***
Было жутковато. Обычно шумный город погрузился в мертвую тишину, пока троица добиралась до главного входа в Академию. Эфир чувствовал, что ловушка нависла над ними с расстояния в милю, но что еще им остается делать? Если он не справится с ситуацией должным образом, его положение будет раскрыто, и план полностью провалится. Чувство тревоги становится все сильнее по мере того, как они поднимаются по наклонным дорожкам к главным дверям Академии, и достигает пика, когда троица добирается до вершины. Десятки жителей города Сумеру начинают ликовать, как только они появляются в поле зрения, и, не оставляя им времени на обдумывание ситуации, импозантный мужчина, которого Эфир узнает, немедленно спускается по последней части дорожки. — А, наконец-то герой-триумфатор вернулся, причем к весьма эффектному приему, даже если я сам об этом говорю. — он говорит сухим и насмешливым тоном. Нахида отвечает изнутри марионетки Катерины, в ее голосе слышится страх. — Ты... Изгой. Изгнанный из Академии... — Да, это так, хотя в наши дни они обычно называют меня: Доктор. Эфир изо всех сил старается выказать как можно больше отвращения к этому человеку, что на самом деле оказывается не так уж сложно. Отвращение, которое он испытывает к этому человеку, услышав историю Коллеи, а также другие слухи, просто осязаемо. Возможно, это его лучшая роль в жизни. Он предпочитает молчать, предоставляя Нахиде и Паймон разбираться со всем этим. Когда к Дотторе начинают подходить люди, Нахида велит им с Паймоном уйти. Паймон возражает, но получает отказ, и они с Эфиром уходят, пока Нахида разбирается с горожанами. Они убегают далеко за город и останавливаются, наверное, минут через двадцать. Они пытаются успокоить дыхание после бега, и как только им это удается, Паймон произносит. — Так это был Доктор??? Он был такой страшный... С Нахидой все будет в порядке, Эфир? — спрашивает Паймон, дрожа от нервного напряжения. — Я уверен, что с ней все будет в порядке. Нельзя просто взять и убить Архонта, это привлечет слишком много внимания Селестии. Он может заманить ее в ловушку, но не убьет. — Ох, ладно. По крайней мере, это хорошо, но Паймон все еще беспокоится о ней. — Я знаю Паймон. Все, что мы можем сделать, - это либо ждать ее здесь, либо отправиться на поиски союзников, которые захотят помочь своему Архонту. И у меня есть на примете один человек. — О! Ты говоришь о Тигнари?! Может быть, мы сможем навестить и Коллеи! Эфир кивает взволнованной маленькой фее и начинает идти в направлении Гандхарвы. За время своего бега они уже успели немного приблизиться к ней, так что до места осталось не больше часа пути. Пора рассказать Тигнари о том, что произошло в городе.***
Приближение к деревне Гандхарва проходит гладко, пока они не достигают входа. Там они сталкиваются с группой эремитов, которые тут же окружают их. — Стоять. Светловолосый путешественник и парящая фея... Вы у нас в плену! — говорит один из них, обводя жестом своих товарищей. — Оглянитесь, вы попали в нашу ловушку! Паймон издает панические звуки и начинает говорить, но Эфир не обращает на это особого внимания. Он улавливает, что они говорят, что работают на «Изгоя», и уверен, что это дело рук Дотторе. Он выходит из своего собственного мира, глубоко и очень заметно вздохнув, и достает меч, говоря: — Ух, может, уже покончим с этим? Вы, ребята, не стоите моего времени. Эремиты смотрят на него, а лидер кричит: — Мы покажем вам, что не стоит нас недооценивать! Взять их! — и группа бросается в атаку. Паймон исчезает, а Эфир готовится к бою. Он заимствует прием Кадзухи, закручивает вокруг себя Анемо и прыгает вверх, сбивая эремитов с равновесия, когда они оказываются втянутыми в бой. Он наделяет себя энергией Электро, а затем снова падает на землю, притягивая эремитов ближе, так как они содрогаются от наэлектризованного ветра, врывающегося в них. Затем он заставляет Крио извергнуться на окружающую его группу, и его сильнейший элемент заставляет их потерять сознание, поскольку он реагирует на Электро, все еще пульсирующее в них. Услышав шум, к ним подбегает группа лесных Стражей и видит Эфира, стоящего среди слегка заледеневших эремитов. — О, Путешественник, что здесь произошло? — спрашивает один из них. — Похоже, этих ребят наняли, чтобы убить меня. Вы справитесь с ними? — отвечает он. Рейнджер кивает и подзывает других, которые собирают эремитов и отводят их в какой-то центр временного заключения, существующий в деревне. Эфир и Паймон идут дальше, замечают Коллеи и подходят к ней поздороваться. — Коллеи!!! — кричит Паймон, когда они приближаются. Зеленоволосая девочка оборачивается, и на ее лице появляется широкая улыбка. Она подбегает и обнимает Паймон, которая с радостью отвечает ей тем же. — Путешественник, Паймон! Что вы двое здесь делаете? — весело говорит Коллеи дуэту. — Рад снова видеть тебя, Коллеи! Как дела? — спрашивает Паймон. Коллеи отводит глаза и неловко встает, скрестив руки на животе и держась за предплечья. — Честно говоря, дела у меня не очень. В последнее время мой Элеазар прогрессирует все быстрее. Мне все труднее выполнять свои обязанности. Учитель Тигнари отстранил меня от патрулирования, и теперь я могу только помогать координировать остальных. — Ох, Коллеи... — говорит Паймон, слегка опуская голову. Эфиру все больше не терпится вылечить Ирминсул. Зоны Увядания, Коллеи, Дуньярзад и все, кого он еще не встретил, кто болен этой болезнью, - все они рассчитывают на это решение. На этот раз он должен победить. Слишком много людей рассчитывают на него, и он не может снова потерпеть неудачу. От Коллеи они узнают, что Тигнари отправился в Парадиз Дхьяй, и, попрощавшись, отправляются туда. Когда они прибывают туда, их встречает знакомое лицо, которое они ожидали увидеть. — Нахида! — кричит Паймон, когда двое подбегают к ней. Паймон еще что-то говорит, но Эфир быстро вклинивается, чтобы развеять сомнения. — Ты ведь Нахида, верно? Дотторе не перепрограммировал тебя или что-то в этом роде? Нахида пускается в пространные объяснения и метафоры, вполне подобающие ей, что более или менее подтверждает, что это действительно она. Хотя обращение к Доктору в более привычной для него манере заставило Нахиду слегка скосить на него глаза, которые он предпочел проигнорировать, как будто это ничего не значило. Они отправляются в главное здание, чтобы попытаться найти ученого фенька. Однако, хотя лицо, которое они встретили внутри, действительно знакомо, это не Тигнари. — Путешественник? Это ты! — раздается голос, и он быстро поворачивается к нему. — Ах! Это Хайпсия! — восклицает Паймон. — О, Хайпсия. Ты уже закончила свои медитации? — спрашивает Эфир, любопытствуя, зачем она здесь. Паймон объясняет Нахиде, кто это такая, а ученый подпрыгивает от восторга. Однако он замечает, что ее глаза время от времени подрагивают, а сама она нервно ерзает. Неужели она здесь потому, что сошла с ума во время медитаций, как другие ученые? Он снова сосредотачивается на разговоре, когда Хайпсия говорит, что может помочь ему связаться с божественным существом, которое она встретила. Он настороженно относится к этому, особенно учитывая ее возможный психоз, но в конце концов сдается, потому что это лучшая зацепка на данный момент. Она хватает духовный Борнеол и призывает Эфира взять ее за руку. Поскольку Нахида присматривает за ним, а также благодаря своей природной конституции, он чувствует себя в безопасности настолько, насколько это вообще возможно, и берет ее за руку.***
