Для каждого тёмного свой светлый

       Корвус давно заметил, что Реддл слишком сильно заинтересован в Певерелле. Малфой также обратил внимание на странность их отношений, однако оба друга никогда не подвергали сомнениям действия лорда. Первый потому что доверял старосте, второй потому что боялся, не смотря на разные причины, оба были единогласны в своём невмешательстве. Однако среди компании пожирателей конечно же могли быть неугодные.        — Мне кажется, — как-то начал Розье, после освобождения из медпункта, — что Певерелл рассказывает о себе всякую ерунду, нужно предупредить, нет, заставить его признаться в этом.        — По твоему, — начал кто-то из более нейтральных ребят. Сейчас они сидели в гостиной, ни Тома ни Гарольда на месте не было. — Реддл сам не может понять, когда его обманывают? — в голосе говорящего сквозило презрение к подобным выводам.        — Нет, — Розье понял свою оплошность, ему сначала стоило сказать кому-то из своих, агрессивных и немного глупых парней, что совали нос куда не следует, а потом уже выносить это на общее обсуждение, имея поддержку. — Лорд не знает некоторых вещей, что приняты у нас, он ведь... — многие боялись озвучивать что-либо связанное с прошлым старосты, или же настоящем в период лета. — ... не жил у нас, так что Певерелл мог бы использовать это чтобы сказать что-то правдивое и получить расположение, на деле это блеф!        — Что по-твоему он мог такого сказать, чтобы без платы получать выгоду? — одна из девушек, красивая блондинка приподняла надменно бровь, очевидно считая Гарольда не настолько умным, чтобы провести Реддла таким образом.        — Не знаю, возможно это как-то связано с его фамилией, и... дарами, — Розье даже не придумал несколько вариантов для своих обвинений, что также было глупым с его стороны. Корвус заметил, что лорд в основном приближает к себе подобных идиотов, лишь единицы из них могли реально стоить доверия. От части Лестрейндж понимал Реддла, пока что он только набирал власть на факультете, тут не считаются мелкие, недавно поступившие, серьезно к ним относятся только такие же малыши. Наращивая влияние он наверняка хотел иметь ударную силу, а глупцами легче управлять, что касается более умных, то им нужен был повод иди за лордом. Так думал Корвус, хотя некоторые вещи казались не такими очевидными. Например множество более достойных людей, которые буквально заглядывали в рот лорду желая пригодиться хоть чем-то, почему они всё ещё не... в ближнем кругу?        — Ты считаешь, что разговоры о дарах от Певерелла не оправданны? — на это Розье попытался возразить, но собеседник его заткнул, — послушай, никто из нас ничего о них сказать лорду не может, а также уличить Певерелла в обмане. До сих пор это была всего лишь сказка, а тут объясняется носитель древней фамилии, за которым гоняется Гриндевальд. Неудивительно, что он интересен, всем тут было бы интересно.        — Вряд-ли темный лорд мог купится на сказку, так что учитывая его заинтересованность в семье Певерелла... мы не можем утверждать, но можем видеть и слышать некие скрытве вещи, а также строить догадки. Впрочем они не стоят и галеона, просто оставим мнение при себе, а если хочешь внимая наследника Слизерина, то сделай что-нибудь выдающееся, а не нечи подобную чушь. — высказалась в дополнение блондинка.        Молфой толкнул Корвуса локтем и громко кашлянул, все внезапно осознали, что в гостиной стало на одного человека больше. Гарольд прошел мимо них направляясь в спальню, а его лицо было хмурм. Неужели услышал их обсуждения и обиделся? Хотя самые опытные ставили заглушку, но после похода с Гарольдом за Рейвенкловкой и Абраксас и Корвус стали более осторожно относиться к его возможностям.        — В следующий раз воздержитесь от обсуждения таких тем в этом месте, — Абраксас хмурился и отчитывал окружающих. Ему не нравился факт своего присутствия при беседе о его друге, особенно если тот теоретически мог это увидеть, ведь Малфой и так был не очень хорош, когда сдал его Тому... а тут ещё и это, могло возникнуть недопонимание.        — Тебе лучше молчать, Абраксас, — фыркнула девчонка, нелавно говорившия в защиту Певерелла, хотя и не желающая этого, — мы знаем кто в последнее время неугоден лорду, так что не строй из себ командира. — Корвусу не понравилось такое высказывание, он сжал кулаки, но блондин усмехнулся и с презрением посмотрел на говорившую.        — Однако же, я всё ещё сплю в комнате старосты, а ты... даже не в спальне его главных последовательниц. — бровь Абраксаса изогнулась в вопросе: ну и что ты на это скажешь?        По сути те, кому Том отдал места по соседству с ним были как его правая и левая рука соответственно. Малфой это знал, но не часто пользовался подобным. Розье вообще не умел использовать подобный факт в своих целях, он был больше боевик, чем мыслитель. Хотя у того было много амбиций.        — Хм, — та фыркнув отвернулась. но слово взял сидящий рядом с ней парень, — Мы поставили много заглушек, не стоит раздувать из мухи слона. — Малфой закатил глаза.        — Гарольд не менее тебя разбирается в чарах, и я видел как он ломает заглушки щелчком пальцев без применения палочки. — немного приукрасив, Абраксас остался собой довольным. Они все должны понять, насколько хорош человек заинтересовавший их лорда. На это никто не смог ничего возразить, в основном потому что не видели Гарольда в действии, кроме непосредственно уроков, где он на пару с Томом соревновался в первенсве. Так разговор сменился на другую тему.

