Мачо и ботан

Ибо выныривает из дремы и поднимает примятую со сна щеку с руки, когда слышит аккуратное постукивание о приоткрытую дверь. Сяо Чжань стоит, залитый светом из коридора, и почти не видно его лица, так как Ибо, оставшийся сверхурочно, оставил у себя включенной только лампу, в которой можно регулировать яркость. Ибо трет глаза, разминает плечи, пока Сяо Чжань заходит внутрь, рассматривая небольшую комнатку: — Так вот, где живут Небожители? Ибо сонно переспрашивает: — Небожители? И Сяо Чжань легко смеется в ответ, подходя к стене, где висят фотографии Ибо: после гонок на трассе, с трофеем за первое место в обнимку со скейтом, еще где он обнимает всю команду, плюс домашнее фото с семьей под Новый год. — Ну, знаешь, считается, что вы тут с жиру беситесь, получаете несоразмерно большие зарплаты, да и вообще, ничем не занимаетесь полезным. Ибо тянется, потому что спина за время сна затекла и немного ноет, а потом отвечает Сяо Чжаню, который резко отворачивается от Ибо, как будто застигнутый врасплох, хотя с чего бы: — А никто из этих сплетников не хочет провести хотя бы одну поставку нефритовых тронов по таможням, да чтобы уложиться в сроки, нормативы и учесть внеплановые закрытия дорог и изменившиеся тарифы? Сяо Чжань на мгновение касается указательным пальцем губы, бьет по ней, заставив Ибо замереть, как загипнотизированного тушканчика, и с деланным сомнением отвечает: — Хм-м, ты знаешь, вот думаю, что нет. А потом смеется, как будто банальный, в общем-то, ответ от Ибо был самой смешной шуткой на этой неделе. Это как-то добавляет уверенности и бодрости, а потому Ибо напоследок проверяет, что компьютер выключен, все нужные папки разложены по местам, а в рабочий чат не поступило никаких сообщений о форс-мажорах, которые, к сожалению, случаются в любое время дня и ночи, и, слава богу, не сказать, что часто, но бывают, бывают. Ибо подхватывает рюкзак, с которым ходит со времен университета и менять не собирается, выключает лампу и кивает Сяо Чжаню: — Идем? Тот почему-то отвечает не сразу, хотя Ибо подошел близко, тоже теперь уже стоит в дверях, а потом трясет головой, как мокрый пес после заплыва, и со смешком невпопад отвечает: — Что? Да, конечно. По пути до лифта они успевают решить, что самым оптимальным местом для посиделок будет кафе на соседней улице. Ну как, кафе — забегаловка, которая закрывается только в полночь, где готовят не самую вкусную еду, но зато можно вливать в себя чай и кофе лошадиными дозами, а летом сидеть на скамеечках в примыкающем переулке. Сейчас конец мая, к вечеру хотя и холодает, но не настолько, чтобы можно было замерзнуть даже на ветру. Ибо отвечает на вопросы Сяо Чжаня о своей работе — это легко, намного легче, чем обычно, когда ему лень рассказывать о том, как лучше вводить данные в таблицу, по которой водители могут смотреть детали маршрута. Сяо Чжань же задает вдумчивые вопросы, как будто ему не наплевать. Как будто ему нормально вот так идти после работы с коллегой, которого он видит впервые в жизни, и вникать в то, как меняется стоимость доставки в зависимости от того, будет ли водитель сам разгружать товар, когда возможно, или пользоваться услугами подрядчиков. Ибо не замечает, как они доходят до кафе, внутри понимает, что только и делал, что болтал все это время, и надо бы узнать, как работается Сяо Чжаню, наверняка у него есть миллион и одна веселая история про тупых клиентов, но уже пора заказывать напитки, а потом падать в омут с головой, а именно составлять план видео позора. — Один холодный кофе, пожалуйста. Сяо Чжань вежливо, хотя и уставше улыбается парню на кассе, тот машет рукой на экраны с мелькающими меню за спиной: — У нас машина со льдом сломалась, можно только горячий, еще есть комбо с маффином или рулетиком с бобовой пастой. Ибо оглядывается, замечает автомат с газировкой. Его