Еще один день на корабле до Снежной...
Выйдя на палубу, Эфир потянулся и тут же задрожал. Звезды, было чертовски холодно. Чайлд, безусловно, ожидал этого: солдат Фатуи уже подошел к Эфиру с тяжелым меховым плащом. Он надевает его, и хотя это немного помогает, этого не достаточно, а сам плащ слишком длинный. Чайлд подходит к нему, чтобы взглянуть, и громко смеется, глядя на Эфира. Блондин выглядит так, будто утопает в плаще. На палубе появляется Скарамучча в точно таком же, хотя на нем он сидит как надо. Увидев блондина, он устремляет взгляд на Чайлда.
— Чайлд, забери обратно свой плащ. Он выглядит так, будто тонет в нем.
— Знаю, но я не оставлю его замерзать. У нас не было ничего другого, что могло бы ему подойти, а я привык к такой погоде гораздо больше, чем он.
Скара насмешливо хмыкнул, переместившись к Эфиру и обращаясь к нему.
— Снимай плащ. Сейчас же.
Блондин вздыхает и снимает с себя одеяние, дрожь постепенно возвращается, когда он передает его Скаре. Чайлд быстро реагирует на брошенный ему в лицо предмет и ловит его. Опустив руки, он видит, как Скара надевает на Эфира свой собственный плащ. Он сидит гораздо лучше, и блондин выглядит весьма царственно, если верить Чайлду.
— Может, ты и привык к такой погоде, но ты все еще человек. Мне не нужен мой плащ. К тому же мой ему больше идет. — говорит Скара, обращаясь к Чайлду.
Чайлд смеется, качает головой, глядя на другого Предвестника, и начинает выкрикивать приказы солдатам на снежанском, отчего те начинают суетиться. Корабль причаливает, его привязывают, а на краю устанавливают переносную лестницу, чтобы пассажиры и команда могли легко сойти на берег. Чайлд еще что-то кричит солдатам, а затем, повернувшись лицом к Эфиру, говорит: — Итак, мы успели довольно быстро. Царица, скорее всего, будет нас ждать. Уверен, она уже знает, что мы причалили. Прошу за мной в Заполярный дворец, товарищи!
Чайлд начинает свой поход по зимнему пейзажу. Пока они идут, Эфир рассматривает достопримечательности, глядя на дома, из труб которых валит дым. Он переводит взгляд в противоположную сторону, чтобы увидеть море сосен, и вдруг вспоминает, что должен позвать свою компаньонку.
— О! Подождите секунду, ребята. Паймон!
Паймон, как обычно, появляется рядом с головой Эфира и тут же вздрагивает.
— Почему в Снежной должно быть так х-х-холодно? Паймон кажется, что она сейчас превратится в ледышку! Мы сейчас пойдем к Царице?
Чайлд подскакивает, чтобы ответить на ее вопрос. — Да, мы отправляемся в Заполярный дворец, и, прежде чем ты спросишь, это, наверное, в десяти минутах ходьбы отсюда.
— Охх, это слишком долго для Паймон, чтобы вот так торчать на холоде! У Паймон нет зимней одежды. — говорит фея, надувшись. — Эфир-р-р, позови меня, когда мы доберемся до дворца. Паймон надеется, что там будет теплее.
И с этими словами фея снова исчезает, а Эфир с завистью смотрит на место где она была. Как бы ему хотелось вот так просто сбежать от всего, что ему не нравится в этом мире. Предвестники, должно быть, заметили, потому что оба начинают смеяться.
Чайлд начинает дразнить. — О-о-о, не волнуйся, Эфир, все будет не
так уж плохо. — он говорит это с улыбкой, которая абсолютно точно подразумевает, что все действительно будет очень плохо.
Скарамучча говорит следом. — Да ладно, Эфир. Ты же вроде говорил, что можешь справиться с холодом. Ты ведь
отлично справлялся с этим на Драконьем Хребте? — и хмыкает.
Эфир надувается, пока его не осеняет внезапная идея, и вот он уже ухмыляется и смотрит прямо на Скарамуччу.
— Похоже, тогда мне понадобится, чтобы ты согревал меня, как ты это делал с тех пор, как я сказал про Драконий Хребет. — поддразнивает он, и у марионетки отпадает челюсть. Чайлд чуть не валится с ног от смеха, когда его товарищ Предвестник вспыхивает, как помидор. Он на мгновение запнулся, совершенно выбитый из колеи замечанием блондина. Вторую ночь на корабле они провели примерно в таком ключе. Скара смотрел на море, согревая Эфира, а потом отнес сонного блондина в постель, когда он начал засыпать, где его снова притянули к себе, и они провели ночь в тепле друг друга.
Но это вовсе не означало, что он хотел бы заниматься чем-то подобным на людях! Да еще в столице Снежной! Если кто-то увидит их и поймет неправильно, пойдут слухи, и его репутация безжалостного Предвестника будет разрушена!
