Нантаймори

Яркая, разноцветная осень вступает в свои права и раскрашивает сад за окнами главного поместья стаи Мин в разнообразные оттенки желто-оранжевого цвета. Погода всё реже радует ясными, наполненными теплом и солнцем, днями, уступая прохладным ветрам и темным тучам, которые закрывают небо. Но в самом поместье царит теплая и уютная атмосфера, согревая дом и его обитателей наравне с камином и теплыми полами. - Занят? - Спрашивает Чимин, садясь на диван и тут же прижимаясь к теплому боку мужа, который работает на своем компьютере. Юнги отрывает взгляд от экрана и поворачивает голову к омеге. Улыбается, чуть приподнимая кончики губ, и ласково смотрит. У него каждый раз замирает на секунду сердце, когда он видит своего истинного. Никогда в жизни он не думал, что присутствие рядом всего одно человека может сделать его таким наполненным счастьем и невероятным умиротворением. - Уже нет. А что твой дядюшка отпустил тебя сегодня пораньше? И у Тэхёна с Джином тоже всё хорошо и им не требуется твоя срочная помощь и поддержка? - Ну, Юнги, - смеется Чимин, - не вредничай! Ты и сам был занят всю эту неделю! А у Джина тогда случилось ЧП, я не мог не поехать! - Что за Чп? Ты так и не успел мне рассказать? - с интересом спрашивает Юнги, - мне стоит поговорить с Джуном? - Нет, нет, - Чимин отрицательно машет головой, - уверен, они сами разберутся. Джин просто ещё иногда надумывает себе что-то и начинает сомневаться, что Намджун действительно искренне влюблен и ухаживает с серьезными намерениями. Проваливается в неуверенность и опасения. А я просто разговариваю с ним. Ну, знаешь, дружеское плечо и попытки вернуть голову на место. - Джун очень серьезен. Потеря истинного сильно повлияла на него, как и отказ семьи. Он не стал бы начинать что-то, если бы не разложил всё в свое голове. Он не импульсивный. - Да, я уже успел это понять, но и Джин... История его родителей... Она сложная... Как доверять альфам, когда твой собственный отец изменял папе направо и налево, а потом и вовсе ушел из семьи, вычеркнув, будто они никогда ничего не значили. Джин-и производит впечатление легкомысленного омеги, с которым классно повеселиться и потусить. Но на самом деле он намного глубже. А чувства к Намджуну... Он просто боится... - Надеюсь, он найдет в себе силы поверить. Мне кажется, что они очень подходят друг другу. Намджун как скала, которая укроет от любой непогоды. Я с ним столько лет рядом. И более верного, искреннего и надежного человека сложно найти. - Ну, надеюсь сегодня всё пройдет хорошо. - Что пройдет? - Так ты не знаешь? - Чимин удивленно смотрит на Юнги, - он тебе не сказал? - Да, что он должен был мне сказать? - Помнишь мы пару недель назад в город с ним ездили? Мы выбирали кольцо. Намджун попросил моей помощи. - Ого! Вот жук! И смолчал! - Юнги качает головой с улыбкой на губах, - твой друг скажет "да"? - Я надеюсь. - Чимин улыбается и прижимается к Юнги ближе. Юнги прислушивается к чувствам своего истинного, но там лишь покой, умиротворение и счастье. За эти три месяца он так и не привык и с трудом мог поверить, что их связь обоюдная и, на удивление окружающих, невероятно сильная. Доктор Чой утверждает, что причиной этого стала их не совсем обычная встреча и все события, которые затронули их обоих сильнее, чем казалось на первый взгляд. Внутренний волк Юнги столкнувшись с реальной опасностью для своей пары и чуть не потеряв ее, буквально связал их не нитями связи, как это обычно и бывает, а стальными канатами, протянувшимися от сердца к сердцу. А омега Чимина отчего-то с радостью и счастьем покорилась и поддалась. Мин даже не подозревал, что в спокойном и флегматичном докторе кроется сумасшедший и дурной исследователь, и будь у Хана возможность, он бы их с Чимином запер у себя в лекарском домике, как подопытных кроликов. Доктора Чой интересовало всё, от так поздно проснувшейся второй ипостаси Чимина, до их невероятной связи, которой не мешало даже расстояние. Слава, матери Луне, думает альфа, что вожак всё же он, а не Хан. Стоило лишь строго посмотреть, а потом для