В дороге

Плетясь хвостиком за наставником, Накома невольно тихонько улыбалась, то и дело вертя головой в разные стороны. Весна, неизбежно пробуждающая лес ото сна, вызывала в куноичи желание чувствовать себя крепче и здоровее. Кроме того, новый сезон ознаменовал себя внезапным приятным подарком - уже неделю как медика перестали мучить приступы противной тошноты по утрам, и организм наконец-то смирился есть чуть больше, чем воробьиные порции. Да и выбора у него никакого не было. Как бы он ни желал наказать хозяйку каким-нибудь гадким симптомом за плохое обращение в прошлом, теперь на горизонте появился куда более веский противник. Хидан до удивительной, совсем не свойственной ему педантичности, контролировал, чтобы его компаньонка больше не голодала. Имея здоровый аппетит для мужчины своего возраста и комплекции, он, как нарочно, при любом подходящем случае тащил свою полумертвую ученицу вместе с ним в очередную забегаловку, если они делали остановку в населенном пункте. Мало того, он не позволял ей оставлять едва «поцарапанные» угощения, вынуждая забирать с собой для перекуса уже в гостинице. Еще какое-то время девушка периодически взбрыкивала от столь жесткого ультимативного подхода, пытаясь напоминать бессмертному болвану, кто в их тандеме настоящий врач, но нукенина это мало трогало. Кроме здорового аппетита он так же был и счастливым обладателем здорового пофигизма в сочетании с огромной порцией бараньей упертости. А потому не гнушался переходить на грубые угрозы заставить есть силой, если Накома уж слишком начинала умничать и выпендриваться. Очевидно, он твердо намеревался вытянуть компаньонку обратно на сторону живых, и ни на шаг не отступал от этой идеи. Конечно, корыстного умысла тут преобладало с лихвой над какими-то чисто альтруистическими побуждениями, а об эмпатии и вовсе не шла речь, но его упрямство удивительно шло на пользу девушке. В очередной раз засмотревшись на молодые еще клейкие листочки, плотной дымкой усыпавшие деревья, Накома хихикнула, позволяя глупым кроликам внутри ликовать. Жизнь просто своим фактом существования воодушевляла и поднимала ей настроение. Из-за долгих месяцев, полных стресса и преодоления сложностей, а главное, преодоления самой себя, в мозгу плотно засела иллюзия, что весну и солнечное тепло она последний раз видела аж в какой-то другой жизни. Когда была какой-то другой Накомой. И сейчас, такой с виду самый обычный день, самыми мелкими и незначительными вещами превратился для нее в маленький незаметный праздник. Под приливом молчаливой радости, медик хихикнула, наблюдая за ошалелой белкой, ловко перескочившей на ветку повыше, когда путешественники опасно прошли мимо ее дерева. Девушка на ходу обернулась спиной вперед и ребячливо помахала животному на прощание, довольно улыбаясь. Острый слух шиноби уловил короткий смешок с придыханием и непонятное мельтешение где-то за спиной. Не оборачиваясь, продолжая размеренный твердый шаг, мужчина, не меняясь никак в лице, с толикой любопытства поинтересовался: -Смотрю, ты сегодня в хорошем настроении? С самого утра суетишься. Какая-то собственная дурость не позволила ему прямо поинтересоваться, связано ли это с хорошим самочувствием собеседницы. Казалось, что подобный вопрос может поставить его в более уязвимое положение. Но врач, уже привычная к колючим разговорам, обернулась по ходу движения, заулыбалась шире и кивнула, угукнув. Если бы культист снизошел до того, чтобы все-таки оглянуться, то точно бы увидел снова то странное легкое сияние, ореолом окружающее девушку, прямо как тогда в кафе, в начале их долгого пути. Но молодой человек лишь слегка прищурился и приподнял подбородок, продолжая движение. Нагоняя наставника семенящим ускоренным шагом, куноичи уточнила, любопытно поглядывая на мужчину и зашагав рядом, с деловито заложенными руками за спину: -Здорово, что все зазеленело. И птицы, кстати, поют теперь громче, ты заметил? А еще… Продолжая движение, Хидан, из вредности перебивая, язвительно передразнил ее развлечения ради: -…еще проснулась гребанная куча насекомых, которые будут заползать тебе за шиворот, пока ты дрыхнешь. И пауки в волосах. У тебя патлы длинные, им там охренеть раздолье будет! Он, осторожно косясь на недовольно скуксившуюся собеседницу, вредоносно скривился в ухмылке. Она забавно морщила носик и хмурила брови, когда ей что-то не нравилось. Дурачить ее было сплошным удовольствием - все эмоции и мысли у нее тут же отражались на лице, теша в парне чувство собственной важности. Про себя Хидан всякий раз забавлялся, наблюдая, как врач попадалась на его очередную поддевку. И эта глупая игра никак не могла ему наскучить. Угрюмо вновь взглянув на компаньона, Накома тихо цокнула языком и нахохлилась. «Неотесанный болван.» Все еще стараясь шагать вровень с наставником, она на автомате пригладила свои волосы, которые, к слову, и так были в полном порядке, и с легким вызовом бросила в ответ: -Есть такое выражение - «красота в глазах смотрящего». Деловито отворачивая лицо в противоположную сторону от потешавшегося над ней шиноби, девушка многозначительно замолчала, как бы демонстрируя свое негласное превосходство воспитанием и книжными знаниями. Собственно, почти единственными козырями, которыми она могла обставить талантливого сектанта. Но тот лишь слегка скривился, не стараясь даже попытаться вникнуть в суть народной мудрости. Неосознанно пробежав кончиком языка по верхним зубам от клыка к клыку, он подозрительно заговорщицки хихикнул. Расценивая реплику собеседницы, как вызов и намек на свою бестолковость, парень слегка замедлил шаг и взглянул на подопечную. Стараясь сделать вдруг максимально невинное лицо, он с плохо отыгрываемой участливостью пожал плечами и потыкал в воздух куда-то над ухом врача: -Держи в курсе, умница. Все это, конечно, охуенно интересно, но этот паук, походу, согласен со мной. Накома остановилась и резко оглянулась на руку мужчины, явно указывающую на отвратительное членистоногое у нее в волосах. Бледнея и чуя, как внутри все холодеет и падает в пропасть, куноичи совсем не воинственно, а как натуральная девчонка, внезапно подпрыгнула на месте и взвизгнула, неистово быстро проводя по прядям волос пальцами рук, будто гребенкой. От неожиданного звука птицы в ближайших кустарниках с негодующим клекотом взмыли вверх, обругивая нарушителей спокойствия. Девушка, приплясывая, запричитала, пытаясь всеми силами избавиться от этой жуткой твари. Сама себя щекоча по шее кончиками волос, бедолага завопила