Перекрести Своё Сердце (И Надейся Умереть)

Глаза Рука открылись от звука будильника, зазвонившего в пять утра под мелодию народной песни Ревонагандеров, которую он поставил на будильник с тех пор, как несколько лет назад поступил в Академию санитаров. Он хотел сменить её раньше, но это была любимая песня его матери, и она напоминала ему о доме. И даже если бы это было не так, мелодия всё равно была хорошей. Протирая заспанные глаза, садясь и зевая, Рук кивал в такт припеву, звучавшему у него в голове. Он позволил себе послушать знакомую мелодию, прежде чем встать с постели и начать готовиться к новому дню. Рук принял душ, почистил шерсть, облачился в Прото-броню и, прежде чем отправиться в кафетерий, убедился, что его постель застелена, а комната безупречно убрана. Там Рук взял одобренную для санитаров порцию протеиновых батончиков и быстро съел их, прежде чем ровно в пять тридцать прийти в фитнес-центр санитаров. Было такое раннее утро, что там почти никого не было, так что Рук мог выбрать любое оборудование. Его обычный распорядок дня был довольно прост: двести отжиманий, приседаний, потом двадцатимильная пробежка, а затем сто становых тяг и жимов лежа. У него было больше времени, но он обычно откладывал более длительные тренировки на выходные, когда патрулирование с Беном начиналось позже - это был его обычный распорядок дня по четвергам. Кстати, говоря о Бене, Рук приехал как раз вовремя, чтобы забрать своего напарника на работу. В семь пятнадцать он подъехал к дому Теннисонов. Он увидел, как зашевелились занавески, и минуту спустя Бен выбежал из двери с яблоком в руке, натягивая куртку. Она была тяжелее, чем его толстовка с капюшоном, но такая же индивидуальная - черная с ярко-зелеными вставками и цифрой 10 вышитой над сердцем. На улице было не то чтобы холодно, температура была около пятидесяти градусов по Фаренгейту, но Бен с жаром объяснил, что для Калифорнии и пятьдесят градусов - это всё равно что мороз. Хоть Руку было совсем не холодно и не было и намёка на снегопад. Но на дворе был декабрь, и он сомневался, что мать Бена всё равно позволила бы ему выйти из дома без пальто, особенно при таком пронизывающем ветре. – Лови. – Весело сказал Бен, бросая Руку яблоко и усаживаясь на пассажирское сиденье. – На этой неделе мама пьёт фруктовый сок для очищения организма. Ты не представляешь, через что мне пришлось пройти, чтобы отобрать у неё яблоко, не пропустив его предварительно через блендер. Рук самодовольно ухмыльнулся и откусил кусочек от фрукта. Яблоки были не очень похожи на янтароголды, но легкий привкус, смешанный с естественной сладостью, оставил схожее ощущение на языке Рука. – Правда? Столько усилий, а ты даже не собирался это есть. – Он откусил ещё кусочек. – А что, очищение соком это плохо? Я думал, ты любишь смузи. Бен скорчил гримасу. Он закончил пристегиваться и скрестил руки на груди, откидываясь на спинку сиденья. – Ни за что. Она продолжает твердить о "выведении шлаков" из своего организма и не перестает добавлять капусту и свеклу во все блюда. Серьезно! Кто смешивает свеклу и огурцы? – Он театрально вздрогнул. – Кроме того, иногда мне нужна настоящая еда, знаешь ли. Папа старается, но он не очень хороший повар. Отложив недоеденное яблоко, Рук принялся за работу. Он отъехал от тротуара и выехал из района, где жил Бен, направляясь из пригорода в центр города. – Разве я не видел, как ты на днях пил смузи из арахисового масла, ананаса и сырого лука? Капуста и свекла кажутся довольно вкусным сочетанием по сравнению с этим. – Поддразнивал он. Покачав головой, Бен изобразил на лице притворное разочарование. – Я ранен, Рук. Меня предал мой собственный лучший друг. Вот почему у меня проблемы с доверием. Они вместе рассмеялись, пока Рук направился прямиком к ближайшему Мистеру Смузи. Даже если завтрак и не был сытным, это было лучше, чем позволить Бену остаться голодным, даже если он, казалось, был настроен на это. В результате они немного опоздали на патрулирование, но Рук не особо возражал. В последнее время было довольно тихо. – Не могу поверить, что санитары не дают нам рождественских каникул. – Вздохнул Бен. Он положил одну руку на стол, подперев подбородок, а другой вертел соломинку в своём пустом стакане. Напротив него в Мистере Смузи Рук не торопился допивать свой напиток. – Типо, у меня были уже рождественские каникулы, когда я учился в старшей школе. Целых две недели, Рук. Ты хоть представляешь, как это важно для подростка? Насколько это священно? – Он разочарованно фыркнул. – Мама с папой ещё даже не поставили ёлку. Они продолжают настаивать, что не возражают подождать, пока у меня будет свободное время, чтобы сделать это всей семьей. По правде говоря, нет, Рук действительно не понимал, к чему клонит Бен. На Ревоне не любят праздники. Праздник урожая на самом деле был всего лишь празднованием завершения месяцев тяжелого труда. У них не было школьной системы, как у людей. Они либо работали на полях во время сбора урожая, либо занимались чем-то другим в своих поселениях. У Рука сохранились приятные воспоминания о том, как он тайком уходил из дома под фейерверки, чтобы почитать учебники по санитаров, пока