закрепления эффекта зарычать, и от него отстали, правда, Мин догадывается, причина скорее всего не в его авторитете вожака. Чимин не смог отказать теперь уже своему другу, и тайком бегает сдаёт анализы крови, и отвечает на бесконечные вопросы о своем самочувствии и состоянии, на радость доктора. Думают, глупые, что Юнги не знает. А Мин просто не мешает, если его омега согласен и сам интересуется, то пусть развлекаются. Хану он доверяет безоговорочно, и не беспокоится, когда Чимин проводит время в лекарском домике. Это намного лучше, чем, когда Пак мотается в город к Джину, пусть и с охраной. И точно лучше, чем, когда Чимин, у которого всё ещё нет метки, навещает своего дядюшку, в стае которого полно одиноких альф. Иногда Юнги думает, как удивительно сложилась их жизнь и судьба. Не познакомься Юнги со своим истинным, Чанбин бы никогда не узнал, что у него есть племянник, сын его старшей сестры, которая пропала много лет назад. Около двадцати лет назад стае Пак не удалось найти ни единого следа пропавшего омеги, как бы они ни старались. Сора будто испарилась. Только когда доктор Чой почти со сто процентной уверенностью заявил ошарашенному Чанбину, что Чимин его близкий родственник, альфы смогли за несколько месяцев размотать по тонкой ниточке, ведущей от детского дома, где омега провел свои детские и юношеские годы, это похороненное временем исчезновение. Следы привели их к очередной тайной группе людей, которым несколько раз удавалось захватить кого-то из Высших. Захватить и удерживать, изучая и проводя бесчеловечные эксперименты. Разбирая записи, кассеты и стенограммы исследований, Юнги и Чанбин смогли выяснить, что же случилось с Сорой, и найти ответы на свои вопросы, как и помочь Чимину узнать, что родители его не ненавидели, да и оставили совсем не по собственному желанию. Сору схватили в городе, где она встречалась со своим парнем. Оба были слишком молоды, чтобы задумываться об осторожности и не бродить в темноте незнакомого парка. Камеры тогда ещё не стояли на каждом углу, а свидетелей похищения не нашлось. Почему пощадили ребенка, выяснить так и не удалось, но Чанбин смог узнать о последних годах жизни его старшей сестры и Юнхёка, ее возлюбленного. Старший Пак в тот вечер вызвонил Юнги и Хосока, пригласил в бар, где молча напивался, стараясь забыть всё, о чем прочитал в одном из досье, которые скрупулёзно вела эта шайка нелюдей. Назвать их иначе Чанбин бы не смог. Даже у него, а в своей работе он сталкивался со многими зверствами и мерзкими поступками, как людей, так и реже оборотней, вставали волосы дыбом и болезненно скручивало все внутренности, от подробностей, как доживала последние дни его сестра. Юнги тоже удалось просмотреть часть того дела, и он поклялся самому себе, что Чимин никогда не узнает, каким ужасным, зверским образом погибли его родители, и что им пришлось пережить за три года в этом аду. Альфа мог только благодарить богов и мать Луну, что Чимин выжил. И теперь новоиспеченный дядюшка буквально не давал омеге продохнуть от заботы и опеки. Любой выезд Чимина в город сопровождался несколькими охранниками клана Пак, в дополнение к тем двум, что принадлежали стае Мин. Чанбин звонил, писал и приезжал всякий раз, когда его охватывала тревога, частенько мешая Юнги и Чимину банально побыть вдвоем. Мин рычал, ругался, злился, но потом встречал потерянный взгляд друга, и уступал, понимая, как тяжело переносит Чанбин утрату и те знания, которые буквально сжигали его изнутри. Старший Пак корил себя, что не нашел, не спас, не узнал о племяннике раньше. А Юнги не раз пытался доказать ему, что тот ничего не смог бы сделать, ведь Чанбину было всего десять лет, когда Сора пропала. После того, как эта история стала известна среди оборотней, как и рассказ о нападение на поместье Мин, организованное подручными покойного Юсона и фанатиками оппозиционерами, с которыми связался Чхве, старейшины и вожаки стай пересмотрели некоторые законы. Высшие создали специальный отдел по борьбе, который рвался возглавлять Чанбин. Они не ужесточали систему, люди продолжали