memorᴉes

      Прошло много лет с тех пор, как он покинул Врата Балдура. Родной дом перестал быть таковым после того рокового дня, который никогда не сотрется из памяти. Болезненные воспоминания преследовали в ночи и не давали покоя. Понадобилось триста с лишним лет, чтобы пустота внутри, заполняемая чувством вины, в конце концов перестала сдавливать израненное сердце.       Наверное, он никогда не сможет оправиться и двигаться дальше. Никогда не сможет полюбить заново и обрести такие же крепкие отношения. В этом… нет никакого смысла. Как и во всём том, что он делал с того черного дня.       Нет, это не тот день, когда Касадор сделал его тем, кем он являлся сейчас.       Не тот, когда солнце вновь начало сжигать кожу дотла.       Это день, когда любовь всей его жизни, истекая кровью, умирала прямо у него на руках. День, когда ее фиалковые глаза навсегда потускнели, а взгляд устремился в бездну. Он истошно кричал, рыдал и молил, чтобы она не покидала его. Но под рукой не было ни свитка для воскрешения, ни волшебного артефакта, ни Иссохшего, который мог запросто любого недавно умершего вернуть на землю обетованную. Не было ничего. Только он, сломанный напополам лук и горькое отчаяние с незнанием, как быть дальше.       После стольких лет Астарион старался всё меньше и меньше думать о том дне. Много путешествовал. Побывал во всех уголках Фаэруна. Много где жил и останавливался на несколько лет, и нигде не находил себе место. Однако из года в год, в один и тот же день, возвращался во Врата Балдура, на кладбище, где рядом со старой могильной плитой расположилась еще одна.       Сейчас солнце, высоко светившее на голубом безоблачном небе, не причиняло боли. Воздух наполнил аромат жасмина — ее любимого цветка. Астарион, присев на корточки, положил букет к могильному камню. Грустная улыбка коснулась его губ, а сердце наполнилось теплой тоской.       — Здравствуй, радость моя, — шепнул он, рукой убирая плющ, выросший за год. Пальцами нежно провел по высеченному на камне имени, одними губами произнеся его. — Сильвия. Солнце мое.       Усевшись на траву, Астарион негромко откашлялся и заговорил:       — Ни за что не поверишь, где мне удалось побывать в нынешнем году. Хотя ты не удивишься. Я же все-таки весь Фаэрун объездил. — Он тяжело вздохнул и понурил голову. — Я не сдержался и впервые за столько лет отправился к окрестностям Изумрудной рощи. Хотелось освежить некоторые воспоминания в голове. Удивительно, что туда до сих пор не добрались руки всяких сомнительных существ, желающих застроить всё. Там до сих пор нет никакого города. Друиды спокойно себе живут. Руин, правда, стало намного больше, а от корабля ничего не осталось. Я до сих пор помню день нашей встречи, — улыбка вновь появилась на его губах, а взгляд красных глаз задержался на камне, — как будто это было вчера. Жаль, что… нельзя отмотать время назад.       Астарион тяжко вздохнул. В горле образовался ком. Пришлось вскинуть голову к небу, чтобы слезы не побежали вниз по щекам. Господи, прошло столько лет, а он до сих пор не мог сдержать слез на ее могиле. Но, может быть, это естественно? Всё-таки такую вольность он позволял себе лишь здесь. Рядом с ней.       — Сиси, моя бусинка, сегодня я пришел не только поговорить с тобой, но и сообщить печальную новость, — вытерев слезы ладонью, он негромко сказал, — несколько месяцев назад умер твой отец. Я узнал об этом из письма, которое пришло в наш дом в Невервинтере. Он не мучился. Не болел. Прожил очень долго, но без тебя, конечно, он зачах, как и без твоей матери. Он умер во сне. — Астарион потер пальцами переносицу и невесело добавил: — Теперь вы все вместе где-то там, рядом друг с другом. А я все никак не могу попасть к тебе, любовь моя. Проклятое везение не покидает, как бы я не лез на рожон.       Так пролетел весь день. Лишь поздно ночью, когда стрелки наручных часов остановились на полуночи, Астарион попрощался и ушел с кладбища, прекрасно зная, что придет сюда через год. Мысли в голове путались, и желание вернуться назад с каждым часом становилось невыносимым. Но он знал, всё пройдет, стоит только покинуть город. Правда, в этот раз он даже не представлял, куда можно поехать.       