Два капитана

Сколько бы Соне не казалось, что её ничем не удивить, по причине богатого тридцатисемилетнего опыта, был человек, который клал на данный факт с прибором. Весельчак У с завидным постоянством ломал стереотипы и Сонины рамки, что и стало причиной сиюминутного ступора женщины. Булычёва уже минут десять пялилась на лежащую на столе пару толстовок и две банки с протеином, будто ожидая каких-то объяснений от неодушевлённых предметов. Весельчак ввалился в квартиру после вылазки, сияя как начищенные наручи, вручил ей найденное и удалился в ванную на этой прекрасной ноте без объяснений. В голове было глухо как в бронекосмолёте, ни единой стоящей мысли не приходило. Толстовки были совершенно обычные, тёмно-синие, и даже новые. Ничего необычного обнаружить не удалось. Да и чего она собственно хотела найти — сама не знала. Банки с протеином тоже ничем не выделялись. Она сунула нос в одну из банок и закашлялась от резкого запаха ароматизаторов. Всё же конопляный протеин нравился ей больше. Усваивался лучше, и запаха специфического не имел. Она хрустнула шеей и подтянула колено к груди. Верхний свет был выключен, горели только лампы, освещавшие их огородик в трубах. Сказал бы ей кто в 2124, что все эти походы в мастерскую друга, где они собирали разной степени упоротости механизмы фекально-дендральным способом реально понадобятся — она бы как минимум расхохоталась. Но вот они, суровые реалии и наглядная польза от допотопных технологий и поклонников древней DIY-культуры. Соня была довольно старомодна и не испытывала никаких угрызений совести по этому поводу. Она вообще не понимала к чему пихать технологии, особенно недоработанные, во все сферы жизни. Поэтому в свободное время зависала с парой друзей, болевших принципом сделай сам, делала странные штуки разной степени полезности, а иногда просто от скуки разбирала допотопную технику, коей были богаты блошиные рынки. Занималась она этим конечно не только от нечего делать, но и по более весомой причине. Агента контрразведки Селезнёву хотели вернуть в 22 век, желательно с космионом, и Соня рассчитывала, что на миссию пошлют её. В итоге спасательную миссию никто не согласовал, бюрократия она и в Главном Управлении ГенШтаба бюрократия, зато вон как всё интересно получилось. С огоньком и через задницу, но при этом сестра живая, и был шанс навсегда избавиться от Глота. Вообще, у Булычёвой было ощущение, что всё пойдет малому дракончику под хвост. Ну не могло быть иначе, когда в качестве носителя космиона у тебя задрот-старшеклассник, в качестве команды поддержки ещё кучка ему подобных, Алиса, Кира Селезнёва собственной персоной, псих с двумя мечами и отвратительными подкатами и капитан спецназа. Адекватной можно было назвать только Киру, и то с натяжкой. Негусто одним словом. Выходила, как обычно, фигня, но жаловаться было не в стиле Булычёвой. Живая и здоровая? Семья в порядке? Вселенная не разваливается и не сгорает в огне войны? Считайте, что всё идеально. Весельчак тоже перед глазами и не творит Глот весть что на другом конце галактики. Вообще прекрасно. Последний пункт в целом радовал сильнее, чем положено, что напрягало женщину. Старая она уже для таких приключений, моторчик барахлит, хоть меняй на механику. Раздражало благотворное влияние У на её душевное состояние. Будь она одна, шанс свихнуться был бы непозволительно высок, всё-таки она была командным игроком, как и любой офицер. Война — дело коллективное, никакого я быть не могло. Пират это знал не хуже её и использовал в полной мере. Не зря же он в Академии учился. И капитан не сомневалась, что если бы дурень доучился, в спецназ бы их отобрали вдвоём, несмотря на вес, сильно отличающийся от человеческого. Но, для неё сделали небольшое исключение, и для него несомненно сделали бы. Порой Весельчака было многовато, но благо пират оказался на редкость эмпатичен, поэтому она получала свои пару часов тишины и спокойствия даже при бодрствующем мужчине. У будто чувствовал, когда она закипает, и давал ей уйти в себя, почитать в тишине, покурить на балконе, или покопаться в технике, которой в их временном пристанище было навалом. При этом про свои потребности его высокоблагородие тоже не забывал. Сперва, Соня знатно охреневала от внезапных приступов тактильности пирата. Подтягивается она, никого не трогает, спрыгивает, а до пола не долетает, потому что её схватили за талию и потащили в сторону дивана обниматься. Или копается в