установили недавно, они с Чжочэном как раз обсуждали, нафиг и зачем, при них мало кто им пользовался. Оборачивается к Сяо Чжаню: — Нормально же просто в кофе бухнуть льда, да? Тот, не совсем понимая, кивает. Ибо обращается к еле стоящему на ногах парню на кассе: — Тогда один зеленый чай, один американо и одну газировку. Парень выдает «а, ну да», понимая, что такой вариант тоже был, хотя и подороже, чем просто покупать кофе. Сяо Чжань, видя, что Ибо нацелился поднести телефон для оплаты, видимо, собирается спорить, но Ибо успевает заплатить быстрее, а потому Сяо Чжань искренне говорит «спасибо», потирает руки, видимо, от холода и идет искать столик поуютнее. Ибо дожидается заказа, кивает Сяо Чжаню в ответ на его взмах рукой, которым тот показывает, где собирается устроиться. В стаканчик для газировки Ибо набирает только лед из отдельного отсека автомата, и подсаживается к Сяо Чжаню с подносом, где стоят чашки с чаем, кофе и льдом. Сяо Чжань торопливо вливает кофе в стаканчик, хотя Ибо думал, что тот сделает наоборот, аккуратно будет добавлять понемногу льда в кофе. Тот, видимо, замечает удивленный взгляд Ибо и поясняет: — Ха, не смотри на меня так. Это я со студенческих времен привык. Вот тоже часто так все смешивал — под конец тут было больше воды, чем кофе, зато какая экономия! Голос у Сяо Чжаня бодрый, а вот взгляд, наоборот, немного задумчивый, как будто он перенесся в прошлое и оно не сказать, что шибко веселое. Однако он быстро сбрасывает с себя это настроение, делает первый глоток, издает довольный звук, от которого рука Ибо с чаем немного дергается, а потом ставит свой комично большой стаканчик с кофе-льдом на стол и торжественно объявляет: — Ну что, приступим к обсуждению. Ибо думает, что, может, и не надо? Может, и черт с ним? Вот просто посидеть так с Сяо Чжанем — это же уже так хорошо и идеально. Видимо, все мучения Ибо высвечиваются на его лице, потому что Сяо Чжань легонько смеется и продолжает: — Я тут набросал план. Ибо дает себе мысленную затрещину, тоже тут, расслабился. Вызвал человека помогать за просто так, а еще и ленится. Хотя вообще-то он тоже подготовился, все добавил в заметки, там, конечно, ничего сверхгениального, но, вроде, от него ничего такого и не ждут. Ибо кивает в ответ и произносит так тихо, что Сяо Чжань даже подается немного вперед, чтобы его услышать: — Да, я тоже уже прикинул, какие товары можно будет прорекламировать без ущерба для… Ибо не знает как подобрать слова, чтобы не совсем упасть в глазах Сяо Чжаня. Тот только уточняет с улыбкой: —… без ущерба для собственного достоинства? Ибо кивает: — Ну да, хотелось бы так. Сяо Чжань смотрит на него, наклонив голову, а потом как будто спохватывается, пересаживается на стул, что был между ним и Ибо, садится так, что теперь их локти соприкасаются, достает из сумки бумагу с ручкой и начинает записывать свои мысли четким, хотя и немного милым, закругленным почерком. — Смотри, так как мы должны будем имитировать случайную съемку на телефон, то как-то сильно усложнять картинку будет нельзя. Но и совсем что-то убогое на фоне стены снимать я отказываюсь. Ибо понимающе хмыкает и кивает согласно в ответ, следя за тем, как Сяо Чжань пишет слова «продумать фон для каждого товара». Потом Сяо Чжань подтягивает стул поудобнее, тот громко скрипит по полу, Сяо Чжань успевает сделать глоток кофе, прежде чем продолжает: — Дальше по свету. Нам придется использовать естественный, потому что другой нам никто не даст, а искусственный — ну это тоска зеленая, вот почти как белая стена. Ибо слушает, слушает, слушает, как Сяо Чжань рассказывает о будущих деталях съемки. Он, конечно, не дурачок, в целом понимает, как оно все бывает, но уровень продуманности каждой детали от Сяо Чжаня потрясает воображение. Такое чувство, что у него в голове уже есть полная раскадровка