Недостаточно памяти, лишь для меня. Нужное много помнить. Забивать мысленным анализом своё тело и вечно работать, это моё состояние по жизни.
Автор.
Вам всегда было интересно, что такое подсознание? Чем оно отличается и что дает всем? Подсознание довольно трудная штука. Для каждого человека к нему свой подход. В подсознание не было понятий времени и пространства, оно давало возможность мыслям течь вязко и медленно, даруя долгожданный покой всем блаженным, что смогли погрузиться в подсознание. Все говорят, что благодаря подсознанию можно достичь много. Не знаю, не думала. Хотя если так подсчитать, я больше с подсознанием дружу, чем с другими, что окружают меня.
Я преспокойно лежала на прохладном стеклянном полу, не смотря на то что тут всё было непроглядной тьмой, видела словно находилась внутри стеклянного квадрата. Пол отражал мой силуэт, а наверху, я видела своё отражение.
Короткие волосы под томбой, кроме двух локон на висках, что достигали плеч, и настолько ярко-рыжие, что меня смело можно назвать огнем. Хоть у меня характер не такой живой. Иронично, что для всех, огонь всегда был активным, а вот я нет.
Кровь пульсирует внутри. Давит изнутри. Ей тесно. И я понимаю это. Лопает сосуды, которые её сдерживают, образуя гематомы, окрашивая кожу в фиолетово-синий участок.
Течет из глаз, образуя кровавые слезы. Глазные вены напряглись. Вены под глазами стали красными.
И мне не было больно.
— Сколько там ещё до утра?
— Пару минут. — отовсюду и одновремено не откуда раздался глубокий голос, что ласковым эхом прошелся внутри куба, а из глубины тьмы на меня посмотрело куча глаз, что были красного цвета. Не пугает. Хоть размером превышали даже Мегатрона.
Но эти глаза такие родные...
— Поняла.
Рука сама направилась к одной из гематом, расцарапывая её, короткими голубыми когтями, выпуская рвущуюся и булькающую кровь наружу. Та полилась на стеклянный пол и сразу устремилась вверх, образуя красивые узоры растений, красный и зеленый смешались, образуя другой цвет. Кровь, даже продолжая вытекать, пульсировала и переливалась... Темно-вишнёвый, еле видный синий, ало-красный, и зелёный.
Это было по своему красиво. Завораживает. Не смотря на то, что корни буквально из моих вен.
Наверное поэтому я любила себя резать, потому что в шрамах от ножа или ножниц было что-то, что по-своему красиво, эти капли крови, что были словно украшение, и нет, я не хотела покончить с собой.
Просто было красиво.
Я давно уже в этом теле.
Очнуться в другом теле сперва было холодно, даже очень, но даже так я не плакала. А потом меня взял теплый металл...
Теперь я под крылом того, кто будет важен. Этой планете. Не смотря на то что он из другой вселенной.
Теперь я приёмная дочь самого Оптимуса Прайма.
А кровь, которую я выпустила лишь двигалась вверх, как и положено растениям, что жаждут солнца.
— Александр... — как они мне представились. А имя подходящее... Защитники людей.
— Что, Лилит?
Я хотела что-то спросить, но мысль вылетела из головы. Блин.
— Уже ничего...
Я облизнула зубы внутри языком, чувствуя все, что было. Резцы, клыки... Жаль у меня такого не было раньше.
Хоть волосы и глаза были словно у какого-то сказочного персонажа из какой-то сказки. Но кожа была достаточно бледной, словно у вампира.
Это тело слишком жалко портить.
В мыслях была судьба об дальнейшем. Об этом чертовом времени.
Воспоминания словно метель выли, но не показались.
— Думаешь об дальнейшем? Особенно об смертях?
Я видела смерть. И не раз. Тела когда-то родных в будущем умирали. Их тела были в гробах. Видела, что внутри мертвых животных было. Но теперь осталось дежавю от них. Даже чувства боли нет.
Александр спокойно наблюдают за переплетением танцев крови и цветов. Шепчут мне. Они рассказывают мне об том, что я знала в прошлой жизни, об том кем я была в прошлой жизни.
Я лишь остаюсь холодной в лице, хоть глаза и кривятся. Обидно не помнить. Хоть об таких воспоминаниях я бы предпочла бы забыть. Особенно об ненавистном имени. Сейчас мало что я помню. Воспоминания остались где-то там, в другом теле. Бог рассказали мне без всякой тайны. Они знали, что мне это важно, они знали, что я не боюсь, хоть и ненавижу то время. Хоть и хрупка, как фарфор.
Ведь старое тело не могло всего то, что сейчас могло это. В свои шестнадцать лет. Ведь старому телу не было возможности увидеть такое. Ведь старая Лилит была пуста.