оставаться в тех же рамках свободы, что и раньше, но больше ни одна организация, которая стремилась уничтожить или дискредитировать оборотней не сможет развиваться и существовать. Все попытки жестко пресекаются, а участников отправляют в тюрьмы на пожизненное существование в серых стенах тюрьм. Правительство оборотней не стремится никого ущемлять в правах и желании жить так, как им хочется, они просто оберегают своих. Оборотни окончательно осознали, что недовольные были, есть и будут всегда, но для защиты своих семей, да и обычных людей, которые тоже подвергались насилию со стороны безумных оппозиционеров, необходимо принимать меры заранее, а не расхлебывать последствия. Президент Чхве ушёл в отставку, и заперся у себя в поместье. Он так и не смог смириться со смертью сына и теми ужасами, которые Юсон творил за его спиной, пользуясь состоянием клана и ощущением полной безнаказанности. Всех сообщников младшего Чхве поймали и лишили жизни. Что, наверное, по мнению большинства было благом, ведь "Берсерк" почти уничтожил их разумную часть, оставив лишь животную ярость и полное безразличие к жизни. - Я скучал по тебе, - вырывает Юнги из мыслей нежный голос его омеги. – И очень рад, что через неделю мы сможем побыть только вдвоем. Ты же помнишь условие, Юнги? Чимин смотрит на Мина, нахмурив брови, ему все ещё не верится, что альфа сможет придерживаться правила, которое они обсудили заранее. - Да, помню, маленький. Никаких ноутбуков и телефонов. - Не хочу, как в наше свадебное путешествие вылавливать тебя за очередным рабочим звонком. Чимин забавно надувает губы, а Юнги усмехается и нежно прикасается пальцами к мягкой щечке омеги. Их свадьбы была всего месяц назад, а короткое свадебное путешествие было омрачено первой серьезной ссорой. Мин, как и все оборотни не относился к свадьбам, как к чему-то действительно важному. У Высших на первом месте всегда стояла метка, а после торжественное знакомство с членами стаи. Свадьбы, которые проводились среди оборотней лишь последние лет двадцать, были просто новомодным явлением, которые омеги-оборотни подглядели у людей. А альфа по глупости не подумал, что Чимин рос и воспитывался в других традициях, и свадьба как и свадебное путешествие было для него чем-то значимым и важным. Умудряясь соединять защиту диплома и подготовку, Чимин всё лето крутился как белка в колесе, стараясь сделать все, как можно лучше. Юнги был отстранён почти сразу, стоило прозвучать предложению «может просто в ресторане отметим?». Джин, Тэхён и Чимин тогда так недовольно уставились на альфу, что он предпочёл сразу ретироваться, согласовав перед этим с банком увеличение лимита по карте. Но Юнги должен признать, вышло невероятно красиво. Его омега со светящимися от счастья и радостных слез глазами шёл к нему по проходу, украшенному полевыми цветами. Красивый белый костюм, расшитый лепестками и бутонами, что и в его букете, невероятно шел Чимину, подчеркивая и его тонкую талию, и невероятный цвет медовых глаз. Восхищенные взгляды гостей, а особенно альф, заставили Мина даже немного зарычать, показывая, чей это омега. Хотелось утащить Чимина в комнату, спрятать, закрыть на миллион замков и не позволять никому видеть его, пока метка не будет поставлена. Но Пак хотел свадьбу, хотел гостей и танцев, шампанского рекой, и торт, огромный белоснежный торт, украшенный фигурками их волков. Хотел веселиться, болтать с друзьями, познакомиться со всей стаей Мин в праздничной обстановке, пообщаться со старейшинами и, конечно же, показать всем свободным волчицам, что Юнги занят. Для Чимина, выросшего среди людей, свадьба имела почти тот же сакральный смысл, какой для альфы был в метке. Свадьба получилась удивительно красивой и веселой, чему немало поспособствовали Тэхён с Джином, проведя несколько смешных конкурсов, заставляя, в конце концов, даже скептично настроенных оборотней с энтузиазмом участвовать в беготне вокруг стульев, а волчиц бороться за нежный свадебный букет Чимина из полевых ромашек, васильков и незабудок. А когда Чимин в конце вечера, залив шампанским