Жизнь с раздражающим... человеком?

      Софантиэль сидел в комнате Дилана и ничего не делал. Мысленно он постоянно возвращался к разговору, думал о ребятах, с которыми познакомился, но он не хотел об этом думать. Он смущался, вспоминая сильного Брендона и то, что он принял его за девчонку; волновался, думая о Чеде, и постоянно спрашивал себя, всё ли он сказал правильно. Они оба вызывали в нём сильные нежеланные чувства. Софантиэль попытался отвлечься, но в комнате нечем было заняться. Он мог разве что трясти уже надоевшее ему яйцо.       За компьютерным столом сидел Дилан. Он что-то клацал мышкой или на клавиатуре, периодически отрываясь от спинки стула. Картинка на мониторе сменялась одна на другую, но на что именно смотрел Дилан, понять было трудно. Наконец, он сел поудобнее, положил руки на клавиатуру и стал что-то внимательно печатать. Монитор показывал лишь один тёмно-синий цвет, по которому тянулась разноцветная строка кода. Софантиэль следил то за Диланом, то за его руками, пока в один момент не решил подойти. Он поднялся с кровати, оставил на ней яйцо и направился в сторону Дилана. Он слегка присел и положил руку на его плечо.       — Что делаешь? — спросил Софантиэль, как Дилан тут же дёрнулся и обернулся.       — Работаю. Не мешай мне, — он недовольно оглядел руку Софантиэля, намекая, что ему этот жест не понравился, после чего вернулся к работе.       — О. Ясно. А можно посмотреть?       — Да на здоровье. Только от меня подальше отойди, — он огрызнулся, не отрывая взгляд от монитора. Затем в замешательстве оглядел код, цыкнул и переписал какую-то часть заново, тихо обругав Софантиэля. Тот понял, что ему, видимо, не особо рады, и вернулся обратно на кровать. Там он просидел, по ощущениям, целую кучу времени.       Тишину нарушал только размеренный частый стук клавиатуры, поэтому легко было услышать, как открылась входная дверь, и кто-то вошёл в блок. Софантиэль забыл, как Чед назвал ещё одного парня, который должен был прийти, да и не сказать, что он этим очень интересовался. Он хотел побыть один. Любопытство его, однако, не отпускало, и он продолжал прислушиваться к звукам. Он услышал шуршание, приближающиеся шаги и звук открывшейся двери напротив. Затем два голоса: один был Чеда, второй принадлежал только что вошедшему парню. Они разговаривали слишком далеко, чтобы можно было разобрать о чём, поэтому Софантиэль быстро бросил все попытки.       Очень скоро чьи-то шаги направились в сторону комнаты Дилана. Дёрнулась ручка, и дверь тихо открылась. В проёме показался пухленький парень небольшого роста, с карими глазами и тёмно-коричневыми волосами. Он носил рубашку в жёлтую и оранжевую полосы и зелёный комбинезон. Его нос и мягкие круглые щёки покрывали веснушки. Первым делом он взглянул на Софантиэля, улыбнулся и уже собрался заходить, как на него вдруг обернулся Дилан.       — Ты что-то хотел? — спросил он, сдвинув в сторону наушники.       — А, да. Мне Чед рассказал, что ты привёл в общежитие друга. Я зашёл познакомиться, — сказал парень с улыбкой. Он иногда поглядывал на Софантиэля, который в свою очередь старался на него не смотреть.       — Так ты не ко мне? Ну и идите тогда, болтайте в другом месте. Не отвлекайте меня, — Дилан отвернулся, надел наушники и продолжил заниматься делом. Незнакомый парень кивком предложил выйти и сам покинул комнату. И хотя Софантиэль не хотел этого делать, он всё же встал и пошёл за ним.       Он закрывал за собой дверь, когда парень начал говорить.       — Ну, привет! Меня зовут Карл, — он протянул вперёд свою пухленькую руку. Софантиэль неуверенно взялся за неё и обнаружил, что она очень мягкая наощупь. Его ладонь оказалась больше ладони Карла, из-за того что тот был слегка ниже ростом.       — Я Софантиэль, — тихо сказал он, убирая руку. Этой же рукой он схватился за низ своего худи; вторая же рука свисала без всякого дела, так что длинный рукав полностью её накрыл. Софантиэль стоял, слегка согнув спину.       — О, интересное имя! А твои родители с фантазией, да? — посмеялся Карл.       — У меня нет родителей. Я сам себе имя придумал, — сказал Софантиэль. Он произнёс это с необычайным равнодушием, с каким обычно не говорят о родителях. Он не расстроился, не смутился, а сказал, как есть, чему Карл очень удивился. Конечно, он заметил это странное безразличие, но больше его задело то, что он вообще начал эту тему. Карл засуетился, заволновался и поставил руки перед собой, после слабо сжал их в кулачки.       — Ой, прости пожалуйста! Я не знал, ну, что у тебя всё так. Мне очень жаль, правда! Я надеюсь, ты не расстроился? — Карл соединил кулачки вместе. Очевидно, он расстроился куда больше, чем Софантиэль, судя по каменному выражению лица последнего.       — Да нет, всё в порядке, — сказал он.       — Точно? Ну, хорошо. Давай поговорим на другую тему, ладно? Если ты, конечно, не против. Я слышал, ты хочешь поступить к нам в университет. Это очень хорошо, я правда рад, но ты не думаешь, что немного опоздал? Учёба уже давно началась, — сказал Карл. Его лицо выражало некоторое замешательство. Он медленно перебирал короткие пухлые пальцы своих рук, которые так и не опустил.       — Да? Э, ну... я не знал. Точнее... — Софантиэль дёрнулся и на секунду испугался, состроив соответствующее выражение лица, затем сразу заменив его нервной улыбкой, — Я просто не подумал, что уже поздно.       — Это как же ты так? Это же очень важно, ты собираешься поступать в такой престижный университет! Нет, я не думаю, что это как-то повлияет, но тебя могут просто не взять, ты же понимаешь? Ой, я вспомнил! А документы? Ты их недавно подал, получается, да? — Карл говорил с волнением, что-то стараясь припомнить, поэтому постоянно отводя взгляд куда-то в потолок. Софантиэль, как только услышал слово «документы», мысленно спросил себя, что это вообще такое. Он отвёл взгляд и скривил рот.       — Да-а, недавно. Ну, я всё равно надеюсь на удачу. Типа, почему меня могут не принять? — Софантиэль улыбался, но ещё не знал, что в следующие пять минут Карл станет дотошно объяснять причины.       Он говорил настолько нудно, что его пришлось просить остановиться. И это сделал даже не Софантиэль, а Брендон, который вышел, чтобы достать себе из холодильника поесть. Качок взял с полки огромный смачный бутерброд и уселся вместе с ним на диван.       — Карл, да хватит уже, а! Софа и так всё прекрасно знает! — Брендон отвлёкся, чтобы широко улыбнуться Софантиэлю, — А у меня от твоей духоты, между прочим, аппетит портится!       — Но он сам спросил... — Карл обернулся на Брендона и заметил в его руках бутерброд, — Эй, он что, с мясом?       — Ага! С кучей сочной и хрустящей ветчины, — качок откусил от бутерброда нехилый кусок и стал жевать, но рот его оказался забит до такой степени, что он не мог этого сделать. И хотя Брендону было очевидно тяжело, жевал он с явным удовольствием. Софантиэль глядел на этот бутерброд и пытался сообразить, что это такое, но выходило туго. Раз Брендон его ел, значит это еда, так ещё и с мясом. Осознание этого вызвало у Софантиэля чувство голода, и он замер, уставившись на бутерброд.       — Блин, но там же столько салата! Я-то уж подумал, что ты наконец сел на правильное питание, а ты как всегда! И не стыдно тебе? Ешь это бедное животное, — Карл поставил руки в боки и грустно вздохнул, натягивая на лицо улыбку. Он больше шутил, чем действительно ругал Брендона, но делал он это без особого веселья.       — Очень вкусное животное, — перефразировал Софантиэль. Он всё смотрел на этот аппетитный бутерброд и очень завидовал довольному Брендону. Его слова привлекли внимание Карла, и он повернул голову в сторону Софантиэля.       — Ты что, мясоед? Как ты можешь есть мясо? — возмутился он. Теперь отвлёкся уже Софантиэль.       — А как мясо можно не есть? Ты что, травоядный? — спросил он, удивлённо хлопая глазами. Этот вопрос смутил Карла.       — Ну... я вегетарианец. И да, я не ем мясо. Потому что я считаю, что убивать животных ради мяса — очень жестоко! Они же наши наши друзья! — сказал Карл. Брендон, ради того, чтобы посмотреть на разборки, отвлёкся от бутерброда и ел его уже не так быстро.                   — Э, нет. Не друзья, — сказал Софантиэль в замешательстве.       — Что? Почему? Животные очень полезны обществу, а ещё они очень милые! Ты уже видел Абилку? Разве ты не считаешь, что она очень хорошенькая? И только представь, если она окажется у тебя на тарелке! Бр-р, нет, это ужасно! — Карл помотал головой, пытаясь избавиться от пугающих мыслей. Софантиэль, в свою очередь, перевёл взгляд куда-то вверх и задумчиво приложил палец к подбородку.       — Да, я, наверное, не стал бы есть кошку. Но любое другое животное — с удовольствием! — Софантиэль улыбнулся. Карл испугался, потому что Софа для него выглядел, как какой-то маньяк.       — И как ты только можешь об этом говорить? Разве тебе не жалко..? — Карл не успел договорить, как его тут же перебили.       — Нет, не жалко. Меня почему-то никому не было жалко, так с чего я должен их жалеть? — Софантиэль недовольно сложил руки на груди. Карл в недоумении изогнул брови и приоткрыл рот.       — В каком смысле? У тебя что, был плохой опыт?       — Не самый приятный, да, — больше Софантиэль ничего не сказал о своём прошлом, а на расспросы Карла толком ничего не отвечал, либо уходил от темы. Ему не хотелось больше об этом говорить, вместо этого он полез к Брендону и стал выпрашивать у него бутерброд. Тот согласился и дал его попробовать, но, к сожалению, после этого попросил вернуть. Софантиэля шокировало такое вкусовое многообразие и он спросил, из чего состоит бутерброд. Брендон в ответ выдал ему список неизвестных и непонятных слов. Из всего этого Софантиэль понял только то, что сочетание этих продуктов невероятно вкусное, и попросил кого-нибудь сделать ему этот бутерброд. На него посмотрели, как на дурачка, но еду всё-таки приготовили. Софантиэль ел бутерброд и чувствовал себя самым счастливым, а вот Карла его эмоции не впечатлили. Софантиэль ел, как настоящий варвар, запачкав худи и всё, что только можно: диван, свои руки и лицо.       До самого вечера Софантиэль слонялся по блоку и разговаривал с кем попало. К Дилану приставать он особо не хотел, но ему всё же случилось рассказать о своих впечатлениях. Не в красках и без какого-либо интереса, потому что и сам Дилан не горел желанием его слушать, так что вдобавок получилось очень коротко. Софантиэль в пару предложений описал своё отношение к новым знакомым и рассказал о самых ярких моментах. Дилан никак не отреагировал. Из-за его молчаливости Софантиэлю пришлось коротать время со всеми остальными, например, с Брендоном, с которым ему почему-то доводилось болтать чаще всего.       Ребята в течение дня уходили, возвращались, а Софантиэль так и сидел безвылазно в блоке. За окном уже темнело, когда входная дверь в очередной раз открылась, но на пороге показался незнакомый человек: молодой парень очень высокого роста в прямоугольных очках с голубой оправой, за тёмными стёклами которых не видно глаз. У него бледная кожа и светло-коричневые волосы. Он одет в белую куртку и клетчатый голубой шарф; носит чёрные штаны и голубые ботинки с белой подошвой.       Его звали Лололошка. Он полдня проторчал в университете, потом помогал бабушкам перейти через дорогу и задержался на разговор с одним человеком, поэтому вернулся в общежитие очень поздно. Он со вздохом закрыл за собой дверь и оглядел гостиную. На диване сидели два человека: Чед и Брендон, а кроме них никого не было. Чед сидел в телефоне, а Брендон ел жареную курицу.       Лололошка подошёл поговорить. Чед ему рассказал о личных проблемах, например о том, что управляющий снова собирается расспрашивать его о Лололошке. Чеду очень не нравилось рассказывать что-либо о своём друге, и он постоянно вздыхал и отводил взгляд, всё больше раздражаясь от того, что ему приходится подобным заниматься. А потом он, напоследок, упомянул Софантиэля. «Он вроде с Карлом сейчас. Карл ему всё пытается донести, что есть мясо — нехорошо, а тот упирается. Ты бы это слышал! Никогда в жизни не видел, чтобы кто-то так упорно спорил с вегетарианцем в нашем университете», — Чед посмеялся, но смех его был грустный, невесёлый. Он отвёл взгляд, хмыкнул и уткнулся в телефон. Лололошка решил оставить его в покое и первым делом направился проведать Карла.       