Се Лянь просыпается от ужасной боли во всем теле. Ноги ватные, руки и голову, наоборот, будто залили свинцом. Когда сознание возвращается из плена Морфея, он открывает глаза и вглядывается в кромешную темноту комнаты. Это точно не его квартира. В спальне Се Ляня всегда светло, и солнечные лучи будят его за несколько минут до будильника. Так происходит каждое утро, кроме выходных. В эти дни он отсыпается по полной, отдавая сну почти весь свой день. Даже Жое в выходные менее активна и всегда старается с утра залезть к нему под бок, согреваясь рядом с папой. На мыслях о Жое мужчину прошибает холодный пот от воспоминаний вчерашнего вечера. Его ночной кошмар предстал перед глазами и убил последние годы спокойствия одной фразой.
Слезы не катятся по щекам, он выплакал их в те месяцы, что был один на один со своей проблемой. Они закончились, когда школа замяла данный инцидент, а друзья узнали слишком поздно, чтобы помочь. Сейчас остались только страх и ярость. Дочь? Ха, нет, у Жое только один родитель, а остальные «родители» пусть катят свои намерения далеко и надолго. В душе мужчины горит огонь, что с каждой мыслью разгорается лишь сильнее. Она его дочь, а не каких-то седых ублюдков.
— Ебаный мудак, — кричит Се Лянь и встает с кровати. — Дочь, блять, ага, конечно, засунь свои розы в задницу. Богом себя почувствовал? Я блять бог. Я ее папа, а не ты, урод моральный.
Мужчина падает на пол, не замечая сзади открывшейся двери. В комнату заходит мальчик и хмурит брови. Он хотел позвать Се Ляня на завтрак, а увидел чужую истерику и не знал, как поступают в такие моменты взрослые. Отец обычно всегда садился рядом и разговаривал с ним, когда Эмин не мог держать в себе эмоции, а как поступить сейчас?
Мальчик не может знать, как успокаивать взрослых, но вспоминает, что обычно помогало ему. И поэтому он подходит аккуратно к мужчине и обнимает того за плечи.
Се Лянь пугается вначале, а потом замечает черные, как воронье крыло, волосы маленького мальчика и, повернувшись в его объятиях, сжимает того в руках.
— Эмин, солнце, что случилось? — говорит Се Лянь, понимая, что сейчас от его ярости нет никакой пользы. Он понимает, что находится в квартире семьи Хуа, но гадкое ощущение в груди от того, как он тут выражал свою злобу, прошибает мужчину до костей.
— А-Лянь, ты ругался, это из-за того дяди? — еще крепче сжимая руки на плечах Се Ляня, проговаривает мальчик. — Если это он виноват, то ты скажи, мы с отцом найдем его и закопаем.
— Малыш, не стоит такого говорить, лучше расскажи, как там Жое?
— Она в порядке, — пожимает плечами мальчик. — С нами тремя вчера отец почти весь вечер просидел, пока дяди разбирались насчет праздника и гостей. Дедушка Жое, когда узнал, что случилось, сказал, что достанет свой трофейный и сделает в голове того урода пару дырок. А дяди Му и Фэн сказали, что так все это не оставят, раз на то пошло. Кудрявый парень хотел в тот же момент пойти бить тому дяде лицо.
— А твой отец что-то сказал? — тихо сказал Се Лянь, гладя Эмина по голове.
— Нет, он молчал. Только держал тебя и Жое под боком, а я сидел рядом с Жое и повторял дыхательные практики, про которые читал в интернете, — сказал Эмин, смотря на девочку в дверях, что тихонько подошла к ним и смотрела на папу. — Знаешь, я специально ради Жое это выучил.
Мальчик аккуратно поднял руку и подозвал Жое к ним. Она, увидев такой жест, тихо подошла к папе сзади и обняла мужчину за талию.
— Да, пап, он специально выучил все эти упражнения, чтобы успокоить меня.
Се Лянь хотел бы умилиться от этих слов, если бы не крепкие руки девочки и намокающая футболка в районе лопаток.
— Эмин, можешь выйти, мы поговорим?
