прием. Так мы сможем передавать друг другу фрагменты информации. Каждый немного выигрывает, по-настоящему никто не проигрывает. − Согласен, звучит глупо.       Волдеморт не любил, когда его перебивали. На скулах заходили желваки, но он быстро взял себя в руки. − Я терпеть не могу тратить время. Пройдет время, прежде чем я смогу тебе доверять. Меня не интересует, что Дамблдор хочет, чтобы ты мне передал. − Тогда…? − Тогда перейдем к практике. Я же обещал обучить тебя темной магии. Этим мы и займемся, пока тебе не надоест, и ты не разочаруешься в Дамблдоре. − Я в нем уже разочаровался.       Волдеморт рассмеялся.       Теперь, когда Сириус не опасался неминуемой смерти, он разглядел: в Волдеморте что-то не так.       Он не понимал, что именно. Не глаза, они ничего не выражали.       Что-то в лице Волдеморта казалось неправильным. Черты лица обычные. Можно разглядеть былую красоту, жизненный опыт, запятнавший её, превративший в нечто обыденное, но вместе с тем уникальное. − Я придусь тебе больше по вкусу.       «Да ладно?» − Ты не рассказал Дамблдору о Белле. Ты знал, что она Пожирательница, знал на протяжении многих лет. Она сказала, что ты, наверняка знаешь о Люциусе и братьях Лестрейндж. − Знаю.       Волдеморт молча смотрел на него, постукивая по кубку длинными пальцами. − Твоя душа здесь. И однажды ты, в конце концов, последуешь за мной.