Замороженное пламя

      Тодороки вернулся из больничного крыла во вторник утром. Исцеляющая девочка удовлетворенно кивнула, оглядев его с ног до головы, но строго велела не перенапрягаться на вечерней тренировке.       После уроков Шото выцепил Бакуго и попросил поговорить. Тот хмурился, но согласился перекинуться парой слов возле класса. Остальные уже ушли переодеваться к тренировке, а парни встали у стены коридора. — Бакуго, я так и не сказал тебе спасибо за спасение своей жизни, — начал Тодороки. — Да не за что, — равнодушно махнул рукой Кацуки, — Я не в первый раз прикрываю твою задницу. — Но в первый раз спасаешь меня от неминуемой смерти, — заметил Шото. — Ну, если ты сдохнешь, то соревноваться останется разве что с Деку, — развел руками Бакуго, — Так что постарайся не наживать больше врагов, кроме меня. — Мы не враги, — улыбнулся Тодороки. — Не обязательно давать всему названия! — рявкнул Кацуки, — Враги, соперники, друзья — без разницы. Главное, что я могу помериться с тобой силами. — Я рад, — сказал Шото, все еще легко улыбаясь, — Спасибо, что не оставил в беде. — Ты удивительно живучий, Тодороки, — усмехнулся Бакуго, — Меня в тот день вообще там не должно было быть. Ну, погнали на тренировку.       Кацуки развернулся и приглашающе махнул рукой. Шото последовал за ним на лестницу и они разошлись по своим комнатам. У себя Тодороки медленно натянул геройский костюм, впервые в жизни ощущая странное чувство внутри. Ему не хотелось идти в спортзал. Тело протестовало, а причуда вела себя странно. Сегодня весь день ему было то жарко, то холодно, и он никак не мог сбалансировать температуру тела. Его немного беспокоило это состояние, но он решительно кивнул самому себе и направился в зал. Как бы то ни было, квирк нужно привести в порядок, а тренировка поможет в этом, как ничто другое.       В помещении было шумно. Класс 1А рассосредоточился по огромному спортзалу и приступил к тренировкам. Между учеников медленно ходил Айзава, иногда исправлял, периодически давал наставления или подсказки, но чаще всего ругался и угрожал отработками. Бакуго, как обычно, устроил погром, едва приступив к занятию, а Киришима с Каминари уже успели пробить самим Эйджиро огромную дыру в бетонной имитации горы. Деку расшвыривался хлыстами, и несколькими из них спутался с лентами Серо, и они оба повалились на пол, абсолютно обездвиженные. — Господи, вы такие идиоты, — смеялась стоя над ними Мина и держалась за живот. — Прости, Серо, — смущенно пробормотал связанный Мидория. — Ерунда, сам виноват, — зубасто улыбнулся Ханта, и они резко выпутались из собственной ловушки. — Может получиться неплохая комбинация, если отработать, — возле них приземлилась Урарака. — А ведь правда, — живо кивнул Серо, — скрестим навыки и назовем их «Паутинный Захват»! — Мне нравится! — радостно воскликнул Изуку, и они с одноклассником дали друг другу «пять».       Айзава удовлетворенно смотрел в их сторону, а затем взгляд его упал на недавно раненого ученика. Тодороки стоял один в углу, абсолютно растерянный и с поднятыми вверх ладонями. Он злился, хотя лицо его оставалось бесстрастным. Он топал то одной ногой, то второй, но ничего не происходило. — Тодороки? — учитель подошел к нему и обеспокоенно заглянул в глаза. — Сенсей, — произнес сбитый с толку Шото, — Причуда не работает. — Ни одна часть? — Ни одна. — Что помогает тебе генерировать лед и пламя? — попытался помочь Айзава. — Обычно рефлексы, но после переломов они замедлены, так что я обращаюсь к проекциям в своей голове, — объяснил Тодороки, силясь собраться с мыслями. — Попробуй сосредоточиться для начала на чем-то одном, например, на льде, — предложил учитель. — Давайте засунем его в морозилку, и дело с концом, — услышали они приближающийся хриплый голос.       Бакуго приземлился возле них и взглянул на напряженного одноклассника. Тодороки глубоко вдыхал и выдыхал, приводя легкие в норму. Паника не поможет, стоит попытаться успокоиться. — Квирк находится внутри, а не снаружи, — легонько щелкнул студента по лбу Айзава. — Я попробую, — кивнул им Шото и закрыл глаза.       