Мальчик отходит от семьи Се и кивает, уходя из комнаты и закрывая за собой дверь. В спину Се Ляня рыдает дочь, а он лишь вздыхает, поднимая глаза в потолок. В комнате темно, и его маленькая принцесса не видит, как папа сжимает губы, только бы не заплакать рядом с ней. Он бы хотел сказать, чтобы девочка не верила словам какого-то урода, но понимает, что сам верит.
— Пап, он правда мой отец? — всхлипывает Жое.
Се Лянь лишь вертит головой из стороны в сторону.
— Я не знаю, ангел мой, — опустив голову вниз, мужчина аккуратно поворачивается к девочке всем телом.
Дверь открывается снова, и туда заходит Хуа Чен с подносом в руках.
— Так, малышня, сегодня едим в кровати, так что сели и приготовили желудки, — прокричал Хуа Чен.
За ним зашел Эмин, взял Жое за руку, вместе с ней залез на кровать отца и аккуратно усадил между подушками у изголовья кровати. Пока Хуа Чен ставил поднос на столик и открывал шторы, пропуская в комнату солнечный свет, Се Лянь просто сидел на полу и смотрел вперед на стену.
— Так, гэгэ, вставай, сначала еда, потом разговоры, — подходя к мужчине, Хуа Чен берет его на руки и несет до кровати. — Это наша традиция с Эмином. Когда мы собираемся прогулять весь день и никуда не выходить, мы едим завтрак в кровати, а потом что-нибудь смотрим, предаваясь грехам.
Уже на кровати Хуа Чен сажает омегу рядом с дочерью и, забрав со столика поднос, ставит его посередине.
— Грехов слишком много в этом мире, каким именно вы предаетесь? — проговаривает Жое, посматривая на хозяина дома.
— Лень, — начинает Эмин. — Мы ничего не делаем.
— Чревоугодие, — продолжает его отец. — Посещаем весь день еде.
— Злимся на то, какие плохие сериалы сейчас снимают — гнев.
— Гордимся тем, что у нас отличные отношения отца и сына.
— Завидуем, что кто-то куда-то поехал или купил очередную ненужную вещь.
— Приглашаем карася и смотрим, как тот с жадностью съедает весь холодильник.
Эмин смеется и берет свою чашку с кашей. Жое повторяет за ним, и они вместе начинают завтрак. Хуа Чен, наблюдая за детьми, замечает, как Се Лянь сидит на кровати, понуро опустив голову.
— А как же последний грех? — говорит омега совсем тихо, так, чтобы никто не услышал, но ему не везет. Это слышат все.
— Мы заменили его на сплетни, — отвечает Хуа Чен, понимая, о чем говорит мужчина напротив. — Эмин, как и я, очень любит поговорить, но не все сплетни мы обсуждаем в плохом смысле. Иногда берем из них важные уроки.
— И какой важный урок вы усвоили из вчерашнего случая?
— Не верить тупым ублюдкам в серых костюмах, — говорит Эмин с набитым ртом.
— Не осуждать, а обсуждать, — поддерживает Хуа Чен.
— Еще усерднее защищать тех, кого любим и кому доверяем.
— Выбить всяким идиотам при встрече зубы.
— Купить такой же баллончик, как у Жое, чтобы иметь его всегда при себе, — заканчивает мальчик и смотрит на Се Ляня. — А еще, что объединившись мы сможем защитить тех, кто нам сильно нравится.
Се Лянь усмехается такой картине и поддерживает детей, начиная завтрак. Спустя пару минут в незначительном разговоре все снова возвращается ко вчерашнему случаю.
— Сильнее всего кричал Ци Жун. Сказал, что похоронит того мужика под его же говном, — говорит Эмин, допивая чай из своей кружки.
— А мне кажется, сильнее кричал Ши Цинсюань, когда увидел, как папа падает, но он же его и поймал, — улыбается Жое, но в глазах этот вечер все еще отражается грустью.
— Ха, было страшно так-то, — усмехается Эмин, пока все остальные в комнате замолкают, что даже звон посуды не слышно.
— Пап, расскажи пожалуйста, кто этот человек и почему он назвал меня дочерью? — девочка смотрит в глаза омеге и видит, как на секунду в них отражается боль.
