Лилии

Андрей. Утро, а тело уже ноет от усталости. Федоров Максим, вы, конечно, не виноваты в том, что понравились мне, но вы подбешиваете. Да и головушка моя тоже начинает нервировать саму себя. День проходит как обычно, дети носятся и не дают покоя. Замечаю Данила. Да что ж происходит-то? Не должен ребенок выглядеть так несчастно, для этого у него будет куча лет в старшей школе, универе, на работе и так далее. — Данил, пойдём, пожалуйста, со мной. Заходим в ещё один кабинет, который, по сути, находится внутри класса. Ребёнок сидит на кресле, и я присаживаюсь рядом. Он на меня не смотрит, и я не понимаю, чего вообще жду от второклассника. Для него вообще, наверное, картина страшная. — Данил, у тебя всё хорошо с одноклассниками? — Не знаю, как начать разговор, и почему-то именно это хочется спросить. — Мгм, — выдавливает мальчик и слегка кивает головой. — А дома, всё хорошо? — Да, — мальчика почти не слышно, следом идёт всхлип. Я даже не понимаю, что могу сделать, нас учили разговаривать с детьми и выявлять проблемные ситуации, но тут я просто растерялся. Достаю салфетки из комода, помогаю второкласснику вытереть лицо и касаюсь плеча. Сохраняю дистанцию и очень боюсь ещё и напугать его давкой. Он плачет всё сильнее, чувствую, как его бьёт мелкая дрожь, и в голову приходит, что его, наверное, избивают дома или что похуже. — Тебя дома обижают? — Нет, просто… просто, — он что-то хочет сказать, но не может из-за непрекращающегося потока слёз, — я скучаю по маме. — А где она? — Спрашиваю, хотя, в принципе, уже понимаю, о чём он. — Она мн-много работа-работает, — он говорит, заикается и дрожит, выглядит, как настоящая паническая атака, протягиваю ему воду и просто жду. Нужно понять, что происходит, убедиться окончательно. Нужно будет снова поговорить с Юлей или его мамой. — И когда я прихожу домой, мы почти всё время с сестрой; а когда я ухожу, мама либо спит ещё, либо на работе. Как я и думал. Наверное, самое сложное в этом всём будет рассказать Оксане Викторовне, его маме. Нужно сказать женщине, которая очень много работает, чтоб обеспечить мальчику хорошую жизнь, что именно из-за её стараний для сына, он страдает. Ребёнок сидит в маленьком кабинете весь следующий урок, успокаивается. Сидит всю продлёнку и снова остается последним. Звоню его матери, она говорит, что его скоро заберут, и я слышу на заднем фоне шум больницы. Ну, ладно, малец, ждём сестру. Максим. Еду за Данилом. А самое странное, еду один. У Юли сеанс, который она не может прервать. Мои клиенты уже закончились. Я знаю, что никто не спросит, кем я прихожусь мальчику, меня встретит его классный руководитель, заранее предупреждённый о том, что приедет друг семьи. Ну, ладно, заберу пацана, заедем в магазин, посидим у меня дома, и, когда Юля напишет, я отвезу его домой. Меня действительно встречает Андрей. Смотрю на его уши, с проколами всё в порядке, а то я уж занервничал, когда увидел его сообщение. Только они у него красные. Отек обычно уже спадал к этому времени, но, может, эта какая-то особенность его организма. Мы поднимаемся на второй этаж. Мальчик сидит в кабинете один и почему-то выглядит очень трагично. Пока он собирает вещи, я смотрю на парня напротив. Что ж, ещё раз засматриваюсь на глаза. Они действительно какие-то инопланетные. Большие и очень яркие, из-за длинных ресниц. Кажется, что они постоянно в прищуре. Понимаю, что пялюсь, когда вижу такие же изучающие глаза напротив. Беру мальчика за руку, несмотря на то, что это очень неудобно из-за разницы в росте. Мы спускаемся вниз в раздевалку. Данил переодевается, а мы опять молча стоим и смотрим друг на друга с его классным руководителем. В наушниках заиграла песня: «О тебе, кароч, мои мысли, кароч. И тебе кароч, не идёт без меня. Но эти строчки — тупые строчки; И ты тупая, потому что не моя!» Я думаю о нём только сейчас, пока стою здесь, я же не думал о нём всё это время. Да? Я вчера даже вспомнить не мог, где я видел его. Это же ведь показатель? А глаза его просто слишком привлекают внимание. Жмём руки, и мы с мальчиком уходим. Почти. Зачем-то разворачиваюсь почти на выходе, под орущую музыку и бешено колотящееся сердце спрашиваю: — Может вас подвезти? — Да, было бы неплохо. А вам в какую сторону? — Спрашивает педагог, а у меня почему-то ещё и руки затряслись. — Да мы до магазина, на Проспекте Мира. Он кивает и даёт мне понять, что сейчас ему нужно взять вещи и можем ехать. Так, ну, я даже не знаю, везёт мне или нет. Не знаю, почему вообще задумываюсь об этом. УАЗ Patriot черного цвета стоит совсем близко ко входу в школу. Моя первая машина, при том купленная на мною заработанные деньги. Для мальчика я ещё в прошлом году, когда частенько стал возить их с Юлей то в больницу, то в школу, купил специальное кресло. Он сидит сзади меня и во что-то играет на телефоне, а вот Андрей сел на переднее, и я почувствовал запах его парфюма. Чисто на одном только эмоциональном порыве сделал глубокий вздох, желая уловить каждую молекулу аромата. Едем не быстро и молча. Играет музыка. По громкости привычно и для меня, и для Юли, и для Данила, но я не знаю музыкальных предпочтений Андрея. — Музыка не сильно мешает? Вы кого обычно слушаете? — почему-то даже не могу представить, что слушают учителя начальных классов. Знаю, что профессия не характеризует личность, но, всё же, это единственные имеющиеся исходные данные. — Я музыку не слушаю, — говорит он. Ладно, интерес вызван. И ахуй тоже.