Полтергейст

      Клингоны были одержимы честью, ромуланцы — властью, орионцы — выгодой. Но ни одна агрессивная раса не породила столько домыслов, комиксов и ночных страшилок, как борг.       Недоброй памяти коллега Хана получил кличку не в бровь, а в глаз. Стерильная любознательность коллективного разума борг пожирала планеты и корабли в разрозненных уголках Галактики, присваивая знания чужих миров и переделывая их носителей в своё полуживое, полумеханическое воинство. Бледные, безволосые, бронированные щитками и опутанные трубками, солдаты-дроны ещё несли в своих лицах стёртые черты людей, клингонов, ромуланцев и даже не гуманоидов, которым не повезло встать у борг на пути (орионцев нашли недостойными ассимиляции). Но звать их одушевлёнными язык не поворачивался. Служа единственной цели — присоединять и подчинять, — они скорей напоминали рой насекомых, или бесчисленные членистые конечности гигантской сколопендры.       Никто не знал, ни откуда взялись борг, ни где их дом, ни когда (если) появятся снова. Ресурсы и информация в их мире двигались только в одну сторону: от периферии к центру. Быть может, их вовсе почли бы за пьяную выдумку Зефрама Кокрейна, желавшего приукрасить и без того исторический варп-дебют, увенчавшийся первым контактом с вулканцами… если б означенные вулканцы не наблюдали воочию, так сказать, в прямом эфире борговскую попытку подпортить момент. Захват Земли сорвал капитан Пикар из будущего, а враг отступил — на время. И время пришло.       Добравшись до сороковых градусов гамма-квадранта вдоль персеева рукава, корабль с командой отдыхали между варпами, когда кое-что насторожило Чехова.       — Капитан, стохастические эмиссии гравитонов и нейтрино на пять часов!       — Кто-то идёт. Сулу, встань на одиннадцать. Поглядим на них.       Чутьё Хана рычало: бежать. И он успел бы, но был пойман гравитационным фронтом. Посреди космоса клубами дыма разверзся тоннель, выпустив из тяжело вращающегося нутра массив, будто слепленный с непостижимой закономерностью из останков кораблекрушения. Рядом с ним «Энтерпрайз» гляделась мелкой ракушкой против подводной лодки, по форме напоминающей симметричный гроб.       Зазоры между фрагментами просвечивали едко-зелёным. Такой же зелёный луч ударил с угла, обездвиживая, прессуя так, словно вокруг не вакуум, а вакуумная упаковка толщиной в галактику.       — Щиты на максимум! — приказал Кирк. — Фазерный по излучателю!       Раньше, чем он договорил, Сулу уже бегал пальцами по следам приготовлений Хана.       От гроба плавно открошился кусок, но и щиты просели. Не веря себе, Хан удвоил подачу энергии на корпус. Тяговый луч борг, лежавший на нём несмываемым зелёным пятном, истончал силовое поле; но всё же не до такой степени, чтобы чувствовать, как беспрепятственно чертит по кожуху жёлтая и леденяще-жгучая спица лазера. Хан понял: третьим, невидимо, против него задействовали тахионное оружие — направленный сверхсветовой поток частиц времени. Режущий контур замкнулся вокруг фазерной установки, и турель вместе с куском фюзеляжа исчезла, в буквальном смысле как если б её не было. Сквозь зияющую дыру, обжигая края, из отсека хлынул воздух.       — Защита ЛаФоржа? — предложил Сулу.       Только тогда в динамиках зашелестел, зажужжал многоголосый шёпот: мы — борг опустите щиты и сдайте корабль ваши биологические и технологические достижения будут добавлены к нашим ваша культура будет адаптирована для служения нам сопротивление бесполезно       — Хрен тебе! — чуть ли не весело возмутился Кирк. ваше мнение нерелевантно отказываться от совершенства неразумно готовьтесь к ассимиляции       Эти протезы будут рассказывать Хану о совершенстве... Он мигнул щитом, пропуская транспортацию торпеды в чёртов улей.       