Ночью звезды из инея

*ੈ✩‧₊˚༺☆༻*ੈ✩‧₊˚ Элиан Я вместе с парнями сижу на диване в гостиной, освещаемой лишь экраном телевизора и тусклым светом из кухни. Вообще-то, мы планировали закатить вечеринку в честь дня рождения Рэя, которому сегодня исполнилось двадцать лет, но в последний момент пришло осознание, что видеть никого не хочется совершенно. И мы решили самостоятельно опустошить запасы виски и пива. Теперь четыре больших пня сидят за низким столиком, который усыпан пустыми контейнерами от еды навынос, и молча пьют. Каждый из нас думает о чем-то своем, даже не пытается шутить или создавать веселую атмосферу. У нас села батарейка и срочно требуется полная перезагрузка. Я пялюсь в одну точку, расслабленно вытянув ноги на диване. Я запутался, нет, окончательно сбился с пути, черт возьми. Вчера я решил первый позвонить маме, потому, что мы не разговаривали около двух месяцев. И знаете что? Наш диалог длился ровно две с половиной минуты, хотя больше это было похоже на ее монолог. И за это чертово время она ни разу не спросила как у меня дела, зато успела молча отправить деньги, чтобы я оплатил себе все, что нужно, — она даже не помнит то, что мне платят за спортивную карьеру, и уже два года я не просил у них ни цента. Она весело рассказывала о своей школе, о талантливых учениках. О том, как она гордится своим воспитанником, который выиграл какой-то конкурс, и теперь будет сниматься в мелодраме, еще и в главной роли. Я слушал про это, а на кончике языка крутился только один вопрос: а как же я, черт возьми? Никто из моей семьи не в курсе, что я пытаюсь пробиться в Олимпийский резерв. Мне кажется, они даже не знают, что я все еще занимаюсь плаванием. Вот так. Хотя почему я все еще удивляюсь этому, если в прошлом году собственный отец поздравил меня с днем рождения только через месяц после него. И нет, у старика все хорошо с памятью, он просто не считает нужным отвлекаться на такие детали, как праздник сына. — Я не буду участвовать в просмотре от комиссии резерва, — говорит Кайден тихим голосом, глядя себе под ноги. Я тут же сажусь ровно и переглядываюсь с парнями, лица которых выражают недоумение и замешательство. — Чувак, что ты несешь? Ты белочку словил что ли? — аккуратно спрашивает Санти, проводя рукой по светлому ежику на своей голове. В его карих глазах плескается усталость вперемешку с алкоголем. — Отец сказал, что я нужен ему в чертовой фирме, поэтому никакого плавания и прочего дерьма, которое будет отвлекать меня от изучения бизнес-аналитики. Тем более, что мои результаты с последнего заплыва он высмеял, и намекнул, что я никому на хер не упал с таким временем. Короче, либо я пляшу под его дудку, либо могу забыть про то, что у меня есть дом. — Кайден залпом выпивает добрую половину стакана с алкоголем, и устало опускается на спину, закрывая глаза. Из его рта выходит тяжелый, протяжный выдох. Казалось бы, что можно послать в задницу своего отца, и жить так, как тебе хочется, но есть одно весомое обстоятельство, которое никак нельзя вычеркнуть: у Кая есть младшая сестра Леона, которой в этом году исполнится семнадцать лет. И, к сожалению, Леона полностью зависит от их дерьмового отца, который всячески манипулирует ей, а Кай слишком сильно любит эту малышку, которую воспитывал и оберегал все это время. Только ради нее он будет терпеть деспотичные выходки своего папаши, чтобы сестре доставалось поменьше. Наконец-то сейчас пазл в моей голове складывается: вот почему Кай не расстроился из-за второго место на соревнованиях и абсолютно никак не отреагировал на то, что его не взяли в эстафету. Он сдался, черт возьми. Хотя мы с первого курса мечтали только об Олимпиаде и точно знали, что сделаем все ради своей мечты. — Эй, придурок, сопли вытри, — твердо говорю я, кидая в него маленькую диванную подушку. — Еще есть за что побороться. Выход есть всегда, и мы обязательно что-то придумаем. Ты не один, посмотри на нас: выкрутимся, и все вместе будем стоять на Олимпийском пьедестале, ясно? Так что рано плакаться в жилетку и переставать работать на тренировках. — То