Когда он открыл их спустя пять минут, он увидел, что Бакуго ошалело смотрит на него. Он протянул вперед руку и коснулся волос Шото. На его пальце лежала снежинка. — Это как понимать? — недоумевал Айзава. — У тебя с волос снег сыпется, — ухмыльнулся Кацуки, глядя, как тает на руке снежинка. — Я не… Такого никогда не было, — пробубнил Тодороки, касаясь своих волос. Ладонь тут же намокла от талого льда. — Ну, это уже что-то, — заметил сенсей, — Причуда все еще в тебе, просто сбоит. — Из-за чего может сбоить причуда? — поднял брови слегка заинтересованный Бакуго. — Амнезия, стресс, смертельные ранения, что угодно. Бывали случаи, когда человек не мог месяц вернуть контроль над своим квирком под влиянием сильных жизненных тревог. — Может, ему успокоительного попить, — хохотнул Кацуки. — Во-первых, это не смешно, — строго ответил студенту Айзава, — Если хоть какая-то часть причуды Тодороки не сможет работать, это грозит ему перегревом или обморожением.       Шото утвердительно кивнул. Он в течение десяти лет пользовался лишь одной частью своего квирка, и он хорошо знает, что если перестараться со льдом, он может насмерть замерзнуть, а если переборщить с огнем, можно перегреться до потери сознания. — Во-вторых, продолжил учитель, — Давай испытаем огонь. Хоть один всполох пламени даст нам подсказку.       Тодороки вновь кивнул и закрыл глаза. Даже минуту назад, пробуя лед, он всем нутром ощущал, что он где-то внутри, а сейчас в его голове было пусто. Огонь не отзывался, мысли не помогали. Он знал, что откроет глаза и увидит разочарованные лица. — А я так ждал, что у тебя загорится голова, — расстроенно протянул Бакуго. — Тодороки, — позвал его сенсей, и Шото посмотрел на него, — Как вообще самочувствие? — Я здоров, но огонь как будто спит. — Так разбуди его! — всплеснул руками Кацуки. — Не могу, — обреченно сказал Тодороки. — Послушай меня, — сказал Айзава, кладя руку на плечо поникшего студента, — Что бы с тобой ни происходило, не бросай попытки материализовать огонь. Мы не можем позволить, чтобы ты пострадал. И еще… Пока не появится пламя, я запрещаю тебе вызывать лед.       Шото не нашел слов и вновь кивнул. Он знал, чем кончится использование одной стороны его квирка, и не хотел доводить до этого. Перспектива обморожения не самая приятная, а без баланса огня внутри это просто ускоренное самоубийство. — Так он теперь все равно что беспричудный! — воскликнул Бакуго, и Шото ожидал увидеть на его лице насмешку, но тот хмурился. — Это не значит, что он не может стать героем, — ответил свысока Айзава, — Я не освобождаю его от занятий или тренировок, я временно запрещаю ему активировать квирк. Рано или поздно, всё должно прийти в норму. И, Бакуго, не дави на него. — Я не давлю! Просто че теперь делать, когда он!.. Он…       Бакуго скрежетал зубами, сдерживая порывы высказать все, что он об этом думает. Если Тодороки слетает с дистанции, какой толк в этих тренировках, если рядом нет равного по силе соперника. Айзаве оставалось лишь устало вздохнуть. — Разрешаю вам устроить поединок с причудами, когда Тодороки вернется в строй.       Лицо Кацуки сменилось с хмурого на радостное. Шото оставалось только удивляться такой его реакции. Неужели Бакуго настолько важно, чтобы Тодороки шел с ним нога в ногу? Он никогда не хвалил его за силу, а в последнее время перестал задирать за слабости. Он усердно оттачивал свои навыки для того, чтобы обскакать Шото, но его беспричудность серьезно охладила его боевой пыл. И с каких пор он стал так радоваться чьей-то компании? Раньше Бакуго рвался напролом, игнорируя всех, а теперь, мало того, что научился работать в команде, так еще и перестал скрывать свою заинтересованность в чем-то. В данный момент, видимо, его серьезно волновало соперничество с Тодороки, потому что ситуация изрядно выбила его из колеи.       Шото вдруг содрогнулся всем телом. Как-то холодно стоять на одном месте. Айзава и Бакуго бросили на него встревоженные взгляды, но Тодороки заверил их, что все в норме, нужно только размяться. Учитель велел Кацуки заняться спаррингом с соперником без причуд. Уговаривать долго не пришлось, хотя Шото был почти уверен, что тот разорется, потому что ему запретили использовать взрывы. — Может, быстрее восстанешь из мертвых, если я надеру тебе задницу, — оскалился Бакуго, и Тодороки улыбнулся. — Если только я не надеру тебе ее первым. — Начинаем.       Таким образом, Шото оставалось смириться cо своей судьбой и временно отойти от дел с квирком. Он не был бы этим расстроен так сильно, если бы по окончанию тренировки с Бакуго, он все еще не чувствовал, что ему холодно.