Задумавшись о следующей поездке, он сам не заметил, как забрел в квартал Верхнего города, где располагался родительский дом Сильвии Амариэ. За прошедшие годы особняк ни капли не изменился. Кажется, его реставрировали постоянно и следили, чтобы ни одна часть дома не рассыпалась под тяжестью времени.       Незадолго до своей смерти в одном из писем Аркилун Амариэ, ее отец, написал ему и даже предлагал поселиться в доме, чтобы ему не приходилось останавливаться в тавернах и прочих злачных местах на время странствий. Но Астарион отказался. Единственный дом, который остался в его владениях, находился далеко отсюда. За ним пристально следила прислуга, чтобы никакие попрошайки и прочие существа не разграбили. Всё там было наполнено воспоминаниями, которые первые годы после ее смерти, вызывали только слезы, но дом был настолько дорог ему, что в итоге не смог избавиться.       На следующий день, рано утром, в порту Астарион купил билет на паром, отправляющийся в четыре часа вдоль побережья Мечей до Невервинтера. Чайки громко кричали, летая низко над водой. Солнце то и дело пряталось в серых тучах, которые гнал холодный ветер к берегу. Наверное, паром угодит в шторм, безразлично подумал Астарион и зашел в первую попавшуюся таверну, чтобы выпить бокал вина.       Сев за столик, располагавшийся на террасе, он вновь устремил взгляд на море. Вдалеке на горизонте виднелись полосы дождя. Пару раз сверкнула молния. Яркая. Почти фиолетового цвета. Невольно она напомнила ему о прошлом. Он опустил взгляд в бокал и позволил воспоминаниям завладеть разумом.

***

      — Дождь собирается? — выглянув из палатки, заворчал Астарион, потому что рано утром услышал громкий раскат грома. Шэдоухарт, которая сидела возле костра и готовила суп, не отвлекаясь от котелка, спокойно ответила:       — Нет. Она опять тренируется. Пытается научиться метко попадать по мишеням своими молниями.       Его любопытный взгляд задержался на деревянных манекенах, сделанных из подручных средств на скорую руку. В один из них ударила молния, и мешок из рогожи, служивший головой противника, вспыхнул. Затем резкий поток воды затушил огонь. Астарион не смог сдержать смешка. Хотелось посмотреть на эти несчастные попытки вблизи.       — Она одна?       — Начинала одна. Сейчас, наверное, разбудила уже всех, — прыснула Шэдоухарт, коротко взглянув на него. — Хочешь составить ей компанию?       — Не хочу пропустить шоу со спецэффектами, поэтому лучше быть в первых рядах, — с этими словами он натянул ботинки на пятки и неторопливо направился к берегу реки.       — Смотри, чтоб она тебя не ударила током.       Астарион, усмехнувшись, довольно быстро сократил расстояние до окраин, где чародейка с золотистыми волосами, забранными в небрежный хвост, размахивала руками, творя заклинания. Со стороны выглядело немного нелепо. Она вся запыхалась, и, казалось, от напряжения между её волос сверкали искры. Почувствовав чье-то присутствие, она бросила взгляд через плечо и опустила руки. Мягкая улыбка растянулась на её губах.       — Я разбудила? — виновато спросила Сильвия.       — Нет. Я давно не спал, — Астарион подошёл ближе. — Что ты делаешь, Сильвия?       Смахнув волосы со лба, она обернулась и робко переступила с ноги на ногу. Порой смущение так и обуревало ее, что смешило Астариона. Как маленькая девочка, она с трудом могла скрыть свои истинные эмоции, и, может быть, отчасти эта детская непосредственность была так привлекательна в ней. Подумать только… она выросла в светском обществе. Астарион ухмыльнулся собственным мыслям, едва не пропустив мимо ушей ее слова.       — Пытаюсь научиться наносить как можно больше урона, — призналась Сильвия. Фиалковые глаза задержались на его лице. Кончики острых ушей слегка покраснели. — Вчера ночью я читала несколько книг по стихиям. Гейл ворчит, что мне все слишком легко дается. Он недоволен, поэтому, видимо, теперь не смотрит за тем, как я практикуюсь.       — Наш волшебник просто завидует тебе, — прыснул Астарион, шаг за шагом приближаясь к эльфийке. — Ты не думала научиться обороняться чем-то еще, кроме магии?       — Зачем?       — Подумай сама, что ты будешь делать, если противник окажется за твоей спиной и зажмет рот? — его голос соблазнительно захрипел, и этого было достаточно, чтобы по ее шее скользнули мурашки. Астарион наклонился к ее уху, встав сзади. — Что тогда ты будешь делать, Сильвия?       Вмиг она переменилась. Расправила плечи. Прикусила нижнюю губу и одарила его игривым взглядом. Ни капли смущения. Астарион не смог не улыбнуться. Он бы соврал, если бы сказал, что ему это не нравится. Напротив. Ее уверенность точно так же пленяла и манила.       — А что ты посоветуешь?       — Держи всегда кинжал при себе. В захвате ты можешь воткнуть его в бедро врага, — сказал он и вынул кинжал из ножен на поясе, что всегда был при нем. Сильвия пронаблюдала, как лезвие блеснуло в лучах восходящего солнца. — Могу любезно предложить свои услуги, если ты желаешь научиться не только колдовать.       Она рассмеялась.       — А это бесплатно?       — Конечно, нет, — игриво улыбнулся Астарион. — Но для тебя я сделаю скидку. И я подумаю, чем взимать с тебя плату. — Он погладил ее пальцами по подбородку. Уши эльфийки вновь покраснели, как и щеки. До чего же она милая. Астарион мимолетно посмотрел на ее губы. Кажется, идея с оплатой занятий сама собой пришла в голову.       Через пару вечеров, когда она сама пришла и попросила ее научить пользоваться кинжалом, Астарион наконец осуществил свой коварный план. Сильвия старалась выполнять каждое указание. Внимательно слушала и повторяла каждое действие. Она была способной ученицей. Схватывала всё налету. В какой-то степени он даже начал испытывать гордость, представляя, как еще через месяц благодаря ему чародейка в идеале овладеет кинжалом.       — Молодец, Сиси, — довольно улыбнулся он, убрав кинжал. Сильвия гордо подняла подбородок. — Давай на этом сегодня закончим.       — Чем же я должна тебе заплатить? — осторожно поинтересовалась эльфийка.       Астарион подошел почти вплотную, коснулся ее щеки пальцами и шепнул:       — Взимаю плату близостью с тобой.       Ее щеки мгновенно заалели. Наивная маленькая Сиси не ожидала такого. Астарион, воспользовавшись ее легким смятением, наклонился ближе и поцеловал в губы. Нежно и почти невесомо, чтобы не отпугнуть ее своим напором. Она вздохнула так, будто ждала этого момента целую вечность, поэтому Астарион не смог сдержать самодовольную ухмылку.       — Спокойной ночи, Сильвия, — прошептал он и, вновь погладив ее по щеке, отправился обратно к своей палатке. Взгляд фиалковых глаз он чувствовал до тех пор, пока не скрылся в тени.

***

      Через несколько дней он наконец вернулся домой. Устало потирая переносицу пальцами, Астарион бесшумно прошел в просторную гостиную, где над разожженным камином висел большой портрет. Улыбка коснулась его губ, а сердце наполнилось теплом. На портрете он стоял обнимая эльфийку с длинными золотистыми волосами за талию. Она, слегка смущенно улыбаясь, смотрела прямо на зрителя. Фиалковые глаза наполнены нежностью. Одна из ладоней крепко сжимала его предплечье. На картине казалось, будто их застали врасплох в разгар интимной беседы. Почему-то художник в тот день из множества сделанных эскизов решил написать именно этот на холсте. Но ни Сильвия, ни Астарион не были против. Все-таки это лучше, чем обычный строгий семейный портрет.       Астарион грустно усмехнулся.       Да, они считали себя семьей несмотря на то, что у них не было детей. Дети и не нужны были. Она никогда не хотела, да и он знал, что забеременеть от нежити — это что-то из области фантастики. Поэтому весь мир принадлежал только им двоим.       Редко они заводили собаку или кошку, чтобы в доме было не так пусто. Она любила, чтобы пес спал в ногах на их большой кровати. Любила, чтобы они вместе отправлялись на долгую прогулку по лугу или лесу. Сейчас он никого не заводил, потому что практически не бывал здесь.       Так тянулись дни, недели, месяцы, годы. Время медленно текло, а он уже несколько раз объехал свет в надежде найти успокоение или что-то похожее на него. Но не находил. Постоянно лез на рожон, выполнял совсем безумные просьбы для искателей приключений не ради денег, а ради возможности вновь столкнуться со смертью лицом к лицу, надеясь получить ранение и наконец обрести покой не в жизни. Встретиться с Сильвией и вновь стать счастливым.       