Вечная призрачная встречная

Лёвчик допизделся. В их разнообразной, на сектора разбитой истории этим фактом знаменовалось много случаев разного содержания и степени опасности, абсурдности. В этот раз обошлось без особых жертв, по крайней мере, Шурик отрицал Лёву в качестве таковой. У Лёвчика в запасе была масса тем, на которые он мог бы вынести мозг, ещё больше таких тем он имел, нацеленных конкретно на Шуру, но в тот вечер решил предъявить то, что они никуда не ходят вместе, и то, что из их отношений совсем пропала романтика. Он капризно свернул набок уголок губ, тронутых той особенной мягкостью и дерзкой розовинкой, что бывает только после поцелуя, и с вызовом встретил шурин удивлённый взгляд. – Ну а что? Я как твоя опостылевшая жена: никуда не водишь, никому не показываешь, ничего не покупаешь, только трахаешь иногда. И Шуре впору было бы обидеться, но он почему-то только улыбнулся, парировал беззлобно и даже игриво: – А тебе хотелось бы быть любовницей? – Да, молодой и цветущей. – Ладно. – Шурик по-прежнему был весел, смешинки плясали в фактурных морщинках-трещинках в уголках его глаз. – Ладно? – Лёвчик нарочито недовольно покосился на руки, расположившиеся у него на талии и ниже, скользнувшие по острому контуру тазовых костей. – Да, – Шурик задорно чмокнул его в сложившиеся в удивлённый бантик губы и загадочно шепнул, – завтра пойдём гулять. *** Гулял в тот день Лёвчик очень настороженно. Часом раньше, когда они собирались, Шура тронул его, укладывавшего в сумку портмоне, за руку и показательно положил обратно на полку все его деньги. Загадочно сверкнул глазами и проигнорировал все вопросы, написанные у Лёвы на лице. Сейчас же он ходил, совершенно довольный, с Лёвчиком по магазинам, да ещё и добровольно таскал пакеты, пусть немногочисленные, но те, в которых лежало исключительно лёвчиково барахло, оплаченное его, Шурика, карточкой. Не то чтобы Лёве это претило или он боялся растерять свою мужественность, но было... Слегка неловко. Эта неловкость усилилась, когда на кассе в очередном сувенирном бутике рослая блондинка с убранными за уши при помощи косичек с вплетёнными в них лентами волосами с лучезарной улыбкой почти пропела: – You're so pretty couple. – Oh, but we.... – Thanks. – перебил Лёву Шура, отзеркаливая её улыбку своей самой обаятельной ухмылочкой. Глаза его смеялись, и в глубине их радостные чертенята уже плясали самбу. Страшному лицу, которое сделал ему Лёвчик, он почему-то снова не придал значения. *** Наверное, потому, что время кривить душой и мордой настало позже: когда Шурик, не говоря ему ни слова, завернул в какой-то около-винтажный магазин с... Женской одеждой, и на вопрос консультанта "О, вы хотели бы приобрести наряд для своей спутницы? Какой у неё размер?" демонстративно окинул взглядом Лёвчика с ног до головы и ответил "L". У того дернулся глаз и злобно клацнули зубы, но устраивать скандал он не стал: отложил на потом. *** Потом настало подобное трансу, вязкое и топкое молчание, в котором они дошли до гостиницы и в котором Шурик отправился готовить ужин, а Лёвчик остался наедине со своим.... Подарком. – Ты можешь не надевать, если не хочешь. – крикнул ему Шура из маленькой кухни-столовой их номера. Забота смешалась в его голосе с весёлой насмешкой и вызовом. А ничто в мире так не укрепляло Лёвчика в уверенности в собственных действиях, как то, что Шурик в нём сомневался. *** Да, это определённо было очень романтично. Лёва появился в дверном проёме, и на Шурика дунуло, как ветром из волос принцессы, каким-то глупым, детско-девчачьим очарованием. Конечно, в платье Лёвчик не был похож на девушку ни капли: нежные рукава-фонарики, какие он сам любил спускать нагловатым движением с женских плеч, почти не скрадывали разлёта его собственных, ключицы изгибались в открытом вырезе луком купидона, обтянутые бледно-кремового оттенка кожей с контрастной россыпью мелких родинок поверх. Крой у платья был тот, для которого не требовалась грудь большого размера, поэтому ничего нигде не висело нелепыми складками, и Шурик мысленно похвалил себя за выбор. Летящая юбка чуть расширялась сама собой, несмотря на по-мужски узкие лёвины бёдра, и делала его талию визуально тоньше. Лёвчик мял в подрагивавших пальцах тонкий, собранный волнами подол и прятал глаза. Шурик подступил ближе, в первую очередь хваткой сильных пальцев заставляя смотреть на себя прямо. Смущённо-васильковая голубизна дрогнула в тени ресниц и пошла рябью маленьких блестящих искорок- слезинок на поверхности. Вокруг неё, лессировкой поверх плотных мазков подзагоревшего носа, скул и ушей расходился тонкий румянец. Даром что Лёвчик был выше, но смотрел всё равно заискивающе, исподлобья. – Не знаю, Лёв, на твоём месте я бы оставался женой. Любовницу слишком легко увести. Он привлёк друга к себе за талию, тёплую в нежном обхвате голубого в тон глазам шифона, расписанного мелкими, неброскими цветками. Тот послушно скользнул с нему, отпустив подол и вместо этого взявшись за Шурины плечи. Юбка кончалась чуть выше уровня коленок, слишком широких и костявых для девушки, а ниже них начинались вполне очевидно мужские, жилистые и покрытые светлыми волосками икры. – Да куда ж я от тебя уйду в таком виде? – То-то же, – хмыкнул Шурик, явно довольный собой, и повёл в лёгком, лишённом эротики танце человека, чьи движения обычно заставляли всех вокруг терять дыхание и дар речи от непотребности. Платье тихонько шуршало в такт их шагам, кудри, щедро золочёные закатным солнцем, попа́дали на глаза. Лёвчик наступил Шуре на ногу и демонстративно неловко упал к нему в объятия. Раздался смех, а после всё затихло.