Эфир продолжает смотреть на него, слегка изменив выражение лица, чтобы оно стало более умоляющим. Он видит, что нить решимости Скарамуччи вот-вот оборвется, и понимает, что он очень близок к тому, чтобы получить столь необходимое тепло и путешествие без прогулок.
Эфир начинает подумывать о том, что, возможно, он неправильно оценил Предвестника, когда тот вновь обретает самообладание. Однако вместо того, чтобы отвернуться, Скара удивляет его. Он подходит к блондину и пристально смотрит на него, а затем говорит: — Открой плащ. — рот Эфира слегка приоткрывается, и он делает то, о чем тот просит. Скара придвигается ближе, обхватывает блондина руками за талию и с ухмылкой говорит Эфиру: — Если ты так хочешь, чтобы я тебя нес, тогда докажи мне.
Лицо Эфира разгорается еще больше, когда он понимает, что Предвестник хочет, чтобы именно он стал инициатором. Он делает пару вдохов, размышляя о том, стоит ли смущаться из-за этого или нет. Через плечо Скары он видит, как Чайлд поднимает оба больших пальца вверх, пытаясь подбодрить его. Блондин слегка хихикает, набравшись смелости, и обхватывает руками шею марионетки. Лицо Скары почему-то становится еще краснее, и он слышит, как Эфир говорит: — Приготовься ловить. Три... Два... Один... Сейчас — и блондин прыгает, обхватывая ногами талию брюнета. Скара вовремя хватает его ноги и удерживает равновесие. Эфир опускает голову на плечо Скары, почти касаясь его шеи, и поправляет плащ, чтобы как следует укрыть их обоих, при этом ему удается достаточно хорошо скрыть себя. Он вздыхает, когда тепло проникает в его тело, заставляя его расслабиться в объятиях Предвестника.
Скарамучча медленно оборачивается и бросает убийственный взгляд на Чайлда, который изо всех сил старается сдержать смех.
— Еще хоть слово об этом, и я поджарю тебя изнутри. Понял?
Все еще сдерживаясь, Чайлд кивает и разворачивается, чтобы продолжить путь к дворцу.
— Сколько раз ты был здесь, Скара? Например, гулял по городу? — спрашивает Эфир, немного заскучав от отсутствия активности.
— Ну, несколько раз, больше, чем я пытался сосчитать. Почему тебя это так интересует? — отвечает Скара.
— Потому что ты выглядел здесь неуютно, и не только потому, что держишь меня.
— О... — говорит марионетка, потом хмыкает и задумывается. — Честно говоря, не знаю. Наверное, мне не очень комфортно в больших группах людей.
— Понимаю... Хотел бы я знать, как помочь тебе с этим. — говорит блондин и задумывается. Остаток прогулки проходит в молчании, и спустя некоторое время Скара поворачивается, чтобы Эфир мог осмотреть дворец.
— Ваау, это место просто потрясающее! Паймон, мы здесь! — несколько взволнованно говорит Эфир.
Паймон снова появляется и осматривается. У нее отпадает челюсть, когда она долго рассматривает дворец. Она взволнованно поворачивается, чтобы поговорить со своим спутником, и видит, в каком положении он сейчас находится.
— Эфир, почему Сказитель тебя так держит?
Ее спутник краснеет и едва отвечает, заикаясь. — М-Мне было холодно даже в плаще, а он т-теплый. — он широко улыбается, а она просто прикладывает ладонь ко лбу и вздыхает, пока он неловко хихикает.
— Ребята, давайте зайдем внутрь, хорошо? — говорит Чайлд.
— О, да, конечно. Дальше я справлюсь сам, Скара. — говорит Эфир тому, кто его несет, а тот лишь пожимает плечами, продолжая нести его всю дорогу и говорит:
— Мы уже проделали так большую часть пути, можем закончить его так же.
Паймон смотрит, как Эфир с улыбкой вздыхает и прижимается лицом к шее Предвестника, и гадает, все ли будет хорошо. Она все еще не доверяет Фатуи в целом, но, возможно, этот не собирается причинять ее компаньону еще больше боли, раз уж так бережно держит его.
Как только отряд входит во дворец, на них накатывает волна тепла - достаточно теплая, чтобы не зябнуть, но не слишком, чтобы плащ Предвестника стал неудобным. Скарамучча опускает Эфира на пол и велит ему оставить плащ до тех пор, пока они не предстанут перед Царицей.
Группа продолжает идти по направлению к внутренним покоям, и температура неуклонно возвращается к слегка прохладной. Не так холодно, как снаружи, но все же достаточно, чтобы лед, который можно увидеть на стенах, не растаял. В конце концов они оказываются перед большой парой двойных дверей, которые, кажется, сделаны изо льда. Чайлд обращается к прислуге, стоящей в стороне, чтобы спросить, когда Царица хочет, чтобы они вошли. Прислуга просит группу подождать немного и сама входит в покои.