свое смущение, взял в руки микрофон и всё ещё отчаянно краснея, поблагодарил своего новоиспечённого мужа, Юнги был невероятно тронут. Но понять насколько это было действительно важно и нужно его омеге, он смог только, когда в свадебном путешествии, на которое он согласился, только потому что не смог отказать сияющим глазам мужа, провел почти три дня за рабочим компьютером. Он хмурился и отказывал Чимину в совместных походах на пляж, частенько не составлял омеге компанию на завтраках и обедах, отговаривался работой и нелюбовью к жаре. Отвлекался на рабочие звонки во время их разговора, уходил отдать распоряжения своим помощникам во время вечерних просмотров фильма. И совершенно не замечал, как блеск глаз его истинного с каждым днем становится все меньше, пока не исчез совсем. Чимин отстранился, как-то потух, перестал искать его компанию, а их связь передавала только тоску и печаль. Когда омега предпочел их общую спальню гостевой, не понятно зачем предусмотренную в их небольшом домике на берегу Индийского океана, Юнги наконец-то понял, что накосячил, и пришел с покаянием и попыткой поговорить. Мин не знал, как благодарить мать Луну, подарившую ему такого истинного, но Чимин не закатывал истерик, не играл в молчанку, а с удовольствием пошёл навстречу раскаявшемуся альфе. - Не думаю, что у меня будет желание взять в руки телефон, когда мой омега будет в течке, - подтрунивает Мин. - Юнги! – смущенно краснея восклицает Чимин. Они каждую ночь спят вместе, нередко засыпая только к утру, когда их тела полны сладкой неги после занятий любовью. Но будущая течка заставляет Чимина чувствовать себя странно-неловко. Будто это сделает их ещё ближе, хотя иногда кажется, что это невозможно. С прошлой течки Пак смутно помнит лишь выворачивающуюся все внутренности боль, помнит усталое лицо Джина, который вытаскивал друга почти с того света, и подспудно боится, что и в этот раз будет так же. Знает, что это просто эмоции, потому что разумом понимает, в этот раз альфа будет рядом, будет заботиться и давать его внутренней омеге то, чего та, так желает. Но выбросить из головы сомнения и страх пока не может. А Юнги предвкушает. Он со своей второй сущностью давно на «ты» в отличии от омеги, знает, чего хочет и уверен, что им будет хорошо, как никогда, поэтому и говорит часто об этом, неосознанно делая голос ниже. - Маленький, чего ты боишься? – спрашивает Юнги, обхватывая своими пальцами руку омеги, не позволяя сбежать в очередной раз от разговора. - Я… - Чимин опускает глаза, понимая, что с их связью утаить что-то почти невозможно, - я … помню боль… - В этот раз будет иначе, Чимин-и. Я же буду рядом. - Я знаю, знаю, Юнги. Но… просто…боюсь. - Разве ты не обсуждал с Тэхёном, его течку, которую он провел с Чонгуком, когда они встретились? - Обсуждал, - Чимин снова краснеет, вспоминая в каких подробностях его беременный и эмоциональный друг делился своими воспоминаниями и ощущениями, - но… у них тогда было всё так спонтанно и быстро… а тут мы будто готовимся, как… как к операции какой-то… - Операция «течка Чимина», - смеется Юнги, тут же прижимая возмущенного омегу ближе к себе, - ну, не дуйся. Ты такой милый, когда смущаешься, будто мы не спим рядом каждую ночь. Чимин зарывается носом в любимую впадинку на шее альфы и выдыхает, аромат альфы дарит спокойствие и чувство защищенности. - Всё будет хорошо, я обещаю, - продолжает Мин, утыкаясь носом в макушку своего истинного, - это просто наша природа. Омега в течку хочет альфу, а альфа, чувствуя пленительный запах своего омеги, готов сделать, что угодно, чтобы доставить тому удовольствие. Просто инстинкты. Инстинкты приправленный любовью, заботой и желанием зачать ребенка. Будет жарко, долго и охренительно хорошо. - Ты так говоришь, будто уже проводил с кем-то течку, - шепчет Чимин. Он знает, что его альфа взрослый оборотень и, конечно же, уже спал с кем-то до встречи с Чимином, но от мысли, что Юнги провел с кем-то этот интимный период, больно сжимается сердце, а ревность поднимает голову. - Нет, маленький. Течку я ни с кем не проводил. Просто