еще сильнее, предположив, что незваный гость и правда полез ей за ворот куртки: -Фу, какая гадость! Гадость, гадость, гадость!!! Убери его! Убери! Мамочки, отстань от меня! Слезь с меня! Ее звонкие визги смешались с громким мужским хохотом. Хидан, запрокинув голову в сердцах гоготал над этим зрелищем, ликуя от состоявшейся маленькой подлости. Он впервые в жизни увидел Накому, которая скакала, как ужаленная, размахивая во все стороны руками и голося, как будто паук ее уже почти доел. Еще ни разу подколы нукенина не производили на нее такого впечатления, так что молодой человек был в полном восторге от своей пакости. Замотав бестолковой башкой, сектант слегка согнулся, хлопая себя по колену и наблюдая за бесплатным концертом. Он совершенно не задумывался о том, что его стараниями девушка вполне могла бы сейчас лишиться части своей шевелюры из-за чрезмерно активных попыток прочесать ее пальцами, но зато прекрасно понимал, что вскройся правда – и медику станет еще «веселее». Когда парню совсем сбило дыхание и свело судорогой пресс, он все-таки сжалился, кое-как разгибаясь и отирая легкую испарину, проступившую на лбу: -Фух…Блин, да угомонись ты!.. Черт…не могу…остановись, умница! Как по команде, Накома резко перестала прыгать и замерла в какой-то нелепой причудливой позе, все еще крепко держа себя за толстую черную прядь волос. Ошалело пялясь на наставника, который гаденько хихикал, она подозрительно прищурилась, потихоньку начиная соображать, что что-то тут не то. Снова глубоко вдохнув, Хидан окончательно взял себя в руки и с довольной мордой поддел: -Пиздец, ты трусливая! Это было неправдой, но культист не мог ничего с собой поделать и хотел окончательно ее добить. На деле кому, как не ему было известно, что эта девушка, ниже него на полторы головы и младше на несколько лет, была храбрее многих мужиков, с которыми его сталкивала доля шиноби. Чтобы согласиться работать с Акацуки – нужна храбрость. И чтобы вытащить пленного преступника из лап влиятельной деревни – ее требовалось не меньше. В одиночку поставить на ноги, а потом подчиниться кривой логике безбашенного сектанта – что это, если не проявление настоящей силы духа в этой маленькой всезнайке? И Хидану это нравилось наравне с ее глупейшей паникой от дурацкого розыгрыша. Мужчина, себялюбиво подбочинясь, с пренебрежением помахал в сторону собеседницы, впавшей в каплю, как будто отмахивался от бестолковой мухи: -Такой ор развела, будто тебя тут живьем жрут! Охренеть стыдобище блин! Я учу ее ничего не бояться, а она орет из-за гребанного паука, ну что за позор! Он снисходительно чуть запрокинул голову в бок, демонстративно важничая. Внутренний азарт никак не давал ему сжалиться над медиком. Совсем смутившаяся Накома приуныла и все-таки оставила свои волосы в покое, снова забавно хмуря личико. Слова Мастера о том, что она не слишком-то хорошо усваивает его уроки, кольнули куда-то под сердце досадой. Не желая окончательно садиться в калошу, девушка, недовольно взъерошившись сжала кулачки и легонько топнула ногой, выпаливая оправдание: -Ничего я не развела! Это не от испуга, а от неожиданности! Шиноби самодовольно передразнил ее в ответ, отворачиваясь к дороге и возобновляя движение: -Конеееееечно! И хоть собеседница и продолжала неловко бахвалиться, парень заметил ауру уныния, замелькавшую вокруг врача. Она явно намекала, что бедолаге стыдно за свое нелепое поведение. Про себя запоминая, что теперь время от времени ее можно разыгрывать, если станет скучно, культист снова тихо ухмыльнулся себе под нос, чуть склоняя голову и косясь к плечу. «Таскаться со мной теперь тебе не так стремно, как найти паука в волосах…Забавно даже.» От этой мысли внутри потеплело странным комфортом. Пренебрежительно подняв руку над головой и указав на дорогу впереди, Хидан прервал поток оправдательной болтовни у себя за спиной, зычно подводя итог: -Давай, шевели задницей, умница! Накома, ловя его жест, замолкла на полуслове и разочарованно нахмурилась. По-детски засопев, она с пару секунд колебалась, но потом недовольно послушно потопала за наставником, который демонстративно заложил руки за голову и теперь совершенно удовлетворенно наслаждался путешествием. У него были свои взгляды на причины для хорошего настроения. И обведенная им вокруг пальца книжная зануда теперь тоже находилась в этом списке. Следующие несколько часов передвижения прошли без происшествий. Время от времени перекидываясь парой слов, дуэт постепенно приближался к очередному пункту назначения – небольшому поселку, где можно было остановиться на пару-тройку дней. Хидан все еще не доверял до конца словам ученицы о том, что она теперь может отдыхать меньше. Да и самому надоедало по две недели подряд, а то и более, чувствовать себя дворовой собакой, вынужденной спать где и как попало. День перевалил за вторую половину и постепенно начинал клониться к вечеру. Солнце, еще относительно легко пробивающееся через молодую сводчатую крону, медленно багровело. Досадный инцидент с выдуманным пауком остался в прошлом, так что Накома, шагая за Мастером, по-хозяйски раздумывала над тем, что они будут есть во время привала. Ей за глаза хватило бы энергетического батончика ее собственного приготовления, но этому бессмертному болвану такое было разве что на зубок. Походные пилюли, привычные для всех шиноби в дороге, тоже не всегда выручали. Не так давно до сектанта вдруг внезапно дошло, что его ученица – это не только врач, но и вообще весьма удобный многофункциональный «инструмент» на ногах. И что куда важнее, эти умения можно было использовать не исключительно во время постоя, но и в дороге! А еще с ней куда проще «договориться», чем с его прошлым напарником, Какудзу. В общем, теперь если Хидану окончательно надоедало питаться таблетками и до ближайшего населенного пункта оставалось меньше суток, он начинал вытрясать из компаньонки душу на предмет «нормальной еды», не желая ждать до прибытия. Так что девушка, под буйным натиском вскоре смирившаяся с его новой дурью, сейчас предвкушала очередную шумную тираду наставника на тему «отвратительного» питания, коим он нарекал почти любой подножный корм. Задумчиво приложив указательный палец к подбородку, куноичи между делом поинтересовалась: -А как далеко нам еще идти? -Мм? Наставник чуть прищурился, задумываясь. Машинально задрав голову к небу и пряча глаза рукой, на манер козырька приложенной ко лбу, он пытался сквозь деревья сориентироваться во времени по солнцу. Делая скидку на свои, крайне