его отец был занят. – Зачем понадобилось вешать фарфоровые украшения на засохшую елку? – Рук нахмурился. –Я читал об этом празднике, Рождестве, но, признаюсь, для меня это не имеет особого смысла. Какое отношение всё это имеет к смерти вашего мессии? Раздалось фырканье, как будто Бен старался не рассмеяться. – На самом деле дело не в Иисусе или религии, Рук. – Сказал он, пренебрежительно взмахнув рукой. Это движение выдернуло соломинку из стакана со смузи, и Бен начал лениво вертеть её в руках, пока говорил. – Кроме того, он не мой мессия. Мама и папа никогда не были суперрелигиозными и… не знаю, наверное, слово "Бог" не так уж много значит, когда ты воссоздал целую вселенную. – Он ухмыльнулся про себя. – Это было даже не так сложно. Я не знаю, почему Богу потребовалось на это семь дней. В любом случае, Рождество - это больше для того, чтобы проводить время с семьей и друзьями. Ну, знаешь, узнавать людей, которые важны для тебя. – Он выжидающе посмотрел на Рука. – Разве прошлый праздник не был посвящен этому? – Спросил Рук. Он уже допил свой смузи, но не спешил возвращаться в патруль. Он наслаждался их разговором. – Тот, что про индейку и благодарность. Почему бы не украсить ёлку по случаю этого события или не развесить повсюду гирлянды? Бен раздраженно фыркнул и встал, очевидно, решив, что они закончили. Он швырнул свой пустой стакан в мусорную корзину, стоявшую через несколько столиков от него, едва не задев край и умудрившись закинуть его внутрь. – Это совершенно несправедливое сравнение. Рождество и День благодарения - совершенно разные вещи! Изогнув бровь, Рук с любопытством хмыкнул. – Я не вижу разницы, за исключением того, что в один праздник празднуют религию, а в другой основание страны. – Он пошёл в ногу с Беном, направляясь обратно к Прото-грузовик. Он выбросил мусор в мусорный бак без лишних церемоний. Рук лениво подумал, не замерз ли Бен. Наверное, им следовало посидеть внутри, но, несмотря на пронизывающий ветер, сидеть под зеленым зонтом мистера Смузи было чем-то вроде традиции. – Ты слишком сосредоточен на том, как основались эти праздники, а не на том, как они изменились. – Парировал Бен. – Конечно, может быть, тысячу лет назад какие-то ребята и вправду подумали, что вешать звезды на верхушки деревьев это отличный способ отблагодарить парня за смерть на кресте, но только религиозные люди по-настоящему так относятся к Рождеству. А у некоторых религиозных людей другие праздники, потому что Рождество не отражает их убеждений. – Он безнадежно развел руками, выглядя напряженным. Им пришлось прерваться, чтобы перейти к делу, но Бен без колебаний продолжил, как только они оба оказались на месте. – Ладно, возможно, это прозвучит совершенно неправильно, но… В день благодарения нужно быть благодарным за всё, что у тебя есть в жизни, а Рождество гораздо больше фокусируется на семье и доме. И тому подобном. Я имею в виду, во всяком случае, для меня это важно. – Выражение его лица разгладилось, и он одарил Рука улыбкой. – К тому же, когда мне было шесть, я купил действительно классный монстр-трак с дистанционным управлением и несколько дней гонялся с ним за Гвен. Думаю, можно сказать, что я немного ностальгирую. Покупка подарков была ещё одной маленькой традицией, которую Рук никак не мог осознать. Конечно, в Ревоне тоже дарили подарки, но обычно это делалось только между влюбленными парами или семьями по особым случаям. Подарки во время церемонии наречения были самыми важными знаками привязанности, которые жители Ревоны получали в своей жизни. – А разве раздача подарков не утомляет? – Спросил Рук. Он набрал на сенсорном экране Прото-грузовика несколько команд, чтобы открыть маршрут их патрулирования в четверг, и направил их в этом направлении. – У тебя с Гвендолин общий день рождения сразу после Рождества, 27-го, не так ли? Это заставило Бена приподняться с того места, где он сидел, прислонившись к окну. Он быстро кивнул. – О, да! Это так. Хах. Видимо, я забыл. – Взгляд, который он бросил на Рука, был полон волнения. – Мне скоро исполнится семнадцать. Чувак, я должен написать ей и обсудить кое-какие планы. Мы должны отпраздновать это вместе, это очевидно. Я имею в виду, это то, что мы делали каждый день с самого рождения. Один и тот же роддом и всё такое. – Заявил он как ни в чем не бывало. – Когда у тебя день рождения, Рук? Он задумчиво склонил голову набок, обдумывая это. Дни рождения не имели большого значения для жителей Ревоны. Рождение было скорее формальностью, ты не считался членом племени, пока не терял свой хвост и не становился взрослым, в любом случае. – По земным меркам времени, я полагаю, что мой день рождения приходится где-то на весну. Мне исполнится двадцать лет. – Объяснил он. По какой-то причине это удивило Бена. Он бросил на Рука задумчивый взгляд. – Серьёзно? – Через мгновение он пожал плечами. – Ну, ты всё равно можешь прийти на наш день рождения, даже если ты стареешь. Типо, Кевину исполнилось восемнадцать только в апреле. После этого они затихли. Не в плохом смысле, просто им обоим было нечего сказать. Рук воспринял это как положительный момент. В отличие от того, когда он впервые стал напарником