Лилии

Максим. Я пишу Андрею и думаю, как же глупо приглашать человека, которого нервирует шум, на концерт. Но мне очень хочется увидеться с ним. Я мог бы приехать в школу, но это не то. Хочется посмотреть на него в неформальной обстановке. Хочется удостовериться в том, что я чувствую. И в том, что я вообще что-то чувствую. Лежу в квартире и набираю сообщение Юле о том, что в ближайшие несколько дней меня на работе не будет, и тут же пытаюсь до неё донести, что вешаться я не собираюсь. Моих клиентов может взять Артём, другой пирсинг-мастер, он как раз выходит с отпуска. Кажется, депрессивный период заканчивается, нужно привести себя и квартиру в норму. Почти неделю я дома, всё так же принимаю таблетки, только немного снижаю дозировку, прибираю жилище, которое напоминало, скорее, что-то очень давно заброшенное: всюду вещи разбросаны, и на кухне будто произошла атомная война, выкидываю уже переполненную пепельницу и даже не могу поверить что я так много курю, заказываю новый консилер и несколько часов провожу в ванной, отмокая и пытаясь смыть с себя всё плохое. Я не «жил» дома около месяца. В этот раз депрессия немного затянулась. В субботу иду к психотерапевту, а в понедельник — к психиатру. Дают новый рецепт на таблетки, которые должны купировать приступы мании, хотя у меня по сути её нет. Биполярное расстройство II типа определяется наличием депрессивных эпизодов тяжёлой степени с одним, по крайней мере, гипоманиакальным эпизодом, однако без полноценного маниакального. Потом возвращаюсь на работу, где на меня очень странно косится Юля и Алина. Они единственные, кто знает о моём сдвиге. Не всё, но хотя бы часть, каждый раз после моих подобных исчезновений из их поля зрения, нервничают, видимо, понимают, что либо всё усугубилось, либо, наконец, началось налаживаться. Клиентов, на удивление, много, хотя конец мая — начало лета. Достаточно тепло, чтоб одежды было мало, а проколы видно, и вода ещё не прогрелась, чтоб жалеть о новой серёжке, ведь с свежим проколом нельзя в водоём. Я занимаю свою голову музыкой, но часто прихожу к мыслям об Андрее, что из раза в раз меня всё больше пугает. Мы общаемся, но мне почему-то кажется это совсем глупым, ведь я очень рискую заинтересоваться до такой степени, что потом, когда он скажет, что он натуральный натурал, будет больно. Остается четыре дня до концерта. Я лежу дома после смены и рассказываю педагогу какую-то совсем глупую историю о том, как я ездил на фестиваль и там потерялся в зеркальном лабиринте и меня выводил мальчик лет семи-восьми. Опять начало потряхивать. Может, это новые таблетки так действуют, а, может… Я не успел закончить мысль, я не успел даже её начать, ведь был очередной обморок. Всё чаще в последнее время вырубаюсь так, может, от нового препарата, может, от того, что я опять забыл поесть. И вчера, и позавчера тоже. У нас с едой слишком странные отношения. Она меня не интересует, я её и подавно. Когда включаюсь, на телефон кто-то звонит. Андрей. Сколько ж я был в отключке? С моего последнего сообщения прошёл час. На телефоне несколько уведомлений о сообщениях от учителя начальных классов. И, теперь уже, один пропущенный. Больше никто не звонит. Интересный молодой человек, так распереживался, но ловлю чувство, что мне приятно его волнение. Отвечаю на сообщение: Федоров Максим: «Сорри, я снова в строю» «а ты за меня переживаешь что ли?)» Исаев Андрей «А что, если да…?» Ничего. Если честно, действительно ничего. Просто смысла не понимаю. Со мной ничего не может случится, это я обычно с людьми случаюсь. Федоров Максим: «Ничего.» «Мне даже приятно. Ты там поаккуратнее с этим, я ведь и влюбиться могу» Пишу и не понимаю, нахуя. Нет, он наверняка это воспримет, как прикол, и будет думать, что я его просто подкалываю. Но, а если в действительности? Действительно немного страшно. А что если серьёзно влюбляюсь. Нет-нет, всё это хуйня из-под коня, да и такие, как я, не привлекают таких, как он. Им нужно спокойствие, а у меня из спокойного, только покойное, и то не точно. Андрей почему-то затих, а я, написав, что ложусь спать, чувствую, как транквилизаторы наконец подействовали, и засыпаю в уже привычной компании трёхцветных глаз. Андрей. блять. Блять. БЛЯТЬ. Нет, мне показалось, не мог он такое написать. Может, он шутит? Прикалывается? Сижу и, не моргая, смотрю на собственное сообщение в ответ на его «предупреждение-угрозу». Исаев Андрей: « А есть такой вариант?)» Но он уже ушел