Перед ним разворачивается история жизни, сосредоточенная вокруг Инадзумы и его напарника. Он видит Эи чужими глазами, полными слез, как она тянется вниз, и все вокруг становится черным. Далее он видит более счастливого, вероятно, молодого Скарамуччу, наслаждающегося жизнью в кузнечной деревне. Он видит, как его напарник терпит крушение, когда все рушится вокруг него, и едва успевает протиснуться, чтобы печь не разрушила все вокруг. Наконец, он видит, как немного ожесточившийся Скарамуччу ухаживает за больным мальчиком, который подарил куклу по его образу и подобию. Эфир видит счастье в его чертах и боится того, что увидит дальше. Скарамучча бежит к дому с охапкой лавандовых дынь и, войдя в дом, роняет их от шока. Когда он смотрит на больного ребенка, лежащего на земле без движения, он впадает в отчаяние. Эфир чувствует, как это происходит, ощущает жгучую боль от в очередной раз разорвавшегося сердца марионетки, который просто хотел стать кому-то дорог. Просто хотел, чтобы было кого любить. Он смотрит, как Скара поджигает дом и прижимается спиной к стене, желая, чтобы и он сгорел. Все это сопровождалось очень слабыми мыслями марионетки. Они были обрывочными и очень разрозненными, но он знал, что это мысли его партнера. Неужели Дотторе каким-то образом заполучил Скару в свои руки? Что происходит? По мере того как в его голове проносятся тревожные мысли, его наполняет гогот, и он оказывается на пустой плоскости, а перед ним стоит Дотторе. — Разве это не великолепно? На Электро Гнозис уже успело отпечататься столько воспоминаний этой никчемной марионетки, только представь, сколько можно получить от его предыдущих обладателей! А что, если Баал или Вельзевул запечатлели на нем свои воспоминания о Селестии? У стоящего перед ним Дотторе дикое выражение лица, он маниакально ухмыляется, широко раскинув руки, как бы охватывая ими воспоминания, о которых он говорит. Это точно Дотторе, но выглядит он совершенно иначе. Почти... Старым? На нем нет привычной маски в виде стервятника, да и обычного одеяния Предвестника тоже нет. Он и ощущается иначе. Его элементальная энергия, хотя и имеет то же базовое ощущение, все же слишком отличается от того, что он чувствовал всего несколько часов назад в Академии. Он понимает, что отключился, когда чувствует на себе пронзительный взгляд, и его внимание возвращается к Дотторе, который ухмыляется. — Ну что, Сора? Ты можешь сказать все это, так что, конечно, ты можешь понять, кто я? Не проделывай этот путь только для того, чтобы разочаровать меня. — Дотторе говорит ему, почти усмехаясь в конце. Эфир обдумывает различные варианты, которые он может придумать, и останавливается на двух наиболее вероятных ответах. — Либо ты просто репрезентативный образ сознания Дотторе, либо... Ты один из "сегментов". — выдвигает гипотезу Эфир, и Дотторе ухмыляется еще шире. — А-а-а, отлично! Вижу, Скарамучча уже рассказал тебе о сегментах. Я вознагражу тебя вкусом знаний за твой замечательный ответ. Поскольку Прайм не смог заполучить твою новую игрушку, мы были вынуждены прибегнуть к запасному варианту и использовать один из сегментов в качестве разума для искусственного Бога. — говорит Дотторе, явно разочарованный тем, что не смог использовать Скарамуччу для этого эксперимента. Эфир не обращает на это внимания, он слишком занят тем, что борется с хаосом внутри своего разума, который вспыхнул от ярости, когда Дотторе назвал Скарамуччу «игрушкой Эфира». — Что?!! Скара не моя игрушка, что за хрень ты несешь?! Он мой друг и напарник Предвестник! — Эфиру удается выплеснуть слова, как только он восстановил хоть какое-то подобие порядка в своем мозгу. Дотторе снова смеется, а затем машет рукой. — Ааа, ну что ж. А я-то думал, что вы двое уже так далеко забрались, раз так крепко держитесь друг за друга. Если нет, то это моя ошибка. — он сказал это с дьявольской улыбкой, а затем повернулся, чтобы уйти. — В любом случае, Сора. Уверен, мы еще поговорим. Молодец, что заставил Малую Властительницу Кусанали разоблачить себя. Благодаря этому мой проект и приобретение Дендро Гнозиса будут продвигаться гораздо быстрее. До встречи. — безумный Доктор произносит эту фразу, и ментальный мир вокруг него исчезает, а он открывает глаза и возвращается в реальный мир. В его голове прокручивается все, что он узнал, пока Хайпсия болтает с троицей, похоже, не обращая внимания на его озадаченное состояние. Это было прошлое Скары. И это было больно. Очень. Неудивительно, что марионетка так быстро привязался к нему. Они оба пережили самые страшные повороты, которые только может предложить этот мир. Хайпсия явно сходит с ума. Подключение к такому сознанию, как у Дотторе, способно свести с ума любого смертного. Она отступает назад, когда все смотрят на нее с беспокойством, и начинает вслух размышлять, не сошла ли она с ума. Нахида быстро привлекает внимание Эфира и Паймон. — Подождите, что-то не так! Другая группа эремитов бросается в атаку, и группа вынуждена быстро бежать. К сожалению, кукла Катерина не может бежать также быстро, как Эфир. Он пытается дотянуться до нее, чтобы бежать быстрее, но у него ничего не получается. Он наблюдает, как тело, несущее в себе разум Нахиды, насаживается на копье наемника, и не успевает даже опомниться, как их пальцы соприкасаются, и его зрение становится черным.***
Зрение возвращается, и он обнаруживает себя заключенным в незнакомом, но кишащем энергией Дендро месте. Окружающая его местность напоминает храм или святилище... Сурастана? Он в теле Нахиды? Он пытается разглядеть, но не может определить. Его тело не видно. Он чувствует на себе чей-то взгляд и сразу понимает, что это Дотторе и что он только что полностью выдал Нахиду. Он сможет завладеть ее сознанием навсегда, возможно, даже использовать его для своего проекта. Он чувствует, как снова погружается и отключается, когда его сознание снова входит в его собственное тело.***
Он бежит рядом с Паймон и Тигнари, и когда они оказываются в безопасности, останавливается. Он трясет головой, для пущей убедительности шлепая себя по обеим щекам, и возвращается в собственное тело. — ..... Эфир? Ты вернулся?! — наконец слышит он слова Паймон, пропустив большую часть того, что она сказала, благодаря перезагрузке своих органов чувств. — Э-э... Да, это я. Что случилось? Паймон объясняет ситуацию и поясняет ему, что это была полная подмена сознания. Он объясняет, что заметил, как взгляд Доктора остановился на нем сразу после первой подмены, и что Нахида, вероятно, не вернется еще какое-то время. Паймон быстро подтверждает этот факт сообщением, оставленным Нахидой для них двоих. Вероятно, этого достаточно, чтобы начать раскрывать план Дотторе, не вызывая подозрений у окружающих, особенно если учесть, что Тигнари верит в уверенность своего Архонта в отношении Эфира. Он передает информацию, которую собрал на данный момент. Доктор превращает своего марионеточного клона в искусственного Бога. Трио обдумывает это открытие, причем Тигнари выражает шок по поводу того, с какой ненавистью и презрением мудрецы относятся к Нахиде. Лис рассуждает о том, что, скорее всего, еще есть время вмешаться, и задается вопросом, как