В комнате, действительно, сидели Карл и Софантиэль: один на кровати, а второй на табурете соответственно. Оба отвлеклись от разговора и обернулись на вошедшего Лололошку. Карл приветливо улыбнулся ему и поздоровался, а Софантиэль в шоке оценивал его рост. Он не ожидал, что новый знакомый будет чуть ли не упираться макушкой в дверной проём, и прошёл по нему взглядом от ног до головы, удивляясь всё больше с каждым новым сантиметром.       — Привет, — кивнул Лололошка, затем повернул голову в сторону Софантиэля, — Ты кто?       — Софантиэль. Я друг Дилана, — промямлил он, всё ещё находясь под впечатлением. Затем зажмурился на мгновение и дёрнул головой, приходя в себя.       — Что ты здесь делаешь? — Ло незамедлительно задал следующий вопрос. Он вёл себя удивительно спокойно, не улыбался, не смеялся. Софантиэль находил его странным и загадочным, даже пугающим, потому что его поведение слишком отличалось от того, что он наблюдал на протяжение дня у всех остальных. Он нервно сжал ткань штанов, приготовившись к допросу.       — Я пришёл осмотреть общежитие. Хочу поступить в университет, — сказал Софантиэль уже заезженную фразу, словно зачитывал по заготовке, пускай даже так оно и было.       — Понятно, — тихо сказал его собеседник. Софантиэль выдохнул, немного расслабившись, — Я Лололошка.       — Лоло... как, ещё раз? — Софантиэль глупо заморгал глазами и слегка сдвинул брови к переносице.       — Лололошка, — терпеливо повторил он.       — Ло-ло... ло... ло-ло-ло... сколько «ло» было в твоём имени?? — Софантиэль нервно посмеялся без улыбки, приготовившись считать на пальцах. Карл, который до этого молча слушал, не сдержался и похихикал над ним.       — Три. Ло-ло-лошка, — он повторил всё с тем же спокойствием, никак не реагируя на общее шутливое настроение.       — Ло... ло-ло...шка. Ло-ло-ло-шка. Лололошка? — Софантиэль перестал считать на пальцах и поднял голову от своей руки.       — Да, — Ло незаметно кивнул.       — Блин, какое дурацкое у тебя имя! Слушай, а можно я буду называть тебя просто «Ло»? Пожалуйста, я же так язык сломаю! — Софантиэль умоляюще посмотрел на Лололошку, который наконец выразил хотя бы минимальную эмоцию на своём лице. Он принахмурился, но из-за чёлки это было не особо заметно.       — Моё имя разве такое сложное? Ну ладно, я не против, — Лололошка напряг плечи и слегка приподнял их, наклонив голову набок. Таким странным и неполноценным образом он пожал плечами, однако остался стоять в таком положении некоторое время. Карл дружелюбно посмеялся над Софантиэлем и прокомментировал их знакомство, чем смутил обоих. Они разговорились, а Лололошка как-то быстро выпал из их разговора и вскоре покинул комнату.       «Друг Дилана, значит? И как давно он приводит друзей в общежитие? На него это не похоже», — рассуждал Лололошка, пока шёл в свою комнату. Новый знакомый произвёл на него необычное впечатление. Софантиэль казался ему зажатым и стеснительным, а если рассуждать совсем далеко, то слабохарактерным и слезливым, что он связал с его женоподобной внешностью. Ситуация с его именем отталкивала: он посчитал, что Софантиэль не самый сообразительный и умный человек, раз не может банально повторить его имя на слух. Однако его определённо обрадовало, что в общежитии вскоре появится новый человек. Лололошка находил его интересным, но не как собеседника, а как личность, которую он с особым интересом старался угадать. Когда он зашёл в комнату, то сразу же запер её за собой, и разговор начал не с «привет» и не «как дела?», а сразу с дела, настолько сильно его занимало новое лицо в этом общежитии.       — Дилан, ты же привёл Софантиэля, да? — спросил Ло, отходя от двери. Программист отвлёкся от ноутбука, за которым сидел долгое время, поэтому не сразу осознал, что от него вообще хотят. Проморгавшись и после нахмурившись, он вспомнил сказанные Лололошкой слова и только затем сообразил ответ.       — Ну да. А что так с ходу? — протянул он и пожал плечами, отставляя в сторону ноутбук.       — Интересно стало. Всё же, это твой друг, а ты о таком особо не распространяешься. И как давно вы познакомились? — Лололошка встал посреди комнаты с лёгкой улыбкой на лице и засунул руки в карманы куртки. В случайный момент времени он поправлял очки на переносице. Дилан, только услышав вопрос, вздохнул с раздражением, уже предрекая, что его будут морально пытать расспросами следующие полчаса. Он точно знал, что никто из общежития не должен знать о Софантиэле правду, поэтому он ничего бы не сказал, если бы весь этот день не провёл за размышлениями. Его жалкие попытки отвлечься за работой или просматривая бесконечную ленту не помогали, и он постоянно думал, что ему делать с этой огромной проблемой. Он что-то придумал, но в одиночку, даже будучи умным и способным программистом, справиться не мог. А Лололошка из всех ребят в общаге был единственным, кто мог бы хоть как-то посодействовать. Дилан перевёл на него усталый взгляд тёмно-синих глаз, вздохнул и ответил, перед этим наказав себе не рассказывать всю правду полностью.       — Не очень давно. Я бы сказал, что всего пару дней назад.       — Да? И ты настолько ему доверяешь, что приводишь в общежитие? — Лололошка приподнял брови от удивления.       — Нет, просто дело в том, что ему некуда идти. Не подумай, я им не проникся и я ему не сказать, что прям до слёз сочувствую, но из-за обстоятельств я... наверное, в ответе за него, — возразил Дилан, неуверенно отведя взгляд куда-то в окно. За всё время Лололошка, наконец, перестал выражать лёгкие незаметные эмоции и уже откровенно удивлялся. Чем дальше заходил разговор, тем яснее становилось удивление.       — Обстоятельств? Каких? — спросил он живым, любопытным тоном, каким обычно всегда разговаривает.       — Тебе не надо это знать. Да и как будто тебе очень интересен рандомный чувак с улицы, — сказал Дилан, вскинув одну бровь. Он не думал так о Софантиэле, но специально построил предложение так, чтобы Лололошка не смог не возразить.       — Ну, раз я об этом спрашиваю... расскажи уж мне, — сказал он, и Дилан начал свой рассказ. Он упомянул, что Софантиэль появился словно бы из ниоткуда, что его в этом мире буквально нет и он нигде не записан, а из личных вещей у него нет даже одежды. Дилан не рассказал, как так получилось, а обыграл всё так, будто Софа оказался здесь случайно, как если бы он, например, выбрал не тот рейс. Отталкиваясь от того, что ему негде жить, он рассказал, что хочет как-то записать его в университет, чтобы ему дали место в общежитии. Дилан считал, что никуда кроме общежития Софантиэля заселять нельзя, потому что знает он только его, а всем остальным людям он не нужен. Когда Лололошка спросил у него, каким образом он собирается зачислить Софантиэля в универ, Дилан запнулся и сильно задумался, даже как будто занервничал. Не сказать, что он об этом не думал, но за весь день умудрился забыть.       — Я разберусь с документами, надеюсь, как-нибудь. Постараюсь за вечер подать какое-нибудь фальшивое дело, не уверен, правда, что это вообще возможно... Слушай, Ло, можно тебя попросить кое о чём? Даже если у меня не получится, можешь всё равно отвести его к Дженне? Тоже поговорите там насчёт зачисления. Сам я с ней связываться не хочу, надеюсь, ты понимаешь. Поэтому, пожалуйста, если тебе не сложно, — Дилан поднял на Лололошку тяжёлый взгляд, выражавший очень смутную надежду. Не потому, что не ожидал помощи от своего соседа, но потому, что не верил, что этот план вообще может сработать. Этот безрассудный, выматывающий и самонадеянный план, который целиком и полностью зависел от удачи. Лололошка, по своему доброму и отзывчивому характеру, согласился сразу. Дилан попросил также отвести куда-нибудь Софантиэля на ночь, потому что в общежитии он оставаться не мог. Ло согласился, и на этом разговор закончился. Дилан хотел было схватиться за ноутбук, но его голова настолько кипела от всех этих мыслей о Софантиэле и предстоящей трудной ночи, что он завалился спать чуть ли не сразу после разговора, задержавшись разве чтобы поставить на телефоне будильник.       