Взрыв разнёс противнику полсудна. Вскрывшиеся внутренности так же бесструктурно, как и оболочка, состояли из дублирующих технологических узлов. Дефлектор медленно, слишком медленно накапливал потенциал. у нас протонная пушка вы собираетесь использовать антипротоны для прыжка в момент его осуществления ваш корабль будет аннигилирован сопротивление бесполезно       А вот это блеф. Инженерный отсек, научный отсек, варп-ядро и гондолы — ценный ресурс. Плюс, энергия аннигиляции зацепит борг, и хотя потеря целого зонда разведки ничтожна по меркам роя, борг экономны.       — Джон, ты? Красавчик! — одобрил Кирк. — Давай, наваляй им!       Пока боржатник, в ущерб защите, завёл программу реконфигурации, Хан тем же способом методично разнёс его на шесть маленьких. И всё бы ладно, вот только дроны пошли на абордаж. Сотни, тысячи биомашин десантировались по периметру «Энтерпрайз». Фазеры безопасников скосили первых, но уже следующие шеренги были адаптированы к излучению. Сын двадцатого века, Хан доверял простым решениям. Внутренне усмехаясь чеховской поговорке «против лома нет приёма», он роздал парням огнестрельные автоматы.       Это замедлило наступление лишь отчасти. Дроны давили массой, выращивали оружие из тел, не теряли секунд на согласование действий. Под натиском лазеров и дробильников начали падать люди. Ряды неумолимо сближались. Хан видел, как ужас на лицах, когда от рук борг тянутся узкие трубки, впиваясь в шею, сменяется отупелым спокойствием, а нанороботы, впрыснутые в кровоток, разворачивают свою работу: вылупливаются сквозь кожу проводами вен, сервоприводными суставами, сверхпрочными доспехами взамен содранной униформы, и камерами теплового зрения вместо глаз.       Только что бывшие человеками, андорианцами или триллами, новые номера коллектива борг обернулись в родных стенах завоевателями. Техно-зомби глушили сенсоры, расстреливали репликаторы, перехватывали трансляцию с камер и вырывали контроль над системами корабля. Они проламывались сквозь частоты силовых полей, отряхивались от кислот — обезображенные, но не дрогнувшие. И шагали, шагали к мостику.       Коды из памяти одного моментально делались общеизвестными. На двух фронтах сразу, и цифровом и физическом, Хан утратил фору. Полем боя стал его собственный организм, тогда как разум, противостоявший ему, слагался из автономных ядер, и каждое производило миллион уязвимостей, что, подобно троянским червям, разъедали мозг, завладевали телом, просачивались мигренью во все нервные окончания. Хан против воли сдавал отсек за отсеком. Он мог лишь оповещать палубы компьютерным голосом и слать на мостик отчёты о поражении. Оружие, двигатели, парализованные системы жизнеобеспечения уже не принадлежали ему.       Корабль был обречён. Кирк принял ненавистное решение.       — Капитан — экипажу! Всем в шаттлы! Полная эвакуация!       Оценивать геосферу окрестных планет было стандартной функцией сканеров «Энтерпрайз». Больше сверхчеловеческой частью сознания, чем полагаясь на базы данных, Хан вызвал в уме образ и вектор самой жизнепригодной. Шаттлы долетят. Доступ к ангарам и ходовой части он изолировал в начале битвы, снаружи — ионным контуром, запитанным от варп-ядра, а изнутри спешно воздвиг тританиевую стену. Если открыть проём, первыми в него хлынут дроны. Значит, нужно переместить команду.       Из пяти сотен в живых осталось менее трети, плюс двести шестьдесят восемь заражённых. По сути, ходячих мертвецов. Но Хан отказывался списать их со счетов. Его люди. Он не уберёг. Волей подвинутая за пределы внимания, всепроникающая головная боль усилилась. В небывалом перенапряжении теряя рассудок, Хан забрал четыреста тридцать две фигуры в буфер транспортации. Энсин... как его... Фишер. Нанороботы — паразиты. Но мельче. Программа распознавания и разделения. Плазмоохладитель за стену. Газ плавит органику. Вне органического носителя борг не выживают. Торпеды, за…л…п…