знаю, что будет так. Разве тебе не нравится заниматься со мной любовью? - Нравится, - пищит Чимин. – Очень нравится. - Ну, а в течку, сама природа будет усиливать все чувства и желания быть ближе к своей паре. - А ты… ты хочешь детей? - Конечно, - кивает без сомнения Юнги, - но нам не обязательно становиться родителями в ближайшем будущем, если ты не готов. - Я сам не знаю. Тэ скоро родит, еще пара месяцев, и у меня будет малыш племянник. А мы мечтали, как наши дети будут расти вместе. Но я не знаю, готов ли я становиться папой. - Я не против подождать, маленький. - Просто, мы только недавно вместе с тобой. Я не знаю, готов ли я посвящать себя кому-то ещё. Кому-то маленькому и беспомощному. Да и примера хороших родителей у меня перед глазами никогда не было. А вдруг я не смогу. Стану плохим папой? - Уверен, ты никогда не станешь плохим папой. Ты самый добрый и светлый омега, которого я когда-либо встречал. В тебе столько любви, маленький, столько тепла и заботы. А нашему малышу, уверен, большего и не нужно будет. - Не знаю… я сомневаюсь… растить малышей не так просто… - Я буду рядом. Вместе мы со всем справимся. Но если ты хочешь отложить, то я совершенно не против. - Я думаю, я не готов пока к такой ответственности. Хочу… может это эгоистично…но я хочу пожить пока для себя. Насладиться временем с тобой, попробовать поработать, ведь не зря я столько сил и бессонных ночей вложил в свое обучение, попутешествовать. Да, даже, научиться обращаться со своей второй сущностью… мы пока не до конца ладим… Юнги улыбается и ласково проводит по волосам омеги, наслаждаясь их мягкостью и длинной. Воспоминания, которые накатывают на него снова, одновременно и плохие, и хорошие, хотя нередко они с Чимином смеются, воскрешая в памяти первое обращение омеги. Когда Юсон испустил дух, в зале совета стай поднялся страшный галдеж. Юнги никогда не думал, что оборотни могут так себя вести. Да, ситуация с младшим Чхве и всем тем, в чем он признался была не совсем обычная, и даже из разряда вон выходящая, но тот шум и гвалт, который поднялся после победы Мина, удивил. Вожаки кричали, спорили, не слушая друг друга, пока президент Чхве потерянно сидел рядом со своим помощником, не решаясь подойти к остывающему телу своего сына и прикрыть смотрящие в вечность глаза. Мин спешно одевался, рыкая на все предложения друзей обработать сперва раны, пытаясь поймать беспокойную мысль в полном тумане, эйфории от победы и усталости сознании. Она раненой птицей билась внутри, напоминая о чем-то жизненно-важном, но никак не могла пробиться на поверхность. Натягивая рубашку, заботливо поданную Намджуном, альфу внезапно прострелило воспоминание о последних словах Юсона и, задрожав всем телом, он прошептал: - Чимин! - Юнги? – удивленно вскинул брови Чанбин. - Чимин, Чонгук и Джин с Тэ в опасности! - Что? Почему? - Этот ублюдок послал своих людей ко мне в поместье. – Голос Юнги звучит надорвано и глухо, а лицо неестественно бледно из-за раны, и тревоги, внезапно наполнившей его тело. В воспоминаниях почти не сохранилась дорога до поместья, когда Юнги и трое его друзей мчались по тихому пустынному шоссе. Намджун был за рулем, а на лице альфы была такая мрачная решимость, что Юнги какой-то отстраненной частью сознания отметил, что его друг и правая рука так летит, выжимая из машины максимальную скорость, спасать вовсе не истинного своего вожака. Джин для Намджуна стал так же важен, как Чимин для Юнги. Альфа корил себя за то, что так обескровил поместье, оставив хоть и лучших альф на защиту, но всё равно слишком мало, чтобы с легкостью отразить атаку. Он не знал скольких послал Юсон, а учитывая, что в распоряжении этой крысы был еще и «Берсерк», которым несомненно баловалось всё его окружение, Юнги боялся прибыть на пепелище. Никогда ещё Юнги так отчаянно, до сбитого ритма сердца, не молился матери Луне и всем богам, чтобы те сохранили и уберегли его близких, чтобы Чонгук успел спасти омег, и спасся сам. Плевать на дом, сад, территорию. Нет ничего важнее близких. Даже потеря одного оборотня стаи