***
День был паршивым. Впрочем, как и всегда. Но было в нем кое-что, приносящее утешение — встреча с Тодороки. Только пару часов назад она была готова расплакаться от своего несчастье, а сейчас, когда на нее смотрели пара завораживающе прекрасных глаз, это желание пропало. Рядом с ним Ясу чувствовала себя по-особенному, наполненной теплом и нежностью. Хотелось бы всегда так. Но девушка понимала, что это невозможно. Ее солнечный луч исчезнет и перестанет освещать, погрузив ее в еще более густую и холодную тьму. Понимала, поэтому довольствовалась каждой секундой, проведенной с ним, выжигала каждый счастливый момент в памяти. Сегодня Шото был на удивление напористым и, когда им удалось уединиться в караоке-комнате, практически накинулся на нее с объятиями. Он прижался к ней всем своим телом и вкрадчиво спросил: — Можно тебя поцеловать? Шинджу опешила, на рефлексе приобнимая парня в ответ. По его слегка подрагивающему телу девушка поняла, что все совсем плохо. Сердце сжалось и пропустило удар. Без колебания девушка отпрянула, заглянула в его грустные глаза и прильнула к губам. Небрежно, торопливо. Вдруг в районе солнечного сплетение начало жечь, будто туда приложили раскаленную кочергу. Костяшки рук и правый бок начали неприятно саднить. В этот раз слезы не получилось сдержать — взор перекрыла пелена. Пытаясь стерпеть столь сокрушительную боль, Ясу вцепилась пальцами в плечи Шото и мысленно повторяла себе «терпи». И даже получалось привыкнуть, переключится на процесс, на его мягкие прикосновения. Сердце разрывалась от противоречивых и переполняющих эмоций. Казалось, что она сейчас умрет, захлебнуться в бушующем океане чувств. Ясу отпрянула, чтобы перевести дух и отдохнуть от жгучей, раздирающей боли в грудной клетке. Шото запротестовал. — Еще, — тихо, но требовательно сказал он и, не дожидаясь разрешения, притянул девушку к себе, вновь сливаясь с ней в поцелуе. Он готов был не отрываться от нее, только бы вновь ощутить свободу от гнетущих переживаний, что съедают его изо дня в день. С ней Тодороки будто терял самообладание, позволял себе многое. Потому что можно, потому что она будет не против. Даже если будет, то не покажет этого. Власть туманила разум и такое понятие, как «подумать о чувствах другого» попусту растворялась в эгоистичных желаниях. Что же он делает? Как дошел до этого? Пользуется влюбленностью Ясу, мучает ее, заставляя использовать причуду каждую их встречу. А она ведь так искрененна и нежна, словно весенний цветок. Поступать так со столь хорошим человеком — вверх подлости. В голове снова появились терзающие мысли, но вновь рассеялись, стоило девушке прижаться к нему и проникнуть языком в рот. Тодороки смутился, заробел. Его тело покрылось мурашка, а щеки предательски загорелись. Слишком страстно и одновременно слишком отчаянно. Поддавшись смущение, Шото отпрянул и прикрыл красное лицо рукой, слегка отворачиваясь. В груди было странное ощущение, вызванное явно не причудой Ясу. — Д-давай остановимся, — голос невольно дрогнул и парень застеснялся еще больше. — Я сделала что-то не так? — с грустью спросила Шинджу. — Нет, просто мне больше не хочется. — Хорошо, — девушка успокоилась. — Давай тогда попоем! Мы же не зря пришли в караоке, — она переключилась на список предоставленных песен, явно загораясь этой затеей. Ее карие глаза так заискрились, как бенгальские огни. Не то, чтобы Шото имел желание петь, но это лучше, чем неловко молчать и краснеть. На секунду он подумал о том, как мило она засуетилась, в попытках выбрать подходящую песню.Часть 2 Искра
18 мая 2024 г. в 00:15
— Ты глупая? — скорее больше утверждала, чем спрашивала подруга, укоризненно поглядывая на Ясу.
— Возможно, — пожала плечами Шинджу и невинно улыбнулась.