Через минуту прислуга возвращается и сообщает, что Царица готова принять их, и с любопытством смотрит на светловолосого путешественника в фирменном плаще Предвестника. Эфир не замечает этого, но собирается отдать то, что он все еще считает просто модным плащом, обратно Скаре, который отказывается и говорит, что он понадобится ему, чтобы согреться в тронном зале. Упоминание о том, что это тронный зал, заставляет Эфира снова насторожиться, вспомнив, когда он в последний раз был в тронном зале с Предвестником. Скарамучча, должно быть, заметил это: знакомая рука лежит у него на плече, пытаясь помочь ему расслабиться.
Первым входит Чайлд с громким "Привет, Ваше Величество!". От дверей звучит громкое "Привет, Ваше Величество!", на что Скара качает головой. Они подходят к трону, и Скарамучча с Чайлдом опускаются на одно колено перед ее троном. Эфир быстро пытается повторить их поклон, а Паймон опирается на его плечо, чтобы сделать то же самое.
Через мгновение слышен стук каблуков по ледяному полу: из зала за троном входит Царица. Ее голос разносится по залу и, кажется, идеально отражается ото льда. — О Тарталья, ты всегда так рад приветствовать свою королеву, даже если многие сочтут это неуважением. Я рада, что время, проведенное в Ли Юэ с этим старым ископаемым, не изменило тебя. Поднимайтесь.
Царица занимает свое место на троне, и Эфир резко вдыхает. У нее пепельно-седые волосы, ледяной острый взгляд, в котором, тем не менее, сохраняется доброта. Она одета в ледяное белое платье, переходящее в светло-голубой оттенок. В руках у нее сияющий серебряный скипетр с кристаллом, напоминающим лед, на острие. У нее бесконечно молодой вид, напоминающий других Архонтов, которых встречал Эфир, что свидетельствует о ее божественности, ведь она излучает элементальную энергию, как и Эи, только Крио, а не Электро.
— Итак, ты, должно быть, знаменитый "Путешественник". Почетный рыцарь Мондштадта, герой Ли Юэ и Инадзумы. Заноза в боку моих Фатуи во всех регионах, где ты побывал. Почему ты пришел ко мне?
Ее слова словно пронзают его, и ему требуется мгновение, чтобы подобрать слова. Он решает начать с достойного представления.
— Приветствую вас, Ваше Величество. Меня зовут Эфир. Я пришел к вам, чтобы принести свои извинения за то, что произошло с Ла Синьорой в Инадзуме. — с этими словами он материализует ее корону, держит ее в вытянутой руке и продолжает говорить. — Инадзума была... Особенно сурова ко мне, и я принял неверное решение в спешке и отчаянии. Я вызвал ее на дуэль перед троном и победил. Впоследствии Сёгун казнила ее. Я виновен в гибели одного из ваших Предвестников, и прошу прощения. Я не хотел ее смерти, особенно такой. — он говорит как можно более искренним тоном и в конце склоняет голову, в основном из уважения, но также и от нервов, и эмоций, поднимающихся на поверхность при воспоминании о том, что произошло в Инадзуме. Царица говорит после долгого наблюдения.
— Во-первых, подними голову.
Он с трудом поднимает голову, но ему это удается, глаза влажные и остекленевшие.
Она наклоняет голову и смотрит на него со смесью сочувствия и доброты.
— Скажи мне, что ты чувствуешь на самом деле, без формальностей. Я бы хотела увидеть весь спектр эмоций, которые ты испытываешь по отношению к этому инциденту.
Эфир наконец встречает ее взгляд, удивленный просьбой, и через несколько мгновений собирается с силами, чтобы заговорить.
— Я... Я не верю, что она заслужила такую судьбу, и мне кажется отвратительным, что это сделала бездумная и безэмоциональная марионетка, в то время как настоящий Архонт скрывалась от мира. Я видел, что Синьоре было больно от прошлого, и я не верю, что она была настолько... Неискупима, что заслужила это. Я... Я не мог отвести взгляд, когда марионетка Сёгуна делала это. Я видел страх, муку и отчаяние в ее глазах, когда она наблюдала за приближением Сёгуна, и... Все, о чем я мог думать, это то, что это не было действительно справедливо.
Царица улыбается, пока он говорит, и кивает, когда он заканчивает. Через мгновение она встает и подходит к нему. Подойдя к нему, она осторожно берет из его рук корону Синьоры и протягивает ее Чайлду. Он подается вперед, чтобы взять ее, и отходит в сторону. Она осторожно берет обе дрожащие руки Эфира и смотрит ему в глаза, говоря:
— Успокойся, Эфир. Я не виню тебя в ее смерти. — он смотрит на нее с явным удивлением, и она продолжает. — Роль Предвестника чревата опасностями, жизнь человека всегда находится под угрозой. Я также не виню Вельзевул. Я спрашиваю тебя, если снять вину, которую ты возложил на себя, на кого, по-твоему, она действительно падает?