— Если вам надо поговорить наедине, ты нам скажи, — говорит Хуа Чен, уже минут десять как лежа на боку.
Се Лянь вертит головой из стороны в сторону и усмехается.
— Единственное, о чем попрошу — не осуждать сразу, и после, если станет противно, сказать прямо в глаза, а не игнорировать, хорошо? — говорит Се Лянь.
Хуа Чен поднимает удивленно брови и смотрит на Эмина.
— Скажи то, что говорил мне вчера.
Мальчик прочищает горло и встает на ноги на кровати.
— Отец, даже если ты откажешься от семьи Се, тогда знай, что я не откажусь от них, чтобы ни случилось, понял?
Хуа Чен кивает сыну и просит рассказать, какой ответ получил Эмин на такое заявление.
— Сын, если я сделаю им больно или откажусь от такого человека, как гэгэ, разрешаю выбить мне второй глаз, — копируя строгий голос отца, повторяет Эмин и садится обратно.
— Еще вопросы, Ваше Высочество? — повернув голову на бок, спрашивает Хуа Чен, поглядывая на мужчину перед собой.
Се Лянь устало выдыхает и, поворачиваясь к дочери, начинает рассказывать о произошедшем.
Ему тогда еще не было семнадцати. Се Лянь поругался с Му Цином и Фэн Синем чуть больше полугода назад. Не разговаривали они, как тогда Се Лянь считал, по объективной причине. В его семье произошло горе, а друзья вместо помощи попросили его сидеть на месте. И вот, после дня рождения с ним начал общаться парень, выпускник. Цзюнь У всегда мягко улыбался, поддерживал идеи Се Ляня и не говорил ни слова против того, чтобы мальчик устроился на работу, только просил подождать, чтобы и старший смог помочь. Так общение продолжалось ровно до одного февральского дня. Се Ляня позвали в пустой кабинет для разговора по поводу работы, которую нашел Цзюнь У. Тогда выпускник улыбался, а глаза отражали только ледяную натуру старшего парня. Если бы омега в самом начале знал, чем закончится тот поход в кабинет, то убежал, сверкая пятками, но он не подумал. Не понял, когда они оказались в классе с другими учениками старших классов. Не осознал момента, когда его, схватив по рукам и ногам, начали раздевать. До него в тот день дошла только невыносимая боль и чувство собственного унижения, которые остались белыми следами на одежде и слезами на глазах.
Се Лянь ничего не сказал родителям в тот день и в последующие. Схватился только когда сидел в туалете школы и блевал. Осознание ситуации нагнало его, когда он смотрел на положительный тест на беременность.
— А потом я рассказал твоему дедушке, он пошел разбираться в школу, а бабушка спрашивала, что я буду делать, вот я и решил, что оставлю ребенка, он ведь не виноват в глупости родителя, — вздыхает мужчина, заканчивая свой рассказ. — В начале июня к нам пришли Фэн Синь и Му Цин домой, и мы тогда помирились. Вот и все.
В комнате воцарилось молчание. Сидевшая от папы по правую руку Жое осознавала ситуацию, перебирая в мыслях, что говорить. Хуа Чен, что лежал напротив Се Ляня, сжимал челюсть, переведя взгляд на стену за спиной омеги. Эмин же старался не отсвечивать.
Атмосфера в комнате накалялась с каждой пройденной минутой, пока все это молчание не прервала Жое.
— Получается, я не родилась от любви двух людей, а была лишь случайностью, правильно, пап?
Се Лянь качает головой и вздыхает.
— Да, ангел мой, ты права, — перебирая край бордовой футболки на несколько размеров больше, Се Лянь только сейчас задумался о том, кто же его переодевал.
— Жое, ты родилась из-за любви не двух каких-то людей, а одного конкретного папы, — чуть расслабившись, говорит Хуа Чен. — Пацан, что сидит рядом с тобой, тоже случайность, которая дала моей жизни не погрязнуть в эмоциях. Если ты захочешь обвинять своего папу, то не забудь выкатить целый список обвинений в сторону урода, что сотворил с твоим папой такое.