примерные расчеты, он спокойно подытожил, чуть потягивая слова: -Где-то к полуночи будем на месте. Видимо, не отвертеться. Уже мало-мальски по опыту зная, что его «где-то» может колебаться в несколько часов, медик сильнее задумалась о рыбалке, как альтернативе ужина, если им действительно придется заночевать снова в лесу. Ей совсем не нравилось возиться с тушками пойманной Хиданом мелкой дичи, потрошить, да еще и после готовить. А когда однажды этот тупица без задней мысли притащил несчастного дикого зайца, у бедной Накомы и вовсе чуть не остановилось сердце. В тот вечер она наотрез отказалась заниматься готовкой и вообще иметь хоть какое-то отношение к ужину. Так что культисту, безуспешно попытавшемуся ее заставить, пришлось неохотно вспоминать навыки бытового выживания в дикой местности и брать все в свои руки. В общем, рыба, насаженная на прутик и поджаренная на открытом огне, казалась девушке сейчас вполне безобидным вариантом. Совсем замечтавшись о том, стоит ли попытаться найти к рыбе душистых трав для вкуса, врач едва не врезалась в спину мужчины, который вдруг молча остановился. Чуть ли не ткнувшись лбом в наставника, Накома очнулась: -Э?.. Аккуратно равняясь с шиноби, она с любопытством глянула на его лицо. Но сектант мастерски умел скрывать свои мысли. Вот и сейчас он выглядел абсолютно невозмутимо и спокойно, разве что аметистовый взгляд пристально методично перебирал поочередно заросли, окружающие их. Улавливая его скрытую настороженность, медик внутренне моментально собралась и покосилась куда-то в бок, к ближайшим от нее кустам. Лишние глупые мысли тут же канули в небытие, уступая полной сосредоточенности. По телу прошлась неприятная дрожь от кончиков пальцев на руках к спине и затылку. В голове тут же слегка загудело, чуть закладывая уши – это сработали врожденные сенсорные способности, четко определившие поблизости небольшую толпу людей. Если бы Накома не витала в облаках последние полчаса, то наверняка бы заранее ощутила «что-то странное» впереди. «Вот невнимательная дура! Ты тут не на прогулке вообще-то!» Чертыхнувшись про себя собственной безответственности, куноичи тихо цыкнула под нос. Практически сразу слух путешественников уловил движение. Сначала легкое, осторожное, но постепенно становящееся более напористым и наглым. Между деревьев, приближаясь, замелькали тени. Продираясь сквозь хрустящие под тяжелыми шагами ветки, демонстративно один за другим на дорогу вывалились порядка двух дюжин людей. Они были одеты разномастно, но в целом по-походному, так, чтобы было удобно проводить большую часть времени в дикой местности. О долгой жизни в полевых условиях говорил и их общий вид, непромытый и неопрятный. Тут же замыкая в кольцо странную парочку неплохо одетых незнакомцев, бандиты, кто скалясь, а кто хмурясь, не стесняясь поддергивали друг друга, словно гиены, кружащие рядом со слабым хищником. На автомате уложив руку на свое оружие, Накома сдержанно вкрадчиво поинтересовалась: -Что происходит? Но Хидан, единственный, кто мог расслышать в этой ситуации ее вопрос, так же кратко и твердо отрезал сквозь зубы: -Не знаю. Его голова сейчас была занята первой оценкой оппонента. Он быстро выхватывал любые уязвимые места врагов, по которым мог нанести удар в первую очередь. Боевой опыт подсказывал парню, что без драки они отсюда уже не уйдут, и эти ребята всей дружной компанией явно не вывалились просто поинтересоваться временем или последними новостями. Так что в отличие от своей компаньонки, собравшейся в любой момент отразить нападение, он готовился нападать первым. Тишина стала еще более напряженной, и даже лес как будто тревожно замер в ожидании, подчиняясь гнетущей атмосфере. Нагло нарушая и без того хлипкое равновесие, не позволяющее двум сторонам сцепиться, предводитель банды сделал пол шага вперед навстречу культисту, чем тут же привлек его внимание. Громила лет сорока, ростом выше молодого человека примерно на полголовы, косматый, кривящейся в неприятной издевательской насмешке. Одетый неприметно, как типичный беглый шиноби средней руки, который теперь был вынужден искать пропитание на большой дороге. Судя по тяжелым крупным кулакам и широким плечам, он легко занял место предыдущего лидера в этой шайке, и теперь всецело руководил действиями своих подчиненных. Вытаскивая из-за спины массивную кривоватую булаву, опасно блеснувшую на закатном солнце, он наставил оружие на сектанта, справедливо расценивая его более сильным соперником, нежели девушку. Обычно в этот момент самые трусливые жертвы бандитов начинали молить о пощаде и соглашались на любые условия в обмен на сохранение жизни. И этой властью над более слабыми лидер банды малодушно упивался, под настроение то действительно оставляя в живых незадачливых путников, то обещая оставить в живых, на деле одним мощным ударом дробил череп несчастного. Как правило, его снисхождение прямо зависело от награбленного добра. Но у этих двоих судя по мелкой клади, едва ли хранились какие-то баснословные ценности. Впрочем, никогда не знаешь наверняка, ведь по этой дороге нередко проходили шиноби, получившие в распоряжение ценные бумаги, что тоже могло обернуться неплохим кушем на черном рынке. Однако, парочка, ожидаемо, оказалась крепче простых цивильных жителей. Громила с интересом осматривал сначала незнакомца, а следом – незнакомку. «Крепкий пацан, не паникует. Такого запугать сложнее, чем обычного торгаша. Девка слабее него, нервничает. Зато бабы - ходовой товар, который тут редко шастает!» Хрипло гадостно захихикав над мерзкими мыслишками, бандит подначил своих головорезов, громко обращаясь: -Хооо! Гляньте, какой молодняк у нас сегодня попался! Совсем зеленые! Толпа неприятно издевательски зашумела, отпуская как попало шутки и комментарии в адрес парочки, заодно отдельно проезжаясь в известном смысле по Накоме. Вторя их разрозненному гоготу, главарь вальяжно махнул из стороны в сторону оружием, словно пытался раздразнить цепную собаку в лице бессмертного отступника. Сектант обманчиво выглядел сдержанным, так что разбойник пытался его продавить. Продолжая мысль, он так же издевательски добавил: -Если отдадите по-хорошему, что у вас там есть, то я вас пожалею! Снова демонстративно показывая свою власть и обращаясь к подчиненным, он мотнул косматой головой, с улыбкой шутливо добавляя: -Умрете быстро, так что и понять ничего не успеете! Гордо вскидывая подбородок, Хидан на это заявление недобро оскалился. Он, с плохо скрываемой угрозой, внимательно