She's so foxy, she could lead to my demise So I'm running 'cause I've run out of time She's a bombshell blonde, wired up to detonate I'm James Bond, live to die another day
Многолетний университет транспортной инженерии, оставленный за спиной для одних и всё ещё открытый перед лицом для других, на прощание трогательно вильнул закрывающимися ажурными дверьми и тоскливо скрипнул. Усмехнувшись своим мыслям, девушка в изысканном платье цвета ртути и с завитыми в пышные кудри волосами покидает празднование. Сегодня она с торжественно-победоносной ухмылкой забрала из рук надменного преподавателя долгожданную, слегка позолочённую по краям, бумажку об окончании своего пути по самой высокой степени, докторантуре: блеск! Многие парни завидовали ей, некоторые даже ненавидели... В их картине мира не было отведено место дочке доверенного лица Правителя, пригретого лучами славы и богатства, способной добиться всего собственным изнуряющим трудом. Пускай! Это их личные заморочки, которые не должны касаться светлой головы Деборы. Гордая, уставшая от власти отца, она была также и вне досягаемости любого романтического интереса. Пусть ещё за сто дорог назад, в шестом году или того раньше, правительство страны было вынуждено признать право женщины на свободу в выборе пути учения, всё же для некоторых молодых людей картина юной и хрупкой, как хрустальная роза, девушки в рядах наученных инженеров-проектировщиков холодных, отдающих запахом металла или мелодией звенящего транспорта, дорог оставалась чем-то сродни пришествия Ктулху. Для некоторых даже в "хорошем" смысле: сколько раз она заставала на пороге своего дома россыпь лепестков поверх сложенного в геометрическую композицию цветочного букета... Волна мурашек вместе с ветерком пробежала по её телу. Возникшее воспоминание показалось ей с какой-то стати чужеродным. Её можно понять: всех этих поклонников она хотела бы забыть, поскольку её сердце пока ни разу ни на кого не откликалось, не билось чаще. Ей ещё предстояло найти такого человека... который заменил бы ей целый мир. Хотя бы в теории. — Привет! — послышался добродушный голос откуда-то сбоку, и плеча её легонько коснулась изящная ладонь с покрашенными в тёмный лак ногтями. — Вижу, с дипломом теперь. Встречай ту, кто удостоилась той же почести! Тот же голос издал умилительный короткий смешок. Это была та девушка, рядом с которой Дебора провела большую часть своей жизни. Едва улыбнувшись уголками губ, блондинка ответила: — Не думала, что с твоими-то познаниями о парнях ты вообще сможешь доучиться, - сказала она, хитро глядя на подругу. — Ой, да ну тебя, — притворно надув губки, бросила та. — Глянь, кстати, какого красавчика я запечатлела! На этот раз он сам попросил. Практика юного фотографа, знаешь ли. Дебора прыснула. — Хочешь сказать, раньше твои натуры тебя об этом не просили? — А-ах... Какая же ты всё-таки внимательная. Провожая друг друга беседой, две подруги дошли до развилки. Деборе нужно было в сторону рощи «Унылых вишен», а Вивьен, — высокорослая брюнетка, — должна была пойти вглубь тонких дорожек Сьют-стрит. На прощание обнявшись, каждая направилась в свою сторону, даже не обернувшись.***
I had a dream, I was seven Climbin' my way in a tree I saw a piece of Heaven Waitin' in patience for me, dah
По приходу домой, девушка обозначила себе цель на сегодня: запланировать выбраться из этого вычурного великолепия мрачно-роскошных комнат, всех в своём скопе подаренных ей отцом. Не важно, как и куда... Но, впрочем, нет, важно: она хочет уйти красиво, туда, где будет счастлива находиться. А где же именно будет это место, как она сможет его найти и что именно в нём должно будет сделать её счастливой — вопрос не первой очерёдности. Сейчас и на ближайшее время её заботили варианты других жилищ, которые она смогла бы позволить на свои честно заработанные. Детство, проведённое лишь в стенах большого и мрачного замка, подарило малышке Деборе вместе со всеми горестями способность мечтать и фантазировать. Нередко её сознание рисовало такие образы, что до сих пор от этого ей становилось жутчайше страшно. От одного лишь воспоминания, пусть беглого, пусть поверхностного... « Не стоит сейчас ворошить прошлое », — думает девушка, пряча обратно в комод тонкие, как пёрышки ангела, листы с рисунками жуткого сухопарого существа со странной головой. К слову о заточении, которое пошло на пользу: глупо было, однако, отрицать, что такая жизнь привила ей любовь к чтению сложной литературы, что затем переросло в страсть к конструированию чего-то, что в теории сможет привести её к заветной фантазии. Довольно банально, но... Что, если когда-нибудь это сработает? Тогда эта дорога станет сенсацией. Снимая платье, она принялась за оставленные в прикроватном столе документы. Всё это были ответы на её многочисленные письма в бюро жилых домов. Ей всё-таки нужен был частный дом. Красивые обёртки писем, хранившие в себе сообщения о роскошных, под стать оформлению, светлых домах и иссиня-чёрных замках, хранили в себе некрасивую суть. Очевидная вещь: исходя из описаний, которые были выведены чьей-то дрожащей рукой, арендодатели старались абсурдно приукрасить каждую деталь своего жилища, будто это было какое-то подношение святым. Тошно. Может быть, счастье в мелочах? Бережно хватая перо и тонкую бумагу, Дебора выводит красивые, как её учили, буквы: « Подаю прошение в бюро жилищных находок, для скромного гостя... » Что-то такое стало вырисовываться на шероховатом листе. Завернув своё сообщение в конверт, она указала нужный адрес (то есть улица и дом офиса по жилищным находкам) и дёрнула за тонкую ниточку. Раздался звон колокольчика, и тут же двери её спальни были распахнуты, а внутрь вбежала палашка, расправляя складки на своём чёрно-белом платье. — Свяжись с нашим почтальоном, — вежливо приказала Дебора. — Остальное он сделает сам. После этого на сегодня ты свободна. Коротко кивнув, женщина торопливо взяла конверт и удалилась, оставляя Дебору в желанном одиночестве и раздумьях. Для того, чтобы содержать огромное количество прислуг, её отец отдавал огромное количество средств, а за этот дом каждую луну приходилось отдавать ещё столько же. Выйти из этого положения девушка никак не могла по нескольким простым причинам: её проживание на контролируемой им территории было неким бартером на то, чтобы он её отпустил и позволил ей учиться; кроме этого, весь учебный путь занимал у неё слишком много времени, из-за чего ни на одной работе она бы не прижилась. А на грязную работу её с её-то родословной и сейчас не пустили бы. К слову о проживании: Дебора знала, что все жилищные бюро Лондона контролирует её отец, поэтому создала другой адрес, с которого её верные слуги должны были забирать ответные письма и нести уже к ней. Дамский каприз состоял в другом: она хотела, чтобы письма эти всегда встречали её в спальне. В ожидании ответа, она решила наведаться на второй свой адрес, дабы узнать, как там идут дела под чётким руководством её верного лакея. Сидеть без дела всё равно было не по её части. Бросив ностальгирующий взгляд на спальню, в которой она с первого курса начала свой путь к достижению сепарации, девушка нежным движением закрывает дверь.