— Я и не собиралась обвинять папу! — выкрикнула девочка. — Он мне жизнь подарил, а мог бы убить только потому, что я от насильника. Я жуть как хочу задушить этого урода. Правильно дядя Жун вчера говорил, что разрежет этого человека на куски и съест, не оставив костей.
На словах Жое о том, что Се Лянь ее не убил, омега дергается и смотрит в глаз наблюдающего за ним Хуа Чена.
— И вообще, что значит, что Эмин тоже случайность? — не выдерживает девочка, наклоняясь к Хуа Чену.
— То и значит, — раздается голос Эмина, сидевшего все это время тише воды, ниже травы. — Отец был с какой-то девушкой, она от него родила, пока он все это время виделся с другими. Потом она пришла к нему и отдала меня со словами, что я ей не нужен.
Жое обомлела. Да, она слышала некоторую часть этой истории раньше, но не знала полностью.
— Он ветреный человек тогда был, вот и получился случайный я, — пожимает плечами мальчик. — Но он меня любит.
— Да, — подтверждает альфа. — И каким бы случайным ни был мой сын, сейчас он то, что дает мне идти дальше.
Жое от шока садится обратно и смотрит на своего папу. А после перелезает к нему на руки и обнимает за шею.
— У меня есть один родитель, который любит меня и не бросает, как всякие там, — говорит Жое со всей серьезностью в голосе. — И тем более, лучше иметь фамилию Се, чем какую-то фигунзюнь.
Се Лянь поднимает голову к потолку, и по его щекам текут слезы. Он знал, что его девочка очень умная для своих лет, но не думал, что она отреагирует так. Се Лянь поднимает руки и крепко сжимает девочку в объятьях. Тут же к ним приближается и Эмин, которого настигает такая же участь от рук омеги.
— А мне к вам можно? — вставая с кровати и обходя ее, говорит Хуа Чен, вставая рядом с обнимающимся.
Се Лянь кивает и чувствует, как мужчина сжимает их всех в своих больших и крепких руках. А сердце от этого делает кульбит, ощущая счастье и маленькую толику влюбленности в хозяина этой квартиры.
— Так, стоп, а работа? — оглядывается Се Лянь, начиная возиться под всеми сидящими и обнимающими его.
— Ши Цинсюань предупредил какую-то очень важную шишку там у вас, поэтому тебе дали отгул, — проговорил Хуа Чен, прижимая подбородок к макушке мужчины. — В школу я позвонил и сказал, что Жое и Эмин заболели. Сам же всю работу отдал на Хэ Сюаня и Инь Юя.
— Отец, ты опять отлыниваешь, — говорит Эмин, прижимаясь к боку Се Ляня.
— Не отлыниваю, а тактично не хожу, — смеется Хуа Чен. — И вообще, бери Жое и бегите в ванную, зубы чистить. На полке есть новая щетка детская, дай ее Жое, понял?
— Да, капитан, — выпрямляется Эмин, становясь на кровати, и берет девочку за руку, уводя в ванную.
Хуа Чен и Се Лянь продолжают обниматься в тишине, делая вид, что не замечают громко стучащих сердец друг друга.
— Можно вопрос? — спрашивает Хуа Чен, утыкаясь носом в каштановую макушку, когда слышит согласие от мужчины, что уткнулся в его шею. — История же была не вся, правильно?
— Да, — тихо говорит Се Лянь, пряча лицо в шее мужчины напротив. — После того, как я узнал о беременности, думал покончить с собой и попытался повеситься на веревке. Тогда родители пришли раньше, чем обычно и, сняв меня, все узнали и только потом пошли разбираться в школу, которая захотела все замять.
Хуа Чен вздыхает и сжимает омегу еще сильнее в своих руках.
— Мы с Ши Цинсюанем ночью ездили к вам в квартиру. Те цветы он попросил сжечь, — поглаживая каштановые локоны, почти шепчет мужчина.
— Сожгли?
— Хах, конечно, — отвечает альфа, закрывая глаз и вдыхая еле уловимый запах цветочного поля. — Побудьте сегодня с нами, а вечером я отвезу вас домой, хорошо?
Се Лянь кивает и улыбается куда-то в шею мужчины. Он не против остаться сегодня тут, главное — не видеть того, что напоминало бы ему о мучителе.