Кибертронцы считают человеческое тело паршивым, хрупким, недолговечным. И саму землю не любят. Из-за того что люди слабы и жалки. Потому что они металл, а мы органика.
Александр допустили их на эту планету лишь потому что это важно, чтобы снова не нарушить то, что нарушили в другом времени.
Никакой родитель не потерпит, чтобы к его чаду относились отвратительно, особенно любящий родитель.
А Кибертронцы выводили себя этим Александра, они злились. Но им приходилось делать Э Т О. Но терпение рано или поздно закончится.
А кровь становилась растениями. Растения росли из моей крови. Как привычно видеть эти бутоны мне и богу.
Кибертронцам этого не понять.
Растения склонились надо мной, обвивая корнями, причиняя боль и проникая в раны, что я нанесла когтями. Кожа изнутри покрывалась листьями и бутонами цветов. Будто меня снаружи и изнутри обнимали.
Кровь и растения плетут тонкую паутину внутри меня, другую паутину, что не была у всех людей.
Снаружи казалось, что меня окутали красивые зеленые лианы, а внутри кровь пульсировала. Сердце продолжало биться. Качая новую паутину.
Кости и мышцы жалобно трещали, когда корни слишком сильно окутывали тело. Кровь же укачивает в своих мягких, и удушающих объятиях, и я чувствую в этих движениях что-то чарующее, успокаивающее. Что-то прекрасное. Что-то спокойное.
Слишком прекрасно.
Александр шепчут мне в этой успокаивающей темноте, в объятиях крови я прекрасно слышала через её гудение голос бога. Они говорили об дальнейшем судьбе трансформеров, что были по фильму. Смерть Джаза, смерть папы... Много смертей. Я больше не кривилась, даже глазами, хоть на смерти Рэтчета и папы я вздрогнула. Но кровь с растениями продолжает обнимать, греть, успокаивать.
Изнутри и снаружи.
Словно в коконе. Через который никто и ничто не пройдет. Пока растения не распустяться и не позволят кому-то войти.
— Спасибо. — шепчу я.
— Не за что. Пора вставать. Первый лейтенант пришел.
Резко куб исчез, растения провали, а кровь ушла в вены, а я словно упала в северо-ледовитый океан.
Проснулась, а возле меня уже сидел Джаз. И что-то до этого говорил, скорее всего будил.
— Ну, что, Лилит Прайм, вернее Лилит Логачева, вы готовы к учебе?
На веселе спросил бот. Я лишь улыбнулась, ощущая как кровь словно возвращается на место.
— Да готова.
— Вот и славно! Жду тебя!
Оставив меня одну, я ушла в ванную, гематомы остались после сна, и были четко на тех местах, где я расчесала до крови, чтобы выпустить её. Одежда все это прикрыла, а я натянула привычное лицо, чтобы моя семья не беспокоилась за меня. Ведь для них кровь отвратительна. Поэтому они хмурятся от того, когда видет кровавое тело человека.
Для них это ужасно и отвратительно.
Для меня это по своему красиво.
Ведь привычный им человек не мог разговаривать со своими богом. Ведь привычный человек никогда не находил бы в своей крови, что-то красивое. Ведь привычного человека не назовут в честь первого человека.
Я была возле раковины, руки теплеют, я вся нагреваюсь, а внутри будто ломаются и рвутся рёбра, сопровождаясь хрустом и каким-то склизким звуком раздаются внутри грудной клетки. Ко рту подошла слюна, чтобы рот не обожгло кислотой желудка.
В раковину полетели черные розы, шипы не приятно царапали глотку и язык, заставляя ещё сильнее кровоточить. Розы во время блювоты словно рвут на части. И они выходят с этой алой жидкостью.
Не смотря на боль это было красиво.
Александр ранее ещё говорили, что с эмоциями у меня не все хорошо.
Розы выходили с тихим шлепком об керамику. Они лишь во время извержения заставляли меня задыхаться.
Кровь пульсирует внутри меня. Не заставляя двигаться. Будто она не была для этого нужна.
Ведь кровь даёт жизнь. Кровь это двигатель для нас.
Я чётко чувствовала присутствие Александра, кровь изнутри меня обвила словно лоза растения, хоть и пульсирует.
Распирает. Собирает осколки воспоминаний от старого тела. Исцеляет желудок, легкие, трахею, горло, язык от шипов чёрных роз.
Когда последняя роза вышла, я привычно смахнула в мешок это и вымыла раковину от крови. Никто из автоботов не знает об моей ханахаки.
Кровь обвивает меня.
Успокаивает.
Греет.
Новую, сильную меня.
Ведь с кибертронцами через кровь не говорит их бог.
