Благодаря тебе я жива.

Питт забегает в квартиру тяжело дыша, он даже забыл оставить денег тому, кто его так любезно подвез, упирается ладонями в колени и выдыхает. Он несется по всей небольшой квартирке, открывая настежь все двери, но девушки нигде нет. В панике набирает знакомую комбинацию цифр. — Джен, срочно нужна твоя помощь! — Брэд, какого черта случилось? Весь Лос-Анджелес стоит на ушах? — Это долгая история, можешь только сказать, где снимался этот чертов фильм с Джоли?! — Так подожди, я еду, я поняла о чем ты. Я буду через десять минут. Питт запрыгивает в машину Энистон и недоверчиво смотрит на нее, та только смотрит на него в упор. — Что? Может ты и пошатнул мое самолюбие, но это не значит, что я не конченная мразь, я честно не поняла, но поняла, что Энджи что-то напортачила. Брэд выбегает из машины, хлопая дверцей, Дженнифер лишь кивает и ее машина срывается с места. Питт вбегает в максимально пустой павильон и чуть не падает, понимая, что запнулся о Джоли. Она громко рыдает, обнимая свои колени, он только сейчас целый пакетик кокаина, она трясется, тянется к нему, вмиг хватает ее на руки и сжимает в своих объятиях. Беспорядочно целует лицо, она только громко всхлипывает, пытается вырваться, остервенело бьет его по рукам, но только сильнее всхлипывает, а потом устало оседает. Он слышит, как она тихо стонет и даже скулит, словно побитая жизнью собачка. Крепче прижимает ее к себе, целует в висок. — Поехали домой, Энджи, — шепчет он ей на ушко. Ловят машину, он крепко прижимает ее на заднем сиденье, она обессилено приваливается к его плечу, она уже не рыдает, только слезы беззвучно стекают по ее щекам. — Куда мы? — она боязливо осматривается. — Ко мне домой, Энджи, ко мне домой. Зайдя в его дом, он лишь садит ее на диван, а она оглядывается, как будто никогда этого места раньше. — Давай сейчас в ванную сходишь, — тихо говорит он, присаживаясь на корточки рядом с ней, и чуть сжимая ее ледяные пальчики, она лишь кивает, глаза смотрят куда-то в пустоту. Питт лишь демонстративно отворачивается и идет набирать воду, добавляет побольше пены. Анджелина сидит на диване полностью обнаженная, колени прижаты к груди и она крепко обнимает их руками. Осторожно подхватывает ее и садит в ванну, кажется только в горячей воде она немного начинает приходить в себя и кладет голову на бортик ванны. Расслабленно выдыхает, смотрит в белый потолок, и шепчет тихое: — Спасибо. — Я приготовлю тебе чистую одежду, хорошо? — он целует ее в лоб и удаляется. Анджелина смотрит на белый потолок и осторожно опускается в воду чуть глубже. Сама не замечает, как над водой остается только ее лицо, она испуганно кричит, когда погружается в воду полностью. Из пены на нее смотрит лицо отца. Брэд влетает в ванну со скоростью света и резко вытаскивает ее, она расплескивает воду и тяжело дышит обхватив его шею. — Тише-тише, испугалась, все, все хорошо, его здесь нет, Энджи, его здесь нет, — осторожно приглаживает ее влажные волосы. В спальне переодевается в его чистую футболку и нерешительно смотрит на него. Тот лишь похлопывает по другой стороне кровати, она неуверенно залезает, а потом сильно закутавшись в одеяло льнет к нему. — А самое мерзкое, что я его любила все эти года, — тихо признаётся она. — Да, я злилась, но я всегда любила его, это же отец, — она нервно усмехается. — Да, он кинул нас с мамой, но он же пытался, где-то пытался. И то же кино, продвигал меня, а теперь, теперь что? Я, я вспоминаю, как он насиловал Самиру на моих глазах и пытался сделать со мной тоже самое в четырнадцать. А я, как наивная дурра хотела дать ему шанс уже во взрослом возрасте, когда думала, что мы оба взрослых человека, стоит