— Кстати, а ты знаешь Цзюнь У, да? — тихо спрашивает Се Лянь.
— Он часто к нам захаживает проиграть те немногие деньги, что у него остались от отца, — усмехается Хуа Чен. — Недавно открыл какую-то фирму рекламную и теперь пытается с нами сотрудничать.
— Вы не захотели? — облокачиваясь на плечо мужчины, Се Лянь проводит ладонью по его руке.
— Нет, — улыбаясь уголками губ, проговаривает Хуа Чен. — Его отец несколько лет назад попался на взятке, а потом и у сына нашли темные пятна в репутации, вот мы и решили не связываться с такой грязной семейкой.
Се Лянь сидит, тихо поглаживая плечо мужчины напротив.
— А меня ты теперь тоже считаешь грязным? — хмурится омега, поднимая голову, чтобы посмотреть мужчине в глаз.
— Никогда так не думал и никогда не подумаю, Ваше Высочество, — улыбается Хуа Чен, заглядывая в глаза цвета расплавленного меда. Взгляд напротив притягивает мощнее самого мощного магнита. — А ты считаешь меня грязным?
— Скорее глупым, чем грязным, но удивительно, что ты такой умный во многих вопросах, — тихо говорит Се Лянь, замечая, как сокращается расстояние между их губ, но не вырывается из рук мужчины напротив.
— Я много читаю, — шепчет Хуа Чен и аккуратно прижимается к губам омеги. Этот поцелуй не пестрит страстью. Это лишь целомудренное касание губ, ничего больше, но в груди мужчин разгорается пожар, что теперь не потушит ни один огнетушитель.
Се Лянь не противится мужчине напротив, наоборот, двигается ближе, пока не слышит топот детей и в момент, когда дверь открывается, пулей отползает от Хуа Чена.
— А что вы тут делаете? — спрашивает мальчик в своей излюбленной пижаме. — Мы вот зубы почистили, а вы еще нет. А еще сегодня мы начнем смотреть аниме, которое посоветовала Жое.
Хуа Чен, смотрящий на Се Ляня, улыбается и проводит кончиком языка по своим губам.
— Хорошо, Эмин, вы пока все подготовьте, а мы, как почистим с гэгэ зубы, придем к вам, хорошо?
Мальчик кивает и смотрит на папу Жое. Рядом стоящая девочка так же не отрывает взгляд от папы.
— Пап, что-то случилось?
— Нет, нет, нет, ангел мой, — паникуя из-за ситуации, в которой ответил на поцелуй мужчины, Се Лянь оглядывается на Эмина и Жое. — Эмин, покажи, где у вас ванная.
Се Лянь встает с кровати и идет за мальчиком, не замечая, как сзади него выходит мужчина и идет за ними. Уже в ванной они снова с Хуа Ченом остаются наедине. Принимая новую зубную щетку, Се Лянь смотрит на себя в зеркало и в отражении за своей спиной замечает Хуа Чена, что так же, как и он чистит зубы.
Уже споласкивая рот, он снова смотрит на мужчину позади, замечая как у того на щеке остается зубная паста. Обернувшись, Се Лянь аккуратно убирает ее пальцем и споласкивает руки. А потом, чувствуя поцелуй на своей щеке, оборачивается, сразу же попадая в кольцо теплых сильных рук.
— Могу я ухаживать за тобой? — говорит Хуа Чен, смотря в глаза омеги напротив.
— В смысле? — говорит Се Лянь, укладывая одну руку на плечо альфы.
— Ты мне нравишься, и я бы хотел знать, могу ли я ухаживать за тобой, защищать тебя и Жое, заботиться о вас? — шепчет в ухо омеги Хуа Чен. — Я не настаиваю на взаимности, просто хочу указать на свои намерения и, если ты скажешь, что против, не стану лезть, а лишь буду другом.
— А что, если я не против? — поглаживая плечо альфы, говорит Се Лянь. — Возможно, ты мне тоже нравишься.
Хуа Чен усмехается и спрашивает разрешение поцеловать мужчину в щеку. А Се Лянь и не против.