Лололошка сел на свою кровать, полностью шокированный. Он не ожидал услышать такую странную историю, и уж тем более не подозревал, что у Софантиэля всё может оказаться настолько плачевно. Ему было искренне его жаль, и он был готов оказать ему минимальную помощь чисто по человечески, по доброте душевной. Лололошка задумался. Дилан попросил отвести его куда-нибудь на ночь, значит, нужно было что-то решать. Неплохим вариантом показалось оставить Софантиэля в деревне на окраине кампуса, где Лололошка хорошо обосновался. Варианты оставить его в общежитии или, например, у Шэрон он откинул сразу, не желая вызывать никаких вопросов и подозрений ни у соседей, ни у подруги. Когда он взял себя в руки и отошёл от разговора, он встал и приготовился пересказывать всё вышеперечисленное Софантиэлю.       Он тихо подошёл к нему, отвлёк и попросил у него личного разговора. Ло коротко рассказал ему всё, о чём говорил с Диланом, и на его удивление Софантиэль воспринял это спокойно. Однако он замялся и вёл себя очень неуверенно, явно не желая идти никуда с незнакомым ему Лололошкой. В очередной раз он заставил себя что-то делать под предлогом того, что Дилан знает, как лучше. Софантиэль довольно мило попрощался со всеми и собрался идти, из вещей прихватив единственное, что у него было: своё яйцо. Лололошка в своё оправдание сказал, что хочет его проводить.       Они прошли мимо вахтёрши и вышли из общежития. Темнело. Солнце догорало на горизонте, окрашивая небо огненными яркими цветами, но тускнеющие лучи его не достигали второй половины неба. Там, где скоро готовилась царствовать луна, преобладали холодные тёмно-синие оттенки, а в самых чёрных уголках небосвода белыми точками блестели звёзды. Тихий прохладный ветер шуршал потемневшей листвой деревьев, мощные ветви которых отбрасывали на мягкую траву мрачные тени. Свет от фонарей уже освещал каменные дорожки, хотя ещё не было настолько темно. Люди почти не встречались, и наступила тишина. Только ветер шелестел в воздухе, да Лололошка громко стучал подошвой ботинок о камень при ходьбе. Софантиэль, так как не носил обуви, ходил совершенно бесшумно, шурша разве что носками по земле, постоянно приподнимая ноги из-за непривычного чувства холода.       Он оглядывался по сторонам и только больше зажимался, крепче обнимал яйцо двумя руками, но не переставал любопытствовать. Софантиэль разглядывал деревья, округу и восхищался этим. Он одновременно с тем и пугался, что Лололошка не смог не заметить. Ему показалось, будто Софантиэль ведёт себя так, как если бы никогда здесь не был и впервые видит этот мир, и даже не представлял, насколько был прав. Всю дорогу он раздумывал над его странным поведением и уже начинал что-то подозревать, но из-за этого не проронил ни единого слова.       До деревни они дошли в тишине. Софантиэль пытался о чём-то говорить, что-то комментировать, болтать, как обычно любил это делать, но Лололошка даже не старался отвечать в тему или хотя бы делать вид, что его слушает. Это расстраивало. Деревня встретила их тёплым светом факелов и ворчанием её жителей. На улице их было не так много, но те, кто ещё не разошлись по домам, часто бездельничали и сновали по округе как муравьи. Лололошка отвёл Софантиэля в небольшой дом, показал ему спальное место и сказал, что он может брать любые вещи, если они ему понадобятся. Прежде, чем Ло начал уходить, Софантиэль попытался расспросить его о деревне и в очередной раз поговорить. Лололошка коротко ответил, а после ушёл, попрощавшись. Софантиэль неуверенно сел на кровать. Ему было некомфортно находится в этом месте, далеко от Дилана и всех остальных, к кому он уже успел привязаться. Перед тем, как лечь спать, он постарался забыть обо всём и представить, будто он всё ещё слизнекот, чтобы хоть как-то успокоиться. Это не помогло, и он ещё полночи ворочался, пока не заснул чутким беспокойным сном.       Когда Лололошка вернулся в общежитие, то застал Дилана бодрствующим за компьютерным столом. Он коротко доложил ему обо всём, а затем, чтобы не отвлекать программиста, сел на кровать и стал строчить сообщение Дженне с просьбой о встрече. В окнах мужского и женского общежитий поочерёдно затухал свет, пока мрак не опустился на кампус, и не наступила ночь. И только в окне их комнаты сиял бледный огонёк монитора, перед которым Дилан терпеливо строчил поддельное личное дело.