Ἀπόλλων
До встречи с тобой Аполлон и мысли слагать о том, что смертный способен таить в себе целый мир, не смел. Неважно, насколько соблазнительны и развлекательны были люди, они всегда стояли ниже них, богов. Но ты доставляла ему столько удовольствия. Твой легкий смех заставлял его сердце замирать от восторга, а голос таять в сладкой неге. Он был так счастлив, что выслушивать оды его любви не хватало сил даже у охмелевшего вином Диониса. Поэтому порой Аполлон так сильно… Так сильно хотел поделиться с тобой своим светом, что едва не сдерживал себя в руках. — Осторожно, Аполло, — шуточно грозила ты пальцем, еле сдерживая девичье хихиканье. — Еще немного и ты просто сломаешь кости своей хрупкой возлюбленной. — Никогда, — горячо прошептал бог, оставляя горячие поцелуи на твоем лбу, щеках и подбородке. — Я никогда не причиню тебе вреда, моя земная нимфа. Но даже боги могли совершать ошибки… Отличие от смертных было лишь в том что ошибки богов непростительны. Ведь в один момент согревая тебя теплом своих объятий, счастливый, слишком счастливый Аполлон на мгновение ослаб и перестал сдерживать свою сокрушительную божественность. Из-за чего его свет просто-напросто сжёг тебя заживо, оставив лишь сухой пепел.Ἄρης
Возможно все дело в том, что ты была его первой смертной возлюбленной. От неприкрытого восхищения в твоих глазах и жажды любви его грудь раздувалась от гордости. Будучи богом войны, предвестником ярости и отчаяния, он не привык к тому, чтобы его не страшились, а… любили. Жаль, что любить подобно смертным или своим обольстительным собратьям он не умел. Арес знал только, как предаваться страсти и совсем неважно какой род деятельности она затрагивала: поле боя было для него все равно что бурной ночи вожделения с самой Афродитой. Именно поэтому ему нужен был совет. Лукаво щуря глаза, Аполлон сказал следовать зову сердца, а бывшая ему верной соратницей и любовницей Афродита поведала ему куда более дельный совет — подарить тебе то, в чем Арес был лучше всего. Войну. Поэтому ты не имела право его осуждать. — Не смотри на меня такими глазами, — мрачно изрек греческий бог, уверенно наступая вперед. — Я оказал тебе такую милость. Как ты можешь быть чем-то недовольна? Ты в отчаянии зажмурилась, прижимаясь спиной к пыльной стене ветхого здания и медленно сползла вниз, чувствуя, как сам воздух вокруг вас пропитался кровью. Арес принес в твои родные края — разруху, поражение и гибель тысячи людей. Вещи, что приносил ему несметное удовольствие, заставляли тебя дрожать от ужаса напополам со скорбью. — Т.И… — опустившись на одно колено, он протянул ладонь и костяшки его пальцев на оставили на твоей щеке бордовый след чьей-то смерти. — Открой глаза. Всхлипнув, ты бессвязно качнула головой, прежде чем Арес крепко обхватил пальцами твой подбородок и с легкостью заставил тебя посмотреть на него. — Жалкая смертная, — в яростной глубине чужого голоса тебе послышалась тщательно скрываемая боль. — Ты принимаешь мои ухаживания? Станешь ли ты мне… верной женой?Ἀΐδης
Твоя душа была слишком старой и совершила слишком много ошибок, чтобы что-либо помнить. Но ты помнила об одном единственном важном обещании, поэтому не удивилась, что вместо Харона, долговязой фигуры в черном балахоне, тебя встретил кто-то другой. На нем была слишком парадная одежда для простого перевозчика душ и пропитанный слишком большой скорбью взгляд, чтобы вы были какими-то незнакомцами. Игнорируя противное скручивание живота, ты ступила за борт лодки, смело взяв протянутую ладонь: — Вы царь подземного мира? Вызывающий странное томление в твоем сердце мужчина окинул тебя нечитаемым взглядом и слегка улыбнулся: — Так и есть. Лодка двигалась сама по себе и лишь голубое свечение прикрепленного к ней фонаря освещало мрачную реку Стикс. — Я любила вас, — не спрашиваешь, а констатируешь очевидный факт. — Очень долгий для смертного срок. Следующая фраза выскользнула из твоих уст необдуманно, по наитию какого-то импульса: — Значит… вы заберете меня в Тартар? Разум кричал, что это опасное место. Что это место наказания самых худших грешников в истории человечества и поверженных когда-то в далеком прошлом титанов. Что тебе, почти невинной душе, там не место. Но сердце, глупое дурное сердце рвалось туда, умоляя тебя последовать за Аидом хоть на девятый круг ада. Бог подземного царства вздрогнул и нежно сжал твои так и не отпущенные пальцы в своей ладони, прошептав такое желанное и такое жестокое: — Да.Διόνυσος