Его глаза расширяются, и он размышляет об этом лишь мгновение, прежде чем его взгляд твердеет, и он озвучивает свой ответ. — Боги Селестии. В моих глазах они несут ответственность за большинство проблем в этом мире. Как обладатели наибольшей власти, они несут наибольшую ответственность, особенно в отношении действий Архонтов, которых они поставили на их должности.
Она улыбается его ответу и кивает головой.
— Прекрасный ответ, Эфир. Я с ним полностью согласна. Боги Селестии сидят сложа руки, позволяя своим подданным испытывать ужасные страдания, и принимают меры только против тех, кто угрожает их правлению. — она отпускает его руки и проводит ими по меховому воротнику плаща. — Твои слова отражают смысл плаща, который ты носишь.
Она бросает понимающий взгляд в сторону Скарамуччи, который тут же отводит взгляд. Она хихикает и возвращается на свой трон.
— Расскажи мне о своей истории в Тейвате, Эфир. Я вижу, что ты не коренной тейватский житель, и хочу узнать мысли того, кто, возможно, повидал много миров.
И вот он начинает рассказывать ей все, что помнит.
От падения Каэнри'аха до встречи с Хранителем Небесных Принципов, похищения сестры, лишения сил и всего, через что ему пришлось пройти после пробуждения. Царица внимательно слушает его, спрашивая, что он думает о некоторых событиях, которые описывает. Особенно ее интересует, что он думает о взаимодействии со Скарамуччей. Как марионетка угрожал его жизни, как утешал его во время нервного срыва, как дал ему свой плащ, чтобы он мог укрыться от холода в Снежной. Когда он закончил свой рассказ, она встала и произнесла.
— Я бы хотела, чтобы вы четверо проследовали за мной, пожалуйста. — она поворачивается, чтобы вернуться в коридор за своим тронным залом.
Четверо выполняют просьбу, и они оказываются в помещении, которое кажется оранжереей, заполненной десятками различных видов растений, с теплым воздухом, наполняющим пространство. Она подходит к мебели: большое мягкое кресло, напоминающее трон, большой круглый стол перед ним и большая изогнутая кушетка по другую сторону стола. Она жестом приглашает их сесть на кушетку, а сама занимает кресло, похожее на трон. Она машет рукой в сторону прислуги, тот с поклоном выходит из комнаты и через несколько мгновений возвращается с подносом, уставленным различными яствами, который она ставит в центр стола. Затем Царица спрашивает: — Не желает ли кто-нибудь угоститься?
Чайлд и Эфир просят просто воды, а Скарамучча - горького чая. Царица машет рукой в сторону служанки, та склоняет голову и идет за напитками. Повернувшись к группе, она кладет сцепленные руки на стол и снова начинает говорить.
— Думаю, нам следует перейти непосредственно к делу. — она смотрит на Эфира, метафорически застывая на месте. — Эфир, ты был довольно серьезным препятствием для моих сил везде, где с ними сталкивался, и хотя я не виню тебя за ее потерю, теперь у меня стало на одного Предвестника меньше. Проще говоря, я хочу убрать тебя с дороги. Мне не очень важно, как именно, но я сочувствую тебе и предпочитаю мирное урегулирование. Я хочу рассказать тебе о своих целях, а потом, надеюсь, ты решишь прекратить свои действия против нас.
Она делает паузу, когда возвращается слуга и расставляет напитки перед теми, кто их попросил. Она ставит перед Царицей кружку, похоже, горячего шоколада, что заставляет Паймон приостановить «дегустацию» деликатесов на подносе. Царица видит ее явное желание и хихикает.
— Я вижу, что твоя компаньонка очень любит сладкое, Эфир. — затем она снова обращает свой взгляд на прислугу. — Прошу прощения, не могли бы вы принести горячий шоколад и для малышки. — служанка еще раз склоняет голову и идет за напитком.
Царица делает долгий глоток, затем удовлетворенно вздыхает и начинает объяснения.
— Эфир, как ты, я уверена, знаешь, я стремлюсь захватить все семь Гнозисов. Но я уверена, что ты не знаешь, с какой целью это делается. Я хочу использовать хранящиеся в них силы стихий, чтобы устранить влияние Селестии на этот мир, который они силой отобрали у Властителей Драконов, прежних первозданных правителей этого мира. Я уверена, что другие Архонты, например Моракс, согласятся с этим и охотно отдадут свои Гнозисы. Однако мои планы не могут позволить себе их отказ, а такой подход гарантирует, что в случае неудачи остальные не будут рассматриваться как соучастники. Мой народ и я сама будем наказаны в случае неудачи, и я хотела бы, чтобы это не отразилось на других народах. Это бремя не обязательно должно лежать на всем Тейвате. Хотя наши методы могут привести к страданиям и разрушениям, что меня глубоко огорчает, они необходимы для защиты безопасности и суверенитета всего Тейвата.