Бена, он не чувствовал необходимости заполнять тишину бессмысленными разговорами. В уютной тишине они оба смотрели, как город проплывает за окном. Единственной интересной частью дня стал звонок о готовящейся краже со взломом. Рук доставил их на место происшествия так быстро, как только позволил режим, но к тому времени, когда они прибыли, на преступника уже надели наручники. Один из приспешников Фистрика пытался ограбить фармацевтический центр, где разрабатывались экспериментальные препараты для повышения эффективности, но был довольно легко остановлен. В конце концов, они были лакеями не просто так. Пока они были там, Рук и Бен решили помочь с уборкой. Им больше нечем было заняться, и ни один из них не хотел заниматься бумажной работой, чтобы разобраться с преступником, которого даже не они поймали. Рук использовал лазер Прото-инструмент для заделки трещин на дороге, образовавшихся в результате взрыва, в то время как Бен использовал Плазму для ремонта и усовершенствования дорогостоящего оборудования стоимостью в сотни тысяч долларов, которое было повреждено при обрушении половины здания. Обломки были перемещены и собраны бульдозерами, а эксперименты были вывезены за пределы площадки для обеспечения сохранности на время реконструкции объекта. Как раз в тот момент, когда Рук заканчивал свою работу, баррикада, сооруженная для сдерживания прессы и зевак, была разрушена. К счастью, они не подошли к машинам скорой помощи или разрушающемуся зданию. Неудивительно, но они направились прямиком к Бену. Рук отошел в сторону, наблюдая, как они тычут микрофонами в лицо Плазмы, уже не так обеспокоенные его инопланетными формами, как раньше. Бен вернулся к своему человеческому облику во вспышке света, что, казалось, только ещё больше возбудило толпу. Одна особенно восторженная девушка протолкалась вперед, чтобы попросить Бена оставить автограф на её футболке с надписью "Бен 10: Живи!". Ведущий новостей практически кричал, пытаясь привлечь внимание Бена. Лично Рук не понимал, как его партнер мог со всем этим справиться. Это выглядело невыносимо. Он был слишком далеко, чтобы как следует разобрать, о чем они говорили, но Бен смущенно улыбался в камеры и отлично справлялся с тем, чтобы выглядеть непринужденно, когда (предположительно) отвечал на вопросы об инциденте. Толпа, вероятно, задержала бы его ещё на несколько часов, но глава отдела общественных связей женщина-санитар, имени которой Рук не знал, подошла, чтобы отвлечь Бена от всеобщего внимания и вежливо увести зевак на безопасное расстояние. После этого, казалось, ни у кого не возникло особых вопросов. В глубине души Рук хотел спросить, так ли утомительно было справляться со всеми этими людьми, как казалось. Он не был уверен, почему не спросил, одно лишь выражение лица Бена говорило о том, что он ценил тишину, когда они возвращались к прото-грузовику. Однако, усевшись и пристегнувшись, Рук вздохнул, выражая своё беспокойство. – Бен, ты... – Он вздрогнул, но тут его внимание привлек звук коммуникатора. Он немедленно ответил на него, как его учили. – Рук Блонко на связи. Что за чрезвычайная ситуация? Дежуривший на посту наблюдатель, мужчина, голос которого не походил на человеческий, встревоженно ответил. – Произошёл несчастный случай. Оборвалась линия электропередачи, и в квартале старых зданий начался сильный пожар. Местная полиция может справиться с пожаром, но они не могут вывести всех. Вы двое- Ни секунды не колеблясь, Бен выхватил коммуникатор из рук Рука. – Считайте, что мы уже на месте. Просто отправьте адрес. – Приказал он. Безнадежное выражение исчезло с его лица, сменившись тем жестким взглядом, который всегда появлялся у Бена, когда он понимал, что ситуация серьезная. – Будет сделано. – Ответил кадет. Он повесил трубку, и компьютер прото-грузовика запищал, получив адрес. К счастью, это было недалеко. Рук нажал на газ и выехал на дорогу, после чего резко затормозил и совершил идеальный разворот посреди потока машин. Он помчался вперёд, как пуля, шины лопнули, когда он придавил ногу на обочине менее чем через минуту после того, как они покинули своё последнее место. Он только сейчас вспомнил, что нужно припарковать грузовик. Когда им сказали, что пожар охватил целый квартал, это не было преувеличением. Языки пламени поднимались к облакам, дым лениво клубился и застилал чистое небо, как одеяло. Это была старая часть города, и здания, в основном, представляли собой жилые дома и небольшие предприятия, и все они тлели, несмотря на то, что пожарные, уже прибывшие на место происшествия, пытались потушить пожар из шлангов. Оборванная линия электропередачи, из-за которой всё и началось, лежала на улице, искрясь, и её всё ещё разносил сильный ветер. – Посмотри, что можешь сделать, чтобы вытащить оттуда кого-нибудь из этих людей, Рук. – Проинструктировал Бен, уже просматривая варианты пришельцев в Омнитриксе. – Я займусь пожаром. Чем скорее всё закончится, тем легче будет всех вытащить. Рук кивнул и потянулся к висевшей у него на бедре сумке. Он достал оттуда маску, которая позволила бы ему дышать. У него было всего пятнадцать минут экстренной подачи кислорода, но за это время он мог многое