каждого из видео, причем он знает, где, в какое время, почему и как снимать. Остается дело за малым — чтобы Ибо убедительно повертел в руках краники/смесители, а потом сказал что-то, за что ему не придется мучительно краснеть от стыда. Сяо Чжань елозит на стуле, задевая коленкой Ибо, но не замечает, как тот застывает в ответ и, делая глоток своего загадочного кофе-напитка, говорит тоном человека, завершающего лекцию: — Ну и, конечно, главное — одежда. Ибо аж выпадает из ступора того, как приятно ощущается нога Сяо Чжаня рядом с его и поворачивается всем корпусом — Сяо Чжань оказывается рядом-рядом, челка после улицы и посиделок, когда Сяо Чжань касался лба, немного съехала набок, открывая лоб. Ибо не успевает оценить, насколько Сяо Чжаню больше идет такой вариант, потому что уже спрашивает сначала нечленораздельное «что?», а потом добавляет: — То есть, в плане? А нельзя так? Я на том видео ну приблизительно так и был одет. Сяо Чжань щурит глаза, оценивая Ибо как будто на подиуме, даже отодвигается слегка, отстраняясь корпусом, а потом выносит приговор: — Не. Это не то. Ибо недовольно хмыкает. Что значит, «не то». Он всегда одет с иголочки. Да, это всегда черные простые джинсы, черная поло-футболка и сверху по необходимости пиджак. Дома у него про запас еще есть пара белых и пара черных рубашек, а также нормальная одежда не для работы — но вряд ли она подойдет для видео, так как она вся спортивная. То есть самая идеальная на свете. Ибо вообще до этого мгновения не задумывался особенно про одежду: покупал необходимое для комфортной езды на скейте, пару раз отлавливал редкие крутые кроссовки, да и все. Пока Ибо мысленно перебирает весь свой не отличающийся разнообразием гардероб, Сяо Чжань задумчиво бьет пальцем по губе, а потом выдает: — Голубой. Тебе нужен голубой цвет. Ибо складывает руки на груди: — Нет. Сяо Чжань закатывает глаза и садится поудобнее, опять принимаясь глотать свою причудливую смесь растаявшего льда и кофе. Извращенец. Ибо пытается сдержать улыбку — он сейчас тут должен отстаивать принципиальную позицию, а не умиляться всему, что делает Сяо Чжань. — Почему? Вопрос Сяо Чжаня вполне законный и, видимо, ответ «потому что» тут не проканает. Ибо лихорадочно пытается придумать хоть какой ответ, а потом понимает, что может просто сказать правду: — Потому что у меня нет голубых вещей. Ну, кроме спортивных, наверное. Рот Сяо Чжаня вытягивается в неозвученное «о-о», а потом Сяо Чжань тяжело вздыхает и кладет голову на ладонь, отчего столик, на который Сяо Чжань поставил локоть, неспокойно покачивается. — Просто в черном снимать видео нельзя — стены у нас все белые или бежевые, мы задолбаемся экспозицию выставлять. Ну, то есть да, у тебя по итогу будет красиво выбеленное лицо, но тебе это особо и не надо. Сяо Чжань почему-то смущается, неловко съезжает локтем со стола, поправляет очки на переносице, делает несколько быстрых глотков и, не получив от Ибо никакого фидбэка, развивает мысль: — Нам же надо поскорее снять, да побюджетнее. Поэтому, чтобы ты не сливался со стеной, белое тоже надо исключить. А то предметы у тебя в руках будут просто растворяться в воздухе. Я утрирую, но когда снимаешь на коленке, так и получается. Уж поверь, я знаю о чем говорю. Сяо Чжань пытается сделать еще несколько глотков кофе, но тот явно закончился и по носу его ударяет не до конца растаявший кубик льда. Ибо давит рвущуюся наружу улыбку и уточняет: — Заказать тебе еще кофе? Я угощаю. Сяо Чжань смотрит на него поверх стаканчика, в очках отражаются лампы сверху. И он такой невозможно милый в этот момент, у Ибо аж щемит внутри. Хочется Сяо Чжаня сначала затискать, а потом… Ибо откашливается и, отворачивается, чтобы потереть шею. Потом смотрит на движение сбоку — Сяо Чжань закатал рукав и смотрит на часы. Какие-то электронные, как эпплвотч, только