старом телевизоре, найденном на антресоли, а к ней подсаживаются и бесцеремонно кладут голову на плечо, приобнимая. Про то, что её стабильно придавливала во время совместного сна эта туша — вообще лучше не говорить. Пришлось провести пару бесед об активном согласии и подаче знака, что в её личное пространство собираются вторгаться, потому что рефлексы и роботизированная конечность адовой силы. У дураком не был, поэтому опасность быть раздавленной центирианцем весом в три сотни кило нивелировалась. Теперь её просто тискали во сне как плюшевую игрушку, а перед сеансами тактильности клали руку на плечо, за что капитан была безмерно благодарна. Из всего вышеперечисленного получалось, что от Весельчака больше пользы, чем вреда, но полноценно от желания удавить гада своими руками это не избавило. Возможно, это даже к лучшему, в противном случае было бы совсем скучно жить. За этими мыслями женщина почти пропустила явление мытого пирата народу, очнувшись от скрипа стула под ухом и ладони на плече. Женщину дёрнуло от перенапряжения. Соня задумалась о том как бы сбросить накопившиеся эмоции и пропустила, как Весельчак пытался привлечь её внимание. — Земля вызывает капитана Булычёву, приём, — произнёс пират ей прямо в ухо. Опять невольно сократились мышцы шеи, и она вздрогнула. — Ты в порядке, малышка? — поинтересовался У так искренне, что ещё чуть-чуть и можно было поверить в искренние намерения мужчины. — Угу, — Соня перевела взгляд на пирата и поинтересовалась, — Это что? Рукой Весельчак прижимал её к себе с такой силой, будто она собиралась сбежать от него и сдать Глоту, не меньше. — Толстовка, ну или как там оно называется у современной молодёжи, — мужчина цокнул языком и поднял глаза к потолку, вспоминая, — А, точно, хули. И протеин, Вертер же сказал, что у тебя скоро дефицит массы тела настанет. Да и мне не помешает в рацион добавить. Женщина истерично расхохоталась, роняя голову на стол. Хули полное, ни прибавить, ни убавить. Пират причины смеха не понял, но стоически молчал, выжидая пояснений. Насмеявшись вдоволь, Соня утёрла пару слезинок и пояснила: — Худи это, а не хули, дурачок, спасибо конечно за пополнение словарного запаса, но зачем ты их притащил — я так и не поняла. У молча пялился на неё, улыбаясь при этом как городской сумасшедший. Булычёва пощёлкала пальцами у него перед лицом: — Ку-ку, Земля вызывает Весельчака У, приём. Пират растерянно моргнул и машинально облизнул губы: — Чего говоришь? — Я говорю, ты зачем толстовки приволок? Весельчак задумался на мгновение и хрипло произнёс: — Так твоя износилась до дыр, можешь конечно хоть голая ходить, я за всеми конечностями, но тебе же явно холодно. От такой простоты Соня опешила. Весельчак же летал где-то в своих мыслях и пялился на её губы. Булычёва резко встала со стула и замерла. Ещё немного и у неё истерика начнётся от нервного возбуждения. Пытаясь успокоиться, капитан начала насвистывать прилипшую мелодию, которую У гонял целый день по кругу и периодически напевал. Мужчина видимо окончательно потерялся в потоке мыслей, когда она внезапно предложила: — Может спарринг? У моргнул и непонимающе уставился на неё. Женщина вздохнула и положила руки ему на плечи, легонько встряхивая: — Ты где потерялся там? Очнись, красавец, спарринг предлагаю, а ты молчишь. От счастья язык проглотил? Эмоции накрывали волной, не давая вздохнуть. Хотелось то ли в угол забиться и шипеть, то ли выпить чайку и повеситься. Всё как у приличных людей, одним словом. Весельчак отмер, встал со стула и навис над ней. Разница в росте у них была небольшая — пять сантиметров всего — но ощущалась всё равно отчётливо. — С чего такая щедрость, малышка? — озадаченно уточнил пират. Соня оставила его без ответа, развернулась и пошла к выходу из квартиры. Свежий воздух никогда не был лишним, а без гудения пролетающих мимо роботов на балконе была идиллия. У последовал за ней, что удивительно молча. То ли в нём проснулась тактичность, которую тот потерял в 2109 году, когда связался с пиратами, то ли это было её влияние. Хрен его знает короче. На балконе стояла идеальная тишина, осень была промозглой и довольно противно влияла на настроение. Хотелось под одеяло и тихонько умереть, и пусть все сами разбираются. Ни на что Соня всё равно не повлияет, как ни старайся. — Ты вроде спарринг предлагала, я согласен, — сообщил вдруг пират, когда они остановились, не доходя до края здания. Булычёва промолчала, снимая