Хорошая девочка: теорема зеро

Объект — экземпляр класса, который имеет свои собственные значения свойств и может вызывать методы, определенные в классе, то есть в шаблоне.

      В Куинсе стоял тихий поздний вечер вторника. В окнах домов горел свет: жители района вернулись к своим семьям после тяжелого рабочего дня и теперь ужинали или смотрели телевизор. На улицах уже почти не оставалось прохожих, только редкие гуляки и бездомные. В свете фонарей красиво кружился мелкий пушистый снег, укрывающий расчищенные днем тротуары новым покрывалом. Было тихо и хорошо.       Барнс шмыгал носом, устроившись с биноклем у окна. Пенни ему даже слегка сочувствовала: все-таки, у него не было подогрева в костюме, как у нее. Но вообще-то, он мог бы и не выпендриваться, и надеть что-нибудь теплее кожаной куртки и тонкого джемпера, когда на улице такой мороз. Окончательно уверившись, что насморк Баки это последствие исключительно его решений, Пенни вернулась мыслями к делу. Девушка лениво разминалась, пытаясь разогреться перед штурмом дома напротив, чтобы не потянуть плечо, как в прошлый раз. Сегодня все должно было пройти, как по маслу.       — Ну что там? — нетерпеливо поинтересовалась она, пристраиваясь к окну рядом с Барнсом. Оконное стекло было пыльным и покрытым тонким слоем изморози, что значительно осложняло обзор. Паркер ухватилась за край рамы и, приложив усилия, все-таки открыла окно, тут же пуская на лестничную клетку морозный воздух с улицы. Баки поежился:       — Трое на четвертом этаже. Еще один на втором, и двое на первом.       — Уэйд, Эдди, ваши внизу, — быстро решила Пенни. В наушнике сразу раздался воодушевленный голос Уилсона:       — Класс, тогда мы пойдем первыми? — они с Веномом ждали сигнала к активным действиям в переулке, и, судя по чавканью Уэйда, не упускали возможности перекусить.       — Да, — кивнул Барнс, — Возьму на себя того, который на втором этаже, потом поднимусь к Пенни.       — Есть, сержант, — Пенни в шутку приложила руку к голове, отдавая честь, и вызывая своим жестом у Баки тихую усмешку.       — Полагаю, пора научить тебя стрелять, — хмыкнул парень, проверяя кобуру на бедре. На самом деле, она вряд ли ему понадобится, да и пользоваться он вряд ли станет, даже если необходимость возникнет, и на то был целый ряд причин. Однако, от старых привычек избавиться не так-то просто, и наверное поэтому Барнс носил с собой на задания огнестрел, используя разве что чтобы припугнуть кого-нибудь. И ворчал, пожалуй, тоже по старой привычке.       — Я и без оружия их быстрее тебя уложу, — паучиха усмехнулась и, с легкостью запрыгнув на подоконник, выпустила паутину в стену над окном четвертого этажа дома напротив, где за плотными шторами маячили силуэты находившихся внутри людей. Оттолкнувшись, Паркер пролетела над тротуарами и дорогой и разбила окно ногами. Это заняло не больше секунды, но ее все равно обдало ледяным ветром в полете. Обратно поедет со всеми на машине — даже в костюме с подогревом Пенни не собиралась терпеть этот пробирающий до костей мороз.       Стекло разбилось, разлетались по полу крупными осколками и крошкой. Пенни едва не поскользнулась, пытаясь перепрыгнуть через стекло, опасаясь за свой костюм — не хотелось бы снова его чинить после этой вылазки. Последний раз они с Уэйдом провозились почти два часа, пытаясь залатать дырки на спандексе.       — Что за нахрен? — выругался один из троих мужчин, находившихся в комнате. Паркер, не теряя времени и воспользовавшись эффектом неожиданности, повязала двоих сразу, выпустив паутину из обоих шутеров одновременно. Впрочем, третий мужчина тоже не растерялся, хватая с кухонного стола нож.       Пенни едва не пробрало на смех. Чем больше сбежавших членов банды Десяти колец она встречала, тем сильнее убеждалась в том, что Тэен и Юнксу действительно были лучшими. Эти парни, например, скрывались в Куинсе и даже не держали в доступе оружие, а ведь они наверняка были осведомлены о том, что остальных их «коллег» уже отловили и передали полиции. Поразительная неосмотрительность и беспечность. Либо неосознанное желание попасться, трудно сказать наверняка.       Девушка рухнула на колени и выставила руки вперед, изображая ужас и явно слегка переигрывая:       — О нет, только не нож! Я боюсь ножей!       — Тогда вали отсюда! — огрызнулся мужчина, продолжая угрожать Пенни, направляя в ее сторону нож.       — Повелся, — разочарованно вздохнула паучиха, ударом паутины выбивая оружие из руки своего противника и следующим залпом обездвиживая его самого.       — Что это за гадость? Кто ты такая? Ты коп?       — Она по-твоему на сотрудника полиции похожа?       Баки стоял в дверном проеме, облокотившись о косяк, и смотрел на развернувшуюся в комнате сцену без всякого интереса, переводя взгляд с одного обмотанного паутиной террориста на другого.       — На ней красно-синее трико, — продолжал парень, снова шмыгнув носом. — Я бы подумал о гимнастике или, не знаю, конькобежном спорте.       — Я вызвал полицию! — раздался из коридора бодрый голос Уэйда. — Через пару минут приедут и заберут этих болванов, пока тепленькие. Мальчики, вещи собрали? Вы переезжаете в тюрьму! — наконец, наемник собственной персоной появился в комнате, вбегая едва ли не вприпрыжку.       — Ненавижу лестницы, — прорычал за его спиной Веном, вызывая ужас на лицах террористов своей клыкастой рожей. Пенни поднялась с пола, отряхивая колени, и подошла к друзьям.       — Никто не пострадал? — поинтересовалась девушка строго, имея в виду не только их маленькую банду героев, но и преступников, которых они только что накрыли.       — Все нормально, — услышав рык Венома, связанные паутиной мужчины синхронно вздрогнули. — Это были последние. Давайте отметим? Хочу пиццу!       — Я бы тоже не отказался от трапезы, — согласился с ним Баки, первым спускаясь по лестнице вниз. Пенни догнала его, чтобы слегка толкнуть в бок и самодовольно прошептать:       — Я же сказала, что уложу их сама!       Они остановились на крыльце дома, глядя на приближающиеся полицейские автомобили. Снег по-прежнему мерно кружился, оседая на асфальт и превращаясь в искры в свете фонарей. Пенни тяжело вздохнула, глядя на снежинки и не замечая на себе теплый взгляд.       — Может, пойдем к Уэйду в бар? Там закуски и выпивка, расслабимся немного и отметим, — предложила девушка, пока они, передав последних в Нью-Йорке членов банды Десяти колец полиции, шли к припаркованному в соседнем квартале мини куперу.       — Еще чего, — возмутился Уилсон. — Вам троим, чтобы напиться, надо выжрать половину бара! А у меня потом недостачу из зарплаты вычтут. Кто-то должен платить за квартиру, будет печально, если этому кому-то платить будет нечем, — остановившись возле машины, наемник нетерпеливо дергался, наблюдая за тем, как Баки ищет ключи.       — Идемте в боулинг. Там есть пицца, — торопливо играя с Уэйдом и Пенни в камень, ножницы, бумагу, прорычал Веном.       — И пиво, — наемник выиграл и плюхнулся на переднее пассажирское сидение, громко хлопая за собой дверью и тем самым заставляя Барнса скривиться. Тот молча завел машину, не обращая внимание на то, как та слегка накренилась под весом Венома. Пенни оказалась прижата к двери и теперь пинала Эдди, умоляя его скинуть с себя этот облик, пока он ее не раздавил.       Они заехали в квартиру в Бруклине, чтобы оставить снаряжение и переодеться, затем снова загрузились в машину (Уэйд опять победил и сидел впереди) и направились в ближайший открытый боулинг. К их радости, посетителей во вторник вечером почти не было то ли из-за снегопада, то ли из-за рабочей среды. Вся компания заняла один из многочисленных свободных столиков, и, утолив голод горячей жирной пиццей, развлекалась игрой в боулинг.       Это было гораздо хуже, чем могло бы. На самом деле, по-настоящему соревновались только Уэйд и Эдди между собой, в то время как Пенни и Баки никак не могли рассчитать силу, чтобы удачно бросить шар хотя бы раз. В какой-то момент Пенни нелепо поскользнулась на гладком паркете, едва не пропахав дорожку носом. Бесчисленное количество раз ее шар улетел в никуда, даже не задев кегли, и еще пару раз она чуть не пробила шаром стену. У Барнса дела обстояли не лучше, и в конце-концов их выгнали после того, как бывший Зимний Солдат разбил телевизор и зарядил шаром для боулинга себе же по голове.       Уэйд вылазкой был страшно недоволен, потому что ему пришлось платить из своего кошелька штраф за разбитый телек, поэтому, проигнорировав ставшую традиционной жеребьевку, он снова сел вперед, еще и потребовал, чтобы они заехали по пути домой в мексиканскую забегаловку за чурросом и тако.       За еду на вынос заплатила Пенни, чтобы хоть немного приободрить своего лучшего друга.       Несмотря на этот неприятный инцидент в боулинге, позднее возвращение домой и общую усталость, Пенни чувствовала себя по-настоящему счастливой.       Все было в порядке.       Все было в порядке уже долгое время. Даже не верилось.       Экзамены были позади, на работе все хорошо, и с последними членами банды Мандарина в Нью-Йорке они только что наконец разобрались. Пенни почти каждые выходные виделась с Мэй, и это было замечательно — иметь возможность жить свою двойную жизнь спокойно и свободно. Ей не нужно было ни от кого скрываться. На прошлых выходных они гуляли с Гвен, когда та приезжала в Манхэттен к родителям, и время с ней было действительно замечательным. Пенни в какой-то степени жалела, что избегала блондинку целых восемь месяцев, но после того, как они столкнулись в губке, когда Паркер приехала сдать экзамены, их дружба возобновилась. Они не говорили о чем-то слишком личном, но для Пенни было счастьем просто быть рядом. Обсуждать учебу, погоду, знаменитостей и все такое. Чувствовать себя совершенно нормальной рядом с Гвен — бесценное ощущение.       Пенни больше не нужно было притворяться. Она была Пенни Паркер на работе, с Гвен и с Мэй; она также была Девушкой-Пауком, когда надевала свой спандекс и отправлялась на миссию или на патрулирование. А дома, в квартире в Бруклине, она была просто собой. И если поначалу она сомневалась в целесообразности того, чтобы жить с тремя парнями, вскоре поняла, что это было одним из лучших решений в ее нелепой жизни.       Дома девушка первым делом приняла душ, затем написала сообщение директору Фьюри — теперь она отчитывалась перед ним напрямую — и завалилась на кровать. Нужно было поскорее уснуть, но сон не шел. Она слышала своим обостренным слухом, как в гостиной почти шепотом разговаривают Уэйд и Эдди, и их тихие мягкие голоса успокаивали. Пенни лениво листала ленту рекомендаций в инстаграме, понизив яркость экрана на минимум. Ее наконец-то ничего не тревожило.       В ленте попалась новая публикация Уилла. Глядя на нелепо позирующих на сцене «Талии» музыкантов, Пенни почувствовала, как сердце предательски ноет. Иногда она скучала по своей прежней непростой жизни и жалела о том, что студенческие времена закончились, толком не успев начаться, а ее единственный полноценный год в университете омрачился стараниями Элиота. Паркер крепко зажмурилась, прогоняя воспоминания о прошлом годе. Через призму прошедших месяцев и ностальгии все воспринималось совсем иначе. И все-таки, Пенни хотелось одновременно помнить все хорошее и не забывать о том, как на самом деле было сложно.       