Под конец она кладет руку на то место, где обычно располагается сердце. Закончив, она возвращает руки к кружке и делает медленный глоток. Опустив кружку, она возвращает взгляд на Эфира и просит его рассказать о своих мыслях.
Эфир впитывает все это и не может не испытывать разочарования. Селестия представляет собой такую монолитную угрозу над Тейватом, что невинные мирные жители должны пострадать в результате запутанного плана, чтобы устранить ее гораздо более пагубное влияние. Его гнев отчетливо проступает на лице, когда он произносит:
— Я понимаю. Хотя я ненавижу это, я понимаю ваши действия и то, почему вы считаете их необходимыми. Селестия заслуживает наказания не только за то, что они сделали со мной и моей сестрой, но и за то, что они сделали с этим миром. Вторая причина того, зачем я прибыл в Снежную, - заключить сделку с вами, Ваше Величество. Этот мир истощил меня, и я с трудом справляюсь без моей сестры. Я буду держаться подальше от вас в обмен на относительно безопасное место, где можно остановиться, со всем необходимым для меня и Паймон.
Прежде чем Царица успевает заговорить, Чайлд быстро вклинивается и прерывает ее.
— А у меня, моя госпожа, есть предложение получше. Кое-что, что Моракс пожелал одобрить лично. — он перекладывает письмо через стол и возвращается к разговору. — Мы потеряли Предвестника, и один из наших сильнейших заслонов согласен с нашей идеей.
Он делает глубокий вдох, прежде чем выступить перед своей королевой.
—
Я хотел бы ходатайствовать о том, чтобы Эфира пригласили присоединиться к Одиннадцати Предвестникам Фатуи.
…
…
Что?
Эфир в полном шоке смотрит на Чайлда, а Паймон чуть не проливает свой горячий шоколад.
— ЧТО?! — восклицают они оба, а Скарамучча говорит:
— Поддерживаю. — и оба кричат "ЧТО?!" и ему. Царица хихикает над ними, прежде чем выступить со своим заявлением.
— Твое прошение ценно, Чайлд, но излишне. — говорит она с улыбкой. — Я уже собиралась пригласить Эфира присоединиться. Думаю, плащ Предвестника ему очень идет.
Эфир просто смотрит на Царицу с открытым ртом, и Паймон рядом с ним делает то же самое. Царица принимает это как сигнал к продолжению разговора.
— Эфир, я хочу официально пригласить тебя присоединиться к Фатуи в качестве члена Одиннадцати Предвестников. Твои убеждения совпадают с моими, и если ты присоединишься ко мне в моей цели свержения небес, в твоем распоряжении будут ресурсы Фатуи, чтобы помочь тебе во всем, чего бы ты ни пожелал добиться. Что скажешь?
Он продолжает сидеть, пытаясь все обдумать. Пока он размышляет, Паймон решает заговорить. — Эфир! Ты не можешь принять это предложение! Подумай обо всех в Мондштадте! Инадзуме, всех, кто пострадал от Иллюзий и указе об охоте за Видениями!
Эфир смотрит на Паймон, и выражение его лица из шокированного превращается в извиняющееся, явно показывая, что он принял решение, и он говорит: "
Прости, Паймон", и поворачивается обратно к Царице.
— Если Фатуи помогут мне одолеть Селестию и вернуть сестру и силы,
то я приму ваше приглашение.
Паймон опускает голову и выглядит подавленной, в то время как Чайлд ярко сияет, а Скарамучча ухмыляется. Чайлд бежит за кушетку, где сидит Эфир, и обнимает его за плечи. — Я надеялся, что ты согласишься, товарищ!
Эфир посмотрел на Скарамуччу, который искренне улыбнулся ему и кивнул.
Царица тоже улыбалась, глядя на это зрелище. Ее младший Предвестник взволнованно обнимал своего нового брата по оружию в этой войне с небесами, а тот, кого она считала утратившим способность любить, искренне улыбался.
Следующая неделя наверняка будет насыщенной, думает она, размышляя о похоронах Синьоры, а также о посвящении Эфира в Предвестники и последующем знакомстве с солдатами Фатуи в целом. Ей придется попросить каждого Предвестника отменить свои приказы относительно светловолосого Путешественника в своих подразделениях.
Когда остальные (Чайлд) успокаиваются, она переходит к другим неотложным делам.
— Скарамучча. — говорит она, и он встречает ее взгляд. Она знает, что он догадывается, о чем она собирается его спросить, и видит, что он боится. — Я чувствую в тебе Электро Гнозис. Я почувствовала это, как только ты вернулся в мои владения.
Он вздрагивает - едва заметно, но все же отчетливо для ее наблюдательных глаз. Он выглядит настороженным, и она решила, что должна принять решение сейчас, пока он не исчез, и она не потеряла еще одного из своих дорогих детей.
