Twilight

Приглашения

В сновидении царила тьма, и только кожа Тэхёна слабо светилась. Я не видел его лица – он уходил вдаль, оставляя меня во мраке. Как бы я ни бежал, я не мог его догнать, как бы громко ни звал, он не оборачивался. Измученный, я проснулся среди ночи и потом долго не мог заснуть. С тех пор я видел Тэхёна каждую ночь, но только издалека. И ни разу – рядом. Месяц после инцидента на стоянке прошел в беспокойстве, напряжении и поначалу – в мучительной неловкости. К моему ужасу, на всю оставшуюся неделю я очутился в центре всеобщего внимания. Тайлер Кроули был невыносим – слонялся за мной по пятам в надежде загладить вину. Я убеждал его, что больше всего хочу, чтобы он просто обо всем забыл, тем более что со мной ничего особенного не случилось, однако он не унимался. Он ходил за мной с урока на урок, сидел во время обеда за нашим и без того многолюдным столом. Майк и Эрик были настроены к нему еще враждебнее, чем друг к другу, и я начал опасаться, что обзавелся еще одним непрошеным поклонником. Об Тэхёне никто не вспоминал, хотя я без устали объяснял, что он и есть герой – ведь это он буквально выволок меня из-под машины, рискуя собственной жизнью. Мне казалось, что мои объяснения звучат убедительно, но Джессика, Майк, Эрик и остальные в один голос твердили, что Тэхён появился рядом со мной, только когда фургон оттащили в сторону. Я терялся в догадках, почему никто не видел того, что произошло на самом деле: он совершил невозможное и спас мне жизнь. И наконец был вынужден признаться себе: никто не чувствовал присутствие Тэхёна так же остро, как я. Никто не следил за ним так же пристально. Очень жаль. Тэхёна так ни разу и не обступили любопытные очевидцы, требуя отчета из первых рук. Как обычно, его сторонились. Кимы и Чоны занимали тот же столик, что и всегда, не ели и разговаривали только между собой. В мою сторону никто из них больше не смотрел, особенно Тэхёна.   На уроках он старался отодвинуться как можно дальше и совсем не обращал на меня внимания. Только время от времени вдруг сжимал кулаки, так что натянувшаяся кожа белела на костяшках, и я снова задавался вопросом, на самом ли деле он так безразличен, как кажется. Наверное, раскаивается, что спас меня от смерти под фургоном Тайлера, – другого объяснения я не находил. Через день после злополучного случая я не выдержал и попытался заговорить с ним. С одной стороны, я все еще злился на него за недоверие и нежелание сказать правду, несмотря на то, что я добросовестно выполнил свою часть сделки, но с другой стороны – он спас мне жизнь. От одной этой мысли жгучий гнев мгновенно сменялся трепетом благодарности. Когда я вошел в кабинет биологии, Тэхён уже сидел там, глядя прямо перед собой. Я тоже сел, ожидая, что он повернется. Но он словно и не заметил моего появления. – Привет, Тэхён, – вежливо сказал я, всем своим видом давая понять, что не намерен возвращаться к неприятной ему теме. Он едва заметно повернул голову, коротко кивнул и отвернулся. Так и закончилось наше последнее общение, хотя мы по-прежнему каждый день сидели рядом. Порой, не удержавшись, я наблюдал за ним в кафетерии или на парковке. И видел, как его золотистые глаза с каждым днем все заметнее темнеют. Но на уроках делал вид, что не замечаю его. И тосковал. А сны продолжались. В письмах Рене я врал без зазрения совести, но общий тон встревожил ее, и она несколько раз звонила. Я всячески успокаивал ее, уверяя, что меня угнетает погода. Зато Майка радовало явное охлаждение между мной и Тэхёном. Видимо, он опасался, что я могу влюбиться в своего спасителя. Теперь же, убедившись, что этого не случилось, он осмелел и частенько