толстовку, и встала в стойку. Весельчак хихикнул, отзеркалив её позу, и замер. Соню хватило только закатить глаза, за что она и поплатилась знатным пинком под дых. Женщину откинуло к стене, о которую она смачно приложилась головой. — Малышка, можешь просто сдаться, — беззлобно хохотнул пират. Засранец очевидно выводил её на гнев, чтобы она сорвалась, чего женщина себе позволить не могла. Она пулей бросилась к оппоненту, зашла ему за спину и со всей силы вмазала ему кулаком по позвоночнику. По протезу она пустила несильный ток, чтобы жизнь мёдом не казалась, и мужчина рухнул на колени. Он молниеносно вскочил и бросился в атаку. Со стороны это наверняка выглядело так, будто они пытаются друг друга убить, на деле же оппоненты посмеивались, перебрасывались колкостями и всячески наслаждались спаррингом. Соня выполнила отвлекающий манёвр и повалила пирата, выполняя удушающий захват. Гадёныш подёргался, прижатый к полу протезом, и на мгновение замер. Здоровой рукой Булычёва его придушивала, старательно удерживая себя от шуток про кинк на асфиксию у мужчины. Слишком уж довольным пират выглядел. Весельчак же не придумал ничего лучше, чем укусить её за оголённое предплечье. Желанного эффекта он правда не получил, Соня лишь закатила глаза. Тогда У прибёг к радикальным мерам и, разжав челюсть, поставил на том же месте засос. Булычёва чертыхнулась и пустила ещё один разряд по телу поверженного оппонента. — Малышка, лежачих не бьют, — завопил пират, а потом хохотнул, — А вообще мне не больно! — Довыёживаешься, дружок, пущу тебе разряд побольше, может хоть вырубишься и помолчишь, — взбрыкнула женщина, разжала хватку и опустилась со стоном на бетон. Весельчак лежал у неё между ног и был подозрительно молчалив, возможно упражнялся в остроумии, а может размышлял о смысле жизни, кто его чокнутого разберёт. Бетон холодил оголённую спину, кожа покрылась мурашками, но Соня не обращала на это должного внимания, просто пялясь на небо. Про звёзды в этом мире явно не слышали, потому что ничего кроме высоток и кучи проводов видно не было. В голове беспорядочно роились мысли про световой шум, шансы отправить Глота в небытие, ну в крайнем случае в тюрьму, про Весельчака, который даже не думал подниматься и ещё тонна каких-то глупых вопросов. — Малышка, научишь меня вязать? — подал голос У, всё также лежавший у неё между ног. — Научу, куда я денусь от тебя, — хмыкнула Соня. Пират ловким движением вскочил на ноги и протянул руку женщине, очаровательно улыбаясь. Руку она не приняла, поднимаясь самостоятельно, лишь хлопнула его по плечу и достала опустевшую пачку сигарет из кармана штанов. Сигареты конечно в этой версии будущего были дрянными, от них першило в горле, но на безрыбье и рак рыба. А ходить с никотиновой ломкой и скрипеть зубами на каждый чересчур громкий вздох у неё не было никакого желания. Весельчак аккуратно забрал у неё зажатую между зубов сигарету и сделал жадную затяжку. Соня цокнула и отобрала у наглеца сигарету обратно. — Жадина какая, — хмыкнул пират и ткнул её в бок. — Во-первых, с твоими лёгкими на тебя сигарет не напасешься, во-вторых, если у меня начнётся никотиновая ломка — ты первый в списке на мучительную смерть. Пират хохотнул в свойственной ему манере и прислонился к ней плечом. — Некрасиво, мне конечно идеальная картинка нашей Москвы глаза резала своей вычурной правильностью, но это страх какой-то, — поделилась Булычёва, выдыхая дым. — Ага, мне тоже не нравится, — согласился мужчина, смотря на корявую вязь проводов, почерневших зданий и редкий свет в окнах. Занимался рассвет. * В квартире температура была стабильно комфортной, поэтому со временем они привыкли ходить почти без верха. Весельчак даже перестал через фразу напоминать про приятное времяпрепровождение в постели, получив пару зарядов тока под ребра. Привыкнуть сосуществовать без склок они научились, хоть и ушла на это почти сотня лет. Срок прибытия группы в школьной форме неумолимо приближался, но никто не чувствовал тревоги. Забавно как капитан спецназа и пират нашли очаг спокойствия друг в друге. Кто увидит — не поверит такому единению. Со временем Соня начала принимать участие в приготовлении пищи, просто от нечего делать, а пират подбадривал и помогал по мере необходимости. Иногда Весельчак сидел по соседству и что-то рисовал в выданном ему блокноте, пока женщина читала. Или он собирал макет, для большей наглядности плана, который предстояло реализовать, а