мудрецы думают, что это поможет остановить Увядание и Элеазар. Эфир думает про себя, что эти люди делают это не для того, чтобы спасти своих граждан. Они делают это ради имиджа нации (и своего собственного). Жалкие, эгоистичные ублюдки. По рекомендации Тигнари Эфир и Паймон отправляются в пустыню и обретают желанных союзников в своих поисках. В итоге они принимают участие в операции по поиску и спасению пропавших безумных ученых и оказываются вовлечены в обмен заложниками. Дехье не нравится, как проходит обмен, и она начинает действовать по-своему, но песок под ними обваливается и подбрасывает их ко входу в храм, от падения их спасает вмешательство Нахиды. Они путешествуют по храму, и в конце концов Аль Хайтам находит информацию такой важности, что ею необходимо поделиться с группой, невзирая на правила Академии. Цивилизация короля Дешрета пала из-за знаний, не предназначенных для этого мира. С распространением этих запретных знаний Элеазар и Увядание стали проявляться по всей стране. История о том, как Великая Властительница Рукхадевата помогла спасти пустыню и истощила себя, помогая Дешрету искоренить запретное знание, оставив после себя облик маленькой девочки. Кусанали - это Рукхадевата, в некотором смысле. Она кажется практически реинкарнацией предыдущего Архонта, полностью уничтожившую себя, пытаясь спасти людей в пустыне. Эремит с ними близок к тому, чтобы сломаться от этого крайнего противоречия с давними убеждениями своего народа, но Эфир не обращает на него особого внимания - Дехья и Аль Хайтам справятся. Он сосредоточен на «знаниях, пришедших из-за пределов этого мира». Если эти запретные знания относятся к миру, существовавшему до Селестии, или, возможно, к другим мирам, охватывающим Тейват, то они могут оказать огромную помощь в его миссии. Хотя, если оно попадет ему в руки, он не сможет поделиться им с Царицей или другими предвестниками, чтобы Снежную не постигла участь, подобная древней цивилизации Сумеру и Дешрет. Вся группа отправляется в лагерь эремитов, и вождь показывает им ученых, нанявших их для похищения безумных ученых. Аль Хайтам, Сайно, Дехья и, на удивление, Паймон пытаются допросить их, но без особого успеха. Эфир вздыхает и вклинивается в дискуссию. — Мудрецы пытаются создать нового Бога, верно? — он очень четко спрашивает ученых, и все они бледнеют в ответ. Его спутники, кроме Паймон, тоже выглядят удивленными, медленно впитывая информацию. Ученые поддакивают и объясняют план, рассказывая, как Дотторе пришел в Академию с Гнозисом и предложением. Предложение, от которого мудрецы в своем высокомерии не смогли отказаться. Пока ученые рассказывают обо всем, Эфир не может не сочувствовать Нахиде. С момента ее «рождения» с ней обращались ужасно, ею пренебрегали. Но, честно говоря, это освежающая перемена по сравнению с тем, как обстояли дела в Инадзуме. Ему пришлось столкнуться только с человеческим высокомерием, а не с умышленным невежеством Бога. Он спасет Нахиду от этих мудрецов-тиранов и заставит их ответить за свои преступления. Вернувшись в деревню Аару, Эфир решает поделиться своими переживаниями с другими спутниками. Удивительно, но он даже чувствует себя комфортно, раскрывая другие аспекты своего плана, которые он намеревался оставить в тайне. Он рассказывает им о своей связи с Фатуи, и хотя он не вдается в подробности, почему это произошло, он говорит им, что его приняли с предложением помочь ему вернуть все, что Селестия украла у него. Он рассказывает им все известные ему детали плана и проекта Дотторе, а также о том, как они с Царицей за спиной Доктора разработали секретный план по спасению Сумеру и обретению Дендро Гнозиса, а не оставили после себя хаотичный беспорядок. Он говорит, что жалеет, что не знал об этом раньше, например о Самсаре Сабзеруза, и извиняется за то, что не покончил с этим раньше. Когда все наконец-то вышло наружу, он чувствует, как с его плеч сваливается груз, о котором он даже не подозревал. Он низко склоняет голову в знак стыда и извинения, искренне сокрушаясь о том, как много из опасного и хаотичного плана Дотторе воплотилось в жизнь до этого момента. Он молчит и дает своим товарищам возможность воспринять информацию, надеясь, что они не станут сразу же ополчаться на него. Первым молчание нарушает Аль Хайтам, задавая вопрос. — Царица собирает Гнозисы каждого элемента. Полагаю, ты не можешь сказать, зачем, поэтому я спрошу так: Гнозисы нужно получать именно так, или хаотичные результаты - следствие того, как с этим справлялись Предвестники до твоего прибытия? Эфир встречает чисто аналитический взгляд Аль Хайтама. Пока никаких суждений, только академический интерес. — Я... Я не могу рассказать вам всех подробностей, но все, что я могу сказать, это то, что Гнозисы необходимо получать силой или принуждением, они не могут быть предложены свободно. Гнозис Барбатоса был получен силой. Гнозис Рекса Ляписа был получен в результате важного обмена для него, Ли Юэ и его народа. Гнозис Сёгун Райден тоже был получен в результате обмена, но не совсем обычным способом: его получил другой присутствующий Предвестник, в то время как основной был убит Сёгуном. — Эфир как-то спокойно объясняет, хотя уверен, что остальные могут частично уловить, какие чувства вызвало у него каждое из событий, когда он выступал против Фатуи. — Дотторе не заботится о жителях Сумеру. Его волнует эксперимент и завершение миссии, и он будет делать это так, как захочет, невзирая на потери. Я же надеюсь предотвратить как можно больше потерь и страданий, а заодно спасти Малую Властительницу Кусанали и заполучить таким образом Дендро Гнозис. Аль Хайтам кивает, принимая его ответ, и в комнате снова воцаряется тишина. Он видит, как Сайно и Дехья смотрят друг на друга, похоже, что-то обсуждая, а затем встают и держат его шею между своими клинками. — Клянешься ли ты, что все сказанное тобой - правда? Что ты хочешь спасти Сумеру? — спрашивает его Дехья, и Сайно отвечает ему своими вопросами. — Клянешься ли ты призвать мудрецов к ответу? Положить конец этому проекту ложного Бога и освободить Малую Властительницу Кусанали? Их клинки прижимаются к его шее, но, несмотря на страх, он сохраняет спокойствие. — Клянусь своей жизнью, всем, что у меня есть, и всем, что я могу отдать. Я приложу все силы, чтобы вылечить Ирминсул, освободить Нахиду и уничтожить мудрецов и их фальшивого Бога. — он решительно заявляет об этом, глядя обоим воинам в глаза. Их клинки на мгновение смыкаются, словно угрожая ему возмездием, если он предаст их, но затем оружие исчезает, и они возвращаются на свои места. — Должен сказать, я не ожидал, что когда-нибудь буду работать с Предвестником Фатуи, тем более против другого, но, учитывая все, что я слышал и видел от тебя, я решил довериться тебе. — говорит Дехья, пристально глядя на него. — И если Тигнари считает тебя достойным доверия, то, полагаю, я тоже могу довериться тебе. Только знай, что если ты сойдешь с этого пути справедливости, мое копье не будет милосердным в следующий раз. — говорит Сайно, глядя на Эфира тем же взглядом. Аль Хайтам прочищает горло, чтобы вернуть внимание всех присутствующих, и начинает говорить, когда все готовы слушать. — У меня нет никаких сомнений в том, что я буду работать вместе с Предвестником, и твоей честности и поступков за то время, что я тебя знаю, мне тоже достаточно. Я предпочту поверить, что ты намерен помочь Сумеру. Эфир испустил долгий вздох облегчения и широко улыбнулся группе. — Спасибо вам, ребята, правда. Меня пугало то, как знание о моем положении повлияет на мою способность общаться с людьми, и не вызовут ли меня на смертный бой из-за этого. Это большой груз с моих плеч. Что бы ни потребовалось сделать, чтобы остановить Доктора и спасти Сумеру, я с радостью сделаю это вместе со всеми вами. — радостно говорит он своим спутникам. К его радости, он даже получает улыбки от Дехьи и Сайно, причем от первой - заметную, а от второго - небольшую отрывистую. Все расходятся на ночь, чтобы немного отдохнуть, а утром приступить к более детальному планированию.***