смотрел прямо в лицо этого кретина. Кровь с жаром быстрее побежала по жилам, подстегивая шиноби сиюсекундно снести эту нечёсаную грязную башку с плеч. Ощущая, как постепенно растет нетерпение, парень с превосходством чуть склонил голову вбок, не мигая пялясь на первого потенциального смертника среди толпы оборванцев. Смакуя каждое слово, он хихикнул и угрожающе поинтересовался, легонько щурясь: -Убить, урод, меня задумал? Ммммм, а точно ли дотянешься, криворукая обезьяна? Накома, кожей ощущая, как ее наставник буквально на глазах сам себя подстегивал, постепенно зверея, невольно сделала маленький шажок назад. Но их замкнули в кольцо, так что отступать ей было некуда. Обычно нукенин в момент драки всегда требовал, чтобы она не лезла, и медик послушно стояла в сторонке, пока он наслаждался бойней. Но теперь было совершенно ясно, что отсидеться не получится, и несмотря на не лучшее физическое состояние, ей придется участвовать. Так что, сдерживая внутреннее волнение, она молча ждала, когда все окончательно выйдет из-под контроля. Аккуратно трогая крепление для колец, девушка только одними глазами оглядывала ближайших к ней соперников. Отталкивающие, грязные и абсолютно тупые лица, злобно ухмылялись, пялясь на нее в ответ. Куноичи силой воли не позволяла себе предполагать, о чем они сейчас могли думать. Но интуиция подсказывала, что при самом плохом исходе битвы ее вовсе не ждала быстрая смерть на поле боя. На оскорбительную поддевку от борзого незнакомца разбойник громогласно расхохотался, скрывая уязвленность. Он оглянулся на заулыбавшихся приспешников, про себя подпитываясь от них моральной поддержкой. Кивая им в сторону слишком самоуверенного чужака, верзила, потешаясь съязвил: -Ээээ! Гляньте на него, недоносок, а говорливый! Оборачиваясь на собеседника и пока еще не предавая значения его жутковатой кровожадной ухмылке, грабитель сподручнее ловко перехватил булаву и снова угрожающе ей взмахнул, намекая, что в следующий раз под ней окажется голова сектанта. Пониженным голосом лидер банды проговорил самому себе под нос, распаляясь: -Тогда перед смертью я вырву тебе язык, ублюдок. Переходя на тон громче, он словно спуская на пару свору диких собак, грозно скалясь, отрезал, замахиваясь оружием на культиста: -А девку сильно не бейте! Мы найдем ей другое применение! Сказанная мерзость стала последней каплей. Угроза, брошенная не столько ради приказа, сколько ради того, чтобы разозлить слишком болтливого наглого парня, спровоцировала преступников на действия. Накома на автомате вскинула оружие и полоснула им по подскочившему к ней разбойнику, вызывая у того вой боли. Тут же отскакивая от опасности, она встала спиной к спине наставника, который выхватил косу и отбил целившеюся ему прямо в голову булаву. С отточенной до автоматизма быстротой, куноичи выхватила из подсумка несколько сенбонов, тут же с силой метнув их в сторону противника. Не позволяя напасть бандитам со спины на парня, девушка с порывистым жужжащим свистом раскрутила тонкую цепь, скрепляющую кольца. Нападающих было слишком много для попытки поочередно нанести им увечья, с которыми они бы точно вышли из боя. Быстро соображая и прикидывая, медик готовилась к применению техники. Тихая весенняя дорога загрохотала скрежетом металла и оголтелыми криками. Молниеносно реагируя на выпад сбоку, Хидан с хохотом размашисто в ответ крутанул косу, которая с неприятным чавкающим звуком срубила сразу две невнимательные вражеские головы. Окропляя первой кровью землю, мужчина с восторженным воплем рванул прямо в гущу событий: -Наконец-то! Я уже больше недели никого не убивал, а тут такая куча кретинов разом! Все вы станете моим подношением Джашину-сама! С изуверским хохотом, он фатально зацепил еще одного, восхищенно ловя его вопли боли и предсмертные хрипы, и вновь рванул вперед. Куноичи, спешно импровизируя, ловко направила кольца в сунувшегося к ней бандита. Быстро подбрасывая оружие над головой, она моментально сложила печати и выкрикнула: -Техника «Водяной дуги»! Подхватывая падающие прямо в руку кольца, она, резко раскручивая перед собой цепь, «очертила» наточенными дисками несколько изогнутых векторов, которые под действием чакры, материализуясь в плотные водяные потоки мгновенно устремились в противника, хлеща не хуже кнута. Сбив техникой нескольких грабителей с ног, Накома едва дыша, оглянулась на наставника, чтобы оценить ход драки. Девушка мельком выхватила несколько окровавленных искалеченных трупов, валяющихся как попало, и то, как Хидан с непрекращающимся пронзительным насмешливым воплем, сшиб древком косы очередную жертву, тесня их предводителя и кучку оставшихся приспешников. И это секундное отвлечение, маленькая ошибка, стоили врачу дорого. Она успела обернуться и заметить приближающуюся опасность, но для маневра ей уже не хватило времени. Один из ублюдков резко со всей силы, раскручиваясь, приложил девушку поочередно локтями по ключицам, тут же следом добивая еще одним ударом теперь ноги по ребрам наотмашь. Накома звонко взвизгнула и на несколько секунд оглохла и ослепла от резкой боли в груди. По инерции отлетев в сторону, она кубарем шлепнулась оземь, несколько раз перекатившись через себя. Потеряв ориентацию в пространстве, с оглушающим звоном в ушах, куноичи на автомате громко закашлялась и жалостливо завыла, силясь перебороть жжение и судороги, мучающие тело. Она подсознательно пыталась накрыть пульсирующее от удара место рукой, чтобы применить технику лечения, но тщетно. Звуки битвы превратились в беспорядочную какофонию, постепенно мутнея и теряясь в темноте. На несколько мгновений девушка, кажется, потеряла сознание. Непроглядная молчаливая чернота внушала безразличное спокойствие, но тело врача инстинктивно сопротивлялось, мучимое неясной тревогой. Или ей просто это все казалось в забытии? Размытые яркие всполохи перед глазами привлекли ее сознание, которое тут же с новой силой включилось в работу. Горе-воительница, кажется, пришла в себя. По ощущениям, ей понадобилась целая вечность, чтобы снова начать различать какие-то гудящие отголоски и расплывчатые силуэты вокруг. Очумело тяжело переваливаясь с бока на спину, куноичи уставилась в бесформенную черноту перед своими глазами. Гам голосов то громкий, «плывущий», то резкий и обрывистый, постепенно начал стихать наравне с тем, как висящий черный силуэт принимал оформленные очертания. Прерывисто с трудом вдохнув, девушка полностью вернулась в реальность. Зажмуриваясь и снова открывая глаза, она лицом