Уже позже они вместе с детьми смотрят то аниме, что нравится Жое, и смеются над всем, что поднимает им настроение. Вечером Хуа Чен отвозит семью Се домой и желает спокойной ночи. В эту ночь они оба уснут ближе к утру, не осознавая, что это все началось с плана их маленьких случайных, но таких любимых манипуляторов.
***
Хуа Чен не находил себе места. Вышагивая по кабинету из стороны в сторону, он то бурчал себе под нос какие-то ругательства, то жалко стонал от осознания, что умеет заботиться только о детях. И то, только о своем мелком дьяволенке. Что он мог дать божеству в виде Се Ляня и его прекрасной Жое? Во вторник они с Эмином сходили в аптеку, где купили те самые баллончики, распихав кто куда. Мальчишка даже у своей кровати один поставил, чтобы Жое, когда еще раз придет к нему в гости, не нуждалась в поиске своего рюкзака первой помощи. Эмин даже настоял купить тот крем от загара, которым пользуется девочка.
— Представь, что у нее будут ожоги по всему лицу и рукам от этого чертова солнца? Что ты будешь делать, отец? — злится мальчик, когда Хуа Чен, сидя за рулем, ищет аптеку, в которой есть те баллончики.
— А чего ты-то так беспокоишься, мелкий? — поворачивается Хуа Чен к сыну.
— Я забочусь о подруге, — бьет мальчик маленьким кулаком по подлокотнику своего кресла. — А ты почему так уперся в эту заботу? А?
Хуа Чен лишь вздыхает и бурчит про себя что-то о возможной будущей дочери.
Тогда он все же послушал сына и купил на всякий случай крем от загара. Просто потому что это нужно, тут ничего не поделаешь.
И вот сейчас, расхаживая по кабинету, мужчина пытался придумать, куда пригласить Се Ляня так, чтобы и им самим можно было пообщаться наедине, и чтобы дети были под присмотром. В голову лез только океанариум да зоопарк. Но второе точно отменяется: скоро ноябрь, и холода вот-вот войдут в свои права. Поэтому, усевшись на свое кресло, мужчина начал просматривать билеты в океанариум, который был у них в городе. В дверь вошли Хэ Сюань и Инь Юй, с кипой бумаг на руках.
— Черт одноглазый, вставай и работай с нами, — прокричал Хэ Сюань, складывая бумаги на подоконник. Мужчина вытаскивает из своего кармана телефон, который буквально разрывается от входящих сообщений.
Инь Юй же тихо садится в кресло напротив стола, откидываясь на спинку.
— Кстати, как там Се Лянь после того бедлама? — спрашивает Инь Юй, перебирая бумаги.
Хуа Чен молчит с минуту и после поднимает взгляд на друга.
— Этот ублюдок — возможный отец Жое, — разбито проговаривает Хуа Чен и после кладет голову на скрещенные на столе руки. — Он и еще какие-то ублюдки изнасиловали гэгэ в школе.
Сбоку слышится кашель Хэ Сюаня, который подавился дымом, пока затягивался сигаретой.
— Он все рассказал дочери, и та вроде как все это приняла, но только после того, как я сказал, что Эмин такая же случайность, как и она, — продолжает мужчина, все так же смотря в стол. — А потом я узнал от гэгэ, что он пытался покончить с собой, когда узнал. Тогда на меня нашло какое-то наваждение, и я его поцеловал, предложив за ним ухаживать. Я идиот?
Поднимая голову, мужчина смотрит на друзей, что обдумывают последние сказанные слова.
— Ши Цинсюань говорил, что Жое не по любви появилась, но я не думал, что настолько не по любви,— хмурится Хэ Сюань, сводя брови к переносице.
— Ши Цинсюань тебе говорил? Чего? — удивляется Инь Юй, поворачиваясь на друга.
— Я с ним общаюсь, — пояснил мужчина. — Точнее, он со мной. Пишет постоянно, зовет в бар выпить и липнет, как банный лист. Вчера вечером сидел и плакал мне в плечо, что жизнь у его друга не сахар.
Хуа Чен и удивлен, и в то же время не очень. На празднике Жое он замечал, как омега поглядывает на друга, что крайне раздражительно отвечает, но все равно ходит за шумным мужчиной хвостиком.