*

      Кирк тряхнул головой. Вот только что он зашёл в турболифт, а очнулся уже в проходе ангара. Встрёпанная толпа сослуживцев подторможено-дружно выполняла приказ. Многим недоставало одежды. Отгоняя оценки, более уместные в мирное время, Кирк не нашёл ни одного боржеского импланта. Что за чудо!       — Джон, — негромко проговорил он в кольцо. Металлический ободок мёртво молчал.       — Что за нахрен? — возник рядом МакКой.       — Спок!.. — ожила Ухура.       — Должен ли я констатировать очевидное?       «Цигель, цигель», — долетел голосок Чехова. Но едва Кирк открыл рот, как палубу вдавило в ноги, и такая перегрузка налегла на лоб и уши, будто воздух обратился в чугун. А то бы стоявших расплющило как мух об потолок, когда корабль швырнуло. Постепенно гравитация пришла в баланс, и только звёзды за прозрачными створками хвостовых ворот плыли по дуге вверх.       «Производится. Аварийная. Посадка. На планету. Глизе, 581-си», — объявил компьютер. — «В целях. Безопасности. Экипажу. Занять. Шаттлы.»       Какого чёрта?! Кирк сбивчиво соображал. Отдача такой силы могла означать лишь одно. Подпространственный коридор боргов схлопнут. Хер знает что сделал Джон, но они выцарапались. А теперь, по газам! «Энтерпрайз» в свободном падении несётся к планете. И хорошо, если не сгорит в атмосфере.       Один за другим шаттлы готовились к старту. Осталось два дальних. Капитан, конечно, последним покидает судно, и всё же разгерметизация без скафандра — не лучший путь.       Когда Спок вдруг пропал из поля бокового зрения, Кирк затормозил, оборачиваясь в надежде, что тот не подвернул ногу и не решил напоследок убрать рабочее место. Но Спок просто стоял, глядя на него и МакКоя, отставшего на каких-то пару шагов.       — Капитан, доктор, уходите. Я не могу его бросить, — твёрдо сказал Спок. — Мистер Скотт, приглядите за мисс Ухурой.       Он стремительно развернулся и побежал в сторону инженерного.       — Спок! — Кирк метнулся следом, догнал, ухватил за локоть. — Ты о Полтергейсте?! С ума сошёл?! Мы даже не уверены, что он живой, а не программа!       — Это человек, — Спок целеустремлённо смотрел вдаль. — У меня также есть предположение касательно его личности. Уходите, капитан.       Спок ловко вывернул локоть из пальцев Кирка и вновь побежал. Кирк, чертыхнувшись, рванул следом.       — Придурки! — взвыл МакКой, бросил взгляд в сторону шаттла, но припустил за ними.       В инженерном Спок перешёл на шаг, оглядываясь по сторонам и доставая из кобуры фазер.       — Ну и как мы его найдём, мужика этого! Где он, по-твоему?! — воскликнул Кирк, ступающий за ним по пятам, отсчитывая про себя секунды.       — Последние три месяца я подробно изучал чертежи «Энтерпрайз», — ответил Спок. — Советовался с мистером Скоттом и исследовал инженерный отсек. Есть одно место, где расстояние между переборками не отвечает схеме. Предположительно, оно содержит полость непонятного назначения. Сканеры и трикодеры выдают ошибочный результат, что говорит о специальной защите. Мистер Скотт не знал о наличии данной полости. Он был удивлён, когда я указал ему на несоответствие между действительной и расчётной площадями. Я полагаю, Полтергейст спрятан там.       — Спок! Даже если кто-то лоханулся при сборке, это ещё ничего не значит! Как он мог столько высидеть там?! Без еды и воды! Или ты думаешь, что он выбирался, а никто не видел?!       — Я не знаю, капитан. Мы пришли, — Спок остановился в ему одному известной точке, уставился в переборку и перевёл фазер в режим реза.       Кирк машинально поднял свой фазер, однако нажать на спуск не успел. На его запястье сомкнулась рука Спока.       — Капитан, если он внутри, вы пораните его, стреляя насквозь. Постарайтесь направлять луч под углом.       Кирк сжал зубы. Вулканца явно заглючило, но спорить — лишь тратить время. Которого и так катастрофически мало.       — Вот вы где! — прорычал МакКой из-за их спин. Кирк на миг отвлёкся. МакКой стоял склонившись и уперев руки в колени.       — Спок, если там никого нет, мы просто уходим, — категорично заявил Кирк.       — Он там, капитан. Я уверен, — возразил Спок, аккуратно прочерчивая переборку.       Кирк начал резать с другой стороны. Контур был слишком тонким, чтобы участок просто выпал. Спок прорезал ушко для зацепа, Кирк последовал его примеру.       — Боунс, отойди! — прогорланил Кирк и вставил пальцы в выемку. — Взяли!       Стараясь самим не пораниться об острую грань, оттянув шмат стены с двух сторон, Кирк и Спок синхронно отскочили назад, когда тот рухнул на пол.       — Твою… — потрясённо ахнул МакКой, глядя в образовавшийся проём.       Кирк тоже застыл, наступив на упавший дюраниевый лист, а Спок не колеблясь прошёл внутрь небольшой комнатки, где стоял освещённый куб из стеклопластика, наполненный золотистой жидкостью. Сверху к кубу подходили провода. Часть из них подсоединялась к панели на крыше, другая вела дальше сквозь жидкость, в которой в позе Витрувианского человека покачивался нагой мужчина.       Глаза его были закрыты. Горло охватывал металлический ошейник. От ошейника к стенам куба вперёд и назад шли жёсткие стальные штанги, удерживающие тело в центре. Запястья и щиколотки фиксировались другими оковами, а концы проводов исчезали в плавающих волосах. Возле носа и бессильно приоткрытого рта медленно растворялась в золоте кровь; истощённое тело по нескольку раз в минуту пробивали конвульсии, до запрокинутой головы выгибая спину, натягивая звенья пластиковых цепей, которыми были прикованы к кубу его руки и ноги.       — Твою мать. Это Хан, — сипло выдохнул Кирк.       Спок взялся за верхнюю часть куба руками, подтянулся и через мгновение уже стоял на одном колене возле сенсорной панели.       — Ну что? — спросил снизу Кирк.       — Пытаюсь разобраться.       — Спок, у нас нет времени! «Энтерпрайз» вот-вот рухнет!       — Уходите, капитан, — бесстрастно отозвался Спок, касаясь сенсоров и считывая информацию.       — Ты… — начал было Кирк, на секунду замолк и сказал холодно: — Значит, так. Я в транспортаторную. Как только вы его достанете, вызывайте меня, я отправлю вас в шаттл. Не успеете — отправлю без.       — Капитан…       — Это не обсуждается, Спок. Я не дам вам из-за него погибнуть. Успей! У тебя максимум семь минут.       — Понял, — кивнул Спок.       — Джим, как только доберёшься до пульта, перебрось в шаттл из медотсека всё, что сможешь, — МакКой приблизился к кубу, через стекло глядя на Хана. — И фазер мне отдай. Я без оружия. Возможно, придётся резать ещё.       Кирк испарился, а МакКой, сжимая в руке фазер, взглянул вверх на Спока, затем на Хана.       — Как ты понял? — спросил сквозь зубы. — Ты знал, что это он?       — Было совершенно очевидно, что нашими системами управляет живое существо. Машина не способна на иронию и другие эмоции, свойственные живому разуму. Но ни одно существо, в свою очередь, не способно воспринимать такие объёмы информации, посредством одних лишь органов чувств. Так что я предположил, что на «Энтерпрайз» некто реализовал биокомпьютер.       — Биокомпьютеров не существует! — бросил МакКой, не отводя глаз от Хана. Того всё чаще и чаще били конвульсии, а крови перед лицом становилось больше.       — Он перед вами, — парировал Спок. — Человек, соединённый с компьютером. Вначале я полагал, что это просто искусственный интеллект. Но этот интеллект был слишком человекоподобен. Я нашёл команду откачки.       Уровень жидкости в кубе начал понижаться.       — Но как ты понял, что это он? Ты ведь догадался, что это… Хан?       — На уровне подсознания. Я не могу объяснить, доктор, — второй раз за день признался Спок и протянул ему руку. — Держитесь. Тут есть люк, через который можно попасть внутрь.       МакКой уцепился за руку Спока, и тот легко затащил его на крышу куба, открыл люк и без колебаний сиганул внутрь, в жидкость, которой было ещё по бёдра.       — Чёрт! — выругался МакКой, но спрыгнул следом. — А! Зар-рраза! Холодно! Это не вода! Слишком вязкая!       Спок, поднырнув под штангу, крепившуюся концом к стенке куба, а другим к ошейнику Хана, остановился перед ним, оглядывая бледное лицо с уже закрытым ртом. Из-за оттока жидкости тело опустилось, и свободный ошейник, единственная опора, стал давить на нижнюю челюсть. Из носа обильно текла жижа, в которой Хан только что находился, смешанная с кровью. Спок осторожно обхватил безвольное тело, оказавшееся очень холодным и скользким, и приподнял, чтобы освободить гортань.       — Доктор, я подержу его. Обрежьте всё, что привязывает его к кубу, — Спок напрягся, когда по телу в его руках прошла очередная конвульсия.       — Удержишь? Дай гляну на эти провода… твою мать, они вживлены в мозг.       — Мы можем их извлечь?       — Только обрезать.       — Это не навредит ему?       — Выбора нет, Спок. Держи его. Вначале провода. Пока он зафиксирован.       — Доктор, Хан несколько раз спас «Энтерпрайз», — посчитал нужным напомнить Спок.       — Потому что и сам был тут! — МакКой отсёк первый провод, следя за Ханом, пытаясь понять, как он реагирует.       — Ваше заключение было бы логично, если бы Хан спасал только корабль. Но он также спасал экипаж, включая меня, вас и капитана. При том, что мы не были ему нужны. Он мог просто разгерметизировать судно, убив всё живое, и направить «Энтерпрайз» куда угодно. Он заботился о нас. Как бы странно это ни прозвучало.       — Я понял! — огрызнулся МакКой. — Чёрт… Это всё просто чудовищно скользкое!       — Доктор, у нас мало времени.       По телу Хана пошла мелкая судорога, слишком похожая на агонию, отчего у Спока ёкнуло сердце. Внезапно взгляд его встретился с открытыми голубыми глазами, которые одну секунду смотрели на него, а потом закатились.       МакКой прижал пальцы к артерии на горле.       — Сердце остановилось! — крикнул он, собрал провода в горсть и резанул все разом. Быстро отсоединил штанги и цепи, другие подведённые к телу трубки, завязывая крепкими узлами те, что торчали в сосудах.       Спок пытался перехватить Хана удобнее, но тело скользило в руках, словно смазанное маслом.       — Джим! Поднимай! — рявкнул МакКой в коммуникатор.       — Понял! — откликнулся Кирк.       Биокойка, заваленная техникой и медикаментами, заняла почти всё пространство рубки. Кирку хватило сметки перенести троих не в неё, а рядом, и всё же МакКой здорово приложился бедром при материализации. Р-растудыть!!!       Джим поведёт, на него рассчитывать нечего. Побудет гоблин сестрой милосердия.       — Сердечно-лёгочную реанимацию знаешь? — МакКой изготовился наорать в ответ на витиеватый отказ, но его не последовало:       — Так точно, доктор.       — На пол его! Приступай!       Не сломал бы, с вулканской-то силищей. В кресло пилота обрушился Кирк:       — У нас тридцать секунд, чтобы убраться с «Энтерпрайз» до падения!       