***

       Гарри лёг на кровать прямо в одежде размвшляя над произошедшим. Его не волновали разговоры в гостиной, он их даже не слышал, был занят перевариванием ситуации. И так, Леона чем-то заинтересовала Реддла, или он делает нечто явно незаконное на территории Хогвартса. Гарри никогда не предполагал, что отдавая девушку на попечение Тома, отдаёт ее навсегда, а не только до момента согласия играть по из правилам. Кажется староста что-то задумал, или ему нужна была живая игрушка, но для чего? Понять было сложно. Однако внутри зарождались неприятные мысли и эмоции. Неужели его попытка помешать убить Миртл всё же оказалась бесполезной? Теперь Том хочет сделать ещё крестраж, но использовав Леону, возможно даже спланирует лучше. Памятный разговор между Слизнортом и Томом уже давно состоялся, по расчётам Гарри, скорее даже до того, как он появился здесь. В любом случае староста мог знать всё об крестражах, дрпуск в запретную секцию у него точно был, Гарри видел.        Кроме Тома Гарри беспокоил свой собственный лоб, который иногда давал о себе знать. Появившийся снова шрам изредка кровоточил, но в принципе выглядел как недавно нанесённая царапина. Певерелл привык закрывать его чёлкой, теперь когда волосы отрасли ещё больше, это было довольно просто. И хоть Малфой точно заметил, но не спрашивал ничего. В конце концов история Певерелла, как жертвы тёмного лорда могла сама всё пояснить, и от части была реальной. Темномагические не заживают так просто, однако... Гарри знал правду о шраме и это его беспокоило. Могло ли оказаться так, что... нет, точно нет! Ведь Том не делал крестражи, так что как кусок мог оказаться во лбу Гарри, если душа была цела?        Смутные ощущения внутри всё же заставляли его покрываться ледяными мурашками и настойчиво отрицать возможность данной ситуации. Это не логично, абсолютно. Внезапно дверь комнаты открвлась и на пороге появился Малфой, он был немного смущён и кажется что-то хотел сказать Гарри. Но тот был не в настроении.        — Ты слышал, да? — Певерелл повернул голову и приподнял бровь, открывать рот и шевелить челюстью было очень утомительно, почему-то сейчас это действие казалось практически невыполнимым, усталость накатывала на него. — То, что говорили в гостиной. Они просто идиоты, как и Розье.        — Нет, — подавив лень, Гарри решил всё же подать голос, видимо Абраксас правда волновался, не стоило игнорировать его хорошие порывы. — Я не слышал, что-то серьезное?        — Да глупости Розье, — Малфой немного расслабился, а потом вдруг понял, что там и правда ничего такого не говорилось. Почему-то во время всего действия ощущалось наоборот, сейчас же, видя усталый и не обиженный вид Певерелла всё сказанное показалось незначительным, настолько, что можно было даже пошутить. — Хочет внимания лорда, но считает, что ты помеха.        — Ооо, — протянул Гарри хмыкнув, — любовные дрязги! — он засмеялся.        — Дрязги? — в комнате оказался ещё один голос. Холодный но такой знакомый, у Гарри сразу появился ком в горле и он посмотрел на дверь, где в проёме стоял высокий юноша с восхитительно чёрными кудрями, лёгкими, а не теми, что запутываются в друг друге. Имея такие волосы Том умудрялся выглядеть более прилежно, чем Гарри с его абсолютно прямыми локонами. Староста вызывал лёгкое раздражение.        — Да! — Малфой не решался что-либо говорить, а Гарри был недоволен внешней идеальностью Тома, хотя просто подавлял своё восхищение завистью, старался по крайней мере. — обсуждаем, как в тебя влюбился Розье. — Том закрыл дверь, на слова Гарри удивился едва приполняв бровь и подошёл к своей кровати, начав разоблачаться. Его бледные пальцы ловко скинули мантию, несколько незначительных и небрежных движений, и та аккуратно, словно её стараясь складывали, повисла ровным куском ткани на стуле рядом с кроватью.        — И как? — Малфой давно отвернулся, а Гарри смотрел прямо на старосту, сверля его своими зелёными глазами. Кто бы что не говорил, а Гарри понимал, что именно его глаза были очень эффектны во всей внешности парня, поэтому часто использовал это.        — Неплохо, — голос Певерелла был тихим. Том уже принялся расстёгивать маленькие пуговицы рубашки, одну за другой, очень быстро, оголяя своё тело. Гарри заметил едва очерченные мышцы живота и груди, а также сильные руки, но при этом Том всё же оставался Томом, а именно аристократичным пидантом, худощавым и высоким.        — Я буду не против... тоже увидеть, — произнёс Том, а Абраксас вздрогнул, так как потерял нить разговора, это показалось ему очень странным но он подавил в себе эти мысли и бвстро лёг спать. Правда ещё несколько минут просто смотрел в потолок.        Так подходил к концу ещё один день в школе Хогвартс.