спать, и, подождав ещё десять минут с телефоном в руке и сердцем, путешествующим от пяток до головы, я тоже уснул. Утром это сообщение осталось незамеченным. А я не стал напоминать. Работал и ждал концерта, узнал хоть, кто будет выступать. Ни разу не слышал ни одной песни этой артистки, но я в принципе музыку не слушаю, так что не удивительно, думаю, что проведу время с Максом. Концерт был в выходной, а работу я обычно полностью закрываю в будни, даже если приходится не спать ночами. Не люблю оставлять такие дела на выходные. Так что с самого утра я был предоставлен себе и подготовке к концерту. Нет, я не был модником и никогда не стремился выделяться. Напротив, хотелось быть как можно незаметней, но сегодня мне нужно было выглядеть хорошо, даже лучше, чем хорошо, чтоб даже у Макса, даже если он натурал, встал, как только он меня увидит. Мда, выбор прям совсем скуден. Когда ты педагог в начальной школе, все вещи принимают определенный налет недовольного спокойствия. А сейчас будто требуется что-то полностью противоположное. Довольная безбашенность. Да, именно она. Можно, конечно, сходить к Илье, у него-то такой одежды навалом. Мы как раз давно с ним не виделись. Надеюсь, не убьёт меня за такое исчезновение. Собираюсь и выхожу, идти минут пять, а за это время набираю своему другу детства и сообщаю, что мчу к нему. Он не спрашивает зачем и почему. Хотя, даже если бы спросил, вряд ли бы поверил. — Ты?! На концерт? — вот именно этого я и ожидал. Да, друг мой сердечный. Мы с тобой не списывались два месяца, за это время я успел проколоть уши, насчёт которых ты до сих пор ничего не сказал, влюбиться в парня и договорился пойти с ним на концерт. Сказать честно, я сам в шоке и смятении. — Ну да, просто из интереса решил сходить, — он не верит, и я не верю в то, что говорю. Да и в принципе я доверяю ему, просто почему-то резко стало неловко. — Конечно, пизди больше. Ладно, так, тебе нужны шмотки, — говорит он, а я резко задумываюсь, может, и «недовольное спокойствие» подошло бы для концерта. Но смотря на Илью ещё раз понимаю смысл фразы про почки и Боржоми. Окей, я стою и чувствую себя совсем не в своей тарелке. Илья нарядил меня в чёрные обтягивающие джинсы и в чёрную мешковатую кофту с красной вышитой надписью «I shall not live in vain», которая из-за нашей разницы в телосложениях, мешковатой на мне не казалась. То, как мы выбирали этот незамысловатый лук, а по мнению моего товарища «самое нормальное, что из его вещей на меня налезло» это отдельная история. Мне буквально пришлось устраивать показ мод, а дефилирую я, к слову, совсем не очень. Стою возле входа в клуб, где и будет проходить концерт, и жду Макса. Его сложно не заметить, он выше всех, стоящих рядом со мной, и выше, наверное, большинства, что будут в зале. Мне кажется, при виде него я рассыпался на миллион кусочков и собрался заново. Он выглядит прекрасно. Боже, мне нужно спрятаться, если он не увидит меня, я смогу сбежать. А я хочу сбежать? Наверное, нет, но рядом с ним неловко. Почему мне не показалась нормальной мысль уточнить про дресс-код или хотя бы узнать, в чём Максим будет. Боже, всё. Пиздец. Он меня увидел. Он в чёрных джогеррах и в чёрной короткой рубашке, которая прикрывает только соски и демонстрирует всем начало его татуировки и форфоровый впалый живот с лёгким очертанием кубиков. В темноте сложно что-то разглядеть, но, мне кажется, оно к лучшему, ведь если бы я видел всё, наверняка остановилось бы сердце. Ещё вижу пирсинг в пупке. Не знал, что меня так может привлекать подобное. У меня ведь не текут слюни? Почему он так странно смотрит на меня? Видимо, всё-таки текут. Максим. Вау, я не ожидал. Честно, не ожидал увидеть его таким. В живую, когда мы виделись, он всегда выглядел максимально спокойно, сдержанные пастельные тона. Одежда мешковатая и, смотря на него, всегда думаешь, что для полноты образа не хватает только шали. В таких образах он мне тоже нравится, но то, что я вижу сейчас, вызывает какие-то интересные чувства. Выглядит он прекрасно, и мне безумно хочется обнять его. При встрече не упускаю такой возможности. Прикосновения совсем нелепые и неловкие, но искренние, и это не может не радовать. Он выглядит потерянным, видимо, действительно, тащить его сюда было плохой идеей. На моё предложение уйти и заверение, что «если что, я не обижусь», меня тактично посылают нахуй. Туда же я иду, когда, забывшись, укладываю локоть ему на макушку, уж больно по росту удобно.