ощущалась глубокой тоской и разрывающейся болью, а представить, что в этом мире больше не будет этих солнечных улыбок до глаз-полумесяцев, этого высоковатого, пронзительного и такого заразительного смеха омеги, больше не будет их жарких ночей, тепла любимого тела и мягкости полных губ. Юнги буквально умирал внутри, пытаясь по тончайшим нитям связи хоть немного почувствовать своего истинного, понять, что с ним всё хорошо. Если бы не Чанбин, Мин и Намджун бы ворвались в поместье, не раздумывая и наверняка угодили бы в ловушку, расставленную и подготовленную как раз к их прибытию, но глава полицейского департамента не растерялся. - Мин, блять, - прошипел Пак, - приди в себя. Юнги и Намджун стояли скрученные верными Чанбину людьми, в небольшом подлеске недалеко от главного въезда в поместье. Альфы стаи Мин рычали и были готовы обернуться в любое мгновение, чтобы защищать вожака, но пока не чувствовали реальной угрозы со стороны главы клана Пак. - Там, Чимин, - хрипит Юнги, уже не пытаясь вырваться. - И ты хочешь, как герой ворваться туда и спасти своего истинного? Юнги! Ты же опытный альфа и вожак. Нападение было спла-ни-ро-ва-но! Спланировано. Если с тобой что-то случится, Чимин будет счастлив? Нам надо продумать план, - Чанбин прекратил давить на Мина феромонами, чувствуя, как тот потихоньку приходит в себя, и зло сплюнул, - нас около пятидесяти. Мы не знаем сколько оборотней напало на поместье. Но судя по звукам, ваши ещё сопротивляются. Да и Чонгук, хоть и юнец, но сильный и умный альфа. - И что ты предлагаешь? – глухо спросил Намджун. - Предлагаю разбиться на три группы и зайти с дальней стороны. А ещё нужно как-то дать понять Чону, что мы свои. Чтобы в пылу битвы нас не зацепило. Идеи? - Наши рации настроены на одну волну, ее параметры знают только свои. Уверен, Чонгуку сейчас не до телефона. - Значит стоит добыть рацию. – Чанбин нервно расхаживал, приминая свежую траву, - и стоит помнить, что этот ублюдок наверняка снабдил своих «Берсерком». - Тогда нам имеет смысл разделиться, и большая часть пусть идут волками. - У Чонгука были инструкции? -Да, я как знал, - Мин судорожно выдохнул, Чимина несмотря на все попытки альфа так и не смог почувствовать, - он должен был вывести омег через тайный ход. - Тогда ты с десятком оборотней пытаетесь пробраться к тайному ходу, а моя группа, группа Намджуна и Хосока направимся в сторону основного дома. Оружия немного, но большей части оно и не понадобится. - Зачем я взял с собой столько охраны, - почти простонал Юнги, продолжая корить себя каждую секунду. - Юнги, - Чанбин с силой хлопнул друга по плечу, - прекрати. Сожаления не имеют смысла. Твои истинный жив, иначе… Что иначе, глава полицейского департамента не договорил, но Мин и сам понимал, что вряд ли он смог бы стоять и обсуждать какой-либо план, если бы с Чимином случилось что-то непоправимое. Юнги вздрогнул от этого осознания, чувствуя, как мороз снежной волной прокатился по всему телу. Он больше не чувствовал боль от раны, а тревога и напряжение, которые буквально минуту назад терзали его душу, отступили на задний план. Наоборот внутри от слов Чанбина поднимается черный удушливый гнев на ублюдков, которые решили, что вправе напасть на его дом и семью. И тогда, Мин пообещал себе, буквально выцарапывая это на сердце, что они поплатятся. Он не пожалеет никого, не пощадит, если на его истинном будет хоть малейшая царапина. А время вымаливать прощение и корить себя придет позже. Пробираясь скрытыми тропами к небольшому домику, где был спрятан тайный ход, Юнги и его группа несколько раз наталкивались на трупы незнакомых альф, и Мин не мог не думать, злорадно скаля клыки, что приспешнички уже мертвого Юсона знатно облажались, когда решили, что смогут одолеть стаю Мин. Не зря и он, и его отец, пока ещё был жив, натаскивали всех альф, строго следя, чтобы хотя бы раз в год каждый проходил минимальные военные учения, где они отрабатывали и такие внезапные нападения. Уже подбираясь ближе, Юнги учуял знакомый аромат цветочной ванили, насквозь пропитанной страхом и