сделать. – Я займусь этим. Удачи. – Кивнул он и отвернулся от Бена. Омнитрикс вспыхнул зеленым светом, и Рук, бросив взгляд через плечо, и увидел, что Бен выбрал Человека-Огня. Пиронит был хорошим выбором в данной ситуации, с помощью его пирокинезом справиться с огнём было несложно. Он выбрал старое на вид здание, над которым работала группа пожарных. Пламя ещё не добралось до него полностью, но у них были проблемы с разборкой осыпающихся обломков, чтобы добраться до группы людей, всё ещё запертых внутри. На месте происшествия были две пожарные машины, но на одной из них не было лестницы, а та, на которой была лестница, использовалась для спасения других. Топориками можно было выломать двери, но целые секции стен? Рук ничего не сказал. Пожарным хватило одного взгляда на него, и все протесты немедленно прекратились, когда они узнали его. Или, возможно, они просто увидели приближающееся нечеловеческое существо и предположили, что оно имеет какое-то отношение к Бену Теннисону. Прото-Инструмент уже был у него в руках, поэтому Рук просто расширил функции шечта и, оттолкнувшись от земли, использовал опору и свои мощные ноги, чтобы аккуратно приземлиться в окно третьего этажа. На нём была маска для облегчения дыхания, и, хотя жара была невыносимой, благодаря улучшенному зрению ему было легче видеть сквозь дым, и он мог слышать слабые крики о помощи, которые человеческий слух не смог бы разобрать. Осторожно, но быстро Рук пробирался через разрушающееся здание. Он не был уверен, чем оно было до пожара, возможно, какой-то дом, который одновременно служил магазином на первом этаже? Но искать было особо нечего. Он промчался по почти пустому верхнему этажу, где было больше всего дыма, и спустился на второй через дыру в полу. Там пламя было сильнее, но Рук мог видеть лучше. Он напряг слух, пытаясь расслышать сквозь рев огня слабые голоса. Чтобы взломать дверь, ему пришлось воспользоваться рукояткой прото-инструмента, но в помещении, которое, по-видимому, было спальней, он обнаружил женщину, придавленную рухнувшим шкафом, и человека, похожего на её мужа, который пытался ей помочь. Маленький мальчик схватил мужчину за штаны. Все они выглядели запыхавшимися и нездорово раскрасневшимися. Рука тоже начало знобить, но он пробыл в огне гораздо меньше времени, чем они. Убедившись, что он их нашел, Рук воспользовался функцией прото-Инструмента вакуумирования, чтобы очистить воздух вокруг них. В конечном счёте, это не принесло особых результатов, но, похоже, принесло облегчение маленькой семье. – Пожалуйста, не паникуйте. Я представитель Санитаров, и я здесь, чтобы помочь вам всем выбраться отсюда. – Сказал Рук. Говоря это, он использовал шланг для своего инструмента, чтобы погасить пламя, пожиравшее пол. У него не было большого запаса воды, но этого было достаточно, чтобы справиться с работой. – Есть ли здесь ещё кто-нибудь, кроме вас? Мужчина покачал головой, одной рукой обнимая своего ребенка. Другой он крепко сжал руку жены. – Нет, только мы. – Он сильно закашлялся. Его лицо было испачкано пеплом, но под ним виднелась бледность. – Пожалуйста, моя жена… Её придавило, и я думаю, что она сломала лодыжку, когда рухнул шкаф. Я услышал, как что-то треснуло. Рук кивнул. Он ничего не сказал и вместо этого превратил прото-инструмент обратно в шест. Он засунул его конец под шкаф и надавил на него со всей силы. Что бы ни находилось в шкафу, оно было непристойно тяжелым, но, к счастью, ему удалось приподнять его настолько, что женщина смогла высвободиться и выползти из-под него. Она всё время хныкала и шипела от боли. При виде её ноги Рук не мог её винить. Это было гораздо хуже, чем сломанная лодыжка. На пол под ними что-то рухнуло, и весь дом содрогнулся. Рук с несчастным видом сжал челюсти, пробормотав слова благодарности за то, что ребёнок ведёт себя так тихо и смирно, прежде чем обратиться к мужчине. – Пожалуйста, возьмите своего ребенка и следуйте за мной. Мы все сейчас уйдем. – Он опустился на колени рядом с женщиной, перекинув свой инструмент через плечо. – Простите, но мне придётся вас нести. – Времени спрашивать разрешения не было. Он обхватил её руками, помня о её подвернутой ноге, и выскочил из комнаты, увлекая за собой отца и ребенка. Рук нашел окно, из которого открывался беспрепятственный вид. Оно выходило на главную улицу внизу, куда, наконец, прибыла машина скорой помощи. Хотелось надеяться, что скоро прибудут ещё. У него было предчувствие, что им это понадобится. Он опустил свой грейфер на землю и махнул мужчине, чтобы тот шёл вперёд. К счастью, у прото-инструмента была функция автоматического управления. Держа маленького мальчика на одной руке, цепляющегося за его рубашку, отец ухватился за верёвку и неуклюже соскользнул вниз. Он споткнулся на тротуаре, но это не имело значения. Парамедики уже ждали, чтобы позаботиться о нём. Рук, в свою очередь, убрал захват и как можно осторожнее прижал к себе женщину. Она уткнулась лицом ему в шею, орошая слезами комбинезон под его доспехами. Это было хорошо. Будет лучше, если она не станет свидетельницей того, что он собирался сделать. Рук вскочил на подоконник и спрыгнул вниз, легко смягчив удар при падении. К