к лицу столкнулась с фантастической картиной, которая всякий раз возникая, будоражила что-то очень потаенное и темное в закромах души медика. Наставник, преобразившись в жнеца, молча не мигая пялился на компаньонку, буквально закрывая ее от фатального удара мечом, который должен был обрушиться сверху. Он среагировал, как только услышал этот резкий девичий вскрик. Ублюдок отшвырнул беднягу, словно она была беспомощным щенком, которого пнули тяжелым ботинком. Резко отскакивая в сторону от своего противника, Хидан в один рывок оказался рядом с девушкой. Мастерски выкручивая канат петлей, он, понимая, что момент, которого он так долго ждал, наконец настал, дернул оружие на себя. Коса со свистом возвращаясь к хозяину, оцарапала только что подписавшего себе мучительный смертный приговор врага, что, опрометчиво победоносно смеясь, бежал прямо на беспомощного врача. Не обратив внимания на то, как сектант, слизывает его кровь с лезвия, верзила крепче перехватывая меч, замахнулся на куноичи, направляя острие прямо в бок, чтобы наверняка добраться до жизненно-важных органов. Восторженно заулыбавшись еще шире, он выдохнул, как в замедленной съемке опуская клинок на побежденную жертву. В пустой голове бандита сейчас скакали донельзя примитивные и восторженные мысли о победе и поощрении от их безоговорочного вожака. Но этому не суждено было сбыться. Неожиданно перед ним в мгновение возникло странное нечто, припадающее на четвереньки перед незнакомкой, тем самым легко закрывая ее и принимая весь удар на себя. И вот, теперь придя в себя, Накома, лежа на земле, почувствовала, как наступила оглушающая тишина, на контрасте с которой ее щеку липко обожгло. Кровь из уголка рта ухмыляющегося нукенина звонко капала прямо ей на лицо. Кап. Кап. Кап. Ее еще одурманенный болью мозг четко фиксировал эти жуткие мокрые хлопки. Горло свело судорогой, когда очередная капля, шлепаясь на ее щеку, жгуче расплылась, стекая вниз, за ухо к задней части шеи. Постепенно осознавая случившееся, девушка в испуге приоткрыла рот, но не смогла выдавить из себя ни звука. Полностью вернувшиеся ощущения зафиксировали, что где-то на живот точно так же прерывающейся струйкой сочилась его кровь из открытой раны, откуда торчало острие меча, так и не достигшее первоначальной цели. Нукенин внимательно наблюдал, как постепенно ее заторможенный растерянный вид обретал осознанность и искажался страхом. Это вызывало в культисте электрический восторг, пыткой раздирающий изнутри. Ужас, наполняющий ее сиреневые глаза, казалось, вот-вот вырвется искристыми слезами наружу, ненормальной лаской питая себялюбие бессмертного убийцы. Но вместе с тем какая-то до этого маячившая на задворках сознания мысль постепенно приобретала очертания, перерождаясь в идею. Ведь только что этот криворукий утырок попытался отнять у Хидана то, что он считал своим по праву. Столько лет полные одиночества и непонимания со стороны окружающих, и вот он наконец-то нашел того, кому было суждено разделить его религиозные взгляды. И сектант всецело приписывал успех в поисках себе любимому. Теперь-то он впервые очень четко ощутил, как дорого стоила эта забавная вдумчивая девушка, которую он методично ломал и безжалостно перекраивал под свое исковерканное миропонимание. Очередной кусочек паззла, связанный с ней, сложился, как влитой, вызывая натуральную ярость. Накома, боясь шевельнуться, наблюдала, как под потоком клубящихся мыслей ухмылка мужчины постепенно исчезла, сменяясь поддельным расслабленным спокойствием. Его зрачки, мелкими точками на фоне аметистовых радужек слегка подрагивали, глядя в упор на нее, а в тоже время сквозь. Но в следующий момент глаза этого свирепого шиноби плавно потемнели, отчего у куноичи перехватило дыхание и внутри все бесконтрольно задрожало мелким бесом. Она интуитивно почувствовала нутром ту бешенную темную энергетику, бушующую в нем. Это был совсем не тот дурашливый Хидан, который задирал ее. Совершенно другой, жуткий безжалостный садист и палач, в это мгновение решал, кому он оставит жизнь, а кого смертельно изувечит. И ни у кого из всех присутствующих не было ни единого шанса противостоять его мнению. Но простую и вместе с тем чудовищную истину пока осознавала только одна Накома. Мгновения, которые ей казались ужасной вечностью, длились всего несколько секунд. Бандит, непонятливо моргнул, глядя на черное тело с белоснежным рисунком, которое он только что по ошибке пронзил. Он никогда не видел ничего подобного и опешил, так и не доделав начатое. К его смятению присоединились и другие члены банды, словно по команде затихая и замирая в непонимании. На мгновение их лидеру, долговязому косматому верзиле, показалось, что незнакомец убит и вот-вот рухнет ничком прямо на оглушенную девушку. Успев обрадоваться, он издевательски захихикал, представляя, как последняя вот-вот сломлено завопит. Но «труп» к всеобщему изумлению, сначала чуть склонил голову к плечу, как будто наблюдая за своей подругой, а потом, крепко опираясь на руки и ноги аккуратно поднялся, словно у него из груди вовсе не торчало никакого меча. Смертник, ненароком посягнувший на то, что сектант теперь считал своим, трусовато что-то проблеял, наблюдая, как по черной коже, ветвясь, струйками быстрее побежала ярко-алая кровь. По инерции выпуская оружие из рук, головорез медленно отступил на несколько шагов назад, наблюдая со спины за бессмертным. Чуя поджилками, что что-то начало идти совсем не по плану, он спешно примкнул к остатку банды. -О-он…не умер?.. -Эй, босс, что это такое? Вторя вопросу, по горстке бандитов скользнул шепоток непонимания. Сменяя улыбку на подозрительность, косматый главарь крепче стиснул рукоять булавы, озадаченно щурясь. «Этому подонку точно пробило легкое! Какого черта?!» -А ты точно…попал? -Босс, что происходит?! Под нарастающую панику оппонентов, заводя руку за спину и дотянувшись до меча, Хидан молча сжал его рукой прямо за лезвие, которое тут же впилось в ладонь, рассекая кожу. Резко дернув от себя, на сколько позволяла гибкость, он в один присест избавился от теперь уже бесполезной для хозяина железяки, которая, звякнув, бестолково шлепнулась в дорожную пыль. Облегченно вдыхая с характерным свистом от травмы легкого воздух, шиноби развернулся к оставшейся толпе. Теперь наблюдателям предстала полная картина. Тело и лицо незнакомца покрывал жутковатый ритуальный рисунок, ярко контрастирующий с кровью, стекающей к подбородку и по шее вниз. Более походя на демоническое существо, чем на