Не то чтобы сейчас все было прямо идеально, но ей как-то удавалось справляться с разного рода мелкими трудностями. Возможно, благодаря приобретенному опыту, а еще потому, что рядом были ее друзья — Эдди и Уэйд. А еще был Баки Барнс. И ее обещание, данное капитану Роджерсу, позаботиться о нем.       Спустя полгода после того, как Баки переехал к ним в квартиру, можно было сказать, что он, пожалуй, освоился, хотя она знала, что он до сих пор ходит к психотерапевту и не может найти подработку, хоть и пытается. Пенни надеялась, что он справится, несмотря на то, как ему было непросто в силу многих и многих причин.       Пенни убрала телефон в сторону и уставилась в потолок. Квартира, которую они снимали, была далеко не такой роскошной, как общежитие в Кембридже, но зато больше напоминала Пенни место, в котором она выросла — квартиру тети Мэй и дяди Бэна. И хотя мысли о Ричарде и Бэне все еще приносили боль, это странное сходство отзывалось теплом в сердце. Пенни опасалась, что трое парней превратят квартиру в свалку, особенно учитывая склонность Уэйда игнорировать уборку, однако, к ее удивлению, этого не происходило. Напротив, постепенно квартира стала выглядеть обжитой и даже уютной.       Только комната Пенни все еще пустовала — она даже не все книги из коробок, стоящих под столом, разобрала. Ей не хотелось покупать милые вещицы, чтобы обставить комнату, не хотелось вешать на стены плакаты и фотографии. Иногда девушке казалось, что пространство, в котором она живет, отчасти отражает ее внутреннее состояние. Переехать она переехала, избавилась от прежнего образа жизни, но только вот заполнить освободившееся место было будто бы нечем.       Где-то глубоко в душе так и осталась зияющая дыра, которую нельзя было заполнить, и в которой плескалось только чувство вины.       А иногда ей снился сон, в котором агент Колсон снова и снова умирал на ее руках, а затем она не успевала спасти Гвен.       Иногда в этом сне она не могла спасти вообще никого.       — В этих кошмарах есть Элиот Освальд?       Пенни уставилась в окно, за которым снова шел снег. Постепенно вечерело, хотя было только четыре часа дня. Зимой всегда так. Нью-Йорк казался серым. Серое небо, серые небоскребы. Белый-белый снег, укрывающий город чистотой. Снег был прекрасен.       Из-за этой холодной и снежной зимы Пенни порой казалось, что в ней самой что-то заледенело. Пожалуй, она действительно стала более отстраненной и собранной. Повзрослела. Старалась не принимать все так близко к сердцу, надеясь сперва разобраться с тем, что терзало ее душу с прошлой весны.       Девушка задумалась и почти забыла вопрос. Она перевела взгляд на женщину, сидящую в кресле напротив, и, сцепив пальцы в замок, неохотно ответила:       — Да.       — Что вы чувствуете, когда видите во сне его смерть?       Пенни нравилось ходить к психотерапевту. Фьюри предложил ей раз в неделю навещать доктора после того, как она получила удостоверение ЩИТа, и Пенни, не особо задумываясь, согласилась. Первые встречи давались трудно, она по большей части молчала. Но постепенно миссис Рейган смогла расположить к себе. Пенни нравилось, что женщина говорила с ней не как с душевнобольной и не как с травмированной супергероиней, а как обычной, но сильной духом молодой женщиной. Миссис Рейган воспринимала Пенни на равных, не умничала, но всегда открыто делилась своими рассуждениями и внимательно слушала. Это, разумеется, подкупало.       — Вину, — паучиха скривилась, снова отворачиваясь к окну и следя за танцем снежинок.       Вечером опять буду чудовищные пробки из-за снегопада.       Терапевт молчала, и Пенни, выдержав паузу, глубоко вздохнула и продолжила:       — Я чувствую вину, потому что мне кажется, что на самом деле, я могла бы помочь ему. Знаю, всех спасти нельзя. Мандарин заслуживал наказания.       — А Элиот? Заслуживал наказания?       Вопрос миссис Рейган повис в тишине. Пенни напряженно думала, жуя нижнюю губу.       Наконец, она покачала головой, чувствуя, как щиплет глаза от подступающих слез:       — Нет.       Миссис Рейган сделала пометку в своем блокноте и закрыла его, чуть подаваясь доверительно вперед. Их с Пенни взгляды встретились, и Паркер с облегчением для себя не увидела в глазах женщины ни капли осуждения.       — Элиот Освальд — несчастный человек. И нельзя отрицать, что ваши судьбы в чем-то похожи, мисс Паркер. Не удивительно, что вы испытываете к нему сострадание, ведь видите в нем частичку себя, и вовсе не потому, что он так сказал, а потому что вы и сами это понимали задолго до вашей встречи на «СтаркЭКСПО», — миссис Рейган слабо улыбнулась: — Вы можете оплакать Элиота.       Услышав разрешение, Пенни почувствовала, как холодные дорожки слез побежали по щекам. Тугой ком в груди расслабился, позволяя сделать вдох, и девушка испытала такое желанное облегчение.       — Мне кажется это неправильным, — покачала она головой, вытирая глаза бумажной салфеткой. — Он ведь террорист. Ужасный человек, я не должна лить по нему слезы. Я принимаю свою вину из-за смерти Нормана, из-за смерти агента Колсона, но я не хочу испытывать жалость к Мандарину.       — Вам не нужно испытывать жалость к Мандарину, — миссис Рейган снова откинулась назад, открывая свой блокнот. Она принялась что-то быстро писать, продолжая говорить: — Вы же можете отделить две стороны этой личности. Тогда будет проще испытывать те чувства, которые вам кажутся правильными: ненавидеть Мандарина и жалеть Элиота. — Врач закрыла свой блокнот, закончив писать, и внимательно посмотрела на Пенни. — Но вообще, мисс Паркер, ваши чувства не могут быть правильными или неправильными. Вы очень храбрая девушка с большим сердцем, а испытывать такой широкий спектр чувств и эмоций может быть непросто. И вы должны знать, что это не ваша слабость, а огромная сила.       Пенни поджала губы, сдерживая улыбку. Она улыбалась сквозь слезы, глядя в светлое лицо миссис Рейган.       Эти слова заставляли ее чувствовать себя лучше.       Чувствовать себя нормальной.       Она знала, что за эту силу не придется брать ответственность. Осталось только принять тот факт, что психотерапевт права — испытывать все эти чувства действительно удивительно.       Пусть и больно порой.       Пенни вышла из кабинета миссис Рейган с чувством облегчения — как и всегда после их встреч. Девушка спустилась по лестнице вниз, на ходу заматывая шею огромным клетчатым шарфом, и вышла на улицу. На Бруклин уже опустились сумерки. Паркер посмотрела на автобусную остановку и решила пройтись пешком и зайти по пути домой в булочную, взять выпечки.       Сегодня был сложный день. Она не выспалась, с утра в кафе было слишком много гостей, и девушка за половину рабочего дня все ноги сбила, бегая с подносом по залу. Затем она поехала на встречу с миссис Рейган, а после ужина нужно будет отправиться на патрулирование. Но несмотря на это, небольшая прогулка лишней не будет.       Миссис Рейган говорила, что прогулки и патрулирование — не одно и то же, и Пенни нужно хоть иногда находиться на улице без спандекса и наслаждаться простыми радостями жизни. Пенни старалась прислушиваться к ее советам. Миссис Рейган была единственным человеком, с которым она могла обсудить действительно все: начиная от своих травм и супергеройской деятельности и заканчивая отношениями со всеми людьми, окружающими ее.       — Я дома! Заберите кто-нибудь у меня пакеты!       Пенни хлопнула дверью, оповещая всех жильцов квартиры о своем возвращении. Она неуклюже стянула ботинки и нашла свои тапки, которые ей в прошлом месяце купил Уэйд, когда в коридоре появился Барнс. Парень сразу взял у нее два тяжелых пакета с продуктами — походом в булочную Паркер не ограничилась. Перехватив их в одну руку, он помог девушке снять пальто и повесил его на вешалку, заполненную куртками. Пенни остановилась, чувствуя, как щеки колет после мороза от тепла в квартире.       — Зачем столько набрала? Тяжело ведь, — Баки кивнул на пакеты, и Пенни только фыркнула, уже устав за последние полгода напоминать Барнсу о том, что она такая же сильная, как и он. — Ери заходил, угостил нас пельменями, — сообщил Барнс, пока Пенни разматывала свой шарф. Когда с ним было покончено, они вдвоем прошли вглубь квартиры. В гостиной тихо работал телевизор, по которому показывали какое-то политическое ток-шоу. Барнс не признавался, но Пенни знала, что он смотрит их, чтобы хоть немного вникнуть в происходящее в штатах. Парень поставил пакеты на стулья и принялся доставать продукты. На столе действительно стояла огромная миска, наполненная еще дымящимися гедза. Судя по едва уловимому аромату, в качестве начинки мистер Накаджима использовал свиной фарш и зеленый лук.       Ери Накаджима жил в соседней квартире, и Пенни была уверена, что это дело рук директора Фьюри, который помогал их банде искать жилье в Бруклине, поскольку коренастый японец преклонного возраста был отцом одного парня, которого несколько лет назад убил Баки, будучи на задании в качестве Зимнего Солдата.       Пенни узнала об этом почти случайно и поклялась Баки, что не расскажет Эдди и Уэйду. С Накаджимой они подружились с первого дня, когда тот услышал, что в соседнюю квартиру кто-то въехал, вечером пришел поприветствовать новых соседей и принес моти с красной фасолью. Ери казался Пенни очень одиноким, но она с ним общалась не поэтому, и даже не потому, что Барнс имел с ним личную историю. Просто Ери Накаджима был чрезвычайно добрым человеком и интересным собеседником, и Паркер как-то с первой встречи прониклась к соседу симпатией. Они часто вместе ходили ужинать в японский ресторанчик, расположенный в соседнем доме, иногда они играли в го, и со временем эта игра перестала вызывать в памяти Пенни плохие воспоминания и начала ассоциироваться с мистером Накаджимой.       — Где все? — поинтересовалась Пенни, наблюдая за тем, как Барнс раскладывает продукты в холодильнике.       — Уэйд только что ушел на работу, вы разминулись. Эдди задерживается в редакции. Написал смс-сообщение, что вернется к девяти часам.       — Тогда поедим сейчас, я голодная, как зверь, — предложила Паркер, доставая из шкафчика со столовыми приборами две вилки. Ери бы пришел в ужас, если бы увидел, что они не собираются воспользоваться палочками, но так как старик не захотел поужинать с ними, Пенни не собиралась отказывать себе в удовольствии побыть немного варваром. — Что делал сегодня? — чтобы не сидеть молча, поинтересовалась девушка, запихивая в рот пельмень и закатывая глаза от удовольствия.       — Ничего особенного, — отмахнулся Барнс, садясь за стол напротив и тоже приступая к еде. Они ели прямо из миски, в которой лежали пельмени, не удосужившись достать тарелки, чтобы потом не пришлось их мыть. В этой квартире торжество лени. — Что интересного на работе?       — Все как всегда, — Пенни повела плечами. — Сегодня были хорошие чаевые, но я их все потратила в магазине. Какая-то девушка меня узнала и пыталась выпытать, могу ли я продать ей телефон Тони Старка, — паучиха закатила глаза. — Мы уже почти год нигде не появляемся вместе, а люди все еще думают, что я его протеже.       Баки ничего не ответил, только вскинул брови.       В их доме существовало негласное правило — не говорить о Тони Старке.       Но иногда не говорить о нем было невозможно.       Пенни прикусила язык и отложила вилку в сторону, чувствуя на себе внимательный взгляд Барнса. К счастью, ситуацию спас зазвонивший телефон. Паркер, увидев знакомое имя, высветившееся на экране, сразу ответила, прижимая телефон к уху плечом и возвращаясь к пельменям:       — Привет, Джесс!       — Привет, Паркер. Как ты? — в трубке раздался слегка взволнованный голос девушки, и Пенни напряглась, хотя чутье молчало, а значит, поводов для беспокойства не было.       — Все хорошо. Что-то случилось?       — В субботу мы с Питером организовываем благотворительный аукцион, — перешла к делу рыжая. — Вырученные деньги пойдут в фонд Центра помощи мутантам, ну, ты понимаешь. Приглашаю тебя. И бери с собой Эдди, Уэйда и Баки, если они захотят.       — Звучит здорово, — воодушевилась Пенни, но тут же слегка поникла, вспомнив, что они вряд ли будут полезны на таком мероприятии, поскольку аукцион предполагал определенные денежные траты, а этого ресурса у них было в обрез. — Только Джесс…       — Чуть не забыла: сможете приехать часам к четырем? Нужна будет помощь с организацией, — перебила ее Джессика. Паркер облегченно вздохнула и улыбнулась:       — Конечно. Мы придем. Спасибо, что пригласила. Увидимся.       — Увидимся, — с усмешкой отозвалась рыжая и бросила трубку.       — В субботу Питер с Джесс устраивают благотворительный аукцион, она попросила помочь с организацией, — убрав телефон обратно в карман, пояснила Пенни, стараясь не смотреть Барнсу в глаза. — Тебя тоже пригласили. Ты же не занят?       — Нет, — пожал плечами Баки. На кухне повисла тишина, нарушаемая только бубнежкой телевизора. Паркер уставилась на железную руку, в которой парень держал вилку, обращаясь с ней как с совершенно привычной частью себя.       Иногда Пенни думала об этом.       Когда видела, как Барнс готовит еду, складывает вещи, ест или водит машину, используя мощное оружие как самую обычную руку. Эта рука отличалась от той, которая была у него почти два года назад в Берлине — он обмолвился, что ее ему сделали в Ваканде. Выглядела так же круто, пожалуй. И, наверное, была гораздо удобнее и эффективнее в быту и бою. А еще на ней не было проклятой красной звезды.       Иногда Пенни думала о Барнсе. Вспоминала их первую встречу в аэропорту, и вторую — на свадьбе Пеппер и Хэппи. И его восторженное сообщение, которое он отправил ей в ответ на ее, посланное в день похорон агента Колсона, когда Стив попросил Пенни… позаботиться о Баки. Пенни не чувствовала себя его нянькой. Скорее наоборот, из-за того, что он брал на себя большую часть обязанностей по дому как единственный безработный жилец квартиры. Они, наверное, так и не стали друзьями, как того хотел бы капитан Роджерс, но Пенни надеялась, что ее усилий достаточно хотя бы отчасти.       Баки ходил к психотерапевту, как и она, как и Уэйд, который все еще сражался с голосами в голове. Баки учился в Бруклинском колледже на факультете общественных наук, и это тоже отчасти помогало ему освоиться. Пенни видела, как часто он что-то читал, и знала, что периодически Барнс ходил в библиотеку колледжа, чтобы позаниматься. У него было свободное посещение — все понимали, почему; но Баки все равно довольно часто появлялся на занятиях. Чаще, чем, возможно, стоило бы.       — Пойдем на патрулирование или дождемся Эдди? — покончив с пельменями, спросила осторожно Пенни. Барнс пожал плечами:       — Пусть отдохнет. Он говорил, что у них там какой-то спецвыпуск готовится. Наверное, юбилейный тираж, — он задумчиво нахмурился, явно не понимая тонкостей работы редакции. — Идем без него.       Баки снова надел свою кожанку, и снова хлюпал носом. Может, у него аллергия на что-то, ведь вероятность того, что такой, как он, заболеет, практически равна нулю? А может ли быть у него аллергия? Пенни хотелось узнать это у доктора Октавиуса, но и лезть к Барнсу, когда он не просит о помощи, было идеей так себе. Она тяжело вздохнула, натягивая сверху на спандекс толстовку, и они вдвоем вышли на улицу: Баки — через дверь, а Пенни — через окно и крышу.       Они не так часто отправлялись на патрулирование вдвоем, но каждую такую вылазку Пенни старалась ходить пешком, чтобы не оставлять Баки одного. Ей казалось, что летая между зданий на паутине, она как будто выказывает ему неуважение. Пролетев в конец квартала, Пенни заметила темный силуэт Джеймса и спустилась с крыши здания на тротуар как раз тогда, когда они поравнялись.       В Бруклине все было спокойно.       Снегопад прекратился, совсем стемнело, в окнах загорелся свет. Двое шли молча, и Пенни приходилось быстро перебирать ногами, чтобы поспевать за широким шагом парня. Барнс все равно шел чуть впереди, и Пенни ничего не оставалось, кроме как смотреть по сторонам. Ее мысли вернулись к сегодняшней встрече с миссис Рейган и разговоре об Элиоте.       Пенни хотелось верить в то, что однажды она сможет простить себя за все ошибки, которые совершила в тот день. Как и сказала Джессика, боль вряд ли стихнет, но нужно учиться жить дальше, ведь так?       Жизнь продолжалась, несмотря ни на что. Гарри как-то жил, Питер и Джесс — тоже. Даже Баки продолжал двигаться вперед. Пенни боялась думать о том, что груз вины Барнса намного больше, чем у нее. Она знала, что его тоже мучают кошмары — слышала иногда, как он кричит по ночам, но не вмешивалась. После того, как он стал жить с ними, Пенни стало ясно, что он вовсе не такой открытый и восторженный, как ей сперва показалось. И хоть Баки храбрился, сложно было не заметить, каких усилий ему это стоит. Взять хотя бы его манеру говорить: он разговаривал порой, как старый дед, и всегда тщательно подбирал слова, прежде чем открыть рот. Но зачастую Барнс просто молчал и хмурился, и оставалось только гадать, о чем он думает.       — Слышала?       Задумавшись, Паркер врезалась в железное плечо и сразу же отшатнулась назад, успев почувствовать, как Барнс осторожно коснулся ее предплечья, словно проверял, в порядке ли она. Девушка потерла ушибленный лоб и выглянула из-за спины парня, чтобы взглянуть в переулок, возле которого он так резко остановился. Она ничего не слышала и не видела тоже ничего, кроме мусора.       — Что? — тупо уточнила Пенни. Но пояснять Баки не пришлось: из переулка раздалось жалобное мяуканье.       Парень решительно последовал в неосвещенный переулок и принялся рыться в мусоре, распихивая его в стороны ногами и руками. Наконец он остановился и, нахмурившись, уставился вниз. Пенни подошла поближе, чтобы увидеть кошку, с трудом узнавая животное в грязном комке шерсти. Барнс осторожно поднял ее на руки и вынес на свет.       Кошка уставилась на них испуганными круглыми глазами, такими же прозрачно-голубыми, как у Пенни, а затем снова протяжно мяукнула.       — У нее повреждена лапа, — сказала Пенни, кивком головы указывая на заднюю лапу кошки, которую та прижимала к животу. На белой шерсти, испачканной в грязи, виднелась запекшаяся бурая кровь. — Нужно показать ее врачу. Или хотя бы Эдди.       — Эдди умеет оказывать первую помощь людям, а не животным, — покачал головой Барнс. Он повернулся к девушке и посмотрел на нее долгим, задумчивым взглядом, от которого Пенни стало неловко. Захотелось спрятаться, когда он смотрел на нее вот так прямо — а делал он это, черт возьми, чаще, чем хотелось бы! Хорошо, что под маской Баки не видел, как позорно Пенни покраснела. Наконец, приняв какое-то решение, парень тихо спросил: — Заберем ее?       Пенни опешила.       На самом деле, ее сердце болезненно сжималось при взгляде на кошку, и ее действительно стоило бы отмыть и отвезти к ветеринару. Но она не понимала, имеет ли в виду Барнс то, что хочет оставить ее жить в их квартире?       — Да.       Услышав утвердительный ответ, Баки сразу расстегнул молнию на куртке и аккуратно устроил кошку внутри, застегивая кожанку обратно и бережно придерживая животное снизу, чтобы она не упала. То, как он проигнорировал грязный и потрепанный вид кошки, действительно впечатляло.       Они молча быстрым шагом вернулись домой. Квартира по-прежнему была пуста — Эдди все еще не вернулся, хотя стрелки часов уже переползли девятку. Пенни резво переоделась, нашла на картах ближайшую круглосуточную ветклинику, затем они с Барнсом сели в машину и двинулись к месту назначения.       В ветклинике они провели чуть больше часа. Девушка на стойке регистрации узнала Баки и агрессивно с ним флиртовала, вынуждая того смущаться и вежливо отвечать, чтобы не обидеть даму своей незаинтересованностью. Кошку отмыли, обработали ее лапку, которая, по словам врача, оказалась повреждена, вероятнее всего, под машиной. Доктор долго объяснял Барнсу, какие именно процедуры нужно делать кошке, чтобы она быстрее поправилась, каким кормом ее кормить и все такое.       Сердце Пенни снова сделало кульбит, когда в пустой коридор клиники из кабинета вышел Баки с белоснежной пушистой красавицей на руках. Кошка тихо мурлыкала, убаюканная человеческим теплом, и довольно щурилась, глядя на Пенни умными голубыми глазами.       За нее было не жалко отдать заначку, которую Паркер откладывала на новые кроссовки.       — Спасибо, — внезапно сказал Барнс, когда они, купив необходимые лекарства и корм, наконец сели в машину, чтобы наконец поехать домой.       — За что? — не поняла Пенни.       — За то, что позволила ей помочь и взяла расходы на себя, — будто бы неохотно пояснил Джеймс, заводя автомобиль. Он по-прежнему держал кошку на коленях, словно боялся, что она снова пострадает, если он ее отпустит. Паркер пожала плечами и отвернулась, глядя вперед.       — Ерунда, — хмыкнула она. Какое-то время они ехали в молчании, а потом девушка спросила: — Как назовем ее?       И Баки снова посмотрел на нее тем самым взглядом — прямым и открытым, полным восхищения, а его губы изогнулись в красивой улыбке. Как в их вторую встречу на свадьбе.       Пенни почему-то снова захотелось расплакаться.       — Вы с ума сошли?       Уэйд стоял посреди кухни, уперев руки в бока, и недовольно смотрел на Альпин, которая, сидя на его стуле, умывалась и выглядела так, словно не ее вчера вечером нашли буквально на помойке, раненную. Кошка игнорировала Уилсона, увлеченная вылизыванием своей белоснежной шерстки.       Барнс делал вид, что он тут не причем, доставая на тарелку разогретые в духовке круассаны, которые Пенни вчера купила в булочной. Стараниями, по большей части, Баки, накрытый к завтраку стол выглядел не так уж плохо: каша, горячие круассаны, реанимированные в микроволновке остатки вчерашних пельменей, ароматный кофе и сыр. Действительно недурно, если так подумать! Эдди уже пил кофе и уплетал кашу, тоже явно не настроенный участвовать в споре касательно кошки. Переработки в редакции не шли ему на пользу: под глазами у Брока залегли глубокие тени, а кожа посерела. Он уставился в свою тарелку отсутствующим взглядом. Эдди так старался, потому что надеялся, что если спецвыпуск получится классным, ему дадут премию.       — Она тут не останется, — продолжал Уэйд. Пенни осторожно убрала Альпин со стула, пересаживая на пол, и та возмущенно мяукнула.       — Уэйд, мы нашли ее на помойке, — нахмурилась Паркер, решительно защищая кошку. — У нее повреждена лапа. Повесим объявления по району, может быть, найдется хозяин. Если нет — пусть живет с нами.       — Домашние животные помогают снизить уровень тревоги в доме, — внезапно вмешался Эдди, шумно делая глоток кофе. Альпин ему понравилась с первого взгляда, и он был обеими руками за то, чтобы кошка осталась в квартире. — К тому же, всем пойдет на пользу, если в доме появится еще одна женщина. И она точно более ласковая, чем Пенни.       — Эй! — Паркер отвесила ему подзатыльник. — Но Эдди прав.       — Она не ласковая, — огрызнулся Уэйд, игнорируя подругу. — Она наглая! — мужчина ткнул в сторону Альпин, которая недовольно щурилась, глядя на него, пальцем. — Посмотрите на эту рожу.       — Кошка останется, — Баки поставил тарелку с круассанами на стол и сел, чтобы налить из кофейника напиток в кружку себе и Пенни, сидящей рядом с ним. — Все за, один ты против, Уэйд.       — Потому что один я тут стараюсь думать трезво!       Альпин тем временем закончила умываться и теперь терлась о ноги Баки, выпрашивая ласку. Она действительно чувствовала себя весьма вольготно и была очень тактильной кошкой, очень быстро почувствовав себя в безопасности и поняв, что обижать ее здесь никто не собирается. Разве что Уилсон хочет от нее избавиться — потому она его показательно игнорировала.       Уэйд надулся, накладывая себе в тарелку пельменей. За столом повисло молчание, фоном для которого была тихая музыка из портативной колонки, стоящей на микроволновке. Барнс опять включил джаз.       — Уэйд, — Пенни примирительно положила ладонь на предплечье наемника и подвинулась ближе, чтобы заглянуть ему в глаза. — Пожалуйста. Я понимаю, что ты на самом деле беспокоишься о том, чтобы ей не было плохо из-за того, что у нас туго с деньгами, но поверь мне, все будет в порядке.       Уилсон тяжело вздохнул, сдаваясь под натиском взгляда Пенни. Он слишком ее любил, чтобы спорить с ней.       — Это не шутки, — покачал головой Уэйд. — Вы возили ее к ветеринару, так? У Барнса денег нет, значит платила ты, Пенни. Наверняка отдала то, что откладывала на кроссовки. В чем собираешься ходить, когда потеплеет? — ворчал он. — Нужно быть ответственнее. Особенно тебе, Баки, учитывая, что ты живешь здесь за наш счет.       Тишина после этих слов Уилсона стала неприятной, и даже звучащая музыка никак не помогала разрядить обстановку. Эдди перестал жевать и теперь переводил взгляд с Баки на Уэйда, решая, стоит ли вмешаться, пока они не подрались. Такого раньше не было, но сейчас, похоже, случится.       Пенни стиснула зубы:       — Не говори так.       Уэйд перестал сверлить Барнса суровым взглядом и повернулся к девушке, тут же смягчаясь. При взгляде на ее расстроенное лицо Уилсон мгновенно переменился: его брови виновато сложились домиком, а глаза стали напуганными. Пенни продолжала хмуриться:       — Уэйд… — начала было она.       — Пенни, не стоит, — мягко остановил ее Барнс, вставая из-за стола. — Мне сложно найти работу из-за моего прошлого, ты это знаешь, Уэйд, — сухо сказал он. — И я благодарен вам за то, что помогаете мне освоиться. Пойду в колледж.       Барнс вышел в коридор, и через минуту хлопнула входная дверь. Эдди вздохнул, возвращаясь к своей еде и позволяя друзьям самим разобраться с этой ситуацией.       — Какого черта, Уэйд? — Пенни тоже встала из-за стола, так и не притронувшись к завтраку. — Знаешь, что? Поговори-ка об этом со своим психотерапевтом! — рявкнула девушка, прежде чем захлопнуть за собой дверь своей комнаты. Она не могла уйти из дома так же эффектно и быстро, как Баки, так как ей еще нужно было переодеться для работы.       — Сама поговори об этом со своим психотерапевтом! — крикнул ей вслед наемник. Как только за ней захлопнулась дверь спальни, он ударил кулаком по столу так, что вся посуда жалобно зазвенела. Альпин юркнула под стол.       — Чувак, — журналист сочувствующе посмотрел на Уэйда, не зная, что еще сказать. Ему даже не нужно было применять свои способности эмпата, чтобы понять, что сейчас чувствует Уилсон. — Не парься, помиритесь. Пенни тебя слишком любит и долго обижаться не сможет.       — Меня просто бесит, что она защищает этого… этого парня, когда он притаскивает с улицы кошку, а мы еле концы с концами сводим, — понизив голос до полушепота, пояснил мужчина. — За супергеройскую работу не приплачивают. Я просто беспокоюсь, ясно? За нас всех. — Уэйд перевел взгляд на Альпин, которая выбралась из-под стола и теперь осторожно терлась об его ногу, заглядывая в глаза. — Я просто надеюсь, что ее хозяева объявится. До тех пор, так и быть, может остаться у нас, — неохотно сказал он, вздыхая.       Пенни быстро переоделась и вышла из квартиры, даже не взглянув в сторону обеденного стола, за которым все еще сидели Эдди и Уэйд. На улице снова шел мелкий снег, который колол лицо, и она пожалела, что не задержалась на минуту, чтобы замотать шею и щеки шарфом — хотелось поскорее сбежать. Зато, пропустив завтрак, девушка не опоздала на работу. Первые полчаса она прокручивала в голове сцену на кухне, а затем ее мысли заняли гости кафе.       Сегодня она задержалась, впервые, наверное, не испытывая желания поскорее вернуться домой. Закрыв смену, Пенни поехала к Мэй.       Тетушка, разумеется, была рада ее видеть. Они посплетничали, поужинали, Мэй предложила остаться на ночь, но Пенни покачала головой — надо было возвращаться. Теперь они виделись гораздо чаще, и Пенни это успокаивало. Встречи с Мэй помогали отдохнуть и отвлечься от дел и переживаний.       — Детка, ты говорила, что снимаешь квартиру с друзьями, — когда Паркер уже собиралась уходить, с явным намеком в голосе поинтересовалась Мэй. Она не первый раз заводила эту тему, но Пенни слегка пугала перспектива знакомства тети с ее «друзьями». Потому что те могли не на шутку напугать Мэй. — Когда ты нас, наконец, познакомишь? — предсказуемо продолжала тетя, надув губы и глядя на племянницу исподлобья. — Давай я приеду в воскресенье, привезу финиковый пирог.       — На этих выходных не получится, мы помогаем другим нашим друзьям на благотворительном аукционе, будем заняты, — с чистой совестью возразила Пенни.       — Значит, на следующих, — Мэй слегка сощурилась, загоняя Пенни в ловушку.       — Хорошо, — согласилась девушка, надеясь, что придумает какую-нибудь отмазку. Они обнялись, и Пенни вышла из квартиры.       Возвращаясь на автобусе в Бруклин, Пенни думала о том, как помириться с Уэйдом. Их ссора беспокоила ее больше всего, ведь это был первый раз за долгое время, когда они поцапались и не разговаривали целый день. На самом деле, они вообще не ссорились. Единственный их конфликт на памяти Пенни был в тот раз, когда он прострелил себе башку на мосту. Все остальное — мелочи, о которых они быстро забывали, и на то была весомая причина: они слишком ценили и берегли ту глубокую дружбу, которая между ними сложилась. За последние восемь месяцев эти отношения стали только крепче, и поэтому Пенни чувствовала себя вдвойне паршиво из-за того, что нарявкала на него утром.       Она не считала неправильным то, что вступилась за Барнса. В конце-концов, ему и так непросто. И да, возможно, стоило десять раз подумать, прежде чем оставлять кошку у них, но Пенни была уверена в том, что голодать им из-за Альпин не придется. Это просто кошка! В конце-концов, их дружба с Уэйдом тоже зародилась со спасенной кошки, когда в начале их знакомства он отбил животное у стаи собак. Пенни это хорошо запомнила, потому что знала: по-настоящему злой человек животных спасать не станет. А Уэйду было не плевать.       Барнсу тоже было не плевать.       И возможно, он хотел оставить Альпин, потому что чувствовал себя одиноко, даже окруженный людьми. Он, вроде бы, до сегодняшнего утра неплохо общался с Уэйдом, да и с Эдди тоже ладил. Но Пенни они оба знали дольше, доверяли ей больше, и это, наверное, чувствовалось. Барнс наверняка ощущал себя лишним в их компании.       Может, Стив ошибался, когда посчитал, что Баки будет комфортно работать и жить с ними.       В квартире пахло лазаньей. Запах приятно щекотал нос еще в подъезде, и Пенни почувствовала, как желудок радостно отзывается на этот аромат, несмотря на то, что она ела всего полтора часа назад. Когда она открыла дверь и вошла в коридор, в ноги ей бросилась Альпин. Кошка ласково потерлась о ноги девушки и мяукнула, щурясь, а затем умчалась в сторону кухни. Паркер торопливо разделась и прошла вглубь квартиры.       Уэйд возился на кухне.       Пенни остановилась, глядя на наемника, который разрезал горячую лазанью. Мужчина, заметив ее, стушевался, но все равно оставил свое занятие и подошел к подруге, вытирая руки о свой смешной фартук.       — Пенни, прости, — опустив приветствие, выпалил Уилсон.       — Это ты прости, — Пенни не выдержала первой, подаваясь вперед и утыкаясь носом в мужскую грудь. Руки Уэйда без промедления сомкнулись на ее спине, прижимая девушку ближе.       — Я сделал лазанью.       — Пахнет божественно, — пробурчала Паркер в футболку, не желая отлепляться от Уэйда.       — Тогда давай за стол, — Уэйд неохотно отстранился сам, потрепав Пенни по волосам. Она достала тарелки и приборы.       — Разве тебе не нужно на работу?       — Я взял выходной, — признался Уилсон, кладя на тарелки по паре кусочков лазаньи. Пенни уселась на стул, чувствуя, как рот заполняется слюной при одном только взгляде на еду. — А ты почему задержалась?       — Ездила к Мэй, — отламывая первый желанный кусочек, ответила девушка. — Она хочет приехать на следующих выходных, — проворчала Паркер с набитым ртом. Уэйд отреагировал неожиданно спокойно, пожав плечами:       — Пусть приезжает. Проведем инструктаж для нашей принцессы, чтобы не выкинул ничего, — Пенни догадалась, что он имел в виду Барнса.       — Будет сложно ей все объяснить, — покачала головой девушка. — Эдди это еще ничего. Мы вместе учимся в МИТ, вместе работали в университетской газете, и даже если она подумает, что мы встречаемся, это ерунда, — отмахнулась Пенни. — Сложнее будет объяснить, почему с нами живет какой-то мужик и бывший Зимний Солдат.       — Что-нибудь придумаем, — хмыкнул Уэйд. — Не волнуйся, конфетка, — он снова потрепал Пенни по волосам. — Мы с Эдди очаруем ее, и она будет только рада тому, что ты живешь с такими прекрасными людьми.       — Это точно, — рассмеялась девушка.       Они продолжили ужинать, обсуждая наиболее правдоподобную легенду для тети Мэй. Говорили вполголоса, так как вернулся Эдди и сразу пошел спать, изнемогая от усталости. Барнса все еще не было, и это немного беспокоило Пенни. Она думала о том, чтобы написать ему, но решила не дергать его. Наверное, ему просто нужно побыть одному.       Ложась в кровать, Пенни думала, что сама ни за что не хотела бы остаться одной. Это был, пожалуй, один из ее главных страхов. Не после того, каких усилий ей стоило научиться принимать помощь и поддержку, защищать людей, деля ответственность с друзьями. Не после того, как она едва не потеряла свою единственную подругу. Остаться в одиночестве было бы слишком.       Паркер раздраженно скинула одеяло и взяла телефон, чтобы набрать короткое сообщение. Первые несколько минут после отправки она пялилась на экран, надеясь на ответ или хотя бы на то, что сообщение будет прочитано, но ничего не происходило. Поэтому девушка положила телефон экраном вверх рядом с собой и повернулась на бок, чтобы увидеть, если экран загорится. Но этого не случилось ни через десять минут, ни через полчаса. Пенни провалилась в сон без сновидений, так и не дождавшись ответа или возвращения Барнса.       Утром Пенни проснулась первой и отправилась варить кофе. На запах выползли Уэйд и Эдди, кто-то включил телевизор, по которому как раз показывали утренние новости. Альпин крутилась в ногах, не зная, от кого первым делом требовать внимания: от Пенни, Эдди или Уилсона. Наконец, носитель симбиота взял кошку на руки. Та устроилась у него на коленях и довольно мурлыкала, наслаждаясь тем, что парень чесал ее за ушком.       — Барнс вернулся? — хмуро поинтересовалась Пенни, разливая по кружкам кофе. Они погрели вчерашнюю лазанью и теперь предвкушали вкуснейший жирный завтрак.       — Я слышал, как дверь хлопнула около часу ночи, — ответил Эдди. — В коридоре на этаже дикий сквозняк. Нужно будет починить там окно, рама расшаталась, и дует из щели, — проворчал журналист.       — Я писала ему, он не ответил, — проигнорировав часть про окно, раздраженно призналась девушка, садясь за стол. Уэйд помог ей разложить лазанью по тарелкам. — Придурок.       Едва они замолчали, на кухню вышел тот, кого они обсуждали. Все трое уставились на Баки, который выглядел сонным и явно не понимал, в чем дело. Пенни уставилась на него, нахмурившись.       — Если тебе нужны курсы для пенсионеров по использованию мобильного телефона, то я готова быть добровольцем, — проворчала Паркер, все еще строго глядя на Баки. — Отвечать на сообщения слишком сложно, правда?       — Эм… прости?.. Я забыл вчера поставить свой телефон на зарядку, — не уловил — или сделал вид, что не уловил — сарказм в ее голосе Барнс. Он взял чистую кружку, неуверенно сел за стол и налил кофе себе. — Прости, — повторил он увереннее и усмехнулся криво: — Иногда я думаю, что я совсем тупой.       — Не беспокойся, — съязвила девушка. — Я тоже.       — Забываешь поставить телефон на зарядку? — стараясь сгладить неловкость за столом, натянуто и криво улыбнулся Барнс. Пенни закатила глаза и принялась за лазанью, полностью игнорируя присутствие Баки. Тот помрачнел, не понимая причин ее недовольства, и перевел вопросительный взгляд с паучихи на Эдди.       — Тоже думает, что ты совсем тупой, — пожав плечами, пояснил устало журналист.       Неизбежно наступила суббота.       Последние пара дней были довольно спокойными. В четверг Пенни ходила на патрулирование с Уэйдом и заодно они расклеивали объявления о найденной кошке, а в пятницу ей позволили отоспаться — блюстить порядок в Бруклине отправились Эдди и Баки. Брок сдал свой чертов спецвыпуск, который высасывал из него все силы, и теперь выглядел немного более живым, хоть и все равно вымотанным. В тот же день после обеда они чинили раму в коридоре под чутким руководством мистера Накаджимы, который на самом деле больше мешал, чем помогал, но зато потом Пенни с Ери пошли поужинать в японский ресторанчик — он угощал, что не могло девушку не радовать. В субботу Пенни поехала открывать кафе, чтобы потом уйти пораньше и успеть приехать в ресторан в Манхэттен к четырем часам, как и обещала Джессике. В три за ней заехали друзья, и все вместе отправились на место.       Пока Пенни и Эдди довольно слаженно вешали растяжку на стене за сценой, а Барнс таскал туда-сюда картины, упакованные в картон, Уэйд возился с Беатрис. Благодаря тому, что он отвлекал малышку, пока няня задерживалась, Джессика могла спокойно руководить подготовкой к вечеру. Питер крутился возле нее, постоянно что-то уточняя, и это напоминало Пенни прошлый год в университете, когда мутант всеми силами пытался привлечь внимание рыжей. Подумать только, теперь они женаты и любят друг друга. В том, что их чувства полностью взаимны, Пенни не сомневалась ни минуты после того, как Джессика встретила их в башне в тот злополучный день.       — Отнеси ее туда, — Джесс убрала волосы со лба, махнув рукой в сторону. Баки дернулся было туда, куда она указала, но остановился, возразив:       — Но я принес ее оттуда.       — Баки, пожалуйста, просто делай, как она говорит, — взмолился Питер, который тоже нервничал, видя, как его жена переживает из-за аукциона.       — Растяжка висит криво, достаньте глаза из задницы, — рявкнула рыжая. Она посмотрела на часы и взвыла: — Мне нужно переодеться. Детка, закончите тут все поскорее, я переоденусь и проведу инструктаж с персоналом. Через сорок минут последняя проверка, через час приедут первые гости, — Джессика чмокнула Питера в щеку и упорхнула.       Пенни закатила глаза, снова забираясь на стремянку. За окнами ресторана стемнело. Это место было действительно шикарным: огромный зал, богато украшенный, вип-столики на мезонинном балконе, сцена, обзор на которую открывался с любой точки зала ресторана. Пенни терзало любопытство, как Джессике удалось договориться о таком шикарном месте проведении аукциона.       — Вам не кажется, что растяжка выглядит слегка безвкусно? — Эдди спустился со сцены, чтобы посмотреть на растяжку издалека. Журналист нахмурился, рассматривая ярко-алые буквы на ткани.       — Ее просто не смогли правильно приготовить, — покачал головой стоящий рядом с ним Барнс, который уже покончил со своими обязанностями грузчика. Пенни, кажется, могла услышать, как Брок закатывает глаза, услышав этот каламбур, но Эдди все же нашел в себе силы тактично промолчать, и вместо упрека сказал:       — Надо чуть выше.       — Нет, пониже, — возразил Баки.       — Вешайте сами, — не выдержала Пенни, торопливо спускаясь со стремянки. Она прошла к бару, чтобы попить воды, и в это же время в зале появились администраторы и официанты, которые будут работать на аукционе. Лица у них были кислые после разговора с Джессикой.       — Пенни, — рыжая собственной персоной вышла следом за персоналом, поправляя свой небрежный пучок. — Останетесь на вечер? — положив ладонь паучихе на плечо, спросила девушка.       — Конечно, — улыбнулась Паркер. — Кто-то же должен посидеть с Беатрис.       — Я вовсе не поэтому спрашиваю, — засмеялась Джесс. — С ней посидит няня, она как раз приехала пару минут назад. Я просто хотела бы, чтобы вы остались, перекусили, развеялись немного. Понимаю, мероприятие не самое веселое, но я же знаю, что вы никуда не выходите, — девушка закатила глаза.       — Хорошо, мы с радостью останемся, — сдалась Пенни.       Первые гости начали прибывать как раз в то время, когда предполагала Джессика. Свет в зале приглушили, пространство наполнилось тихой музыкой и тонкими ароматами изысканных закусок и коктейлей. Пенни, Уэйд, Эдди и Баки сели за столик сбоку недалеко от сцены, чтобы не мешать участникам аукциона и посмотреть, как все будет проходить. Постепенно столики заполнялись, им принесли закуски и шампанское. Питер помахал им из-за занавеса сцены, шутливо подмигивая. Наконец, вечер начался. Музыка стихла, на сцену вышла Джессика, поприветствовала гостей и объявила о начале аукциона, объяснив правила.       Пенни цедила шампанское и рассматривала гостей. Это были настоящие сливки общества: бизнесмены, именитые ученые, дизайнеры и коллекционеры, а также другие богачи, которые хотели приобрести редкие предметы и помочь Центру. Аукцион был закрытым — ни одного журналиста в зале, кроме, пожалуй, Эдди и самой Джессики. Похоже, она сделает эксклюзивный материал о мероприятии, который потом обязательно будут перепечатывать другие СМИ со ссылкой на первоисточник. Хорошая идея.       Внезапно взгляд Пенни зацепился за знакомый затылок, и сердце ухнуло куда-то вниз.       Тони Старк сидел за столиком в первом ряду. Он был одет в дорогой костюм и выглядел, как всегда, потрясающе, с идеальной эспаньолкой и стрижкой, а его туфли блестели так, что Пенни слепило глаза.       Он был один.       Почувствовав на себе чей-то взгляд, Старк обернулся, ища взглядом того, кто на него смотрел, но так и не заметил сидящую в темном углу Пенни. Мужчина отвернулся, снова возвращая свое внимание на сцену.       — Это Дровосек там? — шепотом уточнил Уэйд, наклоняясь к Пенни так, чтобы слышала только она. Девушка кивнула, поджимая губы. Уилсон больше ничего не сказал, а Пенни ничего не оставалось, кроме как сосредоточиться на том, чтобы смотреть куда угодно, лишь бы не на Тони. Но, как она не старалась, взгляд то и дело возвращался к нему.       В памяти был слишком свеж их разговор на базе Мстителей в тот день, когда она возвращалась в Нью-Йорк после экзаменов и заехала туда по просьбе директора Фьюри. Хотя они и поговорили тогда ни о чем, наверное, оба испытывали облегчение. Пенни почему-то ждала, что после этого их более близкое общение возобновится, но прошло почти две недели, и Тони так и не сделал первый шаг.       Пенни глупо хотелось, чтобы он сам проявил инициативу. Чтобы показал хоть как-то, что она все еще имеет для него значение и он хочет с ней общаться.       Пусть страсть погасла, они ведь все еще близкие люди. К чему этот детский сад, игнорирование… Они ведь фактически работают вместе, живут в одном городе, в любой момент им придется сражаться плечом к плечу, так почему он игнорирует ее и избегает, вместо того, чтобы наладить дружеские отношения? Неужели причины, по которым он отказался от нее, послав вместо разговора короткую записку и букет лилий, настолько весомые? Или за прошедшие восемь месяцев ему правда стало все равно на Пенни? Но разве может быть ему на нее все равно после всего, что между ними было?..       Его прямая спина говорила, что может.       Постепенно аукцион подошел к своему завершению. Однако гости не спешили расходиться: теперь они крутились вокруг фуршета, продолжая пить шампанское, и говорили о чем-то, сбиваясь в группы. Пенни и ее друзьям пора было уходить.       Девушка поднялась из-за стола, поправляя свой свитер — неуместный наряд на фоне остальных присутствующих женщин в вечерних платьях и элегантных костюмах. Она едва открыла рот, чтобы сказать друзьям, что им пора ехать домой, как по телу пробежала теплая дрожь. Пенни обернулась, безошибочно сталкиваясь взглядом с Тони.       Он стоял чуть поодаль и разговаривал с какой-то женщиной, держа в руке изящный бокал, но его глаза были обращены не к собеседнице, а к девушке в углу зала.       Всего несколько секунд они смотрели друг на друга, но эти мгновения показались Пенни бесконечно длинными. Было странно не иметь никакой возможности подойти к нему, взять за руку, увидеть его улыбку и тепло в глазах. Она все еще скучала по нему и по тому, как с ним было уютно и спокойно. Глупо это отрицать.       Старк отвернулся к женщине, которая продолжала говорить, быстро сказал ей что-то и пошел прямо к их столику. Пенни почувствовала, как напряженно сгустилась атмосфера за ее спиной, но сама расправила плечи и упрямо посмотрела в лицо мужчине, который подходил все ближе. Наконец, Старк остановился на расстоянии вытянутой руки, не имея права подходить ближе, и растянул губы в неуверенной улыбке:       — Добрый вечер, мисс Паркер.       Вот как.       Очень официально.       — Добрый вечер, мистер Старк, — приняла правила игры Пенни, стоя прямо и борясь с желанием скрестить руки на груди.       — Не знал, что вы тоже… приглашены, — выдавил он из себя.       — Мы немного помогали Джессике и Питеру с организацией, — девушка вздернула подбородок, чувствуя себя так, словно между ними развернулось какое-то невидимое поле боя. Проблема заключалась только в том, что в этой стратегии не будет победителей.       Проиграют оба.       Тони продолжал на нее смотреть каким-то непонятным взглядом, который Пенни никак не могла прочесть. Он снова был для нее словно закрытая книга, словно не было всех этих месяцев, когда они не могли оторваться друг от друга и понимали друг друга с полуслова. Как программный код, написанный на каком-то неизведанном языке. Пожалуй, их нынешние отношения были как раз таким кодом, и Старк точно в нем являлся объектом, который снова и снова заставлял один сценарий проигрываться раз за разом. Сценарий, в котором ее колени слабеют, а дыхание учащается, и затем их тела сближаются, чтобы воспламениться. Пенни стало жарко от этих мыслей, но она быстро прогнала их. К черту. Этого не случится. Не после того, как он игнорировал ее так долго. Теперь ему придется постараться, если он захочет вернуть ее.       — Нам пора, — отвлек ее голос Уэйда. Наемник выпрямился, вставая позади девушки, словно был готов в любой момент наброситься на Тони, если тот попытается сделать что-нибудь не так.       — Да, извините, — Пенни поджала губы, испытывая катастрофическую неловкость. Взгляд Тони скользнул ей за спину, и она поняла, что он смотрит на Барнса. Старк слегка прищурился и процедил сквозь зубы:       — Удачной дороги.       — А вам приятного вечера, — с натянуто-вежливой улыбкой отозвалась Паркер, обходя мужчину и направляясь к выходу.       Сердце колотилось, как безумное. Когда она проходила мимо, то почувствовала терпкий запах его парфюма, такой знакомый, и вместе с тем почти забытый за прошедшее время. Пенни старалась держать себя в руках, но едва она плюхнулась на заднее сидение мини купера, ее охватила мелкая дрожь. Пальцы тряслись, пока девушка теребила пуговицы на пальто, стараясь успокоиться. К ее облегчению, Барнс включил радио, и никто в машине не разговаривал всю дорогу до дома. Эдди, сидящий рядом на заднем сидении, осторожно нашел ее ладонь и слегка сжал пальцы. Этого простого жеста хватило, чтобы Пенни почувствовала облегчение.       Пенни смотрела в окно на вечерние улицы города, укрытые снегом. Стоило прикрыть глаза, как в голове сам собой рисовался образ Старка.       Он выглядел так чертовски хорошо. Но выглядел бы еще лучше, если бы рядом с ним в этот вечер была Пенни, одетая в какое-нибудь дизайнерское платье и изящные лодочки на каблуке, с главным украшением в виде его большой и горячей ладони на ее тонкой талии.       Паркер отказалась от просмотра второй части «Назад в будущее» и, приняв душ, пошла в свою спальню. Чтобы занять себя хоть чем-то и отвлечься, она принялась разбирать одну из коробок с книгами, скрипя зубами. Мысли о Тони уходить из головы не желали. Пенни разобрала коробку, расставив книги на стеллаже сначала по алфавиту, затем переставила их по цветам, потом — по размерам. Написала Джессике, извинилась, что они рано ушли, похвалила аукцион. Полистала бесцельно ленту инстаграма, затем просмотрела новости.       Она чувствовала себя растерянной. Словно ее вдруг выдернули из размеренного течения ставших привычными будней и бросили в ведро вместе с остальной пойманной рыбой, и теперь она болталась в тесном ведре, пытаясь выбраться и вернуться обратно. Паркер думала о Тони, о прошедшем вечере, обо всем, что происходило с ними со дня знакомства, и решительно не могла понять, в какой момент все пошло не так. Ведь все было так хорошо. Ей казалось, что он ей доверяет, что он открывается… Похоже, ей лишь казалось, если теперь между ними невозможно совсем никаких отношений.       Внезапно ее телефон пиликнул, оповещая о новом сообщении. Это могла быть Мэй, или Гвен, или сообщение в рабочем чате, но Пенни почему-то испытала странное волнение.       Девушка осторожно взяла телефон и разблокировала, чувствуя себя так, словно обезвреживает бомбу.       «Ты выглядела сегодня потрясающе».       Сердце снова забилось, как безумное. Пенни торопливо заблокировала телефон и зажмурилась, не зная, хочется ей кричать от радости или злости.       Он ей написал.       На следующий день у Пенни был выходной. Проснувшись в удивительно хорошем расположении духа, девушка умылась, причесалась и вышла на кухню. Она торопилась — они с Гвен договорились встретиться в Манхэттене в одиннадцать часов. Не дожидаясь, пока остальные проснутся, Пенни наспех позавтракала, оделась потеплее и собралась было уже надевать пальто и выходить, как на кухне появился Барнс. Выглядел он бодрее, чем обычно по утрам, и уже был одет в свою кожанку.       — Ты куда-то собираешься? — спросил он негромко, чтобы не разбудить Уэйда и Эдди, наливая себе кофе.       — Встретиться с подругой. А ты? — Пенни взяла оставленную на стуле сумку, проверяя, все ли взяла, прежде чем застегнуть ее.       — У меня интервью с нанимателем. Куда тебе нужно?       — Собеседование? В воскресенье? — девушка, приподняв одну бровь, недоверчиво посмотрела на Баки, который скривился и неохотно пояснил:       — Хочу попытаться устроиться разнорабочим на стройплощадку, — Паркер попыталась скрыть удивление. Она, на самом деле, не представляла, насколько плохи успехи Барнса с поиском работы. На стройку его вполне могли бы взять — он был выносливым и крепким, но только вот такая работа будет весьма изматывающей. Останутся ли у него силы на геройскую деятельность? Пенни прикусила язык, решив оставить свое мнение при себе. — Так куда тебе нужно? Где ты встречаешься с подругой?       — Пересечение Седьмой авеню и Западной пятьдесят девятой. Возле Центрального парка, — не стала скрываться Пенни. Барнс кивнул, беря с холодильника ключи от машины, и направился в коридор.       — Меня не затруднит подвезти тебя. Мне в тот район.       Пенни не стала спорить. Они вышли из квартиры, сели в автомобиль, ежась от противного холода. Погода сегодня была просто как с открытки — в голубом чистом небе светило яркое солнце, от мороза, казалось, воздух потрескивал, а снег искрился, словно по городу рассыпали блестки.       — Ты не опоздаешь на собеседование из-за меня? — поинтересовалась тревожно Пенни, когда они выехали на Бруклинский мост. Баки усмехнулся, мельком глядя на девушку:       — Я бы не предлагал, если бы это помешало мне. Не стал бы ставить тебя в неловкое положение, — просто ответил парень, снова возвращая внимание на дорогу. Паркер поерзала на месте, чувствуя себя от этих слов странно смущенной.       Кое-кто другой обожал ставить ее в неловкое положение.       Баки включил радио, чтобы не ехать в тишине, и вскоре они уже были в Манхэттене. Улицы были заполнены людьми: несмотря на мороз, многие горожане выбрались на воскресную прогулку, чтобы насладиться солнцем и получить драгоценный витамин D. Наконец, Барнс припарковался возле небольшого кафе. Пенни сразу заметила Гвен, которая в красивом голубом мохеровом берете сидела возле окна. Блондинка помахала ей рукой, широко улыбаясь.       — Спасибо, что подвез, — Пенни открыла дверь, задерживаясь, чтобы сказать: — Удачи на собеседовании.       — Спасибо.       Парень улыбнулся криво, и Пенни, поджав неловко губы и кивнув, вышла из машины, захлопывая за собой дверь. Не оглядываясь на автомобиль и его водителя, девушка толкнула двери кафе, заходя внутрь. Ее тут же обдало теплом и запахом свежей выпечки и горячего кофе. Она подошла к столику, который для них заняла Гвен, и не сдержала счастливой улыбки. Блондинка поднялась, чтобы обнять ее, и просияла:       — Кто этот красавчик? — сгорая от любопытства, поинтересовалась Гвен, пока Пенни снимала пальто и вешала его на вешалку, стоящую неподалеку.       — Какой красавчик? — не поняла Паркер. — Ты уже заказала что-нибудь?       — Который тебя подвез! — проигнорировав второй вопрос, продолжала настаивать Гвен. — Твой парень? Ты не говорила, что у тебя кто-то есть, или вы познакомились недавно? Расскажи мне все! Как, где, когда? Сколько ему лет? Какую музыку он слушает? Кем работает?..       Гвен подалась вперед, складывая руки на столе и огромными глазами впиваясь в Пенни, которая сгорала от неловкости и не знала, что ответить.       — Эм… это мой сосед, — неохотно промямлила она.       — Сосед! — воскликнула Гвен, ухватившись за крупицу информации. — Как романтично! Так сколько ему лет? Выглядит молодо. Хотя такой строгий взгляд… Но улыбка очень мягкая. Я знаю толк в таком типаже парней. Кажется холодным, но на самом деле будет бегать за тобой, как самый преданный пес, если влюбится. А твой точно уже сейчас выглядит влюбленным, поверь мне!       — Гвен, прости, погоди пожалуйста, — Пенни с трудом смогла вставить слово, жестом умоляя блондинку остановиться хоть на мгновение. Не стоило ей знать, сколько Барнсу лет. — Послушай, мы не встречаемся, понимаешь? Он просто подвез меня, потому что нам было по пути, вот и все.       Девушка поникла, огорченная тем, что не услышит историю о захватывающих романтических приключениях. Они наконец сделали заказ, подойдя к витрине, и вернулись за свой столик, продолжая прерванный разговор.       — Просто сосед? — грустно уточнила Гвен. Пенни кивнула. — Жаль! Говорю же, красавчик, — блондинка помешала свой капучино, внимательно рассматривая подругу. — Ты хотя бы согласна с тем, что он ничего?       — Эм… — Пенни задумалась, вспоминая лицо Барнса: ей приходилось поднимать голову, чтобы смотреть ему в глаза, когда они стояли рядом, поскольку он был гораздо выше нее. Из-за этого казалось, что он всегда смотрит как-то слегка презрительно, словно свысока. Ну да. Свысока. Так и было ведь. Но на самом деле он обычно был скорее просто спокойным, чем высокомерным. Пенни попыталась вспомнить, какого цвета у него глаза. Не вспомнила. Зато вспомнила, как лбом врезалась в его железное плечо, и как он осторожно держал Альпин, когда они ее нашли, и, и не задумываясь, прижал ее, грязную, к себе, чтобы согреть. — Ну, да. Он ничего.       — Симпатичный, да? — продолжала давить Гвен. Пенни взбрыкнула:       — Заканчивай, я же сказала, между нами ничего нет.       — Тебе нравится кто-то другой? — предположила блондинка. Паркер спряталась за кружкой своего латте, давая себе возможность подумать, прежде чем отвечать. Так ничего и не придумав, она просто пожала плечами.       Нравился ли ей кто-то вообще?       Она жила с тремя мужчинами, но была одинока.       Барнса она слишком поверхностно знала, чтобы начать испытывать к нему что-то большее, чем простую человеческую симпатию. Ей нравились Уэйд и Эдди, но точно не в том смысле. Уэйд был ее самым близким другом, Гвен — самой близкой подругой. Эдди же… Он всегда оказывался рядом, когда ей требовалась его поддержка. Он не спрашивал, просто слегка касался ее руки или предплечья, и забирал боль и тревогу, взамен оставляя покой и радость. С ним было легко общаться, они хорошо понимали друг друга. Они были во многом похожи, но Пенни, пожалуй, никогда не рассматривала Брока, как мужчину. Эти восемь месяцев… Пенни никого не рассматривала, как мужчину. На работе к ней часто клеились гости, и один парень, с которым они работали, пытался за ней ухаживать, но их толком не начавшееся общение закончилось, когда он уволился. Да и Пенни он не нравился. Все это время она была слишком занята разными делами. Разбиралась со сбежавшими выжившими членами банды Десяти колец, работала, готовилась к экзаменам, переживала из-за запуска лекарства и его испытаний, в которых участвовал Уилсон, пыталась заглушить чувство вины за смерти Нормана Озборна и агента Колсона, а также за то, что Питер до сих пор хромал, а Гвен пострадала и потеряла память. Блондинка восстановилась легче, чем мутант, несмотря на то, что ее травма была серьезнее. Но зато Максимофф прекрасно себя чувствовал морально, погруженный в заботу о семье, в то время как Гвен все еще не помнила весь последний год.       