сожалению, ему не удалось полностью избежать столкновения с женщиной. Звук, который она издала, был резким и отрывистым, её хватка на его плече была такой сильной, что причиняла дискомфорт даже сквозь его броню. Казалось, она изо всех сил старается не закричать. – Прошу прощения. – Пробормотал Рук. Он осторожно оторвал её руки от себя и бережно уложил на каталку. Его сердце бешено колотилось, и ему всё ещё было жарко, несмотря на то, что свежий воздух проникал сквозь его забитую пеплом шерсть. Рук лениво наблюдал, чтобы убедиться, что о ней заботятся. Он знал, что ему ещё нужно спасти людей, но он запыхался и всё ещё был немного ошеломлен случившимся. У него было не так много времени, чтобы всё обдумать, пока он бежал, полагаясь на инстинкт и адреналин. Трое спасены, но сколько ещё людей осталось? Он повернулся, чтобы посмотреть вниз по улице, намереваясь найти здание, которое остро нуждалось бы в эвакуации, но вместо этого заметил что-то ещё. Бен, всё ещё ещё в форме человека-Огня, не обращал внимания на здания. Рук обратил внимание на оборванную линию электропередачи, которая каким-то образом оказалась протянутой из уличной канавы на тротуар. Это не предвещало ничего хорошего. Здание, рядом с которым он находился, выглядело особенно хрупким из-за огненных мазков, разрисовавших его стены, как будто оно могло рухнуть, если бы ветер подул слишком сильно. Рук подбежал к нему, стараясь держаться на приличном расстоянии от провода под напряжением. Опасность поражения электрическим током была серьезной, но Бена это, похоже, не слишком волновало. Когда его напарник подошел ближе, Рук почувствовал необходимость вмешаться. – Бен! – Он сложил ладони рупором у рта и закричал, чтобы его было слышно сквозь шум, который стоял вокруг них. – Бен, что ты делаешь? Этой линией электропередачи должны заниматься настоящие специалисты! – Я и есть настоящий специалист! – Крикнул в ответ Человек-Огонь, и губы, сделанные из жидкой магмы, растянулись, чтобы дать Руку то, что, вероятно, должно было быть ухмылкой. – Я продолжаю тушить пожары, но эта штука продолжает их разжигать! Не волнуйся так сильно, Рук. Я просто растоплю его и таким образом отключу подачу. Он закусил губу, неуверенно переминаясь с ноги на ногу. – Разве электрический инопланетянин не лучше справился бы с этой задачей? – Попытался было возразить Рук, но Бен уже не слушал. Когда он двинулся вперёд, руки Человека-Огоня вытянулись, чтобы обхватить проволоку, и ветер усилился. Резкий порыв ветра пронесся по улице, раздувая пламя. Одно здание рухнуло, и Рук, удивленный, обернулся, чтобы в ужасе посмотреть, как оно падает. Только услышав крик боли, он вспомнил о шнуре питания, находящемся под напряжением. Почему никто до сих пор не отключил его вручную? – Бен! – Рук обернулся, и его встретила зеленая вспышка, а его напарник внезапно снова стал человеком. Бен выглядел ошеломленным и измотанным, без сомнения, из-за того, что его ударило током. Он вздрогнул, схватившись за руку, и только тогда Рук заметил искры, которые испускал Омнитрикс. Неужели это его ударило током, а не Бена? У Рука всё внутри сжалось от страха. Он наблюдал, как Бен попятился, очевидно, избегая столкновения с опорой линии электропередачи, а затем застыл, медленно поворачиваясь. Позади него старое здание едва держалось на ногах, и почти каждый дюйм его был объят пламенем. Именно звук того, как что-то хрустнуло внутри деревянного сооружения, заставил Рука прийти в себя от неожиданности, но к тому времени было уже слишком поздно. Здание накренилось вперёд. Бен ударил по Омнитриксу, но безрезультатно. Рук шагнул вперёд, но руки в перчатках обхватили его за плечи, удерживая назад. В последнюю секунду его напарник обернулся, и позже Рук мог думать только о том, какими были зеленые глаза Бена в ту секунду, когда здание рухнуло и раздавило его. Кто-то кричал. Рук не сразу понял, что это был он сам. Он вырвался из рук удерживавших его мужчин, но преуспел в этом только потому, что они были слишком ошеломлены, чтобы удерживать его на месте. Рук рванулся быстрее, чем когда-либо в своей жизни, как будто это могло изменить ситуацию со зданием… Нет. Нет, Бен должен был выжить. Он выкарабкается из-под обломков в образе Боллуивла, или пробьёт себе дорогу в образе Энергии, или превратится в Призрака. Затем он увидет лицо Рука, перепачканное пеплом, за исключением двух слипшихся дорожек от слёз, прорезавших его шерсть, и неловко засмеётся, извиняясь за то, что заставил Рука так сильно волноваться, и подтолкнет его локтем, предлагая купить следующую порцию смузи в качестве извинения. Бен не мог умереть. Он не мог. Но из-под груды обломков не было видно вспышки зеленого света. Даже когда Рук упал на колени и начал отчаянно разгребать завалы, вырвав при этом один из своих когтей, не раздалось ни смеха, ни самодовольного "попался!". Как бы отчаянно Рук ни рвался к цементу и тлеющему дереву, которые отделяли его от напарника, Бен не выныривал. Он не издавал ни единого звука. Он отодвинул камень с дороги, и Рук почувствовал, как что-то внутри него сжалось. Рука Бена вытянулась под таким углом, под которым, как он был уверен, человеческой руке