Сейчас, сидя в кресле у камина и держа в руках кубок, наполненный холодной кровью, Астарион задумчиво всматривался в огонь. Языки пламени плясали в своеобразном танце, а поленья громко потрескивали, заглушая начавшийся дождь за окном.       Вдруг дверь в гостиную негромко скрипнула. Астарион даже не соизволил повернуться. Шаги прислуги он с легкостью различал.       — Господин Анкунин, — негромко обратился к нему дворецкий. — Пришла ваша почта. Будете читать?       — Оставь на столе, пожалуйста, — тихо ответил он.       — Тут есть приглашение во дворец. Кажется, вас хотят видеть на балу в честь дня города, — осторожно добавил дворецкий, перебирая конверты в руках. На приглашении стояла дорогая, покрытая позолотой печать.       — Мне все равно.       — Может быть, вы всё-таки сходите туда? Познакомитесь с кем-нибудь.       Астарион, фыркнув, поднес кубок к губам. Уж чем он точно не хотел заниматься, так это знакомиться с кем-то. За те двести лет, что ему и Сильвии удалось прожить вместе счастливо, он слишком сильно привязался к ней. Слишком сильно любил ее. До сих пор любит. И никогда не сможет полюбить никого снова.       — Вдруг вы…       — Спасибо за заботу, Хоун. Но ты прекрасно знаешь, я не буду этого делать, — сухо ответил Астарион.       — Может быть, вы хотя бы попытаетесь?       — Иди делать свою работу, — его голос не выражал никаких эмоций, но дворецкий за много лет работы в этом доме знал, что хозяин таким образом показывал раздражение. Так или иначе, он хотя бы пытался помочь, но Астарион упирался и не желал ничего менять.       Стрелки часов подобрались к полуночи, когда огонь в камине постепенно затухал. Погрузившись в размышления, Астарион оперся локтем на подлокотник и потирал лоб. Он не знал, что делать дальше. Не знал, куда податься снова. Единственное, в чем он был уверен, — оставаться здесь желания нет вовсе. Мысли в голове путались. Тяжелая усталость навалилась на плечи, и он сам не заметил, как задремал.       Перед глазами мелькали воспоминания, размытые образы и давно забытые лица. Подсознание вырисовывало разные красочные картины из далекого прошлого. Среди неясных образов возник один четкий. Знакомый голос шепотом звал его снова и снова. Тепло разлилось в груди, согревая его.       — Астарион, — ласковый шепот раздался совсем где-то рядом. — Астарион, проснись… Проснись, — он, поморщив нос, лениво разлепил глаза. Сильвия, сидевшая перед ним на коленях, лучезарно улыбнулась. Ее ладони погладили его по бедрам. Тихо вздохнув, Астарион сонно улыбнулся в ответ.       — Меня совсем разморило что-то, — хрипло произнес он, и Сильвия уселась к нему на колени. Немедля ни секунды он прижался щекой к ее груди, крепко обнимая руками за талию. Тонкие пальцы эльфийки начали ласково перебирать серебристые кудри.       — Чем ты весь день занимался?       — Разбирал нашу почту. Оказывается, нас хотят видеть почти во всех знатных домах Невервинтера в этом сезоне, — пробурчал Астарион, закрыв глаза.       — Я никуда не пойду, если ты этого не хочешь, — шепнула Сильвия. Астарион вскинул голову и всмотрелся в ее глаза. — Ты устал. Нужно отдохнуть.       Он кивнул.       — Пойдем со мной, Аст. Тебе нужно отдохнуть…       Астарион резко очнулся от сна, едва не подскочив в кресле. Огонь давным-давно потух в камине. Угли бесшумно тлели. Вся гостиная погрузилась в ночной полумрак. Холодный свет луны проникал сквозь узкие окна. В доме стояла абсолютная тишина, когда он поднялся из кресла и заметил, что кубок валялся рядом, испачкав пол каплями крови.       Пожалуй, нужно действительно отдохнуть, а не дремать в кресле каждую ночь.       Он поплелся на второй этаж дома, словно призрак. Дверь в спальню закрылась с щелчком. Мягкая холодная подушка и одеяло укутали от всех тревог лишь на несколько часов. Он знал, что с наступлением нового дня ничего не изменится. Всё повторится с самого начала, и так будет до тех пор, пока он не отыщет способ, как вновь найти своё счастье.