отчаянием. Рыкнул, указывая носом, чтобы большая часть, сопровождавших его альф, рассеялась вокруг здания, на всякий непредвиденный случай, а сам, медленно крадясь, и ступая так тихо, как только мог вошел в дом. Но всё что он встретил, это уже остывший труп огромного альфы, с простреленной головой. Поморщился от специфичного мерзкого запаха, который всегда появляется через несколько часов после смерти, встав на задние ноги, нажал передней лапой на специальную выемку, открывающую вход в туннель. Взволнованный, если не сказать взбудораженный аромат его истинного, смешанный с испуганной фиалкой Джина и спокойным жасмином Тэхёна, Юнги на мгновение остановился. Пластиковый запах, который несомненно принадлежал доктору и его помощнику, принимающим подавители, раздражал. Но всё что имело значение в тот момент, это яркая, насыщенная и живая ваниль его Чимина. Следующие воспоминания Мин хранит на особой полке своей памяти, как самые драгоценные и важные. Маленький черный волчонок, который несмело потянулся к нему, и в котором альфа почему-то не сразу признал Чимина, был так мил и прекрасен, что, когда понимание наконец пришло, оно ударило Юнги со всей силой. Счастье, радость, что истинный жив и невредим, ошеломляющие осознание, что его предназначенный оборотень, умиление и огромная, теплая волна любви к этому очаровательному волчонку. Кто же знал тогда, что этот волчонок ещё целую неделю будет с ним? Будет бегать по саду и дому, роняя вазы и сбивая с ног обитателей главного поместья Мин. Ночью, свернувшись в клубочек, жаться ближе к своему альфе, а утром будить его грозным рычанием, уговаривая проснуться и поиграть. Юнги помнит изумление друзей, которые зачистив от нападающих всё поместье, и удостоверившись, что ни осталось больше ни одного врага, познакомятся с Чимином в новом обличии. Помнит, как трепетно и нежно прижимал к себе Джина Намджун, что-то тихо успокаивающе шепча ему на ушко. А Чанбин с Хосоком растерянно и озадаченно задавали бесконечные вопросы, как же так вышло. Глава клана Пак тогда еще с подозрением осматривал темную шерстку его омеги и хмурился, будто пытался решить сложнейшую задачу у себя в голове. И с таким же недоумением сдавал доктору Чой кровь на анализ. А спустя пару дней плакал, обнимая озорного черного волчонка, пока Юнги ревниво порыкивал. Чимину и сейчас сложно оборачиваться в волка и обратно. Омега никак не может понять, как же это происходит, а столько лет прожив среди людей, он пытается делать это анализируя каждый свой шаг разумом, вместо того, чтобы просто довериться природе. Но Юнги уверен, что омега обязательно поймет, разберется, и тогда его мечта, побегать в лесу в полнолуние станет явью. Юнги смотрит на мужа с мягкой улыбкой, и не может не думать, что ещё каких-то полгода назад, он даже не знал о своем предназначенном, который постепенно влившись в его жизнь, привносит столько счастья, тепла и радости. Раньше действительность альфы наполнялась только работой в министерстве и обязанностями вожака, редкими встречами с друзьями и такими же редкими ночными встречами с омегами, просто чтобы спустить пар и урвать немного удовольствия для тела. Сейчас, сегодня, каждый его день наполнен солнечными улыбками Чимина, его нежным высоким голосом и смехом, раздающимся с кухни, где тот болтает с его экономкой, и их жаркими и страстными ночами, когда он может наслаждаться каждой секундой близости со своим предназначенным. Теперь даже работа не вызывает тоску, ведь он в любой момент может отвлечься и потянуться по связи к мужу, который всегда наполнен теплом и любовью. Юнги, кажется впервые в жизни, так счастлив, и готов сделать для своего омеги всё что угодно, лишь бы тот оставался самим собой и наслаждался каждым прожитым днем. - Я люблю тебя, Чимин, - шепчет Мин, понимая, что эти слова даже на треть не отражают всех тех чувств, которые рождаются внутри него, когда он смотрит на омегу. - И я люблю тебя, муж, - Чимин поднимает голову и смотрит на Юнги, находя в глазах напротив отблески счастья, умиротворения и спокойствия, которые наполняют его самого.