сгибаться не положено. Это была его левая рука, на запястье которой всё ещен сверкал Омнитрикс. Впервые он выглядел не совсем идеально, помятый и покрытый серым пеплом. Как будто, когда здание рухнуло, оно раздавило не только тело Бена. Рук сглотнул желчь, поднимаясь на ноги. Его руки дрожали. Он не плакал, но его зрачки были не больше булавочных уколов. – Бен... – Что-то заставило его протянуть руку. Он не был уверен, почему это его беспокоило. Ещё до того, как его пальцы коснулись всё ещё теплой кожи друга, Рук точно знал, что почувствует, когда отодвинет ремешок Омнитрикса в сторону и обхватит пальцами запястье Бена. Пульса нет. Руку потребовалась вся сила воли, чтобы не закричать, но проглотил рвущийся из горла крик. Плакать и причитать означало бы признать это. Но он не стал. Он не мог. С Беном всё будет хорошо, как и всегда. С ним должно быть всё в порядке, иначе… Иначе Рук не был уверен в том, что собирается делать. Звук фирменных сирен санитаров не достигал ушей Рука, пока он не почувствовал чью-то руку на своём плече. Как только кто-то дотронулся до него, он выхватил свой Прото-инструмент и бросился на них, обнажив клыки. Он рычал, издавая глубоко в груди обиженный звук, от которого его родители пришли бы в ужас, услашав это от одного из своих детей. Но человек-санитар, смотревшая в дуло его пистолета, даже не вздрогнула. Она посмотрела на Рука грустными глазами и тихо сказала. – Агент Рук, пожалуйста, либо помогите нам разобрать завалы, либо уйдите с дороги. Мы не будем вас ни к чему принуждать, но... – Вспышка горя в её глазах выдала её маску невозмутимости. – Мы не можем его так оставить. Его нужно... вернуть на базу, чтобы можно было принять решение. Ему не нужно было спрашивать, о каких "решениях" она говорит. Следует ли объявить по всей галактике о смерти Бена? Будет ли он кремирован или похоронен? Кого пригласят на похороны? О, боже. Похороны Бена: Рук никогда не думал, что ему придётся ставить эти два слова рядом друг с другом. Он задохнулся от рычания, прото-инструмент с грохотом выпал из его рук. — Я не... Я не... – Рук поморщился, но не от слов, которые он использовал. Он действительно не спал. Всё это было его реальностью. – Мне жаль. – Наконец решился Рук. Он опустил голову и отвернулся от незнакомого санитара, снова уставившись на руку Бена. На тело Бена. – Я... да. Конечно, я помогу. Мне жаль. Он с трудом сглотнул, не пытаясь пошевелиться. Его взгляд был прикован к тому месту, где из-под обломков показалась рука Бена, как будто он всё ещё пытался выбраться на поверхность. – Он мой напарник. Он был напарником Рука. Женщина-санитар положила руку на плечо Рука, успокаивающе похлопывая, что было так по-человечески, так по-доброму, так похоже на Бена, что чуть не довело его до слёз. – Я знаю. – Вот и всё, что она сказала, пробормотала, как будто сама не могла в это поверить. В сторонке ждала бригада других санитаров, которые вышли вперёд, когда женщина дала им добро. Вместе они вшестером отодвинули остальную часть здания с дороги и вытащили Бена. Казалось, никто не хотел прикасаться к нему, поэтому вместо этого они копались вокруг него, расчищая место, чтобы не смотреть на него, пока ждали прибытия гроба, который должен был дать сигнал о том, что пришло время его погрузить. Огонь перекинулся на здания вокруг них, но в конце концов был отброшен прибывшими на место пожарными, как будто они погибли прямо рядом с Беном. Это казалось нереальным. В отличие от остальных, Рук, казалось, не мог оторвать глаз от Бена. Самые тяжелые обломки были уже в стороне, но он не отодвинулся. Он стоял над своим напарником и тупо смотрел на него. Он смотрел, но не видел, его мысли были за тысячи световых лет от сломанного позвоночника, ушибленной ключицы и окровавленной кожи. Это не могло быть реальностью. Как это может быть реальным? Та самая женщина-санитар, которую Рук видел раньше, вывела его из мрачных раздумий. Она положила руку ему на плечо и потянула, не имея ни малейшего намерения поднять его на ноги. Он не смотрел на неё, его взгляд был прикован к санитарам, которые прибыли с гробом. Как долго они там пробыли? Минуту? Час? Руку всё это казалось одинаковым. – Тебе следует вернуться на базу, Блонко. – Сказала женщина. Её тон был просящим, почти умоляющим. Как будто она уже знала, что он откажется. – Ты можешь не отчитываться о случившемся до завтра. Смерть партнёра - это тяжело. Вот. Наконец-то кто-то сказал это. Смерть. Бен мёртв. – Бен мёртв. – Рук с трудом моргнул, глядя на неё снизу вверх, словно сбитый с толку. Оставалось либо сделать это, либо расплакаться, но он не думал, что у него хватит на это сил. – Что мне теперь делать? – Он не был уверен, почему решил, что у неё найдутся ответы. Может быть, потому, что у самого Рука их не было. Может быть, потому, что у него никогда не было ответов, всегда полагаясь на указания Бена. Может быть, это было из-за её печальных зеленых глаз. – Возвращайся на базу. – Повторила она, на этот раз более твёрдо. – Тебе нужно отдохнуть. Мы свяжемся с магистром Теннисоном. – На её лице отразилась боль. – Он… Он должен знать об этом. Прежде чем она закончила, Рук покачал головой. Он