Об удалении электродов не могло быть и речи, пока бронхи у пациента были забиты кровавой слизью, которой его беспрестанно рвало. МакКой установил отсосы с трёх сторон — через рот и два разреза на животе. Спок должен был удерживать трубки, пока не подействует миорелаксант, так как обездвиживать Хана грозило поломками незаменимого оборудования. Судороги теперь нападали циклами на фоне озноба, от сводов стоп охватывали всё тело вычурной, колесованной позой с откинутой головой и диким оскалом, придавшим лицу вид какого-то сатанинского сладострастия. Кожа Хана пылала и обливалась потом. Скачущее давление и расширенные зрачки завершали картину серотонинового синдрома.       — МАО убита в ноль, — сообщил МакКой. Он успевал параллельно снимать с трикодера показатели биохимии, прикладывать холод к местам прохождения крупных сосудов и отмечать разрывы сухожилий от яростного сокращения мышц. — Начнётся рабдомиолиз — ему конец.       — Как это возможно? — сухо спросил Спок. Помимо научного интереса, он ощущал потребность говорить с целью социальной разрядки. Не для себя, разумеется.       — Некроз мышечной ткани, затем почек. Или ты об этом вот, — МакКой щёлкнул ногтем по экрану трикодера, — бардаке?       — Второе, если я правильно понял отсылку к земному дому терпимости.       МакКой фыркнул. Гоблинский юмор не переставал его забавлять.       — Объясняю на пальцах, для акадэмиков. Если кого-нибудь, например, тебя, притравить ингибитором моноаминоксидазы, то вся твоя вулканская невозмутимость пойдёт лесом. Допамин, норадреналин, серотонин и прочая тряхомудия устроит бал, как психи без санитаров. Пока Хану было на что расходовать избытки, «Энтерпрайз» летела на жопной тяге. Нагрузку сняли — тушка не выдержала такого счастья. Теперь любуйся, что делает с человеком лишний серотонин, и только попробуй ещё раз с умным видом закинуть мне, что алкоголь — депрессант.       — Весьма поэтичное описание метаболических нарушений как оправдания собственного негативизма.       — Как дела, ребята? — с деланой бодростью гикнул через плечо Кирк. — Помощь нужна? Я могу и автопилот поставить.       — Иди ты! — буркнул в ответ МакКой. Плюсом отсутствия пресловутого фермента, «съедающего» слишком активные вещества, было то, что релаксант с антипсихотиком подействовали быстро, снижая и жар. Он попытался вновь сосредоточиться на Хане, недвижимо лежавшем перед ним. Ни к селу ни к городу промелькнуло дурное воспоминание о том, как однажды, знатно перебрав после облома с Кэрол, Леонард подкатил к Ухуре. Да какое там подкатил… так, лапнул разок. Спок тогда нарычал на обоих совсем не по-Сураковски.       А интересно было бы посмотреть на Спока без тормозов. Не похоже, чтобы с Ухурой коммандер полыхал страстью. Хотя, если вспомнить, с каким азартом он душил Кирка, вклинившись тому между ног, задатки есть, да. Адреналиновый стояк будущего капитана, о чём последний вскоре бесстыже сболтнул при пьянке, он стопудово зарегистрировал. Тьфу ты!       МакКой занялся интубацией, Споку поручил капельницу. Оперативности и слаженности их работы могла бы позавидовать любая «скорая». К тому моменту, как шаттл сел и Кирк вышел отдать распоряжения экипажу, состояние Хана удалось стабилизировать, кровопотерю остановить, связки сшить и закрыть раны лазерной пайкой.       Спок убрал из восприятия все помехи и слышал лишь чёткие, лаконичные указания МакКоя. Движения Леонарда были отточены до идеала. Сквозной ритм и особая пластика, свойственная профессионалам высокого класса. Спок невольно... залюбовался? Что ж, он вынужден был признать себя слегка очарованным.       Предстояло самое сложное. МакКой только что зафиксировал рамку стереотаксиса на бритом черепе, когда в кабину ворвалась паника.