— Инь Юй, готовь бутылку, наш мальчик вырос и уже гуляет с другими, — вытирая фантомную слезу, говорит Хуа Чен и смотрит на омегу перед собой, что еле сдерживает смех.
— Ой, да пошли вы, два черта, — ругается Хэ Сюань и тушит окурок о пепельницу. — Сами-то блять, один бегает от щенка, второй бегает за хорьком.
Два друга удивляются, как такое дошло до их постоянно мрачного друга и, уже не сдерживаясь, смеются.
— Кстати, Юй, что за щенок за тобой весь праздник бегал? — отсмеявшись и доставая пачку сигарет, спрашивает Хуа Чен.
— Помните, я в подростковом возрасте ходил на борьбу? — два друга кивают. — Ну вот, там был парнишка, что постоянно бегал за мной, показывая, какой он сильный и чему он научился. Когда меня тот мудак отшил, сказав, что омега-мужчина — ошибка природы, я пошел в зал. А там этот, бегает за мной и кричит, что я его личный бог и что когда он вырастет, возьмет меня замуж.
Со стороны слышатся смешки друзей, что уже знают, как на такое реагирует их друг-омега.
— Ты его послал?
— Я его послал, — соглашается Инь Юй. — Сказал, что если он так хочет быть со мной, пусть голову об стену расшибет. Не со зла такое сказал, но тогда и так было плохо.
— И он расшиб? — спрашивает Хуа Чен и тушит окурок об пепельницу, которую подает ему Хэ Сюань.
— Угу, расшиб, а я испугался и сбежал к вам, — говорит Инь Юй, опустив голову вниз. — А потом встретил в военкомате, и тот, видимо, решил, что это судьба, вот и бегает за мной.
Хэ Сюань встает со своего места и, подойдя к другу, обнимает того за плечи.
— А ты-то что чувствуешь?
— Карась, что может чувствовать ошибка природы? — поднимая голову на друга, спрашивает Инь Юй. — Я боюсь, что меня в очередной раз покроют грязью с ног до головы.
Хуа Чен смотрит на двух друзей, что были с ним в любой, даже самой отвратительной ситуации и тепло улыбается, что они могут открыть друг другу душу вот так, сидя в пыльном кабинете их офиса.
— Он просто надоедливый, и недавно мы с ним гуляли вдвоем, а там встретился какой-то урод бухой, что начал обливать меня грязью, так этот баран, ни слова не сказав, пошел и ударил мужика, — усмехнулся Инь Юй. — А потом подошел и сказал, что никто не имеет право меня оскорблять.
На этих словах к друзьям подходит Хуа Чен и, садясь на корточки рядом с креслом, сжимает руки Инь Юя.
— Если тебе он нравится, дай ему шанс, — говорит Хэ Сюань. — Если же нет, то мы можем с чертилой отогнать его.
— Карась прав, — соглашается Хуа Чен. — Если же он тебя обидит, я на него Эмина натравлю.
Друзья смеются и садятся по местам. Им не надо благодарить друг друга за заботу. Достаточно того, что каждый из них готов ради оставшихся двоих убивать, безжалостно отрывая головы.
Телефон Хуа Чена подает признаки жизни, оповещая о двух новых сообщениях.
Гэгэ
Мы с Жое свободны в субботу. А что?
Мама
А-Чен, у нас тут с папой отпуск на этой неделе, не против, если мы у тебя поживем до следующих выходных?
Прочитав сообщения. Хуа Чен хочет выпрыгнуть в окно.
— Ребят, мне пиздец.
***
В школе Жое и Эмин не общались в голос. Лишь переписывались на перемене. Иногда Эмин просил Жое помочь с задачей по математике, и та фотографировала для младшего решение. Во время обеда они сидели все за тем же столом, тихонько обедая и переписываясь в телефоне.
Эмин
Кстати, мы с отцом накупили твоих лекарств.
Жое
Зачем они вам?
Эмин
Не знаю.
Эмин
Отец чего-то загорелся идеей, что у каждого из нас должен быть этот баллончик на всякий случай.
Жое
Это странно, не думаешь?