выпрямился, собрав всю силу воли, чтобы не оттолкнуть её успокаивающую руку. Бен часто прикасался к его плечам, обычно, когда он был первым, кто вступал в контакт, он клал руку на плечо Рука с намерением утешить. Внезапно Рука осенило, что он никогда по-настоящему не чувствовал Бена. Только не без перчаток и брони. И он подумал о том, как обнимались Бен и Гвен, или о том, как Кевин обнимал Бена за плечи, или о тех случаях, когда Эстер хватала Бена за руку и целовала в щеку, и это заставляло Рука чувствовать, что он упустил какую-то возможность. Он осознал, что уже почти минуту стоит с приоткрытым ртом, и тряхнул головой, отгоняя эту мысль. Что за странные вещи приходят ему в голову. Конечно, теперь Рук всегда мог дотронутся до Бена. Он был совсем рядом, в нескольких ярдах, и его как можно нежнее укладывали в металлический гроб. Рук мог дотронуться до него, но это было бы холодно. Пусто. Бессмысленно. – Я расскажу магистру Теннисону. – Выдавил Рук. – Он заслуживает того, чтобы услышать это от меня. Я партнёр Бена. Я тот, кто... – Он поперхнулся и не смог выдавить из себя ни слова. Тот, кто подвёл его. Казалось, женщина хотела сказать что-то ещё, но Рук не хотел ни утешения, ни жалости, ни лжи. Он отвернулся от ужасной сцены, брызги крови были покрыты пылью и уже высыхали, и вытащил свой значок санитара из одного из кармашков на брони. Ему потребовалось несколько минут, чтобы простоять там, уставившись в никуда, пока Рук, наконец, не набрался смелости позвонить. На звонок ответили немедленно. – Рук. – Голос магистра Теннисона звучал прерывисто и с придыханием. Почти грубо. Его тон заставил Рука вздрогнуть. Он попытался что-то сказать, но во рту у него пересохло. Потребовалось несколько попыток, чтобы выдавить из себя слова. – Магистр Теннисон, это про... Бен. Произошел несчастный случай. – Я знаю. – Сказал он почти утешающе. В его словах слышался оттенок отчаяния, и Рук пожалел, что не поручил кому-нибудь другому позвонить Магистру Теннисону. – Я отправил распоряжение о вызове скорой помощи. Он...? – Макс не договорил. Рук был удивлен, что он вообще зашёл так далеко. Он резко втянул в себя воздух. – Бен, он... Из-за аварии на линии электропередачи Омнитрикс вышел из строя. Здание обрушилось. Он не выжил. – Затем, шёпотом и уж точно не плача. – Мне очень, очень жаль, сэр. Магистр Теннисон молчал довольно долго. На самом деле, так долго, что Рук подумал, что он повесил трубку. Он не был уверен, чего ждёт. Чтобы его утешили? Или чтобы прочитали нотацию? Уволили на месте? В конце концов, всё, что услышал Рук, был долгий, прерывистый вздох. – Возвращайся на базу, сынок. – Сказал Макс, его голос звучал на десятилетия старше и был таким измученным, что это причиняло боль. – Сейчас... для него ничего нельзя сделать. Мы должны подготовиться. Сообщить остальным членам семьи о том… ч-что случилось. И тебе следует потратить некоторое время на то, чтобы переварить это. Я могу договориться о приёме у лицензированного психиатра для санитаров, если тебе это нужно. Рук был почти уверен, что разговор с кем-либо не поможет ему. Он почему-то почувствовал себя ещё хуже после предложения, после доброты Макса. Часть его ждала, что его отругают, объявят выговор и накажут. Почему никто не возложил вину на него, когда было так очевидно, что во всём виноват Рук? – Нет. – Прошептал он, качая головой. – Я… Это я должен рассказать родителям Бена. И Гвендолин, и Кевину. И Эстер, если она ещё не видела этого в новостях. Я должен- – Рук. – Голос магистра Теннисона прорвался сквозь то, что быстро превратилось в спираль ненависти к самому себе, напугав Рука настолько, что он тут же захлопнул рот. – Отдохни. Я справлюсь с семьей. Мы можем поговорить об этом завтра. Ты через многое прошел. – Последовала пауза. И, словно не желая этого говорить, Макс выдавил из себя. – Ты же знаешь, что Бен хотел бы, чтобы ты так поступил. Ты используешь сокращения. Он чуть не сорвался на магистра за это. За то, что тот беспокоился о гребаных сокращениях, когда Бен был мертв, потерян, раздавлен, и он никогда не вернется, и во всём была чёртова вина Рука- Но затем что-то внутри него сдулось, разжалось, как будто Рук потерял способность злиться, грустить или смущаться. Он чувствовал себя таким потерянным. – Хорошо. – Он с трудом сглотнул. – Хорошо. – Связь прервалась. Рук машинально убрал свой значок и пошёл дальше. Прото-Грузовик был впереди него. Гроб остался позади. Рук прошёл мимо спасателей, мимо фургонов с новостями, которые слетались, как стервятники, мимо разрушенных пожаром зданий, обломков и оборванной линии электропередачи. Он не оглянулся. Единственное, что спасло Рука - это то, что он вёл грузовик инстинктивно. Он смотрел на дорогу, но не видел её, позволяя своему подсознанию вести его обратно на базу. Он не хотел быть там, не хотел быть окруженным жалостливыми взглядами и депрессивной атмосферой, но его комната находилась на базе, и Рук нуждался в одиночестве. Какая-то часть его почти хотела пойти к Бену домой, в одно из немногих мест на Земле, которое он считал гостеприимным, но мысль о встрече с родителями Бена наполнила его таким острым чувством страха, что Рук почувствовал, как