лаверна

Варвара просыпается, как назло, рано. Лежит в кровати, тупо смотря в потолок. Взгляд её фокусируется то на люстре с уродливыми плафонами в форме цветочков, то на пауке, ползущем по пыльному углу спальной. Тяжело выдохнув, она все же направляется в сторону кухни, остановившись на полпути, чтобы хорошенько потянуться, а потом продолжает путь до холодильника. Холодильника, в котором с позавчерашнего дня было пусто. Мышь повесилась, как выразилась бы её подружка Оксанка. Пришлось готовить остатки овсянки, ещё и на воде, которая за пару дней стала ей даже противнее, чем ранние подъемы. Надо было что-то делать. Ещё одно такое утро на овсянке Варвара бы не выдержала. Денег тоже не было. Только есть все равно хотелось; и желательно, что-то повкуснее овсянки. Хотелось хлебушек маслом намазать, а если повезет и сырком плавленным сверху пройтись. Желудок девушки от этих мыслей противно сжался и не менее противно заурчал, и Варя, тяжело вздохнув, поднесла ко рту ложку с овсянкой. Так дальше продолжаться не могло. Встав из-за стола, Варвара быстро помыла посуду, и так же быстро помылась. Обтеревшись наспех полотенцем, она достала из комода первый попавшийся комплект белья: это оказался простой черный лифчик из сетки, сделанный в Китае и черные трусики из такого же материала. Порывшись в комоде подольше, она выудила оттуда ещё и такого же цвета чулки, и, спешно натянув на себя все это добро, подбежала к небольшому столику с зеркалом, на котором хранилась куча косметики и других мелочей. Красилась она тоже недолго: густо подведя коричневым карандашом глаза, она нанесла на и без того длинные ресницы такой же толстый слой туши, после чего накрасила губы самой яркой в своем арсенале помадой. Красной, конечно же. Просунув голову в горло пушистой водолазки черного цвета, Варвара быстро влезла в такого же цвета кожаную юбку. В последний раз посмотревшись в зеркало, она ухмыльнулась, и, натянув старую черную шубу, влезла в длинные сапоги. Ближе к вечеру она наконец нашла то, что искала. Вернее того, кого искала. — Приехал из Америки на воздушном велике. — Оповестил громкий голос. Послышался звук перемещающихся стопок. — Велик сломался, а я здесь остался. — Продолжал перемещать стопки мужчина лет двадцати пяти-тридцати. Вокруг него потихоньку собирался народ. Разводка была стара, как мир, но люди почему-то каждый раз попадались. Так она и стояла, выкуривая сигарету за сигаретой и наблюдая за происходящим. Он был профессионалом; в этом она не сомневалась. — Вот черт. — С досадой произнесла женщина лет сорока-сорока пяти, стягивая с руки золотой браслет. Варя поняла, что надо действовать. Ловко пробравшись через толпу, она присела перед мужчиной на корточки. — Сыграть хотите? — Тут же спросил он, даже не смотря на неё. Это было не дело. Ей надо было, чтоб он на неё смотрел. Иначе ничего не выйдет. Мужчина уже начал перемещать стопки, как вдруг она цокнула, и, приподняв его лицо за подбородок, улыбнулась. Шокированный, он уже хотел сказать ей пару ласковых, как вдруг впервые за много лет будто язык проглотил. На него смотрела молоденькая девушка лет двадцати трех-двадцати пяти. Моргнув, он посмотрел в такие же карие, как и у него глаза. Затем взгляд его переместился на губы, накрашенные алой помадой, к которым она поднесла сигарету. Отодвинув стопки в сторону, она положила ладонь на деревянную поверхность. На одном из её пальцев красовалось золотое колечко. Приманка, на которую тот тут же клюнул. — Сыграем в пять пальцев. — Это должно было быть предложением, но из её уст звучало, как ультиматум. — Ты выиграешь - получишь кольцо. Я выиграю - отдашь