человека, он выглядел так, как будто готов был перегрызть кому-нибудь глотку. Немигающий, полубезумный взгляд уставился на выбранную ритуальную жертву, пробирая до самых костей. Но вот гнетущая тишина прервалась тихим вкрадчивым посланием, которое Хидан произнес плохо слушающимся от гнева языком: -Ты даже представить не можешь…какие муки тебя ждут. Он был в бешенстве и исходил из одной единственной оставшийся потребности – убивать. Не понимающий боли и страданий других, посягнувший на саму цель сектанта отыскать верных последователей Джашинке – не мог удостоиться не только пощады, но хотя бы быстрой смерти. Зацикливаясь на этой безумной фанатичной идее, нукенин, вскидывая подбородок, вдруг громогласно мстительно прорычал, по инерции перехватывая косу сподручнее: -Я ЗАСТАВЛЮ ТЕБЯ ЗАХЛЕБНУТЬСЯ СОБСТВЕННОЙ КРОВЬЮ, ЕБАНЫЙ УРОД! Лидер вместе с остатками банды щетинясь, трусовато крепче сбился в толпу, наблюдая, как шиноби наступил на лужу собственной крови и начал растягивать ее, ведя стопой дугу. Ощущая шок и отвращение, поддавшись панике, кто-то из бандитов вдруг не выдержал и с криком оголтело бросился снова в атаку. Накома, борясь с дрожью в руках и ногах, ахнула. Кое-как успевая увернуться, она неловко перекатилась в сторону от очередного свежего трупа, шлепнувшегося прямо на место, где девушка только что лежала. Стиснув зубы от жгучей, снова поднявшейся из-за резкого вдоха, боли, медик, шатаясь, встала на ноги. Увечье или нет, но бой еще не был закончен, и ей никак нельзя было снова вот так попасться. Неприязненно цыкнув, она чуть прищурила один глаз, решая, что это по меньшей мере трещины сразу в нескольких ребрах. Концентрация исцеляющей чакры отвратительно свела жилы, отчего по позвоночнику проступил липкий болезненный пот. Усилием воли сдержав вой, она примирилась с тем, что лечение придется отложить до конца драки. Девушка по инерции схватила рукой кольца, но пальцы лишь бестолково провели по воздуху у бедра. «Черт…Неужели?..» Растерянно оглядываясь, медик поняла, что обронила оружие во время удара. Но наставник, видно краем сознания уловив ее задумку продолжить путаться под ногами, вдруг ловко ухватил подопечную за плечо и грубо дернул к себе. От неожиданности, куноичи болезненно взвизгнула и запнулась, ощущая, как ее снова швырнуло оземь. Шлепнувшись на бок прямо в пентаграмму у ног Мастера, она утробно взвыла, терпя ноющие до темноты в глазах трещины в костях. Тело на автомате поджало ноги, будто собиралось свернуться клубочком. Опасливо поднимая голову на сектанта, Накома съежилась, когда наставник раздраженно на нее рявкнул: -Смотри и не лезь! Перешагивая через подопечную, словно это была сухая ветка, а не живой человек, Хидан истерически захохотал, высоко запрокидывая голову. От его неадекватного поведения пара-тройка из оставшихся в живых человек, бросая оружие, с криками вдруг обратились в бегство, предчувствуя, что иного шанса сохранить свою жизнь у них уже не будет. Громила-лидер, поддаваясь озлобленной панике окрысился и в открытую бросился на неуравновешенного чужака, в надежде, что оставшиеся самые верные ему псы, последуют за своим предводителем. Отслеживая косу, которую наперевес держал противник, он замахнулся булавой, целясь прямо в голову культиста. Но внезапно, словно по волшебству в свободной руке шиноби сверкнул какой-то маленький продолговатый предмет, который рывком раскрылся в нечто, наподобие пики или кола. Увлекаемый инерцией тяжелой булавы, нападающий не в силах увернуться от удара принял пронзительный укол, напарываясь ключицей. Взревев под издевательский хохот сверхъестественного существа, то тянущего бесконечные проклятья, то тараторящего полусвязный религиозный бред, бандит выпустил из рук внезапно потяжелевшее верное оружие и схватился за скользящее от крови телескопическое древко, пытаясь освободиться из западни, в которой оказался. Закашливаясь от боли, он получил удар ногой по колену и громко завопил под мерзкий хруст сустава. Теряя равновесие, несчастный рухнул прямо к ногам обезумевшего парня, окончательно переставая от болевого шока что-либо соображать. Слезно причитая, он зажал рукой открытую рану в плече. Последнее, что косматый верзила успел увидеть и осознать перед смертью – это взгляд избитой незнакомки, которая как будто пыталась жаться к ногам своего партнера и в тоже время в ужасе дрожала от каждого звука его голоса. Ее лицо исказилось самым настоящим сожалением к преступнику с большой дороги. Но тут же зажмуриваясь, она вся подобралась, сжалась и резко отвернулась, пряча голову руками. В следующий момент верзила ощутил, как на него обрушился тяжелый удар у самого основания черепа. Слыша, как до глухоты болезненно сминаясь громко хрустят его собственные кости, мужчина провалился в вечный ледяной мрак. -Босс! Как будто очухиваясь от секундного отвратительного зрелища, ранее дотянувшийся до Накомы преступник ахнул и сорвался с места, нечленораздельно вопя. Он глупо надеялся, что еще есть шанс спастись, однако резкая режущая боль в икре подло подвела. Запинаясь, он упал, не успев сделать и пары шагов. Не понимая, что происходит, смертник схватился за рану, из которой сочилась кровь, и скривился в мученической гримасе. Его палач издевательски завопил: -Ну что, нравится?! Я СПРАШИВАЮ, НРАВИТСЯ ТЕБЕ, УБЛЮДОК?! ЭТО, БЛЯТЬ, ЕЩЕ ЦВЕТООООЧКИИИИ!!! Наслаждаясь долгожданной болью, отражающейся в теле жгучим отголоском, Хидан выдернул кол из собственной икры и с размаха звонко воткнул в бедро. Кайфуя под вопль человека, над которым издевался, он чувствовал, как его накрывает волной эйфории. Вскидывая руку к небу, с надрывом сектант проорал: -Джашин-сама!!! Смотри на меня! Смотри, как я верен тебе! Испытывая натуральный щенячий восторг и трепет, он точно знал, что кровожадный идол сейчас следил за своим самым верным и самым любимым последователем. Ему были ведомы все помыслы сектанта, иначе бы он не столкнул его с девушкой, которая должна была послужить первым камешком в создании сообщества верных почитателей. В религиозном раже, мужчина под впечатлением от великой мудрости и милости божества указал назад, на куноичи, которая, боясь лишний раз шевельнуться послушно оставалась в пентаграмме. Словно отвечая на зов, который способен был слышать только он сам, шиноби, безумно скалясь пролепетал: -Клянусь, я позабочусь о ней! Ты же этого хочешь?! Я благодарю тебя за твой дар! Эти слова, повторяясь эхом, с грохотом просыпались на Накому, на несколько секунд поражая смыслом. Она успела