— Успокойся, Скарамучча. Поговори со мной. Я вижу твою нерешительность.
Он напрягается, и прежде чем страх отказа успевает повлиять на его выбор, чувствует руку на своей спине - точно так же, как он успокаивал Эфира. Он поворачивается и видит, что блондин мягко улыбается ему, делая знакомый утешительный жест. Возможно... Возможно, он сможет это сделать. Возможно, его больше не отнимут.
— Я... Я хочу оставить Гнозис у себя как можно дольше, Ваше Величество. Это мое право по рождению, и единственное, что... Что может служить сердцем в моем теле. Я также хочу быть связан с его силой.
Она смотрит на него долго, так долго, что он едва не начинает снова паниковать, пока рука на его спине не начинает двигаться в ровном темпе. Она замечает это и улыбается.
— О Скарамучча, мое заблудшее дитя, ищущее смысл и ценность. Чтобы чувствовать любовь и быть любимым, тебе не нужно физическое сердце или его аналог. Со временем ты научишься этому сам, если будешь прислушиваться и дальше. — говорит она ему с эмоциями, которые он не может определить, но которые переполняют ее взгляд. — С учетом сказанного, я не буду возражать против того, чтобы ты хранил Гнозис до тех пор, пока не придет время. Что касается силы, заключенной в нем, то передать ее может только тот Архонт, к которому привязан Гнозис. Тебе придется добиться того, чтобы твоя истинная мать признала тебя своим преемником - только так ты сможешь получить доступ к его силе.
Его разум пытается обработать шквал мыслей и эмоций, вызванных словами Царицы. Он счастлив, что пока может оставить Гнозис себе, но ему придется поговорить с
матерью, если он захочет им воспользоваться. Он получает возможность сохранить единственный предмет, который, по его мнению, может стать его сердцем, но слова Царицы заставляют его снова задуматься, нужен ли он ему вообще. За сотни лет он впервые услышал эту идею не от своих собственных пренебрежительных мыслей, а от Богини Любви.
От такого количества размышлений об эмоциях у него разболелась голова. Может быть, он решит заняться этим позже. Хотя, скорее всего, нет. — Благодарю вас, Ваше Величество. — говорит он. Он хочет уйти от этой темы.
И Царица, похоже, довольна, раз снова обращается к Эфиру. — Эфир, как я понимаю, ты продемонстрировал Тарталье способность владеть и Анемо, и Гео, не мог бы ты рассказать мне подробнее, как это работает? — спросила она, с любопытством наклонив голову.
Если он собирается стать Предвестником, то вполне может рассказать ей об этом. Возможно, у нее появится хоть какая-то подсказка, как и почему это работает.
— Я получаю элементы, прикасаясь к статуям Семи Архонтов. Первым был Анемо, затем Гео, а теперь Электро. — перечисляя каждый элемент, он проводит небольшую демонстрацию.
Царица наблюдает за ним с увлечением и исследовательским блеском в глазах. Способность владеть несколькими элементами неизвестна этому миру, по крайней мере, до появления Иллюзий. — Значит, ты еще не прикасался к одной из моих статуй, верно? — спрашивает она.
Эфир кивает и смотрит, как Царица достает из груди свой собственный Гнозис. Она некоторое время рассматривает его, а затем ставит на центр стола. — Прости за мое любопытство, но не мог бы ты прикоснуться к Гнозису? Насколько я понимаю, статуи связаны с троном Архонтов и Селестией примерно так же, как Гнозис, хотя и в более слабой степени. Возможно, прикоснувшись к Гнозису, ты получишь большую власть над соответствующим элементом? А может и ничего не случится. Я бы хотела узнать ответ. — она пристально наблюдает за ним, задавая этот вопрос.
Блондин колеблется, размышляя о возможных негативных последствиях, но затем решает, что стоит попробовать. Если статуи имеют хоть какую-то ценность как доказательство положительного исхода, то, скорее всего, все будет в порядке.
Он тянется к Гнозису и чувствует, как кончики пальцев охватывает странный холодок. Он продолжает двигаться вперед, и холод становится все сильнее. Когда рука наконец обхватывает гнозис, холод резко исчезает, а на его месте появляется резкая боль. Он пытается отпустить Гнозис, но рука не разжимается. Сквозь щели в руке пробивается голубое свечение, и его тело и аксессуары излучают тот же цвет. Свет, исходящий из его руки, становится ярче, затем на мгновение исчезает, снова появляется и приникает к груди.
Последнее, что он помнит перед тем, как потерять сознание, - это то, как его рука наконец выпустила Гнозис, и три панических голоса, выкрикивающих его имя.
