лаверна

— Ну? Что делать будем? — Спрашивает Варвара, наглыми глазами поедая Кащея. Тот её наконец отпускает, давая девушке осесть на асфальт и задышать полной грудью. Живот её предательски урчит, напоминая и Варе, и Кащею, что та не ела. — Жрать чтоли хочешь? — Спрашивает он. Девчонка лишь кивает в ответ, исподлобья рассматривая нового знакомого. Он, конечно, не писаный красавец, но что-то в нем есть. Взгляд такой же дикий, как и у неё, волосы кудрявые, а между зубами щербинка, как у Караченцова. Только в отличие от Караченцова, его она не портила, придавая внешности мужчины некую индивидуальность. Это не отменяло, однако, того, что он был опасен. Варя знала, что ей надо было бежать, как незадачливому грызуну от скользкого змея. Хотя, в их случае больше подходила аналогия о змее, съеденной другой змеей. Тем не менее, бежать она даже не думала; крайт, кажется, попался в сети кобры. — Хочу. — Ответила на его вопрос она. Кащей хохотнул, протягивая ей руку, чтобы помочь подняться с асфальта. — Ну пойдём тогда, у меня пожрем. — Предложил он. — Только ты готовить будешь. — Я не умею. — Тут же призналась она. — Только кашу могу сварить. Или салатик какой нарезать. Кащей невесело хохотнул. — Ну пойдём тогда. Мне поможешь. Порежешь чего-нибудь, а то сама понимаешь, я пока не в состоянии. — Сказал он тоном, не терпящим возражений, помахав раненной рукой. — Извини. — Просит прощения она. В этот раз даже искренне. Почти искренне. — Сильно болит? — До свадьбы заживет. — В своей манере бросает Кащей, жестом маня её за собой в сторону своего подъезда. Варя усмехается, но ничего не говорит, следуя за ним. Она прекрасно понимает, чем они там будут заниматься. Уж точно не готовкой. Как только дверь лифта со скрипом закрывается, Варя подходит к нему ближе, стягивая с кудрявой головы меховую шапку. Она улыбается, слегка проведя подушечкой большого пальца по его не очень гладко выбритой щеке, а затем уверенно целуя мужчину в губы. На поцелуй этот Кащей тут же отвечает, притягивая её к себе настолько близко, насколько это вообще возможно. Они целуются, пока лифт с гулом движется вверх, а руки Кащея блуждают по телам друг друга, не останавливаясь. То за зад её ухватит, то за шею; то за грудь или за ляжку мясистую. Она же, поцелуя не прерывая, то просто пальцы в черные кудри запускает, то тянет за волосы слегка. Кащей девкам обычно за волосы его тягать не разрешает, но этой ничего не говорит: нравится ему, что она его и ласкает, и боль легкую причиняет, за кудри тянет. Когда дверь лифта с противным скрипом открывается, они, не прерывая поцелуев, двигаются в сторону Кащеевской хаты. — Погоди, а как тебя зовут хоть? — Спрашивает она, прерывая поцелуй только чтоб отдышаться. — Кост… — Представляется он, запнувшись на полуслове и тут же исправившись. Не хочет, чтоб она его по имени звала. Его с детства никто так не зовёт, он уж и звучание этого имени позабыл. — Кащей я. Да уж. Бледный, дикий, он смотрел на неё карими, безумно-бездонными глазами. Имя ему подходило. Кащей был реально бессмертным: она ему в руку нож воткнула, а он этой рукой её уже лапать пытается. — А ты кто? — Спрашивает он, когда она сама не представляется в ответ. — Варя. — Коротко представляется она, и пока Кащей со второй попытки вставляет ключ в скважину, стягивает с себя пальто. С шумом ввалившись в прихожую, она расстегивает сапоги, а он, целуя её вновь, снимает с себя верхнюю одежду. Кащей переворачивает Варю лицом к крошечной комнате, в которой ночует, если может до неё доползти, целуя её в шею и подталкивая девушку к спальне. Наглые его руки хватают её то за грудь, то за бедра, а она все целует его, видя перед собой лишь глаза его, и пыль квартирную, летающую в воздухе, подсвеченную закатывающимся солнцеликом. Живот её вновь урчит, прерывая идиллию. Если, конечно, происходящее можно было таковым назвать. Кащея аж передергивает; он этот звук терпеть не может. — В кухню дуй. — Приказывает он. — Щас пожрать чего-нибудь быстро оформим, а то это бурчание у меня в печенках сидит. Они что, реально жрать будут? Варя до последнего не верит, что они реально будут ужинать, пока Кащей не возвращается из комнаты в майке-алкоголичке и трениках, и не становится у плиты. Серьезно? Варя, не понимая, что происходит, с интересом наблюдает за снующим по кухне Кащеем-Константином. — Если расскажешь кому, что я тут тебе кашу варю, убью. — Предупреждает он. Варя клятву дает, все еще наблюдая за Кащеем, копошащимся у плиты. — Да мне и рассказывать-то некому. — Честно отвечает она, поудобнее устроившись на деревянном стуле. На столе стояла вазочка для конфет. В ней пылилась одинокое кондитерское