ему стало трудно дышать. Когда он возвращался на базу, зазвонил его коммуникатор. Взглянув на него, чего он обычно никогда не делал, когда был за рулём, но осознание дороги никогда не значило для него меньше, чем когда пассажирское сиденье было пустым, он понял, что звонит Гвендолин. Он проигнорировал вызов. Затем она позвонила снова, и в третий раз, и в четвертый, и в пятый, и в шестой, пока Кевин не попробовал, и тогда Рук протянул руку и полностью выключил коммуникатор. Он хотел раздавить его, швырнуть на землю, как будто осколки могли каким-то образом вернуть Бена к жизни. Как будто, разбив что-то, он услышал бы крик: "Воу, Рук, успокойся!" и маленькую руку на своём плече, пока Бен неуклюже пытался успокоить его. Он должен был хотя бы рассказать Эстер. Она была девушкой Бена и заслуживала того, чтобы услышать это от него до того, как эта история попадёт в новости. Через час об этом узнает весь мир, а через день - вся галактика. Было важно поторопиться, и всё же… Рук припарковал Прото-Грузовик в гараже базы сантехников и только сейчас вспомнил, что нужно выключить и запереть его, прежде чем выскочить от туда. Другие сантехники уставились на него, некоторые, похоже, хотели с ним поговорить, и началась паника. То, что начиналось как ходьба, превратилось в пробежку, затем в бег, и вот уже Рук несся по коридорам. Стены начали расплываться. Было так много глупых воспоминаний – их первый совместный рабочий день, и Бен пришел поздно, недовольный, со смузи в руке, когда доктор Психобос вломился в дом и забрал часть Омнитрикса, а Рук наблюдал, как его напарник в агонии падает на колени, готовясь к борьбе с вторжением инкурсианцев и то, как ненавистно была тишина всё это время без Бена – мелкие, мимолетные мелочи, которые Рук принимал как должное, и они сгорели. Он ввалился в свою комнату, тяжело дыша и обливаясь потом, словно он только что пробежал марафон, и запер дверь, как будто это могло удержать Бена по ту сторону. И хотя Бен никогда не был в комнате Рука, его отсутствие само по себе было воспоминанием. Его поразило, что он никогда и не был в комнате Бена. Рука поразило, что он упустил много возможностей стать лучшим другом. Дрожащими руками он сорвал с себя бронированную нагрудную пластину и сердито бросил её к своим ногам. За ней последовали подтяжки для ног, ботинки и перчатки, и Рук остался в плотном черном комбинезоне. Он не стал утруждать себя попытками выпутаться из этого, так как его мех всегда доставлял ему хлопоты. Он взглянул на свою кровать и примерно секунду раздумывал, не прилечь ли ему, прежде чем отказаться от этой затеи. Бен… Он действительно умер. Сжав челюсти так сильно, что они заболели, Рук оскалил клыки в пол и зарычал, как зверь. В том, как он отвёл ногу назад и изо всех сил пнул свой доспех, не было ни капли приличия или вежливости, так что нагрудная пластина с оглушительным треском ударилась о стену. Ему было всё равно. Какая разница, как вёл себя Рук? Внутри у него всё сжалось, как будто что-то уродливое рвалось наружу из груди. И Рук хотел, чтобы это произошло, хотел, чтобы давление ослабло, потому что он, чёрт возьми, не мог дышать. Он вцепился когтями в свою единственную подушку, разорвал её, и плюшевая подкладка рассыпалась по кровати. Он ударил кулаком по стене и повторил то же самое, не обращая внимания на синяки и кровь, хлынувшую из разбитых костяшек пальцев. Она высыхала на его шерсти, приобретая отвратительный красный оттенок, похожий на пятно, оставшееся на асфальте после того, как они увезли Бена. Разозлившись на себя, на санитаров, на весь мир, Рук перевернул свой шкаф-купе на бок, отправил в полёт своё искусственное растение и столкнул все учебники с книжной полки, прежде чем опрокинуть и её тоже. Он подошёл к прикроватной тумбочке, и так же мгновенно, как щелкнул выключателем, злость покинула его. Его хмурое выражение лица сменилось недовольством, и Рук медленно опустился на матрас. Только тогда он заметил, что у него дрожат руки. Как и всё остальное. Рук потянулся к тому, что привлекло его внимание. Это была пустая рамка для фотографии, розовая, украшенная цветами, блестками и сердечками. Бен подарил ему её месяц назад в качестве шутки, он увидел её в магазине и она "напомнила" ему о Руке. Он так и не удосужился вставить в неё фотографию. Ценник всё ещё был на обороте. Увидев её, Рук почувствовал, как что-то огромное и зияющее разверзлось у него внутри, и его сердце ушло в пятки. Забудьте о том, что они были напарниками. Он был ужасным другом. Со всей нежностью, на которую был способен, Рук поставил рамку на место и вытер глаза дрожащими руками. Его пальцы снова стали влажными. Он сглотнул, почувствовав, как что-то тяжелое застряло у него в горле, и с трудом подыскал нужные слова. – Мне жаль. – Выдохнул Рук. Он чувствовал себя слабым, но не мог точно описать глубину своего раскаяния, сожаления и вины одними словами. – Бен. Мне жаль. Он откинулся на спинку кровати, уставившись в расплывчатый потолок. Его ноги всё ещё свисали с края, но Рук не мог собраться с силами, чтобы лечь как следует. Он закрыл глаза, и после долгих часов мучительного ворочания с боку на бок сон пришёл как милость.