***
Это был не совсем тот результат, которого она ожидала. Судя по тому, что она чувствовала в нем, контакт с Гнозисом дал ему доступ к половине, а может, и к трем четвертям той власти над Крио, которой обладала она сама, но она не могла точно оценить ее. Похоже, он потерял сознание только потому, что количество силы временно переполнило его. То, что его тело лишили прежней силы, а потом статуи медленно возвращали ему все меньшее количество энергии, похоже, повлияло на то, насколько он способен выдерживать ее накопление и расходование. Насколько именно, она сказать не может, не зная его изначальной силы, но предполагает, что, скорее всего, на довольно значительную величину.
Убедившись, что блондин в безопасности и комфорте, Чайлд отправился домой отдыхать с семьей, а Скарамучча и Паймон отказались покинуть его. Она заверила их, что это не причинило ему вреда, что его телу просто нужно оправиться от шока, но они все равно отказались уходить, желая быть рядом с ним, когда он очнется. Она использовала это время, чтобы начать подготовку к похоронам Синьоры, отозвав всех своих Предвестников в Снежную с их текущих обязанностей. Она попросила Пьерро вернуться со своего задания раньше остальных, чтобы помочь ей с церемониальными приготовлениями и рассказать ему о новом Предвестнике. На его лице на мгновение промелькнула эмоция, которую она не могла определить, но затем оно вернулось к своему обычному выражению, и он без вопросов принял ее решение. Раньше он никогда не ставил под сомнение ее решения, но и никогда не реагировал так, как сейчас. Учитывая его историю как человека из Каэнри'аха, вполне вероятно, что у него есть какая-то общая история с близнецами еще до их попытки покинуть Тейват.
Придется ли ей выпытывать у него ответы или нет, покажет время.
***
Проходит пять дней, прежде чем Эфир просыпается. Он открывает глаза и видит вокруг себя незнакомую комнату: на его груди спит Паймон, а на краю кровати сгорбился Скарамучча. Он с шумом пытается сесть, и от этих движений Скара пробуждается от дремы тут же начинает суетиться над блондином. Он велит ему прекратить попытки двигаться, пока тот снова не потерял сознание, и перемещает Паймон так, чтобы помочь Эфиру сесть, не перенапрягая блондина. Затем он выходит из комнаты и кричит что-то по-снежнански, после чего возвращается в комнату и подходит к Эфиру.
Эфир наблюдает за тем, как брюнет продолжает приходить в себя после легкой сонливости. Его волосы в беспорядке, а привычный макияж исчез. Под глазами у него небольшие мешки, о которых Эфир и не подозревал. На лице Скары отчетливо видны стресс и усталость, и ему неловко за то, что он всех потревожил. Он вспоминает все, что было до того, как он потерял сознание. Он теперь Предвестник или, по крайней мере, скоро им станет, Скарамучча пока может хранить Гнозис, но должен поговорить с матерью, если хочет получить силу, и он прикоснулся к Крио Гнозису.
Верно, именно поэтому он и потерял сознание в первый раз - от переизбытка силы, хлынувшей в его тело, когда он прикоснулся к нему. Он знал, что статуи давали ему то, что, по сути, было эквивалентно малой толике его первоначальной силы, но не думал, что его потенциал, наряду с потреблением и отдачей, был настолько сильно ослаблен. Он чувствует, как в нем течет сила Крио, которая сейчас сильнее, чем три других полученных им элемента вместе взятых. По его мнению, потребуется немало тренировок, чтобы он смог использовать даже половину этой силы, не чувствуя при этом сильной слабости.
Он пробует собрать небольшое количество этой силы в ладони и с трудом контролирует ее выход, но тут же вынужден остановиться, прежде чем она выльется наружу и снова утомит его. Его голова откидывается назад на подушку, и он вздыхает, рассеянно накручивая волосы на палец, думая обо всем, что выпало на его долю.
Тренировка по использованию Крио, чтобы не вырубиться снова, церемония введения в должность Предвестника и все последующие торжества, похороны Синьоры и его первое дело.
А еще - новости и реакция друзей. Он надеется, что сможет рассказать всем лично и что они не осудят его сразу же, не приняв его точку зрения, но он не может не нервничать по этому поводу. Все, что он может сделать, - это рассказать им об этом и показать, что своими действиями в качестве Предвестника он не превратился в чудовище.
Наконец он замечает, что Скарамучча смотрит на него, и улыбается ему, прежде чем спросить: — И долго я был в отключке?
— Пять. Дней. Если ты сделаешь это еще раз, я убью тебя. Мне пришлось пережить то, что она без конца кричала из-за тебя.
Слова Предвестника резкие, но тон и выражение лица - совсем нет. Хотя он явно не хочет этого говорить, Скарамучча беспокоился об Эфире. Он чувствует, что его сердцебиение участилось, а щеки слегка разгорелись. — Прости, я не знал, что так получится. Он дал мне слишком много силы, слишком быстро, чтобы мое тело могло с ней справиться. Этого бы не случилось, будь у меня прежняя сила. — он извиняется перед марионеткой, который краснеет от осознания того, что Эфир знает, что он беспокоится за него, и его мозг перестает работать. — Не думай, что я волновался за тебя, болван. Я просто не мог вынести ее криков. — говорит он, указывая на Паймон, но Эфир все равно слышит и видит, что тот не до конца честен. Он улыбается Скаре и говорит:
— Ну, в любом случае, я прошу у тебя прощения.