изделие. «Гусиные лапки». Бе, подумала Варя, но все равно взяла «лапку» из вазочки и съела. — Ты хоть что-то кроме конфет ешь? — Позабавленный любовью девушки к сладкому, спросил Кащей. — Вон ляжки какие наела. Не то чтобы такие ляжки Кащею не нравятся, наоборот, но язык поганый так и норовит гадость сказать, даже такой красивой девушке. Девчонку, это, кажется, задевает, но она ничего обидного в ответ не говорит, переводя тему. — А ты за что сидел? — Вдруг спрашивает она. Кащей чуть не вываливает всю коробку крупы в кастрюлю. А она как догадалась? Она ж тут никого не знает, кроме него. — У меня отец сидел. — Коротко поясняет она, прокручивая между ладоней конфетную обертку. — У него на спине такая же наколка была. — Почему была? — С интересом спрашивает Кащей. Он сам знает: если что-то наколол, все, на всю жизнь. Чем вывести, кроме паяльника, пока ещё не придумали. Теперь понятно, почему она его не боится. Сама воровка, отец сидел. Яблоко от яблони недалеко упало. — Он умер недавно. — Отвечает она. Вроде не особо хочет делиться ещё, но так иногда бывает. Язык быстрее мозга работает, слова сами изо рта сыпятся. — А мать ещё раньше. Тромб вроде оторвался. У отца тут хата осталась. Вот я и приехала сюда. Кащей на секунду замолкает, а потом резко поворачивается и сокращает между ними расстояние двумя быстрыми, короткими шагами. Теперь понятно, почему он её сразу не прибил. Почувствовал, что они похожи. Он тоже не хочет говорить о себе. Что Демид и другие «люди» нашли сегодня дела получше, чем с ним водку пить, что мать его давно даже видеть не хочет, а отец сто лет в обед как мертв. Что у него автоматчик усатый вот-вот власть отберет, и весь универсам по пизде пустит. — Мне жаль. — Тяжело вздыхает он, облокачиваясь о стену и нависая над ней. Варвара ухмыляется. — А мне нет. Он гондон был тот еще. Кащей ничего не говорит в ответ, не оспаривая её слов. Его папаша тоже не подарок был. Как и он сам. Руки его сами обхватили её под ягодицами, поднимая её так, чтоб она могла обхватить его талию ногами. Кащей уже представлял, как драл её в каждом уголке и на каждой поверхности своей квартиры, но в этот раз все-таки решил заняться с ней сексом в кровати. Еле дотащив девушку до двуспалки, он роняет её на кровать, а сам снимает майку, бросая её на пол вместе с трениками. Варя же, время не теряя, расстегивает пуговицы атласной белой блузки и стягивает с себя кожаную юбку. Коленом Кащей раздвигает ей ноги, затянутые в тонкие черные чулки. Губы их соприкасаются вновь, и пока она зачарованно поглаживает кубики его пресса, Кащей оттягивает край черных кружевных трусиков и входит в неё. Варя громко стонет, хватаясь за не менее мускулистую руку мужчины в попытке хоть немного совладать с реальностью, пока та уходит из-под ног. Кобра поглощает уже давно не пытающуюся сопротивляться змею. — Костя… — Тихонечко стонет она, все ещё пытаясь привыкнуть к тому, как Кащей двигается в ней. Ему не нравится, что она вот так и сразу Костей его зовёт, но смотря на неё, раскрасневшуюся, как на морозе, лежащую под ним, беззащитную и мягкую, Кащей решает, что для неё может и Костей побыть. Особенно, когда она при каждом его движении так сильно сжимается, будто у неё в первый раз это. — Бля… — Шепчет он. Он, кажется, вот-вот… — Варя… На последнем дыхании Кащей утыкается ей куда-то между ключицей и шеей, вдыхая её манящий запах и путаясь в её волосах, пока сама Варвара размашистее подмахивает ему бедрами. Пальцы Кащея находят ту самую точку у неё между ног, прикосновение к которой вызывает у Варвары оргазм, после которого Кащей может кончить и сам. Обычно, его не очень интересует, получит ли баба с ним удовольствие. Сексом он занимается для себя все же, но к Варе испытывает что-то другое. Он пока сам не понимает, что. Раньше он такого никогда не испытывал. Не любовь это, конечно, успокаивает он себя. Он же даже не знает, что это такое. На кухне раздается звук. Кащей чуть не подпрыгивает, а Варя сжимается, как пружинка. — Вот блять, каша… — Вспоминает он, резко поднимаясь с кровати, и даже не натягивая треников, бежит на кухню. Варя заливисто смеется, поднимаясь с кровати в поисках своих шмоток. На секунду становится хорошо. Судя по всему, сексом сегодня они больше заниматься не будут. Значит и делать ей тут, скорее всего, нечего. Кащей, вернувшийся в спальню, наблюдает, как она собирает свои вещи. Неужто уйдет? — Ты что, хочешь, чтоб я осталась? — Спрашивает она, будто читая мысли. Прямого ответа ей Кащей не дает. — Я в душ. Чтоб когда я вернулся, на стол было накрыто. Варя не верит своим ушам, но, кивнув, идет накрывать на стол, пока Кащей принимает душ.