женщина копалась в электронике, которую они утащили из соседних квартир. Вот и сейчас они сидели плечом к плечу, Булычёва смотрела краем глаза на то, как У вяжет, пока мужчина от усердия почти пыхтел. Получалось у него, стоит отметить, неплохо, до Сони дольше доходило как надо держать нить и правильно её натягивать. Пират же всё схватывал на лету, чем очень радовал капитана. Вертер лежал у женщины на коленях и мерно гудел улыбаясь. Между делом У не оставлял попыток научить робота обсценной лексике, за что неизменно получал нагоняй. — Товарищи капитаны, вы сделали огромный прорыв в налаживании межличностных отношений, это достойно похвалы, — сообщил робот таким тоном, будто раскрывал гостайну, ни больше ни меньше. Капитаны переглянулись и прыснули со смеху, как те два хулигана на задних партах, которые вечно хихикают не к месту. Когда-то так и было, но это совсем другая история. Соня откинула голову на спинку дивана и прикрыла глаза. Едва ли она бы призналась в этом, но сидеть вот так было комфортно. Тихо, без ругани, крови и вражды, обусловленной баррикадами между ними. Если это прекратится — Булычёва точно будет скучать. Но вслух она об этом скажет разве что под дулом автомата. — Смотри, отлично получается, учитель, — ткнул её в бок У с ехидной интонацией. Капитан со стоном оторвала голову от спинки дивана и уставилась на результат пиратского труда. Выглядело и правда неплохо, особенно для особи с одной рукой, которая впервые крючок в руки взяла. Она потрогала аккуратный квадрат, проверяя качество вязки. Петли были ровными, пропусков не было, работа явно заслуживала похвалы. — А что, неплохо для первого раза, остановишься на этом? Весельчак покачал головой: — Не, шарф свяжу, пока время есть. Вдруг больше не доведётся держать крючок в руках. Женщина тяжело вздохнула и, поколебавшись, притянула пирата за лицо поближе к себе: — Будешь ты держать крючок в руках, и не раз. Скупишь хоть всю пряжу во вселенной, как это закончится. Мужчина хмыкнул, и прислонился лбом к Сониному: — Верю, малышка, верю. * Доверие в пиратском Альянсе было непозволительной роскошью. У конечно был на хорошем счету у разносторонних представителей маргинальных слоёв общества и любили его больше, чем немногословного Глота, но к доверию это не располагало. Будучи правой рукой Глота с Катрука, Весельчак постоянно ожидал удара в спину. Не дождался конечно, Альянс просто развалился, но он был реалистом. Не оставит его в живых Глот, и ни метка ему не поможет, ни вездесущая Соня. Поэтому У решил жить на полную, насколько это возможно и занимался всем, чего так хотел до этого. Ходил на вылазки и таскал Булычёвой маленькие блестящие презенты, как сорока, делал макет для демонстрации плана из подручных средств, рисовал. Преимущественно старую подругу конечно, но временами проскакивали рисунки Вертера, был даже набросок Алисы. Последний как-то заметила Соня и похвалила его способности. Потом правда ворчала, про то что кто-то всё просрал своим гениальным выбором специфики, но беззлобно. Как будто беспокоилась. Хотелось верить в это, потому что за всё время, что они провели вместе, он так и не научился понимать чувства женщины. Но стоило отметить, что прогресс был. Они не цапались, Булычёва даже оставила попытки навешать ему по самое не балуй просто за факт существования. Неудивительно, что Весельчак был по уши в ней. Он ещё в далёком 2102 смекнул, что Соня с придурью, и, рассудив, что это сущий клад, влюбился без памяти. Чувства его правда были безответны, но даже факт сожительства с ней бесконечно радовал. Он понимал, что умрёт и старался надышаться перед смертью этой бескрайней любовью. Тем более, что ему никто не запрещал. Соня даже носила браслет, который он ей притащил после очередной вылазки. Посмеялась конечно, что он как сорока, но надела на левую руку. Черные камни красиво сочетались с темно-синим металлом протеза, переливаясь под лампами. Перед сном женщина его снимала и клала на пол вместе с часами и серьгами. Для У это было чуть ли не высшим признанием в любви. А когда Соня ушла на вылазку одной осенью и вернулась с мешком яблок, он был готов её расцеловать. Но, дабы не рушить их равновесие, лишь сжал её в объятьях до хруста рёбер. Доверие в Альянсе было непозволительной роскошью, но капитан Булычёва позволила ему в этой пресловутой роскоши утонуть. Оставалось совсем немного и Весельчак был готов умереть счастливым. Знал бы он, чем всё обернётся.