Дальнейший диалог между ними прерывается прибытием нескольких слуг, а также самой Царицы. Прислуга, похоже, приготовила для него большое количество еды и напитков, и шум, сопровождаемый запахами, начинает пробуждать Паймон от дремоты. Царица подходит к другой стороне его кровати и садится, положив руку ему на лоб. Он понимает, что ее прикосновение уже не такое холодное, как раньше, - скорее всего, из-за того, что он теперь настроен на Крио. Она проверяет его глаза, а также то, насколько он может двигаться, после чего кивает и говорит.
— Что ж, Эфир. Это не совсем тот результат, которого я ожидала. Гнозис дал тебе доступ примерно к трем четвертям власти над Крио, что было слишком много для тебя, как ты, я уверена, уже знаешь. Я надеялась посмотреть, что произойдет, если ты прикоснешься к Гнозису, для которого уже были созданы соответствующие статуи, но, возможно, с этим стоит повременить, пока ты привыкаешь к этому уровню силы. Что касается других вопросов, то я предполагала, что ты захочешь присутствовать на похоронах Ла Синьоры, так что это и церемония посвящения в Предвестники были отложены до тех пор, пока ты не проснешься и не сможешь передвигаться. Другие Предвестники пока не знают о твоем присутствии здесь, равно как и о моем приглашении, просто потому, что я посчитала бессмысленным сообщать им об этом до твоего пробуждения. Уверена, ты очень голоден, так что я пока оставлю тебя в покое. Не торопись и восстанавливайся. Через два дня состоятся похороны Розалин, где о твоей новой должности объявят остальным Предвестникам, а перед этим тебе выдадут наряд. — видя его легкое замешательство, она быстро добавляет: — Ах, да, мы сняли с тебя мерки, пока ты спал. Прошу прощения, если это тревожит тебя, но это было необходимо, поскольку униформа Предвестников изготавливается по индивидуальным меркам и пошив занимает довольно много времени.
Он понимающе кивает головой, и Царица, пожелав ему всего хорошего, удаляется. Паймон к этому времени уже полностью проснулась и тихонько сидит рядом с ним, разглядывая еду, которую кладут на стоящие рядом со Скарамуччей подносы. Когда Эфир пытается сесть и рассмотреть различные варианты еды, марионетка толкает его за плечи и сам просматривает еду. Через несколько мгновений он выбирает красный суп и протягивает его Эфиру. Блондин с радостью берет его и начинает есть.
— Можно Паймон что-нибудь? Паймон почти ничего не ела с тех пор, как Эфир потерял сознание. — спрашивает Паймон у Скары, который, кажется, раздумывает и смотрит на Эфира, который одобрительно кивает. Скара выбирает что-то особенно большое, что Эфир, вероятно, не сможет сейчас съесть, и передает это Паймон, которая с удовольствием начинает есть.
Поедая суп, он смотрит на Скару и улыбается, когда их взгляды встречаются. Суп довольно непривычен для него. Он глубокого и яркого красного цвета, очень насыщенный, со смесью сладкого и кислого. Очень вкусно. — Скара, как называется этот суп? — спрашивает он своего товарища.
— Борщ. Если проще - свекольный суп. — отвечает марионетка. Эфир хмыкает в ответ, продолжая есть. Надо будет потом спросить рецепт у Царицы.
Он доедает суп и переходит к следующему блюду, которое передает ему Скара. Покончив с этим и почувствовав себя сытым, он садится, откидываясь, чтобы отдохнуть. Он попробует встать, как только к нему вернется энергия. Он достает из сумки одну из многочисленных книг, чтобы развеять скуку, пока Скара возится с подносом с едой, и погружается в нее, пока Скара не возвращается к его постели и не заговаривает с ним.
— Как ты себя чувствуешь, Эфир? — спрашивает он друга, протягивая ему чашку чая.
— Сытым, отдохнувшим, и обо мне очень хорошо заботятся. Спасибо тебе, Скара. — Эфир улыбается и продолжает, — Не уверен, что у меня хватит сил встать, как бы мне этого ни хотелось. Может быть, через пару часов я буду в состоянии идти.
Скарамучча молча кивает и снова принимается возиться с блондином. Эфир смотрит на Паймон, счастливо наевшуюся и готовую к очередной пищевой коме. Затем он смотрит на Скару, пока тот осторожно убирает Паймон с подносов и возвращает на кровать, а затем катит тележку, на которой привезли подносы, обратно к прислуге в коридоре. Закончив все это, он возвращается на свое место рядом с Эфиром, встречает его взгляд и нежно улыбается ему.
Возможно, - думает Эфир, -
здесь будет очень даже хорошо.