Когда утром они вновь собираются вместе, то приступают к организации своих планов. На согласование окончательного плана уходит почти все утро, но в итоге все остаются довольны. Эфир радуется, что, похоже, остальные не испытывают к нему никакой неприязни после его подробного рассказа прошлой ночью, и все разговаривают с ним так, будто ничего не изменилось. Дехья объявляет, что уходит, чтобы убедиться в правильности некоторых аспектов плана, оставляя Эфира с Аль Хайтамом и Сайно. Двое других переглядываются, и Сайно произносит. — Эфир, в свете того, что ты рассказал нам прошлой ночью, у нас есть еще вопросы, которые мы хотели бы тебе задать. Эфир лишь кивает в ответ, молча предлагая обоим задавать вопросы. Аль Хайтам первым задает ему вопрос. — Как зовут и какой у тебя ранг Предвестника? — О, я Сора, Сказитель, Шестой из Предвестников Фатуи. Я делю эту должность со Скарамуччей, другим Сказителем, который поддержал меня после того, что я пережил, и оставался рядом со мной, пока я был в Снежной. Царица решила объединить нас, сказав, что наши характеры и повадки дополняют друг друга. Аль Хайтам кивает в ответ на слова блондина, и следующим задает вопрос Сайно. — Насколько ты силен на самом деле и сможешь ли ты противостоять Доктору? Эфиру приходится на мгновение задуматься над этим вопросом. Он хотел бы сравниться с Дотторе, и он бы сокрушил его, будь у него прежняя сила, но с той силой, что у него есть сейчас, все выглядит не очень хорошо. — Я могу использовать Анемо, Гео, Электро, Крио и Дендро, но все они относительно равны силе среднего пользователя Видения, кроме Крио, которая приблизительно равна трем четвертям силы Царицы. — он говорит прямо, а затем нервно переходит к следующему ответу. — Что касается того, смогу ли я победить Дотторе? Я... Не знаю наверняка. Думаю, мне понадобится поддержка Малой Властительницы Кусанали, чтобы справиться с ним. С силой, почти равной силе двух Архонтов, это должно быть выполнимо. Это заставляет Сайно расширить глаза, а Аль Хайтама - приподнять бровь. Последний первым наносит удар. — Значит, ты можешь свободно использовать несколько стихий и почти сравнялся с Архонтом с твоей нынешней силой? Мне было бы трудно в это поверить, если бы я сам не видел тебя в действии. — Я могу это понять. Если уж на то пошло, я не человек и не из Тейвата. Моей изначальной силы было достаточно, чтобы я мог легко раздавить Дотторе как жука, если бы она у меня еще была. Они оба уставились на Эфира с пустым выражением лица. Он слегка хихикает и добавляет еще больше к их шоковому состоянию. — У меня раньше были крылья. У Сайно отпадает челюсть, а взгляд Аль Хайтама наконец расширяется, давая Эфиру возможность посмеяться. Он заговорил снова, как только успокоился настолько, что смог строить предложения. — Вы теперь входите в небольшую группу людей, которым известна эта информация обо мне, и если бы Дехья была здесь, она бы тоже знала. В общем, я чувствую, что могу доверять вам троим, и я хочу, чтобы вам было удобно доверять мне, потому что вы этого хотите, а не потому, что обязаны. Двое других опомнились и снова посмотрели друг на друга, а затем снова обратились к Эфиру. — Если ты доверяешь нам, то и мы будем доверять тебе. Тигнари явно что-то в тебе разглядел, и я всегда буду доверять ему свою жизнь. — при упоминании лиса у Сайно блеснули глаза. Разговор возвращается к теме их планов, и Аль Хайтам, и Сайно отправляются в путь, чтобы убедиться, что различные элементы будут работать в нужный момент. Аль Хайтам просит Эфира пойти с ним, и они оказываются в лагере эремитов, где полно консервированных знаний. Он просит Эфира записать пример убеждения на капсулу, которую, как объясняет Аль Хайтам, он собирается использовать, чтобы помочь жителям Сумеру вновь обрести стремление к настоящей истине и свободе воли. Он велит Эфиру отправиться в Караван Рибат и узнать, как там обстоят дела у Сайно. Когда они с Паймон прибывают на место, то видят, как Сайно и Рахман, лидер той же эремитской группы, спорят о плане. Короче говоря, Аль Хайтам предложил им план, по которому их должны были арестовать Матры, а Сайно был против. План, безусловно, обеспечит группе эремитов довольно легкий вход в столицу, но Сайно обеспокоен тем, как другие члены Матр будут обращаться с эремитами во время ареста, опасаясь, что они могут получить травмы, угрожающие жизни. Эфир предлагает свою помощь в «борьбе» с эремитами, помогая гарантировать, что многие из них будут в безопасности от гнева других Матр. Он говорит, что их решимость поддержать этот план следует уважать, и Сайно в конце концов неохотно соглашается. Рахман и его люди отправляются в назначенное место, а трое других отправляются нанимать охранников Каравана Рибата, чтобы те помогли с арестом. Благодаря тому, что Эфир и Сайно уничтожили большую часть команды, потерь удалось избежать, а эремитов переместили в помещения на территории форпоста до тех пор, пока их арест не будет оформлен. Разобравшись с этим, Сайно отправляет их обратно в Пардис Дхьяй на встречу с Дехьей и Тигнари, отмахиваясь от опасений Паймон, что он не ввел Тигнари в курс дела, и говоря, что он поможет независимо от этого, потому что у них «близкие отношения». Эфир мысленно закатывает глаза на это и надеется, что Сайно и Тигнари смогут провести время вместе, когда все закончится, и мысленно хихикает. Встретившись с Дехьей, они снова быстро обсуждают эту сторону операции, причем Дехья заявляет, что будет выдавать себя за телохранителя Эфира. Паймон в панике спрашивает, сколько еще Дехья возьмет с них денег, а она просто просит Эфира улыбнуться, говоря, что в последнее время не часто видит, как он это делает. Он искренне улыбается и не забывает сказать Дехье, чтобы она расспросила Сайно или Аль Хайтама о их разговоре, когда все закончится. Они прибывают в Парадис Дхьяй и довольно легко находят Тигнари. Группа перебирается в укромное место и разговаривает с ним. Они узнают, что Доктор был здесь совсем недавно, пытаясь вырвать Хайпсию из рук Тигнари и забрать в свои. То, что Дотторе вызвали обратно в Снежную, - абсолютная ложь. И проект, и его миссия близились к завершению, и если бы Ее Величество позвала Предвестников обратно в Снежную, он бы об этом знал. Надо же, он сам впервые так обращается к Царице. Это его удивило, но, честно говоря, не расстроило. Она дала ему осязаемые цели и видимый путь вперед, в отличие от бездумного блуждания, которым он занимался последние три года. Он благодарен ей за это. В любом случае, Дотторе определенно не заинтересован в заботе о ней, он просто хочет