Эмин
Ну, я этого давно хотел, но раз отец загорелся этим, то я даже рад. Ведь теперь я всегда ношу его в своем кармане и могу помочь своей цзе-цзе
Жое
Я все еще не твоя сестра
Эмин
Пока что
Жое на этом сообщении поднимает на мальчика взгляд, в котором читается вопрос. Она не понимает, что тот имеет в виду. Да, они пытаются свести родителей, но это не значит, что у них все прям получится. Да и родители, видимо, не спешат сходиться.
Эмин показывает на телефон и улыбается. Когда девочка читает последнее пришедшее сообщение, ее голубые глаза распахиваются от удивления.
— Да ну нет, ты врешь, — шепчет Жое, смотря на то, как мальчик напротив улыбается.
Телефон оповещает о новом входящем сообщении, и Жое опускает взгляд вниз.
Эмин
Я сам видел, когда отошел позвать их. Они целовались в ванне.
Жое и рада бы поверить в такой исход, но пока не увидит своими глазами, будет отрицать до конца своей жизни.
— Ты врешь, засранец, — смеется Жое. — Мой папа не стал бы вот так в ванной целоваться с почти незнакомым мужчиной, да и после ванной они вышли абсолютно нормальные.
— А ты что думала, они прямо при нас будут целоваться? — смеется мальчик и смотрит на свою, возможно, будущую сестру. — Они же не дураки какие-то.
Жое кривит лицо и делает вид, будто ее еще немного и стошнит. Эмин, сидя напротив, смеется во весь голос и бьет ладонью по столу.
Когда он в тот день шел за отцом и А-Лянем, то в приоткрытой двери увидел, как его отец, склонив голову к омеге, что-то спрашивал и, получив утвердительный ответ, поцеловал Се Ляня в щеку.
Мальчик уже тогда хотел зайти к ним и прокричать о том, что у него и Жое наконец-то будет полноценная семья где будут два родителя, но видя, как после всего этого, Хуа Чен крепко прижимает омегу к себе, мальчик решил не беспокоить взрослых.
Сейчас же он хотел поднять настроение Жое и заодно рассказать о том, что поднимает ему настроение вот уже несколько дней. Когда он думает о том, что вот эта девочка станет его сестрой и будет смотреть аниме вместе с ним, играть в игры, что-то готовить, танцевать, веселиться и быть рядом, то в душе будто цветы распускают свои прекрасные бутоны.
Жое же, смотря на мальчишку перед собой, замечает не только его идиотскую улыбку, но и подвернутый воротник. Поэтому, встав со своего места и подняв Эмина, она аккуратно поправляет ему ворот школьной рубашки и форму в целом.
— У меня сейчас случился... Как его там, — задумывается мальчик, наблюдая за Жое. — Ну, когда появляется ощущение, что такое уже было.
— Дежавю, — говорит Жое, отходя от мальчишки и садясь снова на свое место.
— Да, точно, спасибо, цзе-цзе, — хихикает Эмин и снова садится за стол, посматривая в телефон, где на экране высвечивается сообщение от отца.
Отец
Эмин, завтра приедут бабушка и дедушка погостить к нам. Готовься, как можешь.
Мальчик удивленно распахивает глаза и оглядывается по сторонам.
— Ты чего? Что-то случилось? — спрашивает Жое, закрывая свой ланч-бокс.
— Бабушка и дедушка приедут завтра, — пораженно говорит Эмин, собирая свою сумку для обеда.
— И что в этом такого? — сводя брови к переносице.
— В том, что ни тебе, ни особенно твоему папе к нам нельзя, пока они у нас, — говорит Эмин и смотрит на девочку, что хмурится еще больше. — Иначе твоего папу примут в нашу семью быстрее, чем он сам сможет это осознать.
Жое сначала не понимает, но Эмин, понятно рассказав, что каждый человек, находящийся рядом с его отцом, даже Хэ Сюань и Инь Юй, автоматически попадает под категорию: «Поженитесь осенью, а ребенка ждем летом».
— Ну раз нам нельзя к вам, приходите вы к нам, к чему вопросы? — предлагает Жое.
Эмин лишь жалобно стонет, понимая, что даже такая тактика не сработает с его родственниками, которые все ждут когда можно будет отдать своего горе-сына в руки прекрасного человека.