дать шанс друг другу. что он может что-то осознал. Какой бред черт возьми. Я ведь ему шанс хотела дать сегодня. А по итогу я узнаю, что он насильник, — она надрывно всхлипывает и прячет лицо у него на груди. Брэд молчит, не говорит никаких слов, не пытается ее как-то подбодрить или успокоить, лишь крепко обнимает ее за талию, ласково поглаживая ее по спине, изредка целуя в макушку. Покрепче прижимает ее к себе, внимательно смотрит на нее, ее голова закрываются от безумной усталости. Осторожно укрывает одеялом, тихо поднимается и выходит из спальни, направляясь к телефону. Набирает знакомого журналиста, и рассказывает ему честно всю историю, намного проще сейчас вскрыть ее отца, чтобы на нее не вылилось всего того дерьма, что точно будет. А уж желтая пресса с радостью припишут это все к наркотической зависимости, и ее имя снова будут полоскать во всех журналах. Самому ему спать не хочется. Он уходит на террасу и нервно затягивается сигаретой. Черт возьми, он просто не знал, как на это реагировать, он ведь еще примирить хотел. Примиритель херов. Нет, у него были мысли, что возможно какое-то сексуальное насилие в судьбе Энджи сыграло роль, и она стала, настолько проблемным подростком, а теперь и девушкой. И черт возьми ее отец никогда не ему не нравился, только, зачем он пытался играть роль какого-то заботливого отца? Звонил, переживал, даже сдавал на лечение. Для чего? Для СМИ? Посвятить лицом и показать, что он идеальный американский отец, только никто в это сильно не верил, большинство думающая часть Америки прекрасно знали, что он конченный мудак. А может? Нет, это тогда точно надо быть шизанутым. Может он даже не считал, что такие отношения нечто плохое? Что, если в его больной голове это было нормально? Может он даже не считал, что делает нечто плохое с Самирой? Может он просто думал и понимал, что это ради ее какого-то будущего? Потому что траханье потом поможет дальше ей пробиться, черт возьми да он также продюсировал Энджи, он наверняка даже не думал о том, что это что-то неправильное. В шоу бизнесе все методы хороши, вот он и пользовался. Но, как черт возьми он попытался это сделать с Энджи? Снова был в усмерть пьян и не заметил, к кому пошел? Ошибся дверью, или как он черт возьми мог позволить себя сделать с родной черт возьми дочерью? Неужели Маршелин ничего не знала? Хотя, зная Маршелин та вряд ли бы решилась разойтись с ним даже после такого, точнее оборвать всю связь. Она была к нему слишком привязана. И ее привязанность была слишком больной. Она кажется даже не могла себе простить, что осталась одна без мужчины, что оставила детей без отца, она ведь все еще любила его несмотря на прошедшие годы. По-моему это был просто страх одиночества и неуверенности в себе. Энджи как будто была сильнее в этих отношениях и пыталась как-то вытаскивать мать из депрессивных эпизодов, но получалась в силу возраста не очень. Но Маршелин точно знала она никогда была глупой женщиной, она могла сделать вид, что не видит, но она всегда все быстро понимала. Он нервно тушит сигарету о пепельницу и возвращается к Анджелине, осторожно обнимает ее. Она лишь крепче прижимается во сне. Утром он очень тихо выключает будильник и идет готовить завтрак впереди бы тяжелый день, он уже мысленно к нему готовился. Телефон зазвонил. Наверно Кристофер. — Привет, Брэд. Энджи рядом? — Она спит, хотел сегодня доснять фильм? — Удивительно проницателен, но да, ты прав. Я не то чтобы не верю, что Энджи это сделала из плохих побуждений. Про отца между нами давно гуляли некие слушки. Но я боюсь, что мы просто не успеем доснять из-за срыва Джоли, а я чувствую он не за горами из-за таких событий. Скажи