Холодные руки

— Ну всё. Анализы ваши в норме. Мазь от ушибов я выписал. Скоро окажетесь дома. — Надоел я вам за эти два дня, Тайп? — Опять вы за своё. Это моя работа. И, если уж честно, это радость для врача, пускай и будущего, когда пациент здоров и выписывается.       Два дня. Тарн и ругал себя за то, что он, мужчина за сорок, ведёт себя, как маленький ребенок, которому постоянно требуется внимание доброго доктора Тайпа. Тайп терпеливо приходил на его вызовы, старался вежливо отвечать на вопросы, деликатно уклоняясь от совсем уж личных. Но Тарн ничего не может с собой поделать: опасная мысль плотно засела в его голове. А вдруг в этой жизни ты спасаешь других, потому что причинял много зла людям в прошлой… Вдруг это такое искупление? Вот и сейчас он без воодушевления воспринимает новость про свою выписку: — Из вас выйдет отличный врач. Вернее, вы и так отлично справляетесь со своей работой… доктор Тайп. — Не перехвалите. Излишняя самонадеянность в нашей профессии только во вред. Это вы, творческая личность, можете позволить себе творить какую угодно музыку.       Тарн настораживается: — А откуда вы знаете, что я музыкант? Я этого не говорил.       Тайп знакомо пожимает плечами: — В личной карточке прочитал. Это, — Тайп по-странному неловко отводит взгляд, — это же обычное дело.       Повисает пауза. Тарн первым нарушает тишину: — Последняя просьба бывшего пациента… можно?       Тайп хихикает и кивает. — Понимаю, как это будет выглядеть, но вы правда ничего такого не подумайте. Одним словом, мы можем снова увидеться? В неформальной обстановке… в смысле, посидеть где-нибудь вечером.       За двадцать шесть лет у Тарна были встречи. Короткие. На одну ночь. Никаких отношений дольше. Но в этот раз ему нужна ни встреча на ночь. Ему просто нужно побыть в обществе этого парня.       Тайп подпирает руками талию, делая складки на белом халате. Снисходительная улыбка появляется на его миловидном лице: — Всё-таки не оставляете попыток подцепить меня? — Вообще не имел в виду ничего такого. Считайте, хочу отблагодарить вас за лечение. — Спасибо. Мне нормально платят. — При чем здесь ваша зарплата? Ладно. Я понимаю. Такой молодой и красивый… где уж мне, которому за сорокет… — Пфф, вы это специально, да? Типа, вот я такой-сякой, запарился из-за числа в паспорте. Нехорошо поступаете, Кхун Киригун. Я бы даже сказал — малодушно.       Тарн встаёт с края постели, оказывается рядом с вновь недоумевающим Тайпом и неожиданно говорит: — У тебя руки ласковые, но такие холодные. Я бы согрел. Если разрешишь.       Тайп хмурится и упрямо поджимает губы, бормоча как бы в сторону: — Руки, значит, у меня холодные… ну-ну. Ладно, — он бросает взгляд с вызовом на Тарна, — встретимся. Пообщаемся.       Через несколько дней они стоят на светофоре внутри такси. Машина Тарна всё ещё в ремонте. И опять звучит Strange birds. Тайп наблюдает за Тарном исподлобья. — Слышал её?       Тайп кивает. — Нравится? — с быстро бьющимся сердцем спрашивает Тарн. — Ну так, — ухмыляется Тайп, — пойдет. А что? — Ничего… просто хотел узнать твоё мнение. — Мм. — Тайп, а ты всегда хотел стать врачом? — Нет.       Тарн замирает. А затем спрашивает дальше: — А какие ещё варианты были? — Серьезно хочешь знать? — хохочет Тайп, — или просто надо чем-то заполнить тишину? — Хочу знать. — Продавцом мороженого.       Тарн смеётся и качает головой: — Окей, я понял, ты не хочешь говорить. — Да правда хотел, почему не веришь? Кстати, может поэтому мне достались такие холодные руки, а, П’Тарн?       Тарн смотрит прямо перед собой. У Рена были проблемы с кровообращением. У его несчастного, так рано оставившего его Рена. А что с тобой, Тайп?.. — Эй, ты куда это пропал?       Тарн замечает, что перед лицом маячит рука Тайпа. Мягко перехватив её, он переплетает с Тайпом пальцы и опускает их сцепленные руки к себе на колени. Тайп лишь изумлённо поднимает брови и улыбается краешком рта. Большим пальцем Тарн ласково поглаживает чуть ниже большего пальца Тайпа, пытаясь дотянуться до запястья. А Тайп говорит ему: — Пока не поступил в медицинский, всё никак не мог понять, почему здесь такое чувствительное местечко.       Тарн поворачивает к нему голову, их взгляды пересекаются. Тарн приоткрывает губы и что-то беззвучно произносит. А Тайп вдруг кивает ему, будто понимая его без слов. Он и не подозревает, что его слова всколыхнули в сердце Тарна ещё одно болезненное воспоминание.       Пьют мало. Тайп чуть больше. Тарн только мысленно усмехается: в его годы он тоже мог позволить себе больше. Тайп расспрашивает его про музыкальную студию. Тарн охотно отвечает на все вопросы. К ночи в баре становится тесновато. А ещё заваливается целая компания байкеров. Тарн и сам начинает бегать глазами по сторонам, но реакция Тайпа тоже кажется ему странной. Он не сводит с них взгляда, его разалевшееся от выпивки лицо бледнеет, а правая рука начинает дорожать. Тарн снова берёт её в свою ладонью и принимается гладить, успокаивая: — Всё в порядке? — Э-э… да, — Тайп неопределенно отмахивается, — да. — Если хочешь — можем выйти подышать. Или вообще уйти. — Да. Пожалуй.       Когда они оказываются на улице, Тайп совершенно обыденными тоном спрашивает: — К тебе или ко мне?       Тарн прикусывает нижнюю губу: — Ммм… вот так сразу? Жалеть не будешь?       Тайп берет паузу и после отвечает: — Сейчас скажу кое-что, только близко к сердцу не принимай, идёт? — Хорошо. — Иногда нам даётся шанс и время всё обдумать и переосмыслить. А иногда — нет. Скажем так… мне удалось побывать в обеих ситуациях.       Тарн не совсем улавливает, к чему это Тайп, но решает промолчать, лишь понимающе кивнув. — Так что… к тебе? — Тайп встаёт близко и кротко целует его в центр губ.       Быстро разобранная постель. Быстро раздевшиеся оба. Если вспомнить все его случайные связи на одну ночь, впервые Тарн не испытывает чувства вины за предательство своей первой любви. Он не привязывает это к какой-либо причине. Тайп попросту не даёт ему времени на это — целует, ласкает, позволяет то же самое делать с его красивым телом, позволяет Тарну без угрызений совести сделать его своим. И переплетая их пальцы, Тарн наконец-то чувствует, какими тёплыми стали руки Тайпа. Утомленный бессонной ночью, Тарн всё-таки задремлет около четырёх утра, прислонившись щекой к тяжело вздымающейся груди Тайпа.       Тайп не спит. Нежно, едва касаясь кожи, водит пальцами по плечу Тарна. И задумчиво шепчет: — Ты всё-таки серьезно занимаешься музыкой, хоть я и не верил, что этим можно заниматься серьёзно… а ещё я просил тебя никогда не появляться в моей следующей жизни. Но ты не послушал меня.       Здесь Тайп тихо усмехается и целует спящего Тарна в край волос у лба, снова с нежностью шепча: — Спасибо тебе за это, мой Тарн.