все, что сегодня отработал. Прежде, чем Кащей смог что-то сказать, она вытащила из кармана перочинный нож, и, расставив пошире пальцы, начала наносить удары между ними, будто вырисовывая ножом линии. — Твоя очередь. — Усмехнулась она, подтолкнув нож в его сторону и наконец-то затушив бычок о заснеженный асфальт. Кащей занервничал, но виду не подал. Взяв нож в руки, он выдохнул и, положив ладонь на деревянную поверхность, проделал все те же манипуляции, что и она, только менее изящно и чуть не оттяпав себе левый мизинец. Варя уже собралась проделать все то же самое во второй раз, как вдруг кто-то прервал происходящее. — Менты! — Взволнованно вскрикнул один из зевак, и все тут же кинулись врассыпную. У Вари, как и у Кощея, в крови подскочил адреналин, заставляя сердце биться чаще. Она не могла позволить ему уйти, забрав все. — Извини. — Коротко произнесла девушка. На самом деле, ей не было жаль. Если бы на его месте была она, с ней бы поступили так же. Таков преступный мир. — Среди воров чести нет. — Хмыкнула Варя, прежде чем взять в руки нож и вонзить ему в ладонь. Кащей, опешив, сначала даже не понял, к чему это она, пока не почувствовал резкую боль, расползшуюся по всему телу. Она тем временем, не теряя ни секунды, схватила золотой браслет, и ринулась в противоположную от него и ментов сторону. Последним, что запомнил Кащей, прежде чем отключиться, были дикие карие глаза и след от красной помады на сигаретном бычке, затушенном об снег. Больной ублюдок, пронеслось у Кащея в голове. У него, кажется, встал. Очнулся он уже в качалке, куда его дотащили Зима и Дёма, которых он взял на делюгу. — Кащей, ты как? — Первым делом спросил Зима, поводя у него перед лицом двумя пальцами. Кащей хотел было отпихнуть руку супера от своего лица, будто назойливую муху, но не смог, резко скорчившись от боли. Точно. Рука. Как он мог забыть. — Сосиски свои убрал от лица моего. — Произнес Кащей в присущем ему командном тоне. — Нормально я. В ажуре просто. — С сарказмом продолжил он, пытаясь встать с дивана. Остальные сдержанно молчали, наблюдая, как автор всё таки сумел подняться с тахты. — Кто-то из вас знает, что за баба меня уработала? — Спросил Кащей. Оба группировщика отрицательно мотают головой. Не дай бог остальные узнают, что его баба не только обула, но ещё и чуть без руки не оставила. Демид с Зималетдиновым, конечно, язык за зубами держать умели, да и вопросов лишних не задавали, но Кащей на всякий пожарный предупредил. — О произошедшем - никому, поняли? — Приказал он. Те лишь кивают в ответ. — Зима, сгоняй за кем-нибудь из скорлупы, а? Вахит, ничего не сказав в ответ, кивнул и направился к выходу из качалки. Отправив Демида домой отсыпаться после неудавшейся делюги, Кащей поудобнее устроился на диване, закуривая сигарету и смотря на забинтованную ладонь. Вот ведь сука маленькая, проносится у него в голове. Перед глазами опять возникают алые губы, между которыми зажата тоненькая палочка. — Кащей, че-то надо? — На пороге возник Адидас-младший. — Помочь как-то? — Сгоняй за Людой, пожалуйста. — В приказном тоне попросил авторитет. — И попроси её губы красным намазать, по-братски. Маратке последние слова Кащея показались странными, но он ничего не сказал, кивнув и удалившись из Кащеевской каморки. Минут через двадцать, Кащей уже был с Людой. Вернее в Люде. Девушка лежала под ним, постанывая, как в дешевом порнофильме и для пущей правдоподобности подмахивая бедрами в такт. У них были взаимовыгодные отношения: Кащей получал от неё быструю разрядку, она - всякие необходимые и не очень вещи. Он в этот раз даже не смотрел на Люду. Вернее смотрел он на