Поэтому нет, Пенни действительно никто не нравился. Чувства к Старку притупились, наверное, из-за злости на то, что он исчез из ее жизни и просто потому, что они не виделись. И все же Пенни по-прежнему испытывала к этому мужчине много эмоций. Он привлекал ее внешне, ей хотелось поговорить с ним и какой-то части Пенни все равно хотелось, чтобы все между ними было, как прежде. Но как прежде уже не будет. Так что все, что ей оставалось, это быть благодарной за тот опыт, который Тони ей подарил, и за те нежные чувства, которые она испытывала.       Миссис Рейган учила ее в том числе принимать свои чувства и осознавать, что не бывает плохих и хороших эмоций, и не нужно испытывать за них стыд и злиться на себя. Пенни действительно еще только училась этому. Отчасти она чувствовала себя новорожденным ребенком, который только начинает ползать и еще не готов ходить и даже бегать.       — Не может быть, Пенни. Ты молодая, красивая и умная девушка, ты живешь в Нью-Йорке, тут полно классных парней, — печально произнесла Гвен, глядя в окно на прохожих. — Оглянись! Тебе двадцать лет. Самое время влюбляться.       — Я не хочу влюбляться в кого попало просто чтобы влюбиться, — возразила Паркер. Блондинка вскинула брови, внимательно глядя на подругу:       — Что ж, это звучит очень здраво и зрело, — подбирая слова, согласилась Гвен. — Но тебе и не нужно влюбляться в кого попало. Попробуй хотя бы узнать тех парней, которые тебя окружают, поближе. Кто-нибудь с работы? Со стажировки? — Пенни сказала Гвен, что живет в Нью-Йорке из-за стажировки в «Старк Индастрис», которой, на самом-то деле, уже не было, и Пенни гораздо чаще появлялась в «Оскорпе», чем хотя бы рядом с башней Старка. — Твой сосед, в конце концов.       — Да что ты к нему прицепилась, — вспыхнула Пенни, заставляя Гвен рассмеяться:       — Прости, прости. Просто он такой привлекательный, хоть и совсем не мой типаж внешне, но я не могу перестать думать о том, как вы классно смотрелись вместе, — пояснила Стейси, делая глоток кофе. Пенни закатила глаза. Знала бы Гвен, что этот «привлекательный сосед» на самом деле столетний полустабильный мужчина с железной рукой и сывороткой суперсолдата в крови, с навыками профессионального убийцы и готовки блинчиков.       — Ну что насчет тебя? У тебя кто-нибудь есть? — перевела Паркер тему.       Блондинка стушевалась, подумала немного, потом неохотно ответила:       — Вообще-то, да, — ее щеки слегка порозовели, и Пенни никак не могла вспомнить, видела ли вообще когда-нибудь Гвен смущенной. — Он живет в Нью-Йорке, поэтому я стала приезжать каждые выходные.       — Воу.       Не зная, что на это сказать, Пенни просто уставилась на свою кружку кофе, думая о том, когда Гвен успела найти себе кого-то, еще и втрескаться по уши, судя по ее реакции, когда блондинка говорила о загадочном парне.       — Он музыкант, — поделилась Гвен подробностями. — Играет в одном ресторане. Хочет открыть свой джаз-клуб.       Ну кто бы сомневался, что он музыкант. Пенни усмехнулась:       — Звучит классно.       — Да, он крутой и очень красивый. Познакомлю вас как-нибудь, хорошо? — губы девушки растянулись в улыбке, которая согревала Пенни сердце. Она кивнула:       — Хорошо. Я с радостью.       Какое-то время они говорят ни о чем важном, обсуждая события в Кембридже, погоду, планы Гвен на пасхальные каникулы, до которых еще далеко, а также предстоящий День Святого Валентина, который не за горами. Пенни внимательно слушает: ответить ей нечего, так как отмечать праздник попросту не с кем. Наверное, они с Уэйдом напьются.       — Давай я подвезу тебя, — предлагает вдруг Гвен, когда они выходят из кафе на улицу.       — В каком смысле?       — Я не сказала? — блондинка всплескивает руками. — Я же получила права! На Рождество папа подарил мне машину, и вот наконец я могу законно ее водить, — Гвен указывает на синий порш. Автомобиль выглядит ухоженным, но стареньким, и все равно Пенни никогда бы не подумала, что Гвен захочет сесть за руль такой тачки. — Он подержанный, но крутой, согласись?       — Да, действительно крутой, — Гвен открыла перед Пенни дверь переднего пассажирского сидения, и той ничего не оставалось, кроме как забраться в салон. Внутри приятно пахло цветочными духами Стейси и освежителем для авто с цитрусовым слегка химозным ароматом. Пенни вбила в навигатор адрес, и они тронулись с места.       — Когда ты планируешь получать права? — внезапно поинтересовалась Гвен, приглушая музыку.       — Наверное, никогда, — попыталась отмахнуться Паркер. Не вышло.       — Мы с Гарри водим. Тебе не нужно от нас отставать! Представь, как будет летом здорово поехать куда-нибудь всем вместе на машинах. Гарри возьмет Ханну, я — своего парня, надеюсь, у тебя тоже кто-нибудь появится, но если нет, то не страшно. Можем даже отправиться в путешествие по Америке.       Пенни грустно улыбнулась, представив себе эту поездку и невольно вспоминая, как они с Тони в прошлом апреле ездили в Форкс.       — У Гарри много дел, он же гендиректор теперь, — возразила девушка.       — Задача хорошего руководителя сделать так, чтобы все работало, когда он не работает, — Гвен постучала пальцами по рулю. — Так что у него есть время до лета научиться делегировать обязанности.       Паркер задумалась. Раньше она очень хотела научиться водить, и Мэй даже пыталась ее учить, но это выглядело настолько жалко, что Пенни затею бросила. Потом ее укусил паук, и было совсем не до этого. Откровенно говоря, кроме паутины и своих двоих, у Пенни никаких средств передвижения не было. Она из рук вон плохо каталась на велосипеде, байк, который на прошлое Рождество ей подарил Старк, так и пылился у Мэй — продать его рука не поднималась, а ездить на нем в Нью-Йорке так себе идея. О том, чтобы еще раз попробовать научиться водить машину, Пенни даже не думала.       Но почему бы и нет, тем более, что сейчас у нее есть время?       Они с Гвен тепло попрощались, и Пенни поднялась в квартиру. Уэйд спал после ночной смены в баре, а Эдди убирался в коридоре. Почти час она потратила на то, чтобы приготовить что-то вроде рататуя, одним глазом смотря с убавленным почти на минимум звуком ток-шоу по телевизору и отвлекаясь на то, чтобы поиграть с Альпин. Потом к ней присоединился Эдди, покончивший с уборкой, и дело пошло быстрее. Наконец, овощи были порезаны, разложены и отправлены в духовку, и как раз к этому времени вернулся Барнс, разочарованно сообщивший, что на работу его не взяли.       Он плюхнулся на диван, уставившись в телевизор и глядя куда-то сквозь него. Брок задумчиво вытер руки кухонным полотенцем и ткнул Пенни локтем в бок. Она тихо зашипела:       — Ты чего?       — Поговори с ним. Не видишь, что он переживает? — шепотом пояснил Эдди, наклоняясь к Пенни, чтобы Баки случайно их не услышал. — Он и так волнуется, что не может найти работу, а после той ссоры с Уэйдом совсем с катушек слетел. Чувствует себя бесполезным.       Пенни знала, что Эдди не просто предполагает, а знает точно. Чувствует даже на расстоянии. На самом деле, она и сама ощущала эту мрачную ауру от Барнса, которая сейчас расползалась по всей квартире, высасывая радость, как дементор.       — Почему я? — попыталась воспротивиться Пенни. Эдди посмотрел на нее, как на идиотку:       — Потому что он решит, что я его «лечить» пытаюсь, — цокнул он. — Из-за Венома. Сама будто не знаешь. Давай, — Эдди снова ткнул ее локтем, подталкивая в сторону дивана. Девушка примирительно подняла руки, признавая капитуляцию, и поплелась к Барнсу. Когда она дошла до дивана, услышала, как тихо закрылась дверь в комнату Брока.       Пенни тяжело вздохнула, опускаясь на диван рядом с Баки, но не вторгаясь при этом в его личное пространство. Некоторое время она изучала его профиль, пытаясь подобрать слова и решить, с чего вообще начать разговор. После того, как он коротко подстригся, стал выглядеть еще моложе, только все равно казался неряшливым из-за щетины, с которой явно не мог совладать. Наверное, не стоило говорить с ним напрямую о его чувствах — он ведь к этому не привык.       — Я хотела попросить тебя кое-о-чем, — наконец заговорила она вполголоса, стараясь звучать так, чтобы ее голос не дрожал и хотя бы казался уверенным и беззаботным. Барнс повернулся к ней, снова глядя в глаза прямо и открыто, ожидая, пока она продолжит. — Не мог бы ты, если у тебя есть время, научить меня водить? — выпалила девушка первое, что пришло в голову, не выдерживая и опуская взгляд на его плечи.       Баки недоуменно нахмурился. Пенни захотелось дать себе по лбу.       — Конечно, — слегка неуверенно кивнул парень, все еще сверля Пенни взглядом. — Если… если тебе это нужно. И если это тебя обрадует.       Паркер надеялась, что это обрадует его. Что это поможет ему почувствовать себя лучше, немного отвлечься и перестать думать, что он бесполезен. Возможно, это не такая уж плохая идея. Баки — хороший водитель, а Пенни — абсолютно безнадежна в этом деле, и она вполне согласна побыть немного в роли глупой и беспомощной дамы, если это придаст кому-то уверенности. К тому же, Гвен в какой-то степени права, и ей не помешало бы хотя бы немного освоить вождение. Кто знает, когда этот навык пригодится и, может, даже спасет кому-то жизнь.       Пенни выдавила из себя самую лучезарную улыбку, на которую только была способна, и отвернулась к телеку, посчитав, что разговор на этом окончен, а ее миссия — выполнена.       Вечером звонила Наташа, и они немного поболтали, обмениваясь новостями. Шпионка сообщила, что во вторник на базе ЩИТа будет большое собрание, и Фьюри просил передать, чтобы Пенни там тоже присутствовала с кем-нибудь из «своих».       — Садись.       Пенни неловко забралась на водительское место, пнув руль коленом и покраснев от собственной неуклюжести. Когда она, наконец, устроилась, оказалось, что сидение отодвинуто слишком далеко, и ей придется держать руки почти полностью вытянутыми, чтобы дотянуться до руля, но она ничего не сказала по этому поводу, поскольку была еще одна проблема посерьезней: она ногами не доставала до педалей. Паркер усилием воли подавила накатывающую волну паники и постаралась расслабиться и просто плыть по течению. Барнс ведь считает, что она совсем ничего не соображает в том, как управлять машиной, так что пусть разбирается. В конце-концов, ради того, чтобы он проявил себя, все это мероприятие по большей части и затевалось.       Баки уселся на пассажирское сидение и принялся неторопливо рассказывать, какая кнопка и какой прибор для чего нужны. Девушка внимательно слушала, запоминая информацию — в машине тети Мэй все было устроено немного иначе.       — Хорошо, газ справа, тормоз слева, — наконец перешел к главному Барнс, — Здесь коробка автомат, так что педали сцепления нет, это значительно упрощает вождение. Это — коробка передач. Для начала не будем торопиться. Начнем с первой передачи. Машина сможет разогнаться максимум до тридцати километров час, так что, ничего страшного не случится, — ободряюще закончил парень. Пенни подумала, что с ними в любом случае ничего страшного не случится, поскольку они оба не были обычными людьми, но проглотила свой комментарий, кивая в знак того, что все поняла. В этот момент Барнс наконец обратил внимание на то, что Пенни не достает ногами до педалей, и подвинул водительское кресло вперед.       — Газ справа, тормоз слева, — повторила Паркер эхом, ставя ноги на педали.       — Поворачивай ключ зажигания и слушай, — Пенни слегка подрагивающими пальцами сделала то, что было велено, и двигатель тихо заурчал. По крайней мере, она справилась с тем, чтобы завести машину, а это, как ей казалось, уже пятьдесят процентов успеха. — Хорошо! Первая передача. Теперь медленно опускай ногу на газ.       