Самая странная

Для одногруппников Мисти и коллег Корделии пока что все остается в строжайшей тайне; Мисти понимает, как для Делии это важно, понимает, что та заботится в первую очередь о ней самой, и потому в университете обе делают вид, что они - лишь преподавательница и одна из ее любимых, одаренных студенток. (Пожалуй, так будет лучше для всех). О том, что поведала Мисти, они больше не говорят: Корделия эту тему не поднимает, боясь пробудить в возлюбленной понемногу зарубцовывающиеся раны. (И за эту деликатность девушка благодарна ей безмерно). В выходные Мисти приглашает Делию к себе на болота. Болотный домик Мисти по весне пахнет травами, специями и свежезаваренным чаем; на стенах повсюду развешаны плакаты Стиви Никс и рисунки самой Мисти. Одно изображение Мисти любит особенно и хранит его бережно, как зеницу ока — рисунок на мифологическую тему, который, по ее словам, нарисовала сама Стиви. — Я нашла его в старых журналах о Стиви, — с невероятным воодушевлением рассказывает девушка. — Она нарисовала это для своей близкой подруги Робин, которая на тот момент болела лейкемией. После, когда болезнь взяла свое, и Робин не стало, Стиви сделала все возможное, чтобы достойно воспитать ее маленького сына. Какое-то время она даже специально ради сына Робин стала женой ее вдовца. Их брак, конечно, долго не продержался — семейная жизнь вообще, как оказалась, не для Стиви. Корделия с искренним, неподдельным интересом слушает рассказы возлюбленной о ее кумире, Корделии правда интересно, и Мисти это чувствует. (Что вызывает в ней безмерную благодарность). — А ты как чувствуешь, семья — для тебя, или ты в этом плане скорее как Стиви? — задает Корделия вполне серьезный вопрос, но как бы между прочим, легким и непринужденным тоном. — Да нет, в этом мы со Стиви отличаемся, — признается девушка, улыбнувшись в ответ. — Я, сколько себя помню, всегда мечтала о большой семье. Всегда хотела четверых детей, если честно. Глупо звучит, да? — Ничуть, — отвечает Корделия. — Я тоже мечтаю о большой семье. — Ну, скоро ты станешь мамой, — Мисти бережно касается рукой живота возлюбленной. — Так что, можно сказать, начало положено! Твоя мечта сбывается. — Если ты не против, дорогая, — Корделия молвит вполголоса, переплетая их пальцы, — я бы хотела, чтобы это стало нашей мечтой. За окнами маленького болотного домика слышится стрекотание сверчков. О, кто бы знал, что свершается здесь в этот заветный момент. — Как я могу быть против? — шепчет Мисти, наклоняется и целует чуть округлившийся живот. — Моя Делия… Наш малыш, — повторяет еще несколько раз, словно молитву. Корделия дарит ей поцелуй в уголки губ, в нос, в лоб, в щеки, после чего спускается ниже, к шее, и мягко проводит тыльной стороной ладони по внутренней стороне девичьего бедра. — О, Делия… — Ты уверена, что хочешь этого? (Сейчас Корделия, как никогда, чувствует невероятную ответственность за нее). — Да, хочу. С тобой. Хей, - улыбается. - Ди, все в порядке. Мисти ни капли не лукавит — она действительно всей душой, всем своим существом хочет принадлежать этой неземной женщине, которую любит. (И гори огнем все, что было в прошлом). Корделия покрывает поцелуями каждый сантиметр тела возлюбленной, с губ Мисти срываются тихие стоны. Мисти доверяется ей полностью, в свои двадцать пять лет впервые занимаясь любовью. Движения Корделии мягкие и аккуратные, в каждом - желание доставить неподдельное наслаждение той, кого любит. (И наслаждение не заставляет долго себя ждать, срываясь сладостным стоном в полный голос с девичьих губ). Засыпают на маленькой узкой кровати, на разнимая рук, Корделия убаюкивает свою до смешного странную девочку с болот, а Мисти так и льнет к ней, словно ласковый котенок. — Теперь я понимаю, о чем пела Стиви в своих песнях, — молвит Мисти. — Интересно, что более приятно — сон или занятие любовью? — Думаю, и то, и то приятно в равной мере, — отвечает старшая возлюбленная, целуя в лоб. Мисти засыпает сладким, безмятежным сном, словно младенец, и Корделия дает твердое, непреложное обещание, прежде всего самой себе: она будет защищать эту смешную девчонку ценой всего, пока бьется ее сердце.