использовать ее для своих безумных экспериментов над людьми. Когда Тигнари рассказывает группе о том, как закончилось взаимодействие, Эфир испытывает чувство самодовольного удовлетворения, молча хваля Тигнари за то, что тот отчитал его, хотя последние слова Дотторе заставили его напрячься. Они продолжают болтать о том, о сем, и разговор снова возвращается к Сайно. Да, после того как они столько слышали друг о друге, если лис и генерал окажутся не парой, Эфир будет шокирован. Они готовы покинуть Пардис Дхьяй, но Эфир оставляет Тигнари совет. — Тигнари, я определенно не думаю, что Доктор сдался. Будь готов быстро среагировать, если на тебя нападут. Думаю, велика вероятность, что он пошлет людей, чтобы вернуть Хайпсию силой. Лис кивает в ответ, и, решив этот вопрос, Эфир и двое других отправляются в Порт-Ормос, чтобы убедиться, что Дотторе уезжает. Они находят его там, садящимся в лодку, и он машет рукой, когда видит, что они наблюдают за ним. И тут Эфир замечает подозрительное отсутствие Фатуи в округе. Дерьмо. Он бежит обратно в Парадис Дхьяй, а двое других бегут за ним, зовут его по имени и спрашивают, что случилось, но у него нет времени отвечать им. Он не может допустить, чтобы такое случилось прямо под его присмотром, не тогда, когда он обещал спасти всех, кого сможет. Когда все они прибывают в Парадис Дхьяй, то обнаруживают, что Тигнари противостоит большой группе Фатуи. Эфир медленно подходит к Тигнари, скрещивает руки и смотрит на солдат. Очевидно, никто из этих людей не знает о его положении, судя по тому, как они смотрят на него в ответ. Когда Тигнари показывает, что не собирается отступать под их полушутливые оправдания, разговор и вовсе прерывается. Фатуи встают в строй, готовые пробиваться к цели. — Тигнари, Дехья, идите защищать Хайпсию от любых подлых атак, а я разберусь со всеми здесь. — кричит им Эфир, в то время как Паймон исчезает перед лицом надвигающейся схватки. Дехья кивает, оттаскивает Тигнари и направляется внутрь, к месту, где лежит Хайпсия. Сержант Фатуи оглядывает его с ног до головы, а затем с усмешкой произносит. — Ты действительно думаешь, что сможешь справиться с таким количеством людей в одиночку? Не могу дождаться награды, которую мы получим за уничтожение Путешественника. Эфир ухмыляется, а затем отвечает ему тем же. — Значит, ворчуны Дотторе не слышали о моей новой должности, да? Именно так и было задумано. — он полностью ухмыляется, глядя на сержанта. — Не забудьте предоставить Ее Величеству подробнейший отчет об этом бое. Уверен, она найдет его очень увлекательным. В конце фразы он вступает в бой, встречая оружие офицера и блокируя его. Он замечает, что клещевая атака приближается к нему задолго до того, как они оказываются в зоне досягаемости, и отбрасывает офицера назад с помощью их соединенных клинков. Он поворачивает тело, чтобы увернуться от первого удара, и парирует второй. Он использует Крио и выпускает его наружу вокруг себя, а затем бросает мощное торнадо в самую большую группу солдат, вливая в нее энергию Электро, чтобы напитать. Ему снова приходится парировать удар молота, но он вовремя отбивает его, чтобы заблокировать другого владельца молота. По его приказу вокруг него вырастают лианы, опутывающие Фатуи, и посылают молнии сквозь них и тело человека. Другой воин уже оправился от парирования и готовил свою следующую атаку, прикрываясь Эфиром. Блондин использует Анемо, чтобы стать легче, и Электро, чтобы зарядить конечности, и, увернувшись от нападающего, прикладывает к нему руку и замораживает его. Разборка с солдатами оказалась более тяжелой тренировкой, чем он ожидал, но это был отличный способ проверить свои силы. Убедившись, что солдаты пока не доставят проблем, он поспешил внутрь, чтобы проверить состояние Дехьи и Тигнари. К его облегчению, они оба выглядели вполне невредимыми, но скучающими: перед ними стояла троица Агентов в нокауте. Тигнари быстро бросился к блондину и осмотрел его на предмет повреждений, после чего отошел с выдохом облегчения, хотя и с ноткой подозрения в глазах. Дехья просто стояла и улыбалась ему, впечатленная и... Гордая? Конечно, он примет это. — Я удивлен, что тебе удалось отбиться от стольких Фатуи с минимальными повреждениями. — заявил Тигнари, не скрывая своих подозрений. Эфир вздохнул, велел Дехье остаться здесь с Хайпсией на случай, если поблизости затаится кто-то еще, и жестом велел Тигнари следовать за ним. Они выходят во двор, заполненный следами элементальной энергии Эфира и десятками поверженных Фатуи. Тигнари в шоке смотрит на Эфира: — Видишь, я не врал. Но мне есть о чем с тобой поговорить, когда мы убедимся, что здесь безопасно. — говорит он и направляется обратно в здание. Когда Тигнари снова входит в комнату, где находится Хайпсия, он застает Эфира и Дехью, которые шепчутся друг с другом, и лишь с трудом может разобрать слова Эфира «сказать ему?». Они оба замолкают, но Дехья решительно кивает, а Эфир садится рядом с Хайпсией. — Что ж, Тигнари, устраивайся поудобнее, потому что нам нужно многое тебе рассказать. Сайно доверяет тебе безоговорочно, так что я тоже. — говорит он и смотрит, как лис устраивается на отдельном месте. Эфир начинает рассказывать ему все о проекте искусственного Бога, а также о своей секретной должности и миссии. Тигнари молчит, не желая перебивать. Когда Эфир заканчивает свое объяснение, Тигнари встает и говорит. — Итак, ты сказал, что Сайно знает об этом? — Да, я рассказал ему, Дехье и человеку по имени Аль Хайтам обо всем этом в деревне Аару, прежде чем мы пришли сюда. — четко отвечает Эфир. — Даже Аль Хайтам в этом замешан? Тогда у вас есть все шансы освободить Малую Властительницу Кусанали, но как вы собираетесь справиться с этим... «Сегментом» Доктора в качестве искусственного Бога? — с долей сомнения спрашивает Тигнари. — Ну... Я надеюсь, что нашей с Нахидой силы хватит, чтобы победить его. Это не первый раз, когда я сражаюсь с Богом в этом мире, и сейчас я намного сильнее, чем тогда. — Эфир отвечает решительно, уверенный, что справится с этим. Тигнари несколько мгновений ищет что-то в его глазах, а затем со вздохом отводит взгляд. — Надеюсь, ты справишься. Я позабочусь о Хайпсии. Поскольку с большинством людей Доктора уже разобрались, там должно быть безопаснее, но я все равно останусь на страже. Эфир улыбается ему и благодарит, а они с Дехьей прощаются с Тигнари и отправляются на встречу с Сайно и Аль Хайтамом, чтобы приступить к следующей части плана. Встреча проходит гладко, каждая команда докладывает о том, как прошли их соответствующие задания. Прибывшая Нилу приглашена присоединиться, и она с радостью принимает приглашение, желая сделать все возможное для спасения своего Архонта. После слов поддержки, сказанных Эфиром по приказу Дехьи, группа расходится на ночной отдых.***