неё, но представлял другую: перед ним вместо неё лежала сегодняшняя девчонка. Кровь с молоком, она смотрела на него дикими глазами, лежа под ним, абсолютно голая. Кожа её была цвета фарфора, губы алые припухли от поцелуев, а помада на них размазалась. Все, как Кащей любил: чувственные губы, мясистые ляжки, грудь такая, что аж в и без того огромную его ладонь не помещается, и маленький животик. Запомнил он глаза её карие, и щеки красные от мороза. — Люд. — Позвал он. Та внимательно посмотрела на него. — Раком вставай. Люда тут же сделала, что просят, и Кащей, притянув её за бедра так, как ему было сподручнее, опять вошел в неё. Так ему было ещё удобнее представлять, что он трахает не Люду, а её. Кащей ведь даже имени её не знает. Думает, может скорлупу отправить порасспрашивать, что за кукла у них на районе объявилась. Намотав Людкины мышино-русые пряди на кулак, Кащей начал интенсивнее вбиваться в неё, представляя, что перед ним сейчас стоит она, а держится он за копну пышных, черных, как казанская ночь волос. Через пару минут они заканчивают, и Люда, тяжко выдохнув, падает лицом вниз на диван. Кащей, по привычке шлепнув её по заду, одевается, и говорит. — Деньги в кошельке возьмешь. Как я вернусь, чтоб тебя тут не было. Спустя какое-то время Кащей, кажется, начинает забывать о незнакомке. О ней ему продолжает напоминать лишь только забинтованная ладонь, и антибиотики, которые он пьет каждый день. Варя же о нем все это время даже не вспоминала: слишком была занята растрачиванием денег, которые получила, сдав золотой браслет в ломбард. Вчера она, например, купила себе нижнее белье. Оно было, конечно, привезено из Поднебесной и сшито не из самого приятного телу материала, но было настолько красивым, что она решила закрыть глаза на завышенный ценник. Сегодня у нее по плану была закупка продуктами. А у Кащея в этот день по плану было опохмелиться. Почти смирившийся с потерей награбленного, Кащей стоит у полки с алкоголем, выбирая, чем бы потравиться. — Ой, извинит… — Вдруг слышит он. Кто-то, кажется, врезался в него, судя по не очень приятному ощущению в его же плече. Нарушительница спокойствия замолкает на полуслове. А Кащей, повернувшись в сторону источника шума, поначалу не верит своим глазам. Не зря поутру в магазин пошел. Девчонка бледнеет, а из рук её падает авоська. На пол сыпятся продукты: шоколадка, коробка конфет и халва. Она вообще хоть что-то кроме конфет ест, думает про себя Кащей. — Среди воров чести нет? — На лице его расползается ухмылка, а сам он уже тянет здоровую руку, дабы схватить её, чтоб в этот раз точно никуда не делась. Но та опять оказалась быстрее: даже не предпринимая попытки собрать продукты, она сиганула в сторону выхода, не оставляя Кащею больше никаких вариантов, кроме как броситься за ней. — Вот поганка чернявая… — Пробубнил он себе под нос, внимательно высматривая темную макушку. Обнаружив свою цель бегущей в сторону панелек, он недобро хохотнул, легко нагнав девчонку уже на подходе к подъезду. С такой же легкостью он схватил её за шею, слегка приподняв её над асфальтом и с силой впечатав женское тело в стену панельки. Перекрывая ей доступ к кислороду с еще большей силой, Кащей с ненавистью посмотрел ей в глаза, то сдавливая, то разжимая пальцы на её шее. Она, вместо того, чтоб как-то сопротивляться, с ухмылкой проводит коленкой по его паху, чувствуя напрягшийся орган сквозь тонкую ткань собственных чулок и его брюк. Кащей от неожиданности отпускает её, но девчонка уже не пытается никуда убежать. — У тебя встал… — Шепчет она, еле переведя дыхание. Варя не хочет этого признавать, но ей тоже понравилось.