подсаживался на край моего стола, чтобы поболтать перед биологией, не замечая Тэхёна так же, как Техён не замечал нас. После памятного гололеда снегопады прекратились надолго. Майк жалел, что битва на снежках так и не состоялась, и утешался только приближающейся поездкой на побережье. Но проходили недели, а дожди не заканчивались. Приближался весенний бал, на который по традиции девушки приглашают парней. Мне позвонила Джессика и попросила разрешения пригласить Майка. – Так ты правда не против? Значит, не собирался пригласить его сам? – допытывалась она, услышав, что я нисколько не возражаю. – Нет, Джесс, я вообще не пойду, – заверил я. Танцы – не мой конек. – Приходи, будет весело! – сказала она без особого пыла, больше для очистки совести. Я уже давно догадался, что она общается со мной скорее из-за того, что я популярна, чем потому, что ей искренне нравится моя компания. – Вот и повеселишься вместе с Майком, – обнадежил я. На следующий день на тригонометрии и испанском я с удивлением отметил, что Джессика как-то странно неразговорчива. До другого корпуса мы дошли в полном молчании. Я не рискнул спросить, в чем дело, – вдруг Майк отказал ей? За обедом я укрепился в своих подозрениях – Джессика села как можно дальше от Майка и воодушевленно защебетала с Эриком. Вопреки обыкновению, Майк молчал. И на урок он сопровождал меня молча, а смущенное выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Но о случившемся он заговорил лишь в классе, когда я занял свое место, а он пристроился на краю моего стола. Как обычно, я остро ощущал присутствие Тэхёна – совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки, но такого далекого… – Знаешь… – начал Майк, глядя в пол, – Джессика пригласила меня на весенний бал. – Здорово. – Я изобразил радость и воодушевление. – С Джессикой тебе будет весело. – М-да… – Он осекся, увидев, что я улыбаюсь. Моя реакция расстроила его. – Я сказал ей, что подумаю. – О чем же здесь думать? – укоризненно спросил я, втайне радуясь, что он не отказал ей сразу. Он вспыхнул и опустил глаза. Сочувствие к нему поколебало мою решимость. – Я просто подумал… а вдруг меня пригласишь ты. Я помолчал, ругая себя за внезапный прилив угрызений совести. И вдруг краем глаза увидел, как Тэхён в задумчивости повернул голову в мою сторону. – Майк, ты должен принять приглашение Джессики, – сказал я. – Ты уже пригласил кого-то? Заметил ли Тэхён, как Майк стрельнул в него глазами? – Нет, – ответил я, – на бал я вообще не пойду. – Почему? Мне не хотелось объяснять, что представляют собой танцы в моем исполнении, и я наскоро придумал отговорку. – В ту субботу я еду в Сиэтл, – объяснил я. Мне все равно пора сменить обстановку, а тут как раз подвернулся случай. – А в другие выходные съездить нельзя? – К сожалению, нет. Так что не заставляй Джесс ждать, это невежливо. – Ага, верно, – промямлил он и вернулся на свое место удрученный. Я закрыл глаза и прижал пальцы к вискам, стараясь вытеснить из головы угрызения совести и сочувствие. Мистер Баннер обратился к классу, я вздохнул и открыл глаза. И обнаружил, что Тэхён смотрит на меня с любопытством и уже знакомым оттенком раздражения, более очевидным теперь, когда его глаза стали черными. В удивлении я уставился на него в упор, ожидая, что он сразу отвернется. Но вместо этого он продолжал впиваться в меня пристальным взглядом. О том, чтобы отвернулся я, не могло быть и речи. У меня задрожали руки. – Мистер Ким! – вызвал учитель, ожидая ответа на вопрос, который я прослушал. – Цикл Кребса, – ответил Тэхён, нехотя переводя взгляд на мистера Баннера. Едва улизнув от его взгляда, я уставился в учебник, соображая, на