Утром Эфир и Паймон вновь встречаются с Аль Хайтамом, чтобы выполнить свою часть плана. Они пробираются в Академию и проходят к лифту, с помощью которого доберутся до кабинета Великого Мудреца, как только там станет чисто. К сожалению, сам Мудрец застает их врасплох и приглашает Эфира в свой кабинет для официального представления. Он рассказывает о своих намерениях в отношении искусственного бога, говоря, что Эфиру следует восхвалять его великую работу. Эфир отвечает: «Зачем мне хвалить тебя за то, что ты причиняешь вред своим гражданам? За то, что ты настолько высокомерно идиотичен, что думаешь, будто у тебя будет хоть какая-то власть над сегментом, когда он станет Богом?» В результате переговоры довольно быстро срываются, поскольку Азар слишком увяз в своих фантазиях, чтобы его можно было переубедить. Аль Хайтам изображает из себя двойного агента Академии, даже предоставляет им отчет, в котором содержится все, что Эфир рассказал ему о своем положении в Фатуи. Однако Азар понимает, что это уловка, и Аль Хайтам делает последний ход с капсулой божественного знания, бросается на Великого Мудреца и в результате оказывается в нокауте у стражника. Азар приказывает стражникам сослать Аль Хайтама в деревню Аару, а Путешественника, точнее, Сказителя, поместить в карцер. План выполняется идеально. Он и Паймон были в карцере, Азар в своем высокомерии убедил себя в успехе, а Аль Хайтам, скорее всего, уже справился со своей ролью. Акаша будет обновлена с указанием его титула и должности Соры, а значит, все в Сумеру будут знать, кто именно спас Малую Властительницу Кусанали, когда все закончится. Отлично. Осталось только разбудить Нахиду ото сна. Терминал Акаши находит место с наилучшим для него сигналом, и из дерева, к которому он прикоснулся, вырастает росток, отмечающий это место. Он садится, использует свою текущую связь с ее стихией, усиленную модифицированной Акашей, и входит в ее сознание. Он находит Нахиду спящей за барьером, и когда призыв ее имени не помог, он начинает пытаться разрушить его силой. Он слышит, как в голос Нахиды вселяется решимость, когда барьер наконец разрушается. Они общаются в чате, а затем отсоединяются. Эфир некоторое время сидит, ожидая сигнала о следующем этапе плана. Когда они с Паймон слышат, как все охранники в панике бегут из здания, они понимают, что Аль Хайтаму удалось подменить нужную капсулу на столе Азара. Остается только набраться терпения и подождать еще немного. Как раз в тот момент, когда Эфир начинает волноваться и беспокоиться, ворота распахиваются, и в них входит Дехья. Да!! Их план сработал! Со стражниками разобрались, и Азар, скорее всего, окажется лицом к лицу с Сайно в Святилище Сурастана и получит за это наказание от своего Бога. Дехья сообщает ему об этом и говорит, что он должен двигаться к святилищу, чтобы поприветствовать Нахиду, когда она проснется. Он и Паймон приходят туда как раз вовремя, чтобы увидеть, как барьер, окружающий Нахиду, исчезает, и они все приветствуют друг друга должным образом. Нахида вновь обретает полный контроль над Акашей, и они готовятся к противостоянию с искусственным Богом. Нахида сообщает Эфиру и Паймон местоположение проекта Бога, и они вместе отправляются туда. Эфир беспокоился, что Нахида увидит данные о нем, помещенные в Акашу, и перестанет ему доверять, но либо она их не видела (что маловероятно), либо это не изменило ее мнения о нем. Он будет благодарен за любой из этих вариантов, ведь это значит, что их план будет продвигаться без проблем.***
Группа добирается до входа на фабрику и уверенно пробирается к главной камере. По мере приближения Эфир не может не задаваться вопросом, как бы все прошло, если бы он не присоединился к Фатуи на сторону Скарамуччи. Согласился бы марионетка стать ядром искусственного Бога без Эфира? До их встречи именно это было его целью - занять достойное божественное место, но, похоже, он был доволен, почти... Счастлив тем, как все обернулось. Эфир не может не чувствовать того же. Скарамучча так быстро стал значимой частью его жизни, и, к сожалению, он был точно таким же, как Эфир, а значит, у блондина не было никаких шансов против стремительно растущих чувств к нему. А самое приятное, что он был бессмертным. С ним можно было не просто завести небольшую интрижку, к которой они с Люмин привыкли в своих странствиях, отказываясь сближаться с теми, кто переживет их. Но вот чувствует ли марионетка то же самое, он не знал, и уж точно не собирался ничего ему об этом говорить. Скарамучча пережил достаточно боли в своей жизни, судя по воспоминаниям, которые он видел, когда ненадолго соединился с Электро Гнозисом, и было бы неправильно с его стороны пытаться что-то сделать или сказать о своих чувствах. Он просто оставит все как есть, пока Скара не скажет ему что-нибудь по этому поводу. Наконец они достигают дверей главной комнаты и входят внутрь. Они видят, что Дотторе почти сросся с машиной: вся нижняя половина его тела не видна, а к спине подсоединены трубки. Он не находится в сознании, и Нахида подходит к нему, применяя свою силу. Он просыпается с безумной ухмылкой и поднимает голову. — Путешественник и Буэр, Богиня Мудрости. Как мило с вашей стороны, что вы оба так щедро согласились принять участие в этом моем эксперименте. Давайте не будем терять времени, а? Пришло время проверить, создал ли я силу, достойную называться Богом! Лицевая пластина опускается, превращаясь в обычную маску и Эфир готовится к бою. Даже с его силой ему не удается одолеть сегмент Дотторе, усиленный Электро Гнозисом: у него очень мало окон для атаки между блоками и парированием, а те окна, которые он находит, быстро закрываются одним из многочисленных орудий машины. К сожалению, проиграв эту битву на выносливость, он совершает ошибку. Нахида бросается ему наперерез и попадает в плен к Дотторе. Он подносит ее к себе, когда открывается лицевая панель, и маниакально хохочет. — Хахахахахаха! Наконец-то! Кульминация моей работы! Я создал Бога! Он вскидывает руку и нацеливается ей в грудь, целясь в ее Гнозис, и его лицо искажается от замешательства, когда его рука смыкается вокруг пустоты. Глаза Нахиды загораются, когда комната вокруг них рушится и возвращается в то состояние, в котором она была до начала битвы. Дотторе стоит в шоке, а Эфиру возвращаются воспоминания о всех циклах, через которые он прошел. После сто двадцати шести циклов они собрали все, что им нужно, чтобы победить его. Появляется маленькое существо, которое дала ему Нахида, и она называет его «Первым мудрецом Буэра» и просит его использовать мудрость всего Сумеру против этого ложного Бога. Дотторе наконец выходит из ступора и снова гогочет, глядя на них, как дикий зверь, а затем снова опускает лицевую пластину и атакует. Эфир прекрасно уклоняется и парирует, вплетая в свои атаки соответствующие элементы, чтобы реагировать на тот элемент, который только что использовал робот. Он направляет Акашу, оглушает механического Бога и переходит в наступление. Оправившись от оглушения, Дотторе разрушает платформу под ногами Эфира и сбрасывает его на нижний уровень комнаты. Верхняя половина тела Бога соединяется с нижней, и он снова безумно смеется, сразу же вступая в бой, когда может двигаться. Эфир неуклонно сражается, максимально эффективно используя свои движения и энергию, накапливая силу в Нео-Акаше и выстреливая ею в ложного Бога. После третьего взрыва он падает на одно колено и открывается. Эфир вскакивает, используя сигилы клевера, которые генерирует для него Нахида, чтобы подняться над машиной, и опускается на ее голову. Он собирает все свои элементы, какие только может, и пускает их вниз, туда, где находился сегмент Дотторе. Луч вырывается из противоположной стороны головы, и ложный Бог падает без сил. Нахида подлетает к ядру, использует свою силу, чтобы открыть Электро Гнозис, и