привыкнуть к некоторым взглядам наставника на мир, хоть время от времени все еще артачилась. И даже начала находить своеобразную логику в его «общении» с Джашином во время сражений. Но едва ли когда-нибудь эти «разговоры» касались ее самой. Глядя на израненную спину парня, врач вдруг подсознательно угадала, почему именно этого несчастного человека культист выбрал в качестве проклятой жертвы. Дело было в случившемся с ней. И сейчас своим зверством над несчастным он демонстрировал ничто иное, как острое желание отомстить за нанесенные ей увечья. Ведомый безумными догмами религии, шиноби поступал так, как поступил бы, если бы напали на его «ближнего». Из груди медика вырвался шокированный вздох, а глаза широко распахнулись, завороженно наблюдая за каждым движением наставника. Ужас от полного осознания ситуации, в которой она оказалась, вновь захлестнул ее, как тогда, в убежище, когда нукенин потребовал, чтобы она отправилась в путешествие вместе с ним. Но сегодня животный страх смешался с чем-то, что болезненно и вместе с тем горячо сжало трепещущее от адреналина сердце девушки. Чувство странной, практически мазохистской ласки и привязанности к этому психопату, подкрепляемые его выкриками, заставляли по-щенячьи радоваться и восторгаться. И от таких абсолютно противоположных конфликтующих эмоций ей просто взорвало мозг, звеня в ушах и сбивая и без того неглубокое частое болезненное дыхание. Невольно подчиняясь приказу мужчины, брошенному ранее, она смотрела. В своем чудовищном бешенстве он был так превосходен, что захватывало дух. Самые темные и глубоко сокрытые закрома души Накомы жадно наблюдали, как с хирургической точностью он истязал себя и жертву, нарочно продолжая кровавую баню и не разрешая несчастному умереть. Отдаленно, оглушенный открытиями слух девушки угадывал, как захлебываясь кровью вопил и молил о пощаде ее обидчик. Казалось, протяни она руку и сможет прикоснуться к этому извивающемуся от изуверских пыток телу. Сможет ему помочь или хотя бы мгновенно прекратить его страдания. Но правда ли она хочет? Ведь все происходящее сейчас было из-за нее. Из-за нее одной, которую сектант выделял среди всех. Скользкие приятные мурашки тупого эгоизма, пробегая током вверх по позвоночнику вздыбили волосы на голове. И вместе с тем совесть и сочувствие к судьбе страдающего отчаянно пытались достучаться до хозяйки, увлекаемой потоком абсолютно для нее нового, темного, жестокого восторга. Накома, плохо соображая, кое-как сгребла всю обрушившуюся на нее информацию в кучу, с отвращением к самой себе понимая, что ей нравилось, как шиноби издевался и мстил ее обидчику. Испытывая стыд и омерзение к себе, девушка поперхнулась накатившим приступом тошноты. Несколько тяжело сдерживаемых спазмов разлились пронзительной болью в груди, вскруживая и без того гудящую голову, заставляя сдавленно завыть. Слезы, покатившиеся по щекам, смешались с кровавыми разводами, которые шиноби невольно оставил ей на коже, защитив от смертельного удара. От разрывающей под натиском новых чувств беспомощности куноичи обхватила голову руками под агонизирующий стон незнакомца, понимая, что вот-вот истерически завизжит. Крупная дрожь волнами била по телу, и медик малодушно надеялась, что новый приступ боли в ребрах просто отключит ее сознание, чтобы больше не осознавать и не думать о происходящем. Но, словно в наказание, воспаленный мозг отказывался засыпать, вынуждая Накому терпеть боль, стыд, восторг, отвращение, ласку, отмщение и любовь одновременно. Казалось, что еще чуть-чуть, и она просто съедет с катушек, испытывая такое колоссальное эмоциональное давление. Наконец предсмертный хрип изувеченного разбойника окончательно затих, в последний раз неприятно звонко булькнув кровью, наполняющей рот. Хидан, завершая пытку уколом копья в собственное сердце, запрокинул голову и закатил глаза, с прерывистым дыханием ловя ускользающую агонизирующую жизнь. От предельного напряжения его жилы слегка подрагивали. Не дыша, он беззвучно прошептал: -К…кайф… С затуханием ощущений, собственное тело постепенно начало тяжелеть от навалившейся усталости. Мужчина тяжело выдохнул и легонько переступил, расслабляя плечи и руки, так, что они безвольно повисли. Опуская гудящую голову, сектант с блаженством зажмурился на несколько секунд. Измотанный злобой, болью и жестокостью, теперь он испытывал ничто иное, как чувство глубокого удовлетворения. Окружающая тишина, которую он обычно старался разбавить, сейчас была самой желанной и убаюкивающей. Но четко зная свой долг перед божеством, нукенин послушно собрался и открыл глаза, поворачиваясь к компаньонке. Она лежала, свернувшись клубком на том самом месте, куда он ее и оттащил, дабы исключить риск, что кто-то еще попытается ее зацепить. Время от времени вздрагивая всем телом, этот маленький комок нервов молча терпел испытываемую боль, и Хидан уважал ее силу воли. Расслабленно ложась в пентаграмму рядом с медиком, он прикрыл глаза, про себя зачитывая молитву искренней благодарности за милость идола. Спустя пару часов после случившегося, тандем наконец-то остановился на привал в лесу. Багровое небо, сопровождавшее остаток их пути постепенно стало сизым, темнея к ночи. Дорога прошла в полной тишине, только покидая место бойни, шиноби, подбирая потерянные во время удара кольца ученицы, коротко поинтересовался, сможет ли она идти. И Накома, иступлено пялясь на него, молча приложила ладонь к ноющей бочине, не обращая внимания на то, как огнем задергало жилы в руке и как халтурно то слабо вспыхивал, то снова гас поток плохо контролируемой чакры из-под бесконтрольно дрожащих пальцев. После испытанного болезненного эмоционального потрясения ей все окружающее вдруг стало безразличным. Теперь же, кое-как дойдя на заплетающихся ногах до небольшого пруда, что находился метрах в тридцати от лагеря, девушка рухнула прямо у кромки воды. Легкий ветерок время от времени игриво пробегал по небольшим зарослям осоки и слегка ерошил и без того растрепанные волосы гостьи. Она бессмысленно пялилась в одну точку перед собой, словно ничего не чувствуя и не видя. В голове у куноичи ровным счетом не было ничего, абсолютный белый лист, и, если бы не противный железистый запах крови, не позволяющий уйти в окончательный ступор, она бы так и осталась просто сидеть на месте. Но вода, извечный символ жизни, легкой рябью колышась у ее колен, как будто настаивала на том, чтобы девушка обратила на нее внимание и тоже ожила. Неожиданно моргнув, Накома уставилась