чем мы остановились. Невероятно, насколько мощная волна эмоций накрыла меня только потому, что впервые за шесть недель Тэхён соизволил взглянуть на меня. Нельзя настолько поддаваться его влиянию. Это выглядит жалко. Не просто жалко – опасно. Я изо всех сил старался не думать о нем, и когда наконец раздался звонок, отвернулся и принялся собирать вещи, уверенный, что он, как обычно, молча выскользнет из класса. – Чонгук! Почему этот голос кажется таким знакомым, словно я знаю его не какие-нибудь несколько недель, а всю свою жизнь? Я медленно, нехотя повернулся, опасаясь выдать свои чувства при виде его абсолютно безупречного лица. Когда я наконец повернулся, мое лицо было настороженным, а его – непроницаемым. Он молчал. – Ну, что? Мы снова разговариваем? – не выдержав, спросил я, и этот вопрос прозвучал почти капризно. Его губы дрогнули, он подавил усмешку. – Вообще-то нет, – признался он. Я закрыл глаза, пытаясь скрыть разочарование. Он ждал. – Тогда что тебе нужно, Тэхён? – не открывая глаз, спросил я: оказалось, что с закрытыми глазами разговаривать проще. – Извини. – Голос звучал искренне. – Понимаю, я веду себя грубо. Но так будет лучше. Я открыл глаза. Его лицо было совершенно серьезным. – Не понимаю, о чем ты, – настороженно проговорил я. – Нам лучше держаться друг от друга подальше, – объяснил он. – Просто поверь мне. Я прищурился: это мы уже проходили. – Какая жалость, что ты додумался до этого так поздно, – прошипел я сквозь зубы. – А то не пришлось бы сожалеть. – Сожалеть? – Это слово и мой тон стали для него неожиданностью. – Сожалеть о чем? – Что не дал этому дурацкому фургону размазать меня по стоянке. Он изумился и уставился на меня, словно не веря своим глазам. – Думаешь, я сожалею о том, что спас тебе жизнь?! – Я не думаю, я знаю, – выпалил я. – Ничего ты не знаешь, – в сердцах бросил он. Я резко отвернулся, сцепив зубы, чтобы не швырнуть ему в лицо целый поток нелепых обвинений, потом собрал учебники, встал и направился к двери. Эффектно покинуть класс мне не удалось: зацепившись мыском ботинка за дверной косяк, я выронил книги, постоял, раздумывая, не оставить ли их здесь, потом вздохнул и уже наклонился, намереваясь поднять их… как вдруг увидел, что Тэхён уже успел собрать их и с каменным лицом протягивает мне. – Спасибо, – ледяным тоном произнес я. Он прищурился. – Пожалуйста. Я порывисто выпрямился, отвернулся и проследовал в спортзал. На физкультуре мне здорово досталось. Играли в баскетбол. Товарищи по команде, к счастью, мне не пасовали, но я постоянно падал. И порой не один. Сегодня я чувствовал себя особенно неуклюжим, потому что думал только об Тэхёне. Конец урока, как обычно, принес облегчение. Я почти бегом бросился к пикапу – слишком много было вокруг людей, разговоров с которыми мне хотелось избежать. В аварии пикап почти не пострадал. Габаритные огни пришлось заменить, а если бы мне вздумалось замазать царапины, я справился бы и сам. А родителям Тайлера пришлось продать их фургон на запчасти. Меня чуть не хватил удар, когда я свернул за угол и увидел рослую темную фигуру, прислонившуюся к пикапу. Потом присмотрелся и, узнав Эрика, направился к машине. – Привет, Эрик. – Привет, Гук. – Что-нибудь не так? – спросил я, открывая машину. На его непривычное смущение я поначалу не обратил внимания, поэтому следующие его слова стали для меня полной неожиданностью. – Я тут подумал… может, пойдем на весенний бал вместе? – На последнем слове он осекся. – А мне казалось, на него девушки приглашают, – я так растерялся, что утратил чувство такта. – Ну… да, – вяло согласился он. Спохватившись, я постарался сгладить неловкость улыбкой.