есть я не работаю, да? А сам-то вчера стоял и смотрел на задницу своего менеджера, пока мы отрабатывали повороты. — Он кидает подушку в ответ и заметно веселеет, возвращая темным глазам озорной блеск. — Кстати, что между вами? — Даже не спрашивай, чувак, потому что я не знаю ответа. Ну, мы поцеловались, а еще пару раз почти поцеловались… — Санти вскакивает с места и начинает орать с высоко поднятыми руками, а Рэй открывает новую бутылку пива, ударяя горлышко о край стола, и начинает петь несуществующую песню. Я устало вздыхаю и тру глаза одной рукой. — Идиоты. Просто кретины… — Я знал, что так будет! Я. Черт. Возьми. Знал! Между вами двумя все давно стало ясно. Кстати, Лоренто оторвет тебе голову за это, так что готовься скрывать ваши отношения. — Воу, стоп. Никаких отношений нет. И вы знаете почему. А Ева теперь официально стала только моим менеджером. Дружба подошла к концу, как только мой член подал сигнал. Тем более, у нее есть ко мне чувства, а это здорово усложняет отношения. Дерьмо. Я первый раз говорю это вслух, и на душе становится слишком пусто. Даже сами слова оставляют во рту какой-то горький привкус. Но, возможно, так действительно будет лучше. Друзья ведь не обнимаются друг с другом под звездами, правда? — Мне кажется она ждала от меня какого-то признания, но… черт возьми, вы сами в курсе моей задницы, которая является еще и личной жизнью. — А ты сам-то уверен в том, что влюблен не в мимолетный образ, который отпечатался в твоей голове? — Рэй как обычно берет на себя роль папочки, который готов покопаться в чужих проблемах. — Ты ведь даже не пытался найти эту свою таинственную незнакомку. Может быть не особо-то и хочешь, потому что сам понимаешь, что влюбился в созданную пьяную картинку, а не личность человека? Все возможности для поиска у тебя были и есть, даже не пытайся отмазаться. — Черт, а ведь Рэй прав, — говорит Кай, подсаживаясь ко мне на диван. — Ты сам себе запрещаешь в кого-то влюбляться, отбрасывая подобные мысли на берегу. Ну, секс с другими не учитывается, конечно, это ведь все просто природа. А ты у нас мальчик романтичный, у меня душа разрывается из-за твоих переживаний, малыш. — Я скидываю его руку со своих плеч, закатывая глаза. — Я думал о той девушке не неделю, так что в своих чувствах я уверен. — Когда последний раз она снова врывалась в твои мысли, чувак? — Мои глаза снова закатываются. — Нет, нет. Прекрати это и просто ответь на вопрос. Когда ты думал о нет в последний чертов раз? Я не хочу признавать, но эти придурки правы. Нет, я точно уверен, что влюблен, причем уже давно. Но я и правда не делаю ничего, чтобы дать выход своим чувствам, и наконец соединиться с девушкой, которая приходит ко мне во снах каждую ночь. Может быть, и правда я отдал свое сердце какой-то вымышленной девчонке, оставившей после себя приятное послевкусие, от которого я не могу никак отделаться? Может, стоит попробовать выкинуть ее из головы и души, впустив туда кого-то еще? Ведь даже в моих фантазиях у нее нет лица, потому что я, черт возьми, не помню, как она выглядит. Я помню ее запах слишком хорошо. Помню, какой на ощупь была ее кожа, а еще помню мягкий голубой цвет, который ассоциируется только с ней. И все. Да, вот такое описание у девушки, которая однажды украла мое сердце. — Хорошо. Последний раз я думал о ней еще до встречи с Евой. После этого в моей голове больше не появляется даже мимолетное воспоминание. — Я замолкаю, боясь следующей фразы. — Теперь в моем сознании только чертов ураган по имени Ева Кабельо. — А теперь соедини эти два факта, придурок, и прекрати вести себя, как маленький мальчик, — говорит Санти, смотря на меня с презрением. Ауч. Это задевает, черт возьми. — Не тебе мне лекции читать подобное, пьяная задница. — Не переводи стрелки на меня, чувак. Да, я сплю со всеми подряд, но в моем сердце пусто. А вот ты целуешься и обнимаешься с девчонкой, у которой есть к тебе чувства. А еще ты прекрасно понимаешь, что она не трахнется с тобой просто так. И зачем тогда ты делаешь это? Потешить эго, а потом подрочить на