***

       Идя по коридорам Хогвартса, освещённым редкими факелами и украшенным живыми портретами, Леона думала как же она ненавидит Тома Реддла. Аристократка из богатой, пусть не особенно древней семьи должна была унижаться перед полукровкой без рода и поддержки семьи. Кто такой этот Реддл, что возомнил из себя нового тёмного лорда, когда старый всё ещё чинил неприятности многим министерствам.        Мысли девушки иногда соскакивали на пытки, которые теперь стали для неё обыденностью. Эксперименты Реддла не приносили ей наслаждения, а только трясущиеся руки и всё больше бледнеющее лицо. Она многое забыла, в голове постоянно находилась каша из образов, как ей удавалось учить уроки было непонятно, возможно это тоже работа Реддла, который естественно старался оградить её от обследования колдомедиками. Сама же Леона давно сдалась не пытаясь бороться, это тоже могла быть вина старосты Слизерина, и пусть она понимала весь ужас ситуации, но ничего не могла сделать. Не хотела. Многие желания просто отпадали и уходили куда-то во тьму, где что-то творил в её голове Реддл.        По мимо психологической пытки её мучали и физически. Боль, что стала обыденностью не давала ночами заснуть без специального зелья, если его забрать, сможет ли она жить дальше без его наличия? Леона медленно но верно превращалась в куклу, послушную и безвольную копию себя. И всё этот Реддл. Или... может быть виноват был Гарольд Певерелл? Она всё ещё очень чётко помнила его слова:        — Я отдам тебя Тому, тебе лучше быть лояльной.        И этот его очень грустный и сочувствующий взгляд зелёных глаз. Лживых, ужасных глаз! Цвет смерти смотрел на неё испытывая горечь, разве можно представить, что подобный человек умеет сопереживать? Кидая в неё аваду и при этом жалея о смерти? Лицемерные, лживые глаза!        Леона ненавидела Реддла, ненавидела и Певерелла, но все эти яркие эмоции оставались где-то позади, словно она не чувствовала, а просто когда-то давно посмотрела воспоминание в омуте памяти, с такими вот неприятными персонажами. Или будто всё происходило во сне, все эти пытки и постоянные встречи для нового витка кошмаров, а потом она просыпалась и шла на уроки, а всё произошедшее стиралось из памяти, а ненависть и злоба утихали, медленно и незаметно, так, что мозг не успевал понять ненормальность и дать сигнал телу действовать. Ничего... Леона просто тень самой себя, яркая и живая, но внутри давно мертва.        Но чтобы там не думала себе девушка, как бы не обманывалась, а лживые, зелёные глаза Певерелла рождали в ней и совершенно другие, противоречивые эмоции. Яркая зелень, прекрасный цвет успокоения... Живые и задорные, когда Гарольд застал их с Томом наедине, она увидела так много мелькающих в зелёном свете эмоций, что внутри неё шевельнулось нечто, побудившее её полюбить дурацкие встречи со старостой. Певерелл не спрашивал ничего, зато относился к их уединениям не очень благосклонно, и Леоне захотелось развить его мрачные и мутные мысли, заставить зелёные , лживые глаза пылать гневом, когда они наткнуться на знакомую физиономию Реддла. Будет ли ей это приятным, когда случится?