опускается на землю, где теперь стоит Эфир. С силой обоих Гнозисов в руках Нахида входит в царство сознания Великой Властительницы Рукхадеваты, увлекая за собой Эфира и Паймон. Они неуклонно продвигаются по царству, путешествуя на лодке, чтобы добраться до основания Ирминсула. Там они находят совсем не то, что ожидали. Они находят другую Нахиду, которая подтверждает, что она Рукхадевата. Она объясняет, что их внешность похожа, потому что они одной природы - оба аватары Ирминсула, рожденные из его ветвей. Она говорит, что Нахида - это ее новая сущность в новой Самсаре. Она хвалит Нахиду за различия между ними, которые та демонстрирует уже в столь юном возрасте, и говорит, что та, скорее всего, станет более великим Архонтом, чем она сама. И наконец, она просит Нахиду о жестокой услуге. Искоренить Великую Властительницу Рукхадевату из Ирминсула и памяти всего Тейвата. Нахида плачет, когда ей поручают это задание, но, утешенная Рукхадеватой, в конце концов находит в себе силы выполнить его. Они обнимаются, и медленно, но верно сознание Великой Властительницы Рукхадеваты исчезает, оставляя Нахиду в слезах падать на колени. — Нахида, ты в порядке? — спрашивает Эфир, осторожно подходя к ней. Она поворачивается к нему и отвечает. — Ах, Эфир, я в порядке. Просто я- Я немного сбита с толку... — Сбита с толку? Что тебя озадачило? — спрашивает он, чувствуя, как в груди зарождается тревожное чувство. — Мы только что спасли мир, верно? Тогда... Почему я плачу? ... Это уже случилось. Нахида уже забыла ее, скорее всего, еще до того, как ее колени коснулись земли. Он был единственным, кто помнил о существовании Великой Властительницы Рукхадеваты и ее жертвах ради Тейвата. На него не повлияло изменение Ирминсула, которое он сохранил в своем сознании. Он спрашивает ее, помнит ли она, что только что произошло, и ее ответ лишь подтверждает его слова. Ее память о предшественнике исчезла, и даже Паймон забыла. Он подумывает рассказать им правду, но тут их резко возвращают в реальность. — Что ж, похоже, мне придется признать этот эксперимент неудачным. Если бы ты не встал у меня на пути, Сора, я мог бы получить Скарамуччу, который послужил бы гораздо лучшим сосудом для искусственного Бога. — знакомый голос раздается, когда в комнату входит Дотторе. Паймон тут же исчезает, оставляя Эфира и Нахиду, чтобы сразиться с Доктором. — Доктор, для чего ты вернулся сюда? — спрашивает его Нахида, на что он отвечает: "Конечно же, для переговоров", с дьявольской ухмылкой. Затем он объясняет, что, хотя он и ушел, он также остался, сообщив ей о своем идеальном методе сбора знаний: его сегментах. Она называет это оскорблением смысла жизни. Она спрашивает, почему он не вмешался и не помешал им избить его сегмент, на что он отвечает, что экзаменатор не должен вмешиваться в эксперимент. — Младшая Властительница Кусанали, вы умный Архонт. Уверен, вы понимаете разницу в наших боевых навыках... Вы не сможете использовать этот Электро Гнозис в бою, и ваш «Первый мудрец» не станет помогать вам против меня. В конце концов, у нас одна цель. — говорит ей Дотторе ровным голосом. К удивлению Эфира, Нахида с улыбкой смотрит на него и кивает головой. Пока она говорит, он перемещается в противоположную от нее сторону, рядом с Дотторе, но на разумном расстоянии. — Я знала о титуле и миссии Эфира под именем Сора, Сказитель, с момента нашего первого общения. Он действительно стремился спасти жителей Сумеру, поэтому я решила следовать его плану. Он ваш коллега, но его план шел вразрез с вашим. — Да, это несомненно так. — говорит он и поворачивается, чтобы пристально посмотреть на Эфира. — Должен сказать, что я весьма обеспокоен тем, что Ее Величество позволила тебе действовать против моего проекта, Сора, но не мне оспаривать ее решения относительно нашей великой миссии. Он возвращает свой взгляд к Нахиде. — Как ученый, я надеюсь проявить должное достоинство и уважение к Богу Мудрости, поэтому мы с Сорой не будем забирать Гнозисы силой. Нахида не сдается перед лицом такой ситуации и бросает ему вызов, угрожая пробудить Небесные Принципы, уничтожив один из Гнозисов. Эфир сразу же ухватывается за эту угрозу, вспомнив, что Бог, напавший на него и его сестру, называл себя Хранительницей Небесных Принципов. Нахида замечает его реакцию, но ничего не говорит ему, продолжая сражаться с Дотторе. Он смеется, приятно удивленный ее вызовом, и говорит, что выслушает ее условия. Она говорит, что обменяет Гнозис на уничтожение других его сегментов, на что он соглашается без особых колебаний, заявляя, что его версия, стоящая перед ними, - это самый эгоистичный сегмент. Убедившись, что он выполнил свою часть сделки, Нахида протягивает Эфиру Электро Гнозис и с улыбкой говорит: — Думаю, это принадлежит кому-то важному для тебя. Эфир вздрагивает, но берет его, тщательно следя за тем, чтобы не вызвать то самое поглощение энергии, из-за которого он провалялся в отключке почти неделю. Затем Дотторе спрашивает о ее собственном Дендро Гнозисе и, видя ее нерешительность, предлагает обменять свои знания на него. Несмотря на свое недоверие к этому человеку, она все же соглашается выслушать его. — Позвольте спросить вас... Слышали ли вы, при всем вашем могущественном знании, слух о том, что «небо Тейвата фальшивое»? — спрашивает ее Дотторе. Нахида кажется ошеломленной этим вопросом, а Эфир задумчиво произносит. — Скарамучча уже говорил мне об этом, когда мы впервые встретились во время кризиса падающих звезд в Мондштадте. Лично я могу сказать, что звезды не настоящие, но я забыл об этой теме и с тех пор не спрашивал его об этом. — говоря это, он привлекает внимание Дотторе и одновременно сообщает Нахиде еще один небольшой кусочек информации, связанный с этой темой. — Звезды не настоящие? Откуда ты знаешь, Эфир? Или ты предпочитаешь, чтобы я теперь называл тебя Сора? — спрашивает Нахида, выйдя из своего прежнего оцепенения. — Потому что мы с сестрой настоящие. Думаю, ты можешь считать, что я не совсем человек, но это еще не говорит о том, кто я. Можешь называть меня любым именем, я не перестал видеть в тебе друга, Нахида. — говорит ей Эфир с искренней улыбкой, ярко контрастирующей с мрачным настроением его собрата Предвестника, которому сейчас очень интересно, что скажет блондин дальше. — Мы с Люмин - дети звезд. Мы родились, когда две звезды-близнецы разрушились, оставив нас обоих парить в пустоте космоса с недавно обретенной разумностью. Мы посетили огромное количество других галактик и пережили еще большее количество звезд. — он медленно смотрит вверх, прежде чем снова заговорить. — Я чувствую, что солнце, светящее на Тейвате, хоть и близко, но не является настоящей звездой. А ночью звезды, усеивающие темное небо, еще меньше похожи на настоящие звезды. Больше всего меня беспокоит то, что я даже не могу почувствовать истинные звезды за той пеленой, которая их покрывает. — он протягивает руку вверх и закрывает ее, словно пытаясь что-то ухватить. — Обычно мы с Люмин чувствуем звездные скопления на планете, независимо от того, что находится между нами, но то, что блокирует их здесь, создает больше помех, чем все, с чем я сталкивался. Он возвращает взгляд к потолку, вновь погружаясь в тоскливые воспоминания. Нахида смотрит на него глазами, полными беспокойства за него и страха перед этой новой