свою выдуманную любовь? — Я молчу и смотрю на него, сжимая руку в кулак. — Ты либо прекращаешь делать это, либо включаешь голову. Ева слишком хороша для того, чтобы страдать из-за самодовольного засранца. — Я хотел поговорить с ней, ясно? Но она избегает меня, ограничивается только сухими сообщениями, и все. Очевидно, что она не хочет иметь дело со мной. И я не буду на нее давить. — А яйца есть у нее или у тебя, напомни, пожалуйста? — Я показываю Каю средний палец, хотя в его издевке есть смысл. — Напиши ей, что хочешь поговорить. И это не давление, а борьба за свое гребаное счастье. Ты ей нравишься. А она нравится тебе. Так какого хрена ты еще тут, а не у нее в постели, придурок? — Такого, что я не уверен. Может быть у меня нет ничего, кроме дружеских чувств к Еве… — Элиан, ты трогаешь ее постоянно так, будто жить без этого не можешь. Именно Ева заставляет тебя не есть сахар перед тренировкой, а еще она следит, чтобы ты не забывал брать с собой воду. Она знает, что у тебя аллергия на бананы, поэтому запрещает Кайдену их покупать. А еще ты бегал за выпечкой в семь утра два дня подряд, чтобы она вкусно завтракала сразу же после пробуждения на нашем диване. Ты отвозил ее на занятия сразу после утренней мясорубки от Лоренто, а, между прочим, тебе самому не надо было в Университет. И стал бы ты делать все это романтичное дерьмо ради любой другой девчонки? — Нет. Нет, черт возьми, потому, что мне плевать на них. — Вот. Именно в таких мелочах и проявляются чувства. Ты знаешь про Еву практически все, и неосознанно подстраиваешь свою жизнь под нее. А еще стараешься, заботишься и просто наслаждаешься тем, что она находится рядом. Я не хочу сказать, что ты любишь Еву, нет, это слишком громко. Но ты делаешь все, чтобы она улыбалась и не расстраивалась. И разве это не про чувства? Разве так относятся к простым менеджерам? — В речи Санти четко прослеживается горечь и какая-то мечтательность, как будто он обращается и ко мне, и к самому себе. — Да. Да, мать вашу, мне нравится Созвездие. — Я ловлю на себе странные взгляды, потому, что первый раз проговариваюсь об ее прозвище. Мои уши и щеки слегка начинают гореть, словно я случайно рассказал свой самый страшный секрет. — Вот и поговори с Евой, сукин сын! — Они кричат это хором, и сразу же начинают орать и драться друг с другом из-за этого. Чертовы дети, а я чертова тряпка, раз не замечаю столько мелочей, которые действительно делаю неосознанно, чтобы мое Созвездие улыбалась и чувствовала себя комфортно. Да я когда ее вижу, сразу начинаю ощущать внутри тепло. А еще не могу не дотрагиваться до нее. Но я правда не предавал этому значения. А теперь кажется, что из этих деталей соткана моя жизнь. — Э-э-э… привет? — Я резко поворачиваю голову на входную дверь, и вижу там Ноан с большой коробкой в праздничной упаковочной бумаге. Ее волосы — все еще фиолетовые, слава Богам — уложены кудрями, а на лице есть макияж. А еще эта бестия стоит на каблуках и я точно знаю, что это означает на женском языке. Она нарядилась — код красный. — Привет, детка, — смущенно говорит Рэй, вставая и идя ей навстречу. Он крепко обнимает Ноан, и что-то шепчет на ухо, от чего лицо этой бестии краснеет. Наконец, взявшись за руки, они проходят к нам, и Ноан аккуратно присаживается на подлокотник кресла, расправляя юбку. — Ну, в общем… Мы с Ноан как бы… как вам сказать, ну… — Мы вместе спим. Хватит мяться, красавчик, будто я лишила тебя девственности. — Вот теперь я узнаю подружку Созвездия. — Это вот так вы празднуете день рождения друга, да? Вам по двадцать лет или по семьдесят? Когда я хоронила своего хомячка, было и то веселее. Рэй тем временем скрывается на кухне, чтобы принести бокал и тарелку Ноан, а я извиняюсь и отправляюсь наверх, чтобы прихорошиться и поехать к Еве. Телефонный разговор, конечно, мог бы подойти, но я хочу обнять ее. А еще лучше поцеловать и сказать, что хотел бы попробовать построить с ней отношения. Кажется, пора возвращать сердце на свое законное место, и наконец-то влюбиться в девушку, с которой я чувствую себя счастливым.