Пенни никогда не могла похвастаться грацией и ловкостью, во всяком случае, не тогда, когда на ней не было спандекса. Но даже в роли Девушки-Паука она то и дело спотыкалась, подскальзывалась, падала, ударялась разными частями тела. Спустя столько времени после укуса паука и обретения сил Пенни, когда слишком сильно волновалась, все равно могла не рассчитать силу.       Как и в этот раз.       Как не старалась она надавить на газ плавно, нога предательски дернулась, и автомобиль отозвался громким рокотом.       — Слишком резко, нужно плавнее. Медленно отпусти газ и…       Пенни нажала на тормоз.       Машина заглохла.       В салоне повисла неловкая тишина. В юности Пенни было тяжело тронуться с места из-за того, что она порой путала лево и право, но в конце концов она научилась с этим справляться и запомнила, где какая педаль находится. Проблемы начались дальше. Только вот тогда Паркер еще не обладала той силой, которая была в ней сейчас, и была в состоянии взять себя в руки и опустить педаль плавно.       Девушка прикусила раздраженно губу, злясь на саму себя, и посмотрела на Барнса, опасаясь, что он разозлится. Вопреки ее ожиданиям, он выглядел по-прежнему спокойным и даже не закатил глаза и не вздохнул тяжело.       — Не страшно, — вместо этого сказал он. — На тормоз тоже нужно жать медленно. Давай попробуем еще раз.       Пенни попробовала еще.       Не получилось. Машина не двинулась с места, заурчала возмущенно, потом Пенни снова слишком резко надавила и несчастное авто опять заглохло. Паучиха чувствовала себя полной идиоткой, не способной справиться с элементарным. Она пробовала снова и снова, но результат оставался прежним. Пенни уставилась перед собой, с силой сжимая руль руками и стиснув зубы, чтобы не расплакаться от отчаяния. Не планировала она, что желание помочь Барнсу почувствовать себя полезным превратится для нее в такую пытку.       — Эй, Пенни, — отвлек ее от мысленного самоистязания спокойный голос Баки. Она повернулась к нему, сталкиваясь взглядами и уже едва не плача. — Это нормально, что у тебя с первого раза не получается сделать идеально то, что ты никогда не пробовала, — произнес он успокаивающе. Пенни хотелось возразить, что она уже делала это раньше, но она прикусила язык. Лучше промолчать. Девушка опустила глаза, стыдясь своей неловкости, как вдруг Баки продолжил: — Мне тоже было сложно правильно распределить силу первое время.       Паркер снова посмотрела на парня и обнаружила в его светлых глазах сочувствие и понимание.       Голубые. У Баки голубые глаза, как и у нее, вот какие.       Пенни сморгнула слезы.       — Позволишь, я помогу?       Паучиха глубоко вздохнула, окончательно беря себя в руки, ослабила хватку на руле, и согласно кивнула.       А затем ладонь Барнса опустилась на ее колено, едва касаясь, и он сказал чуть тише:       — Расслабься и включай зажигание.       Расслабиться? Теперь для Пенни это была непосильная задача. Она пыталась сосредоточиться на деле. Повернула ключ в зажигании, услышала приятное тихое урчание мотора, чувствуя себя изваянием. Девушка смотрела вперед, стараясь игнорировать сидящего рядом парня и его руку на своем колене, как будто если она посмотрит на него хоть мельком, то машина взорвется.       Барнс слегка надавил на ее ногу, передавая импульс педали газа, постепенно усиливая давление, и наконец — о чудо — машина медленно двинулась с места.       Пенни показалось, что в груди взорвали конфетти или разбили пиньяту — это был такой чистый восторг. На мгновение она даже забыла о том, что Баки вторгался в ее личное пространство, продолжая держать ладонь на ее колене.       После еще пары таких попыток Пенни, наконец, удалось заставить автомобиль двигаться без помощи своего инструктора, но когда она попыталась остановиться, многострадальная машина в очередной раз заглохла. В наступившей тишине раздался тихий смех Баки.       — Прости, я, наверное, безнадежна, — виновато промямлила девушка, убирая руки с руля и складывая их на коленях.       — Вовсе нет, это было очень неплохо, — возразил Баки, качая головой. — Для первого раза, учитывая некоторые… особенности… просто великолепный результат.       — Ты так думаешь? — уточнила Пенни, снова ловя его взгляд. Пожалуй, она могла бы признать, что когда Барнс улыбался так широко, а не криво усмехался, как обычно, то выглядел действительно симпатичным. Гвен права насчет него, она-то знает толк в мужской привлекательности.       — Да, — кивнул он. — Ты молодец, куколка.       Он резко заткнулся и отвернулся. Короткое слово, произнесенное на выдохе, повисло неловкостью между ними, и Пенни почувствовала, как ее щеки начинают полыхать. Неизвестно, правда, кто из них двоих был в этот момент смущен сильнее.       — Что ж, пожалуй, для первого урока достаточно, — прокашлявшись, сказал Баки, положив руку на дверь. В последний момент он замер, так и не открыв ее, и произнес неожиданно: — Послушай, Пенни, я правда очень благодарен вам за все, что вы для меня делаете. Я получил второй шанс, смог вернуться домой, в Бруклин, это бесценно. И я действительно стараюсь не быть обузой.       — Ты не обуза, — торопливо ответила девушка, снова встречаясь с внимательным взглядом светлых глаз. Баки поджал губы и кивнул, хотя по его лицу Пенни ясно видела, что он считает как раз наоборот.       На самом деле, она не могла даже вообразить себе, что творится у него в душе и в мыслях. Она никогда не переживала ничего подобного, и если ее так сжирала вина за смерть Нормана и Колсона, то наверное, Пенни бы сломалась под тяжестью вины, с которой Баки жил каждый день.       Что они могли для него сделать? Что она могла сделать, чтобы ему помочь?       Ей следовало лучше подумать, прежде чем писать ему то сообщение, чтобы быть уверенной, что действительно может помочь Барнсу справиться с его призраками прошлого и начать новую жизнь. Обычно казалось, что все в порядке, но на самом деле это было не так. Он даже бесил ее иногда своими попытками шутить, непониманием, которое отражалось на его лице, когда они с Эдди и Уэйдом говорили о чем-то, о чем Баки понятия не имел, своим напускным оптимизмом. Бесил, потому что Пенни чувствовала себя ответственной за него, и понимала, что они оба, на самом деле, хреново справляются с его адаптацией. Ему снились кошмары, он не мог найти работу, его лучший друг отдалился от него, решив, что с Пенни, Уэйдом и Эдди ему будет лучше, и черт знает, что еще его мучило.       — Улыбнись еще раз, — вместо ответа попросил Баки. Прежде чем она успела подумать об этой странной просьбе, уголки губ Пенни дрогнули, растягиваясь в стороны. Барнс больше ничего не сказал, только кивнул и вышел из машины, оставляя девушку одну в тишине наедине со своими мыслями.       Пенни думала о позапрошлом лете, когда все началось. Она пожалела Старка, поехала с ним в Берлин, отобрала там щит у капитана Роджерса, а потом наваляла Сэму и Барнсу, остановив его металлическую руку, когда он попытался ее ударить. И вот, к чему это все привело. Паркер закрыла глаза, положив руки на руль, а голову — на скрещенные запястья, и перед глазами встал Собор Святого Патрика и Стив, который грустно улыбался, ненавидя себя. Потом она подумала о мистере Накаджиме, и о том, как виновато Баки всегда на него смотрит, а тот словно не замечает. Что он будет делать, если узнает, что это Баки убил его сына?       Нельзя исправить ошибки прошлого. Раны не заживают, нужно просто учиться с ними жить.       Паркер тяжело вздохнула, поднимая голову.       Все верно. Надо учиться жить.       Пенни вышла из машины и пошла домой. Сегодня ужин готовил Эдди, интересно, что он придумал?       После ужина они все вместе смотрели «Король Лев». Уэйд плакал.       Когда Пенни, измотанная эмоциональными переживаниями этого дня, легла в кровать, чтобы как следует выспаться перед завтрашним собранием в ЩИТе, ее телефон неожиданно ожил. Она приподнялась на локте, недоуменно глядя на имя, высветившееся на экране. Стоит ли брать трубку?       — Да?       — Паркер, — раздался в динамике знакомый бархатный голос. — Я разбудил тебя?       — Нет, мистер Старк, — пробурчала Пенни, пытаясь понять, почему Тони звучит так странно.       — Странно, уже довольно поздно. Я думал, ты, как хорошая девочка, уже десятый сон смотришь, — отозвался мужчина, заставляя Пенни вспыхнуть от смущения и злости. — Честно говоря, я не надеялся особо, что ты ответишь. — Пенни промолчала, понятия не имея, что на это ответить. Старк вздохнул, явно никуда не спеша. Он говорил, растягивая гласные, как бывало всегда, когда он сильно напивался. Как только Паркер догадалась, что именно не так, раздражение только усилилось.       — Что вы хотели? — не выдержала она, садясь на кровати и прижимая телефон ближе к уху. Тони снова вздохнул, прежде чем сказать лениво:       — Да ничего, Паркер. Я просто… выпил немного и подумал о тебе. Ты не ответила на мое сообщение, — он замолчал, видимо, ожидая какой-то реакции, но Пенни не собиралась его так баловать и упрямо молчала. — Зима невыносимая, — внезапно сменил тему Тони, снова устало вздыхая. — Ты послушаешь меня? Прошу тебя. — Пенни продолжала молчать, внимательно слушая и давая негласное разрешение говорить. Поняв это, Старк продолжил: — Ты ненавидишь меня, я знаю, это правда. Но все равно не понимаю, почему все так. Мне казалось, что если я просто исчезну из твоей жизни, то смогу не думать о тебе, но за эти восемь месяцев не было ни дня, чтобы я не вспоминал. В какой-то момент я подумал, что ты действительно все стерпишь, что будешь рядом.       Пенни с силой сжала телефон, краем сознания всерьез опасаясь за его сохранность. Перед глазами все поплыло, зрение заволокла алая пелена. Ей захотелось надеть спандекс, вылезти из окна, за пару минут добраться до башни и врезать Старку как следует.       Какого черта он делал?       — Я могу попросить тебя? — его голос дрогнул. — Скажи, что будешь со мной. Даже если это не правда.       Девушка сжала челюсти. Ей было противно. От себя, от него, от этой ситуации. Желание помчаться в башню, чтобы подраться со своим бывшим наставником и возлюбленным погасло, на смену ему пришло осознание того, что оказавшись рядом, Пенни сможет только кинуться ему на шею. Она действительно ненавидела его в эту минуту за то, что он набрался смелости сказать ей важные слова, только напившись в стельку. Да он вряд ли вообще вспомнит на утро, что звонил ей! И тем более забудет, чего наговорил.       Обвинял их обоих, хотя никто из них не был виноват ни в чем.       Он не менялся.       Пенни знала, что и не изменится.       — Не звони мне больше пьяным, — процедила она, а затем отключилась. Паркер тяжело дышала: этот короткий разговор выбил из нее все силы.       Неужели он действительно все это время каждый день думал о ней?       Пенни с позором понимала, что она вспоминала о нем не так часто, особенно в последние месяцы. Постепенно девушка старалась жить без него, не надеясь больше, что между ними все будет по-прежнему. Он, черт возьми, не имел теперь никакого права просить ее обещать ему, что они будут вместе.       Не имел права говорить с ней вообще. Звонить ей поздно вечером, тем более, будучи пьяным.       И пусть сад все еще цвел и не завянет, наверное, никогда, карточный домик, который они так неумело строили, разрушился.