Ты всегда знал, чего я хотела

Сноу уезжает на другую часть материка, и с каким бы возмущением не приняли это лорды Севера, он уедет, не прислушавшись даже к сестре. Сноу сильно похож на Неда. Безудержная жажда справедливости и уверенность в правильности собственных действий. Старк. Даже если Сноу. А Сансу послушать бы стоило. Она не была лордом командующим Стены, не спасала одичалых, и не называлась королем Севера, но она знает, как южане разбираются с проблемами. Мизинец это наблюдал, иногда даже был одной из ее проблем. Бейлишу нравится, как ведет себя Санса, и нравится, что она остается в роли хранительницы Севера. Так даже получается правильней, по его мнению. Ей идет звание королевы, а на рыжих волосах прекрасно бы смотрелась корона. Не зря же потрачено столько лет, на это дитя. Но да, Петир давно смирился, что она уже не дитя. Смирился еще тогда, когда впервые посмотрел на нее без снисходительности, впервые с мужским интересом. Да, он иногда поступал с ней нечестно, но опыт не собрать на балах или в покоях. Особенно опыт, что пригодится в правлении страной. Ему же не нужна красивая игрушка возле его трона, ему нужна королева. Опыт прямое следствие от горя, а горя Старки оберутся самостоятельно, если им не мешать. Рамси? Да, виноват, понадеялся на Станниса, но с другой стороны, женщина познавшая мужскую грубость, дорого оценит мужскую нежность. Да, он будет с ней нежен, стоит ей только это позволить. Он сам не до конца понял, когда уверился в этой мысли, но он влюблен. Влюблен неразумно и опрометчиво, несмотря на многие факторы, почему не стоило влюбляться в эту девушку. Он сам сделал все, чтобы она смотрела на него с опаской. Только глупец будет доверять Мизинцу, а она не глупа. Никогда такой не была. Ей идет власть, пересмешнику остается принять позицию гостя в ее замке и любоваться ученицей. Утепленные нагрудники прямо вверх заботы о народе. Хотя чему удивляться? Леди Старк всегда питала особую нежность к тем кто за нее умирает. Может стоит и ему попробовать? Это был бы чудовищно смешной конец. Но сказанное в роще не оставляет его разум холодным, а воспаляет и без драконов с другого конца материка. Она думала об этом, и даже пришла к положительным ответам, но она не станет его, пока не будет доверять. Точнее пока Петир не заслужит доверия. Хоть выражения схожи, суть отлична в этапе фундамента. — Вам здесь не место. — заявляет пересмешнику Сноу, и кажется, он не про крипту, а про Север. — Я люблю Сансу, как любил ее мать. — и вот, белый волк скалится, угрожая и рыча. Ну, истинный Старк. Даже если Сноу. — Представляйте любой вариант развития событий. Тогда, если один из них окажется правдой, вы будете к этому готовы, ведь вы уже это видели в собственной фантазии. — говорит Сансе Бейлиш, и у ворот Винтерфелла появляется Брандон Старк. Тот, кого Мизинец забыл учесть. Законнорожденный калека, что отказывается от Винтерфелла, но даже своим существованием уже подрывает право Сансы на Север, вовсе не к месту. Ко всему прочему еще и знает больше положенного, и видят семеро, он явно не в себе. Его появление удивительный поворот, хотя этого стоило ожидать. Когда появляется Арья это переходит в закономерность. Приходит зима и Старки будто востают из-под земли. Петир бы не удивился, если бы увидел Роба Старка с голубыми глазами перед воротами крепости. Ария следит за Бейлишем. Бейлиш это знает. Маленькая юркая тень следит за его встречами, читает его почту. Сейчас она зашла в его покои, но не проследила за ним самим, а это зря. Зря, так как сейчас больше значит то, куда он идет, а идет он в господские покои. Он стучит в мощеную дверь, ему открывает служанка, которую леди Старк выпроваживает лишь одним взглядом. Петир смотрит на нее и теряется, даже в том что ему нужно сказать, да и нужны ли ей теперь слова? Она уже знает главное — не доверять ему. — Что вы будете делать дальше, леди Старк? — он вглядывается в усталые глаза и впервые за столько лет видит в них покой. — Что по-вашему я должна делать, лорд Бейлиш? — протягивает она, подходя, — Вокруг сплошной хаос. — Хаос это лестница, Санса. — уголки губ тянуться вверх, и это делает лицо пересмешника хитрым и хищным, — Куда ведет твоя? — Точно не туда же, куда ведет твоя, Петир. Его имя с уст девушки выбивает воздух из груди, особенно когда она вот так его шепчет. Синие льды глаз топят Бейлиша долгим взглядом. Пересмешник не выдерживает, кладет руки на ее лицо и притягивает. Не сильно, нет. Он бы не позволил бы себе взять Сансу силой. Она не отстраняется, позволяет себя целовать, а чуть погодя, целует сама. У Петира в этот момент чуть не разрывается сердце, а тело пронзает тысячами игл. Легкое прикосновение к плечу и мужчина теряет рассудок, которым он жил, и которым гордился, он пропадает и тонет в этих прикосновениях, не может дышать. Мужчина упивается поцелуем, упивается первой взаимной любовью, упивается ей. Старк пахнет Севером: мехом, снегом и каминным огнем, ее кожа тепла как Дорн, а губы изобильны как Простор. Желанна она как все семь королевств разом, и… Она отстраняется. — У наших лестниц разное количество ступеней, Петир. Мизинец готов на что угодно, лишь бы она не говорила так, лишь бы заслужить еще хоть один такой поцелуй. Он падает на колено, и легко берет ее руки в свои, целует каждый белый пальчик и смотрит уже совсем не как гриф, не как пересмешник и даже не как лорд. Он смотрит как жаждущий на источник. — Что мне надо сделать, Санса? Одно твое слово и я… — Ты всегда знал, чего я хотела. — над алеющими губами, взгляд что собрал все холоды Севера. — Я ошибался. — пересмешник дрожит всем телом, будто ждет смертельного приговора, а может быть его и ждет? — Нет, вовсе нет. — девичья руки выскальзывают из его ладоней, она отходит он него, отворачиваясь почти показательно. — Я всегда хотела безопасности моей семьи. Знаете кто может угрожать Старкам, лорд Бейлиш? — смиренный кивок она видит в отражении стекол, он все еще на одном колене, — Поезжайте в Королевскую Гавань, докажите мне свою верность. Я думаю, это будет отличным свадебным подарком. — Санса… — леди Старк оборачивается и вскидывает руку в повелительном жесте, не давая приблизиться вновь. Ее губы, не смотря на это, трогает улыбка. — Тогда, я может и поверю вам вновь, сейчас этого от меня не ждите. Когда приедет Джон вас уже здесь быть не должно. Уходит Мизинец почти скорбно, понимая что его используют, глупо, неумело и неприкрыто. Не этому он ее учил.