— Агх, как так можно?! — раздосадованно проговорила девушка, хватаясь руками за голову и агрессивно растрепывая красные волосы. — Ты же понимаешь, что он с тобой только из-за твоей причуды? Прямо как тот, чье имя я не хочу называть, — она нахмурилась, вспоминая одну неприятную личность. — Добровольно вступать в болезненную связь, которая очевидно закончиться крахом. Ты глупая.
Обидные слова лились из ее рта потоком. Но Ясу на это лишь понимающе кивала и, когда подруга закончила свою тираду, в оправдание сказала:
— Он мне нравится, Ая.
В этот момент карие глаза заискрились и губы тронула настолько теплая улыбка, что Ая осеклась, не желая продолжать, как ей казалось, праведную речь. Тяжело вздохнула и откинулась на спинку стула, сдаваясь.
— Ну, с ним ты хотя бы начала улыбаться. Впервые вижу тебя такой счастливой, — черты лица подруги смягчились, интонация стала более снисходительной.
Шинджу тоже заметила, что стала счастливее благодаря Тодороки, его присутствию. В голову ударял эндорфин и серотонин только от одной мысли о нем, а в груди разливалось тепло. То самое тепло, когда пьешь горячий чай в холодный день. Никогда не было так хорошо, так уютно и спокойно. Глупо ли цепляться за это и позволять пользоваться собой? Глупо. Но люди любят делать всякие глупости, в особенности когда в груди коктейль из разных эмоций. Девушка вообще всю свою жизнь ничего не чувствовала, либо это что-то было настолько скудным — трудно заметить. И вот оно! Искра, что зародилась в плотной холодной тьме. Ее сияние настолько завораживает, настолько вдохновляет, что хочется посадить ее под купол и любоваться всю свою жалкую жизнь. Не позволять ей исчезать, заставлять сиять еще ярче — она нашла в этом смысл.
Они с Тодороки встретились глазами лишь на мгновение, а она почувствовала как ток прошелся по телу, обездвиживая. Тогда Ясу поняла, что еще жива, что способна испытать что-то помимо безграничной печали. Волнение, трепет, нежность — все эти чувства накрыли ее с головой, словно цунами. Хочется утонуть в них, раствориться и забыть о боли.
Девушки встрепенулись, когда дверь с шумом открылась и кто-то ввалился в прихожую, невнятно ругаясь. Раздался глухой звук падения. Ясу соскочила с насиженного места, а в голове появились неблагоприятные домыслы. Неужели снова?
В прихожей распласталась старшая сестра — Рей. По резкому запаху спирта, нечленораздельной речи и невозможности ходить можно было понять, что она набухалась в хламину.
— Ясуу, — протянула девушка, пытаясь подняться. — Почему? — с досадой прошептала она и пошатнулась, снова падая на пол.
Ясу почувствовала ком в горле. Появилось желание убежать, сесть на первый попавшийся автобус и уехать куда-нибудь далеко-далеко, в отчаянной попытке выбраться из болота, что с каждым днем засасывает все глубже.
— Почему они нас бросили, почему оставили? Мы так старались, всегда слушались. В чем наша вина? Почему мы должны страдать от чужих жестоких решений? Бросили нас, оставили одних, — из глаз начали капать крупные капли, а из носа потекли сопли. Все лицо девушки было красное, мокрое.
Тошно. Даже сказать что-то утешающее нет сил.
— Ненавижу! Чтобы они сдохли! — яростным порывом Рей привстала, схватилась за тапок и небрежным движением бросила об пол, вымещая все свое негодование, а после, пошатнувшись, упала и ударилась об стену. Слезы полились с новой силой: то ли от обиды, то ли от накатившей боли в районе лопаток.
На шум пришла и Ая. Стало неловко. Хотя, казалось, обычная ситуация в их доме, можно было привыкнуть к тому, что твоя старшая сестра врывается домой с матом, валяется вусмерть несколько часов, а когда пробуждаются внутренние силы, буянит и крушит все, что попадется под руку.
— Поможешь дотащить ее до дивана? — попросила Ясу и навела пустые глаза на тело, обессиленно валяющееся на полу.
Тошнит, тошнит, тошнит. Как же ее от этого тошнит.
— Помогу, — Ая кивнула и бросила удручающий взгляд на вновь глубоко опечаленную подругу.