на свое отражение. В ответ на нее пусто пялилась измазанная в крови и грязи растрепанная замарашка. И это зрелище подстегнуло в ней вышколенный профессионализм врача, которому не полагалось в спокойной обстановке выглядеть вот так. Машинально оживившись, она дотронулась неуверенными пальцами до щеки, тихо сетуя: -Ох…да что же это я?.. Охнув, медик села удобнее, боком, у самой воды и отрывисто встрепенулась, отбрасывая пряди волос с лица назад. Аккуратно зачерпывая пригоршней воду, она смачно хлопнула себя по щекам, размазывая и без того печальную картину еще сильнее. Холод и мокрота подействовали отрезвляюще. Фыркая, девушка снова зачерпнула воды, продолжая умываться. Натерев кожу до красноты, она с брезгливой нервозностью расстегнула молнию испачканной кровью наставника походной куртки. Подскакивая на ноги, Накома энергично легонько несколько раз подпрыгнула, помогая рукам освободиться от грязной одежды. Бросая ее прямо на землю, как ненужную тряпку, следом к ней шлепнулась майка, разгрузка, обувь, брюки и белье. Нагая она опустилась на колени перед поясной сумкой, выуживая оттуда простенький запечатывающий свиток. Укусив до крови кожицу на пальце, девушка приложила руку к бумаге и вызвала из нее сменную одежду и маленький кусочек мыла. Вытащив из запутавшихся волос заколку, куноичи оставила ее рядом с вещами и решительно направилась в воду, игнорируя холод. Ее кожа покрылась мурашками и протестующе вздыбилась, но не долго рассусоливая, медик оттолкнулась от глинистого дна и проплыв по инерции вперед, склонила голову, ныряя под воду. Притупленные после сильного переживания чувства никак не отреагировали на темную, кажущуюся совсем недружелюбной, глубину. На несколько секунд замирая Накома расслабленно вслушивалась в шумную толщу, невесомо «паря». Просыпающиеся отголоски самых разных мыслей формировались в плохо осознаваемые цепочки бестолковых рассуждений. Связавшись однажды с Хиданом, врач по глупой случайности попалась в религиозную ловушку, отныне диктующую ей, какими категориями нужно мерить, чувствовать и жить. И если до этого куноичи пыталась «исполнять» волю кровожадного божества, руководствуясь насаждаемыми ей мыслями и чувствами извне, от наставника, то сегодня впервые она по-настоящему отчасти прониклась странным учением самостоятельно. Та жестокая мстительность, с которой девушка сегодня радовалась мучениям своего обидчика, неумолимо теперь тянула за собой в темноту. Накома буквально чувствовала, как непроглядная чернота мерзко оплеталась арканом вокруг шеи ледяными щупальцами, крепче захватывая девушку в попытке задушить, чтобы больше никогда не сбежала. Очнувшись от секундной бредовой фантазии, медик вдруг выгнулась и машинально засучила руками и ногами. С трудом ориентируясь на лунный свет, она в пару рывков с брызгами выскользнула из-под водяной глади, с хрипом глубоко захватывая воздух. Окончательно приходя в себя, куноичи спешно отплыла на более мелкую глубину, так, чтобы крепко стоять ногами на дне. Проморгавшись, бедолага прерывисто дыша проговорила сама себе под нос: -Это просто тяжелый день…и ничего больше. Тяжелый…день… Желая скорее отвлечься и сбежать от собственных мыслей, она засуетилась. Деловито барахтаясь Накома взялась избавляться от следов грязи и крови на теле, как будто это могло помочь ей как-то отмыться от постыдных чувств и открытий, испытанных во время проведения сектантом ритуала. Присовокупляя мыло, будущая последовательница Джашинке нещадно терла собственную кожу, боясь пропустить хотя бы миллиметр тела. До боли, остервенело вспенивая и смывая любые «улики», которые могли бы ей снова напомнить, как до смерти замученный грабитель захлебывался кровью. Простое занятие, что подсознательно избрал ее измученный мозг, поддерживало в куноичи остаток воли не делать опрометчивых и фатальных глупостей. Особенно, попавшаяся в религиозную паутину бедолага, уделила внимание месту за ухом и задней стороне шеи, куда противно затекала кровь Мастера теперь уже в ее воспаленных воспоминаниях. Но кожа фантомно чувствовала это ужасающее ощущение, как бы она ни старалась. Спустя почти полчаса к Хидану вернулась чистенькая, благоухающая свежестью, переодетая подопечная. Но взгляд ее до этого пустой, теперь утомленно и вместе с тем тревожно шарил по привалу. Усаживаясь поближе к костру, Накома кратко тихо сообщила: -Я оставила твои сменные вещи у берега. -Ага. Не долго думая, девушка, достав из походной сумки маленький гребешок, молча принялась распутывать мокрые, липнущие к лицу, шее и плечам пряди. Она увлеченно медленно разглаживала кончики, затем длину и корни, после полностью проходясь по шевелюре сверху вниз. И сектант, устало опираясь о дерево спиной, спокойно наблюдал за ее ловкими, осторожными, но автоматическими движениями. Обычно битвы и ритуалы только подстегивали в нем чувство оживленности. И даже намаявшись за день, он пребывал в возбужденном состоянии, либо без умолку болтая, либо чем-то занимая руки и внимание. Но сейчас все его мысли ворочались вокруг этой притихшей книжной зануды, и собственное настроение подстроилось под нее без желания хозяина на то. Он не понимал, как раньше не додумался до того, что ее недостаточно просто заставлять есть или отправлять на передышку. Для покровительствующего старшего, наставника, мало было оплачивать их остановки в гостиницах и учить ее религиозным правилам. И сегодня идол открыто намекнул парню, едва не лишив его единственного человека, что соглашался слушать и внимать его россказням. До мозга костей пропитанный эгоизмом и себялюбием парень сегодня вдруг вспомнил, каково это – защищать что-то очень важное. Бездомный беглый предатель, давно привыкший думать только о себе, сейчас мучительно ломал голову, не соображая, что теперь делать с этим чувством. С одной стороны, он слепо опирался на веру, что Накоме суждено стать первой в его беспорядочном плане найти как можно больше единомышленников. Но, с другой стороны, молодой человек совершенно не представлял, как распоряжаться этим странным ощущением вне контекста религии, на которую любил перекладывать ответственность. Обволакивающе, оно тянуло и одновременно беспокойно нервировало. Лениво поднимаясь, Хидан направился к озеру, где недавно плескалась девушка. Хотелось на время остаться одному и попытаться как-то обдумать внутренние непонятные метаморфозы. С самого начала их путешествия, что-то с ним постепенно стало «не так». И это «не так» все чаще беспокоило, а то и откровенно мешало нукенину.