правдой. Дотторе смотрит на него с интригой, как будто нашел новый объект для экспериментов. Угх. Он быстро пытается отвлечь их внимание от себя. — Э-э... В общем, это все мои знания на эту тему, извините за вмешательство. — и он разводит руками в сторону Дотторе, как бы призывая его продолжить то, что он собирался сказать. Дотторе еще несколько мгновений смотрит на него, а затем возвращает свое внимание к Нахиде. — Я узнал о ложном небе Тейвата следующее: звезды и, соответственно, созвездия, присутствующие в нем, напрямую связаны с судьбами тех, кто с ними связан. Именно на это опираются различные астрологические исследования Тейвата, чтобы выполнять техники гадания. — говорит он, давая обеим сторонам время на обработку этой информации. — Это означает, что владение созвездием связывает вашу судьбу с судьбой Тейвата и, скорее всего, является еще одними оковами, установленными Селестией и Небесными Принципами. — Есть также те, кого мы называем "нисходящими", как Сора. Существа из-за Тейвата, которые не обязаны подчиняться правилам этого мира. Он - «четвертый нисходящий», и мы предполагаем, что первый из них - создатель Небесных Принципов. Вас устраивает эта информация, Малая Властительница Кусанали? Нахида некоторое время обрабатывает эту информацию, после чего передает свой Дендро Гнозис снова Эфиру, а не Дотторе, который хмурится при этом. — Ну что ж, полагаю, на этом наша миссия здесь закончена. Ее Величество будет ждать от нас обоих отчета в течение недели, Сора. — говорит Дотторе, а затем поворачивается и смотрит на него. — И я сообщу ей, что именно к тебе следует обратиться, если Гнозисы не вернутся к ней. Я не намерен больше терпеть убытки от твоих планов. — с этими словами Второй Предвестник уходит, оставляя Сору и Малую Властительницу Кусанали наедине. — Какой невыносимый человек. — Эфир надулся, а Нахида хихикнула, сказав: — И все же ты выбрал его в качестве коллеги. — Полагаю, хотя в основном я делаю это для себя. Единственные, кого я выбрал себе в коллеги, это Чайлд и Скарамучча, остальные Предвестники для меня пока загадка. — он говорит в ответ, а затем смотрит в пол. — Нахида, не слишком ли самонадеянно будет с моей стороны просить тебя об услуге? — он поднимает голову, чтобы встретиться с ней взглядом и узнать ее реакцию. Она внимательно смотрит на него с задумчивым выражением во взгляде, а затем улыбается и отвечает. — Эфир, независимо от основной причины, ты все равно решил помочь спасти меня и народ Сумеру. Полагаю, я обязана тебе не только одной услугой. Ты хочешь проверить Ирминсул на предмет информации о своей сестре, верно? — Наполовину верно. Мне нужна информация о Боге, который лишил меня силы и изгнал сюда, помнится, она представилась как «Хранительница Небесных Принципов», и информация о том, какое участие мы с сестрой принимаем в судьбе Тейвата. — он говорит ей, и она кивает. Она подходит к тому месту, где когда-то лежал пузырек для медитации, и протягивает руки. — Помести оба Гнозиса между нашими руками, и я стану мостом между тобой и Ирминсулом. Эфир следует ее указаниям и чувствует, как она направляет свою силу через оба Гнозиса, затем через себя, и в мгновение ока его окружение меняется. Он стоит в какой-то пустоте, в центре которой находится Ирминсул. Он задается вопросом, не существует ли тот пейзаж, который он видел раньше, только благодаря сознанию Великой Властительницы Рукхадеваты. Он подходит к огромному дереву и кладет на него ладонь. Похоже, Акаша была создана по образцу Ирминсула, ведь ему нужно только подумать о том, что он хочет узнать, и она сама покажет ему это. Он слышит голос Нахиды, который звучит в его голове, помогая сузить круг поиска. — Я бы рекомендовала начать с информации, касающейся «спустившихся». Когда Дотторе упомянул об этом, стало ясно, что вы не были проинформированы о них и о своем статусе, как одного из них. Эфир пытается найти информацию о себе, но у него ничего не выходит. Тогда он пытается найти информацию о своей связи и получает тот же результат. Он действительно не связан с Ирминсулом, как ему казалось. Тогда он прислушивается к ноющему чувству внутри себя и вспоминает о сестре. Ирминсул немедленно отвечает ему. Он слышит удивленный вздох Нахиды, когда говорит. — Подожди, как это Люмин здесь, а я нет? Мы же одинаково не принадлежим Тейвату? — Похоже, Ирминсул действительно воспринимает ее как часть Тейвата. Однажды она появилась в Каэнри'ах, а после катастрофы начала путешествие, как и ты, причем конец этого путешествия был затуманен чем-то, чего я не могу разглядеть. Если кто-то способен так влиять на Ирминсул... Кто знает, на что еще он может быть способен? Эфир перебирает в уме идеи и составляет примерный список самых сильных существ, которые ему известны. Архонты, Хранитель, Фатуи и его Предвестники, а также различные виды мистических существ, таких как Адепты и Ёкаи. Он все еще пытается разобраться во всем этом, пока голос Нахиды не возвращает его в настоящее. — Эфир, такие встречи должны быть короткими, поэтому, пожалуйста, быстро ищи свои последние ответы на этот сеанс. У Хранителя не было результатов, у него самого не было результатов, его сестра все еще оставалась загадкой, и он не знал, о чем еще хотел спросить. Он ломал голову в поисках чего-нибудь. Все, что было связано с Селестией, оказалось пустым, если не считать основной информации. Небесные Принципы дали ему очень скудное объяснение. О чем еще он мог спросить? Слово, вернее, имя, появилось в его голове внезапно, прежде чем он успел осознать это. Скарамучча. Все, что Ирминсул знал об истории марионетки, было записано, и хотя сейчас у него не было времени обратиться к этому, он может вернуться к этому в другой раз. — Можешь отключить нас, Нахида, я уже закончил. — он обращается к открытому пространству вокруг себя, и его пейзаж возвращается в нормальное состояние. Нахида улыбается ему, когда убирает руки с Гнозисов, а он неловко смотрит на землю, обеспокоенный полученной информацией. Не чувствуя особого интереса к дальнейшему разговору, он тихо благодарит Нахиду, говорит ей, что скоро встретится с ней снова, и уходит. Он идет к Гильдии Искателей Приключений, размышляя обо всем, что узнал. Люмин совершила собственное путешествие по этому миру, как она и говорила, но что она нашла в конце, так и осталось загадкой. Что бы ни заставило ее предпочесть этот мир родному брату. Он просто хочет знать, не понимая, какой смысл заставлять его проходить через все это, особенно если это не приведет к такому же финалу, как путешествие Люмин. Было бы гораздо лучше, если бы они просто объединились и забрали свои силы у Хранителя. Тогда они смогли бы продолжить свой путь. А в чем заключалась цель их путешествия? В последнее время он нечасто задумывался об этом, но ответ сильно поразил его, когда он вернулся к нему. Они искали дом. Мир, в котором им были бы рады. В котором они могли бы жить и возвращаться туда до конца своих вечностей. Возможно, после своего путешествия Лю почувствовала, что этот мир им подходит, и сражается вместе с Бездной, чтобы освободить свою потенциальную будущую родину. Но сможет ли он найти дом в этом месте, которое так опустошило его? По мере приближения к Катерине он позволяет своим мыслям улетучиться, приобретая определенный оттенок фиолетового при мысли о поиске дома.