ей, что сегодня доснимаем все, я уверен она справиться, как бы то парадоксально не звучало, но в состоянии срыва она очень быстро отыгрывает, то что нам надо. — Я понял, во сколько нам быть на площадке? — Чем раньше, тем лучше Элизабетт уже едет, отснимем ее, а потом вас с Джи… То есть Энджи. Черт запутаешься с ними! Короче, передай ей. И жду вас. — Привет, — услышал он робкое позади себя, Анджелина стояла в его футболке и боязливо и немного нервно потирала руку. — С добрым утром, садись завтракать, и поедим на съёмке. Кристофер сказал, что сегодня все хочет отснять, — поцеловал ее в лоб и усадил на диван. — Омлет с беконом будешь? Или что-то более легко приготовить? — заглянул в ее красивые глаза. — Нет, нет, — она чуть смутилась и поджала губы. — Мне очень приятно, спасибо тебе большое, — крепко обняла его, и погладила по спине. — Спасибо, — чуть смутилась и чмокнула в щеку. Брэд улыбнулся и поставил перед ней тарелку. Телефон снова зазвонил, Анджелина резво соскочила и взяла трубку. — Самира Морган умерла в больнице сегодня ночью, — прозвучал холодный голос на том конце провода. В доме Брэда громко закричала Джоли, сметая все со стола и съезжая в истерике по стене и сбивая костяшки на руках в кровь. Анджелина моргает, смотрит на свет. Голос севший и сиплый, но ей и не нужен другой. Джия на предсмертном одре. И она тоже. Она чувствовала, как кипели котлы в аду для нее. Она никогда в него не верила, но сейчас ей казалось, что там ее ждали. Она не думала об этом. Ей казалось все это чем-то нереальным. Она бы никогда не могла представить и вообразить даже в самом страшном сне, что она может убить человека. Она ведь не хотела. Она целилась в отца. А Самира, черт возьми эта святая девочка, хотела закрыть его собой, пыталась остановить, как когда-то останавливала ее. Как в детстве кричала о том, что ей не нужно идти дальше, что ее отцу пора и прекратить. Она никогда толком не помнила Самиру, но теперь ей казалось, что это ангел, которого она знала вечно. Ангел, который пытался сберечь, но так и не смог. Ей было страшно не за свою дальнейшую жизнь, профессиональную карьеру, за то что ее ждет тюрьма. Общественность оправдает, а адвокат отмажет. Ее место под солнцем в Голливуде намного выигрышнее, чем у отца. Она убила девушку, которая защищала её всю сознательную жизнь. Ей было страшно даже идти на похороны, которые должны состояться в скорости. Такого не должно быть. Она бы с радостью убила отца, она была бы даже рада, чтобы мать сильно поплакала по этому поводу. По-моему не смотря на такое огромное количество лет она все еще любила его. И было плевать, что с матерью они не общаются с ее шестнадцати лет. Она считала мать намного большей предательницей, чем отца. Слишком больно она ей сделала. А отец несмотря на свой уход, хоть что-то делал. Она думала он пытался, а он просто наверно и не обращал на это внимание. Как будто ничего страшного не произошло. Наверно для него и правда было ничего страшного. А для нее? А как ей теперь жить с осознанием, что она убийца? Да она же теперь сама умереть хочет. А она еще и оправдывала его где-то. Вот общаются, пытается наладить контакт, а мать не делает и этого. Мать хуже. Да они оба хуже. Она никого из знать не хочет. Она жалеет, что появилась на свет именно в этой семье! Двери павильона распахиваются. Мама. Маршелин влетает и тяжело дышит обводит взглядом актеров, которые смотрят на нее недоумевающее и насторожено. Брэд первый подходит к Анджелине и крепко сжимает ее руку. Женщина тяжело дышит. Наконец-то находит лицо дочери. Сталкивается с ее глазами, без сил падает на стул и говорит эти семь слов: — Энджи, прости, что я тебе не поверила.