Загадочный темноволосый юноша появился в твоем караване не случайно. И хоть все твои попытки найти что-то за фасадом его чарующей улыбки и не менее великолепного голоса были тщетны, ты не сдавалась. Потому что знала: существо представившееся как странствующий танцор «Хорей» был не человеком. Припереть его к стенке или выгнать из каравана тебе не позволяло дурное предчувствие и с виду беспочвенные опасения, поэтому ты терпеливо выжидала. Денно и нощно наблюдая за тем, как он веселит твоих людей, танцуя по раскаленному песку лучше любой альмеи, напиваясь до седьмого неба и зычно смеясь на всю пустыню, ты ждала. — Скоро мы покинем дебри пустыни, — оповещаешь его, улетучивая удобный момент, когда ставшие постоянными ночные пляски наконец утихают. — И нашему соглашению придет конец. — Каждое путешествие рано или поздно встречает свой конец, — пожал плечами лукаво ухмыльнувшийся Хорей, отпивая вино из своей тары. — Вопрос лишь в том, касается ли это и нас с тобой. Ты хмуришься, не понимая необычайно нежно произнесенного им «нас». — Что ты имеешь в виду, Хорей? — Я не покину Египет без тебя, цветок моей пустыни. Тебе хотелось верить, что это была ошибка подведшего слуха. Однако несмотря на легкомысленность его улыбки, налитые кровью глаза глядели на тебя без капли привычного смеха. — Вижу ты слишком много о себе возомнил, чужак из других земель, — вспыхнув, резко встаешь с дупня, но останавливаешься в силу крепко обхватившей за твое запястье руки. — Ты пойдешь со мной, — опасным и низким голосом изрек чуть ослабивший узел собственной силы бог. — Добровольным или насильственным путем, но пойдешь.Ἔρως
— Тебя долго не было, — обведя нечитаемым взглядом вспорхнувшего бога, что торопливо скрыл свои крылья, ты устало вздохнула, жалея, что когда-то осмелилась сказать переполненное влюбленностью «да». — Стольким богам и людям нужна моя помощь, что я даже при всем своем желании не могу подарить тебе всего себя, — шкодливо ухмыльнулся вечно молодой, вечно красивый юноша и прижавшись со спины, сцепил свои руки на твоем животе. — Покажи мне, как ты скучала… — оставив горячий поцелуй на твоем обнаженном плече. Вздрогнув, ты прикладываешь все усилия на то, чтобы сдержать неуместный жар меж своих бедер, и поджимаешь нижнюю губу: — Любопытно, какого именно рода нужна им твоя помощь? Ты знала, что ждать верности от самого бога любви глупо. Не говоря уже о том, каким богохульством это является. Какой грек только осмелится требовать что-либо от своего бога? Но… ты так сильно любила его. Так глубоко увязла в вашей страсти, что не могла дышать спокойно. — Мне кажется или цветок моего творения ревнует? — радостно воскликнул Эрос, кусая мочку твоего уха. — Ах, если ты хотела возбудить меня, у тебя это прекрасно получается. Прошу, продолжай. — Я-я настроена серьезно, — разгневанно фыркаешь в ответ, шлепая по его еще крепче сжавшимся рукам, поползшим к твоей груди. — Перестань учинять разврат! Или ты принимаешь меня за одну из тех слепых жертв твоего демонизма? — Можешь наказать меня, — горячо прошептал он и грубо повернув твой подбородок, захватил твои яростные протесты страстью своего поцелуя, поднимая внутри тебя такой же разгорающийся пожар. — Или избить. От своей ревнивой возлюбленной я приму все что угодно.Ποσειδών
— Сегодня наша последняя ночь, — оглаживая нечитаемые узоры на коже его груди, ты весело улыбнулась на резкое смену курса корабля из-за всплеска взбесившихся волн. — Я возвращаюсь в Аттику. — Каким же образом это решение влияет на наше с тобой соглашение? — Не строй из себя дурака, — фыркаешь в ответ, откатываясь в противоположную сторону и доставая курительную трубку. — С самого начала я согласилась спать с тобой лишь за мирное плавание и безопасность моей команды. Пересилив себя, Посейдон скрипнул зубами: — Зачем тебе возвращаться в Аттику? Разве хищение чужих кораблей и нападение на острова не приносит тебе удовольствие? — Я не молодею, — качнула ты головой. — Как и мои ребята. Каждый из нас заслужил свой покой и мой заключается не в просторах моря. Ты не решалась признаться об этом вслух, но в Аттике тебя ждала не только семья. В глубине своего очерствевшего сердца ты лелеяла надежду найти… любовь. — Хочешь сказать, что больше тебя со мной ничего связывать не может? Холод его кристально синих глаз ты встретила с приевшимся спокойствием и ухнувшим куда-то в пятки сердцем. Выдохнул облачко дыма в направление его лица, ты приподняла уголок губ в ухмылке: — Я человек, Посейдон. Чудо, что твой интерес на моем теле продлился аж на двадцать лет. Он медленно встал на ноги и не отрывая от тебя мрачного, яростного взора, указал в твою сторону острием призванного трезубца: — Я одарил тебя благословением тихих вод и я же заберу его. За твоё непочтение, дерзость и бессмысленную жестокость, ты поплатишься своим кораблём. А в следующую секунду внутренне убранство капитанской каюты рассекло щупальце древнего морского монстра, вбившее свой клин аккурат между вами двумя. Выпучив глаза, ты уронила свою трубку и вперив в его каменный, показательно равнодушный лик яростный взгляд, выкрикнул а гневное: — Черти тебя раздери, Посейдон!***
Примечание
Хорей. «Плясовой». Эпитет Диониса Альмея — танцовщица, певица и женщина-музыкант высокого ранга, которая была должна в гаремах развлекать женщин богатых и знатных господ в арабском Египте. Харо́н (др. -греч. Χάρων) в греческой мифологии — перевозчик душ умерших через реку Стикс (по другой версии — через Ахерон) в подземное царство мёртвых. Сын Эреба и Нюкты.