явно не они, а аналог. Сяо Чжань поджимает губы и с сожалением вздыхает: — Нет, нельзя. Я себе пообещал — никакого кофе после девяти. Ибо мягко фыркает, но комментировать отказывается. Кто он, чтобы подстрекать Сяо Чжаня на нарушение режима сна. — Так что мне тогда надеть? Может, в обычной одежде прийти? Неофициальной? Сяо Чжань корчит непонятную рожицу, как будто сейчас будет уговаривать ребенка не съедать три перца чили сразу, хотя тот уже поднес их ко рту: — Эм-м, лучше не надо. Давай ты мне пришлешь на выходных фото того, что у тебя есть, мы выберем лучший вариант. И в понедельник все отснимем. Так у меня будет время все быстренько смонтировать и по необходимости переснять. Ибо немножко напрягается: — А зачем переснимать? Но Сяо Чжань не выглядит взволнованным этой перспективой. Просто ведет плечом: — Нет, ну как. Звук там, например, криво запишется. Или еще что не так будет. Всегда лучше подстраховываться. И оставлять времени с запасом. Ибо понятливо кивает: — Это да, точно. Разговор сходит на нет, дальше уже либо переходить на темы, не связанные со съемкой, либо расходиться по домам. Ибо впервые за всю его жизнь вдруг хочется проводить кого-то до дома, просто идти рядом, чтобы подольше не отпускать. Это такое обескураживающее и сильное чувство, что он краснеет аж до ушей, залпом допивает свой чай, собирает все на поднос — Сяо Чжань помогает ему положить туда свой стакан и салфетку, которую он, оказывается, втихаря мял — и идет это все выбрасывать. Когда Ибо возвращается, Сяо Чжань уже стоит у столика, улыбается искренне, но немного измотанно. Ибо мнется, не знает, как и что сказать, может, надо пожать руку? Но Сяо Чжань на прощание поднимает ладонь вверх коротким жестом и говорит: — Тогда жду фотографий, Ибо. Доброго вечера. Ибо механически поднимает руку в ответ и как самый тормознутый додик на свете отвечает: — Доброго вечера. А потом мысленно себя передразнивает «до-о-оброго ве-е-ечера», пока стоит на месте и смотрит, как Сяо Чжань выходит на улицу и исчезает в толчее вечерней улицы. Но зато, несмотря на ужасное прощание, у них будет еще как минимум несколько встреч. И надо бы что-то сделать с одеждой, конечно. Ибо пытается прикинуть, осилит ли он поход за шмотками по деньгам, но решает, что пока Сяо Чжань не наложит вето на весь его гардероб, лучше не рыпаться. Не может же он забраковать всю одежду Ибо? Ведь не может? Ибо почти тянется к телефону, чтобы написать Чжочэну, мол, выручай, бро, советом или шмотом, но так и замирает с телефоном в руке, потому что почему-то не хочется включать своего друга в то, что происходит у Ибо с Сяо Чжанем. Даже если оно маленькое, хрупкое и незначительное, даже если это просто рабочие моменты, которые закончатся через неделю, Ибо не хочется этим делиться даже с лучшим братюней. Ибо смутно догадывается, почему оно так ощущается, но решает пока об этом не думать. Ему надо еще начисто перепечатать текст для каждого из рекламных объектов, потом вот с вещами хоть что-то сделать. И это помимо того, что он обещал ребятам из их бывшей танцевальной группы, что придет на репетицию в субботу вечером, оценить результаты их стараний сторонним взглядом, а то им потом участвовать в конкурсе и они ему уже все мозги чайной ложечкой выели, как они волнуются и насколько это для них важный этап. Ибо замечает новое сообщение от Сяо Чжаня: — Привет! Забыл сказать: пришли еще картинки того, что мы будем снимать. Можно просто из интернета, для ориентировки. Какой Сяо Чжань у него шустрый и деловой зайчонок. Наверное, если бы не его доброжелательная, но очень деловитая активность, Ибо бы реально запорол эту чертову съемку. Ибо печатает с пьяняще легким чувством внутри: — Слушаю и повинуюсь. На что получает ржущий смайлик, довольно ухмыляется, выключает экран телефона и выходит на свежий вечерний воздух.