Последний день Дивии Шарма

Все его мысли сегодня были с ней рядом. Казалось, нормального воздуха уже не хватало. Он был горячим, обжигающим все внутри и неприятно саднящим, но это ощущалось такой мелочью по сравнению с тем, что сердце жалостно сжималось, принося боль. Боль не только духовную, но и физическую. — Рам, — Камал дышал тяжело, отбиваясь от противника, — что случилось? Рай, как никто другой, видел эту связь между Дубеем и Шармой. Как никак, а за столько лет последняя стала ему практически сестрой, настолько родным человеком, что от одного только взгляда Рама ему стало не по себе. Камал с Раджем еще тогда, на приеме у Дивии заметили, что между младшими искры пробегают. Да такие, что даже слепой бы заметил это. Камал не раз задумывался о том, что дюжина тоже догадывается о теплых отношениях между Рамом и Дивией, но об этом ему некогда было глубоко размышлять — их союз был обречен изначально на провал, и никто не воспринял бы их симпатию всерьез. Единственным выходом было притупить эти чувства и жить дальше. Но Рай хотел счастья Шарме — она итак немало пережила. Рам понимал, что что-то пошло не так. Появилась необходимость срочно спрятать её, защитить, но что-то останавливало. Она не одна. Басу спрячет её, не оставит на верную смерть голодным собакам, которые так спокойно отвернулись от части дюжины. Предзнаменование должно было произойти, но не сейчас, чуть позже. И это немного успокаивало. Вселяло надежду, что они обязательно что-нибудь придумают, и вытащат Дивию из рук смерти. И все же что-то не давало Дубею младшему отвести свои мысли от нее. — Я не чувствую, — Камал резко остановился, с опаской посмотрев на Рама. Тот был бледен, словно из него вырвали огромный кусок, безжалостно и беспощадно, — я не чувствую её… Камал сглотнул. Он все понял. — Я. Её. Не. Чувствую. Его глаз, тот самый, не скрытый от других, медленно наливался красным. Можно было подумать, что давление достигло предела, но это было не оно, что-то другое. Нечеловеческое. Он не знал, где её искать. Теперь Рам Дубей — одно сплошное ощущение пустоты. Не было даже боли. Ничего. Сожжённое поле вместо всех органов. Поворот. Второй. Рам не знал, куда бежать, все происходило машинально. А через секунду — она. Лежащая на руках у лорда де Клера. Бездыханная. Мертвая. — Нет… Её рука покоилась на ране, через которую продолжала сочиться кровь. Кристиан проводил руками по волосам Дивии, совершенно пустым взглядом смотря на её живот. — Деви, нет! Он прорывался к ней сквозь огромную толпу. Некоторая смотрела на госпожу Шарма с сожалением, некоторые — с нескрываемым любопытством. Где-то сбоку Палач продолжал рубить предателей, что пошли против дюжины, а младший Дубей продолжать свой путь к ней. К той, что смогла проникнуть глубоко-глубоко. Только счастье было недолгим. — Деви, Дивия… — Рам оказался рядом с ней, падая на колени, — давай, открой глаза, ты же просто напугать решила меня? Кристиан поднял голову, встречаясь взглядом с Рамом. С ней он был другим. Могущество Дубеев рушилось рядом с госпожой Шарма, рушилось все, что Рам мог удерживать в себе. Кровавый след становился все больше, расстелался на животе Деви, словно укрывая. Рам аккуратно коснулся её щеки, а в следующую секунду… — Вы. Все. Заплатите. Сорвался. Та, которая придавала ему сил двигаться дальше, та, которая породила в нем абсолютно новые, неизвестные для Дубея чувства, сейчас медленно закрыла глаза, теряя последние остатки жизни. Рам смотрел на Деви не отрывая взгляд, смотрел и не мог поверить в то, что больше никогда не сможет поговорить с такой уже родной девушкой. Не сможет переброситься с ней колкими фразами. Не сможет улыбнуться и увидеть её улыбку в ответ. Не сможет прикоснуться и почувствовать тепло её кожи. Не сможет поцеловать и стать в руках властной господи Шарма ни бесстрашным Дубаем, а человеком. Обычным живым человеком. Глаза были застланы пеленой. Рам перевел взгляд на Кристиана, который выглядел испугано. Он мягко касался волос Деви своими пальцами, словно эти движения придавали ему уверенность, что ничего не случилось. Она просто упала. Потеряла сознание. Но она жива. Жива. Конечно жива. Сейчас она откроет глаза и скажет Дубею, что так и знала. Так и знала, что он будет переживать и беспокоиться. И улыбнется — ехидно, насмешливо. Как улыбалась всегда рядом с Рамом. Но этого не происходило. Произошло другое. Предзнаменование. Дивия Шарма умерла. — Я убью каждого. Каждого. В порыве гнева Рам замахнулся рукой в воздухе, но её тут же перехватил лорд. Дубей дернулся, но ничего не сказал. В глазах Кристиана читалась не меньшая боль, чем у него. — Она была моей невестой. Мне тоже больно. Рам усмехнулся. С его глаз капали слезы. Никто никогда не видел Дубея настолько слабым, но сейчас ему было плевать на это. Он просто проживал все чувства, что вызвали в нем смерть любимой. — Ты не понимаешь. Никогда не поймешь. Кристиан не ответил. Да, он никогда не поймёт. Не поймёт, потому что она была невестой не по любви, а по обязательству. Это был его долг. А у Дубея это были чувства. Никто не срывался с мест. Остатки дюжины, что держались вместе во время бойни лишь тихо всхлипывали — одна Сарасвати хваталась за голову и вырывала волосы. Но никто не трогал её. Ей было больно. Было больно всем. Но только Радж с Камалом, смотревшие друг на друга, осознавали, что самую большую ношу боли несет сейчас Рам. Они никогда не смогли бы быть вместе. Никогда бы не поженились, не завели бы детей и не прожили бы свою самую счастливую жизнь. Нет. Они бы пронесли всю свою любовь тайно, с ранами и болью. Со слезами, истериками и принятием. Но у Дубея и Шарма отняли даже этот шанс. — Деви… не оставляй меня. Только не сейчас. Раму казалось, что он шепчет эти слова, но их слышали все. Кристиан отодвинулся от Деви, оставляя её бездыханное тело с любимым. Она так и не успела до конца осознать, насколько была влюблена в Дубея младшего, и что это был вовсе не обычный интерес и симпатия. А Рам только в минуту смерти Деви понял, что лишился той самой. Той самой, которая посмертно стала главной женщиной в его жизни. Слезы текли, впитываясь в повязку на глазу Рама. Он пульсировал, разносил боль, но сейчас это было неважно. Сейчас ничего не имело значение. Только она. — Ответь мне, пожалуйста. И тишина. — Почему ты забрала её у меня? Он обращался к ней. К темной Матери. К той, кому зачем-то понадобилась смерть его Дивии. — Я всегда забираю своё. А с глаз продолжали капать слезы. На бездыханное тело Дивии Шарма.